Темное наследие

21

ДЕЙМОН

Все мое тело покалывает от силы моего оргазма, когда я снова толкаю бедра вперед, отмечая Калли как свою внутри, точно так же, как я жажду этого снаружи.

Образы того, как она стояла в душе все эти недели назад, изрисованная моей кровью, всплывают в моей голове, не давая моему члену размягчиться так быстро, как это было бы обычно.

Но по мере того, как кайф от моего освобождения начинает спадать, те два слова, которые только что сорвались с ее губ, начинают фиксироваться в моем мозгу.

На моих губах появляется улыбка, прежде чем вырваться смеху.

— Я знаю, что это было хорошо, Ангел. Но я думаю, что это может быть излишним.

Отступая назад, я неохотно выхожу из нее и разворачиваю к себе, отчаянно желая заглянуть ей в глаза.

Но в ту секунду, когда я это делаю, на мои плечи ложится груз, которого я не ожидал.

— Ч-что с-с-случилось? — Я заикаюсь, паника быстро разливается по всему телу, превращая мою кровь в лед.

Она втягивает нижнюю губу в рот, когда тянется ко мне, ее руки скользят вниз по моим предплечьям, пока ее пальцы не переплетаются с моими.

— Это была не шутка, — признается она.

Мои глаза сужаются, голова продолжает кружиться. Туман моего интенсивного освобождения все еще мешает моему мозгу нормально функционировать. Но когда моя кровь снова начинает двигаться на север, мои мысли проясняются и наступает реальность.

— Т-ты б-б-б-б-б—

— Николас, — шепчет она. — Сделай вдох.

Я делаю, как она предлагает, в то время как все вокруг меня начинает выходить из-под контроля.

— Ты беременна? — Несмотря на то, что на этот раз я могу произнести это четко, слова звучат чужеродно, когда срываются с моего языка.

— Прости, я не хотела, чтобы все вышло именно так. Я просто ждала, пока мы останемся одни и… Я не знаю… это больше не могло продолжаться.

— Ты б-б-беременна. Типа… настоящим человеческим ребенком?

Легкая улыбка появляется на ее губах.

— Да, или, по крайней мере, я надеюсь на это, потому что в противном случае будет чертовски странно, когда я рожу.

Ее хватка на моих руках усиливается, когда я делаю еще один огромный шаг назад.

— Все в порядке. Поверь мне, я знаю, что это шок, но—

— Ты беременна?

— Николас, — выдыхает она, но ее мягкий тон мало успокаивает меня.

— Я-я сожалею, м-м-мне п-п-просто нужно—

Я пересекаю комнату и направляюсь в безопасность своей спальни, прежде чем я даже осознаю, что мои ноги сами понесли меня туда.

Черт.

Черт.

Потянувшись к двери, я захлопываю ее за собой, звук захлопывания эхом разносится по всей квартире.

— Черт. Черт. Черт, — скандирую я, маршируя в сторону ванной.

Останавливаюсь перед раковиной, мои пальцы сжимаются вокруг края, и я опускаю голову.

Я не могу быть гребаным отцом.

Я не могу.

Я едва могу позаботиться о себе. Не говоря уже о другом человеке.

Я не могу… но Калли…

Черт.

Из нее получилась бы самая фантастическая мама. Она такая нежная, добрая, заботливая. Сострадательная, понимающая. Все, чем, черт возьми, должна быть мама.

И все же отец этого ребенка — я и—

Звук открывающейся двери спальни потрясает меня.

— Деймон? — она тихо зовет, прежде чем легкие шаги приближаются ко мне.

— Прости, — выдавливаю я, не в силах сдвинуться с места.

— Нет, все в порядке. Это я должна извиняться. Из всех способов, которыми я думала рассказать тебе, ни один не выглядел так.

— Ты хочешь сказать, что не планировала, чтобы я выебал это из тебя? — Я сохраняю невозмутимость, рискуя взглянуть на нее.

— Нет, думаю, я этого не делала.

Оттолкнувшись от раковины, я поворачиваюсь к ней лицом.

Весь воздух вырывается из моих легких, когда я вижу ее. Она стоит там в одной толстовке, вероятно, с моей спермой, стекающей по ее бедрам. Ее макияж размазан, а губная помада повсюду, половина ее, вероятно, тоже на моем лице.

— Ты идеальна, — шепчу я. — Вся ты.

Она делает нерешительный шаг ближе, ее взгляд опускается на мои ноги, прежде чем они ползут вверх по моему телу.

— Я понятия не имела, — признается она. — Я даже не заметила, что у меня задержка. А потом я открыла свой дневник, и вот оно. Я опоздала на неделю. Я никогда не опаздываю на неделю. Едва ли даже на день.

— Когда это было?

— Ночь в день рождения мамы.

— Черт, ты знала до—

— Нет. Я прошла тест перед тем, как мы приехали в загородный клуб, но у меня так и не было возможности взглянуть на результат. Я узнала это только позже той ночью, когда ребята вернулись, а тебя, папы и Нико с ними не было.

— Черт возьми, Ангел.

Я подхожу ближе, не в силах представить, что она, должно быть, чувствовала в тот момент.

— Я была в ужасе, Деймон. Я думала, что потеряла трех самых важных мужчин в своей жизни за одну ночь, а потом я открыла сумочку, и моя судьба была прямо там, глядя на меня. Но… — Ее голос срывается от эмоций, и это разрушает что-то внутри меня. К моему горлу подступает комок, а в глубине глаз горит то, что, как я могу только предположить, является слезами. — Во мне росла частичка тебя. Даже если ты умер. Что-то от нас осталось, и я… черт, — шепчет она, поднимая руку, чтобы вытереть собственные слезы. — Я никогда ни за что в жизни не была так благодарна, пока ты снова не вошел, спотыкаясь, в ту дверь.

Мои руки обвиваются вокруг нее на мгновение, прежде чем ее рыдания заполняют комнату.

— Я хотела сказать тебе сразу, но рядом всегда был кто-то другой, о чем можно было поговорить серьезнее и—

— Тише, Ангел. Все в порядке. Все в порядке, — повторяю я, прижимаясь губами к ее волосам. — Я с тобой, Красавица.

— Я была так напугана, Деймон. Боялась остаться одна, сделать это самой. А потом ты вернулся, и я все еще была напугана, но по совершенно другой причине.

— Я здесь, — говорю я, обхватывая ладонью ее щеку и не оставляя ей выбора, кроме как посмотреть на меня. — Я здесь, и ничто в целом мире не сможет оттащить меня от тебя сейчас.

— Я боялась, что ты разозлишься, что я позволила этому случиться. Я боялась, что ты не захочешь этого или меня. Мы так молоды и—

— Эй, успокойся, черт возьми, Калли, — мягко говорю я, когда она начинает терять контроль над реальностью. — Выбрось все это дерьмо из головы, Ангел. Нет ничего, что могло бы заставить меня не хотеть тебя. Ничего. И ты не позволила этому случиться. Для этого потребовались двое из нас, это не в твоей власти.

— Но это должно было случиться в тот первый раз. Я не принимала таблетку, и мне следовало подумать об этом и—

— Ты действительно приняла свою таблетку, — заявляю я.

Она отступает назад, глядя на меня непонимающими глазами.

— Я была прикована наручниками к твоей кровати. Я ни за что не смогла бы—

— Я заставил тебя принять ее, Ангел. — Мой большой палец перемещается с ее щеки и касается подушечки ее нижней губы, когда я вспоминаю прошлое.

— После того, как я привязал тебя к своей кровати, я снова вышел. Я действительно привязал тебя там только для того, чтобы знать, что ты будешь там, когда я вернусь, но, черт возьми, один взгляд на тебя, — и я, блядь, без ума от тебя. — Я качаю головой, слишком хорошо вспоминая сильный прилив эмоций, который потряс меня до глубины души, когда я стоял в дверях комнаты позади нее и смотрел на девушку, которую жаждал всю свою жизнь, но никогда не думал, что смогу заполучить.

— Я вернулся на склад, убедился, что с Антом все в порядке, и забрал твою сумку.

— Подожди, — говорит она. — Это ты забрал мою машину домой?

— Да, Ангел. Я ни за что на свете не собирался оставлять это на территории итальянцев, чтобы кто-то другой нашел ее.

— Сообщения Эмми и Стелле.

Я застенчиво улыбаюсь ей.

— Николас, — предупреждает она, хотя не может сдержать начинающейся улыбки, которая хочет прорваться наружу.

— Ты, Калли, всегда для меня на первом месте. Обеспечение твоей безопасности всегда будет самой важной вещью для меня.

Она смотрит на меня, ее грудь вздымается, когда она принимает мои слова.

— Хотя сейчас, — говорю я, опускаясь перед ней на колени и задирая ее толстовку до ребер, обнажая живот. — Похоже, ты не единственная, о ком мне придется беспокоиться.

Обхватывая руками ее тонкую талию, я наклоняюсь вперед, прижимаясь губами к мягкой коже под ее пупком.

— О Боже, — всхлипывает она, когда я целую ее в живот, не сводя с нее глаз все это время.

— Я не сержусь на тебя за это, Калли. Я бы никогда не смог. Это был просто… шок. Прости, что я взбесился и заставил тебя думать—

— Все в порядке, — хнычет она. — Я понимаю. Это… много.

— Это все, — обещаю я ей, поднимаюсь на ноги, запускаю пальцы в ее волосы и заявляю права на ее губы. — И это наше.

— Николас, — стонет она в наш поцелуй.

Я прерываю это задолго до того, как буду готов, и делаю шаг назад.

Слезы все еще липнут к ее ресницам, но я почти уверен, что они счастливые, поэтому я отпускаю их. Ее губы припухли от моего поцелуя, а грудь вздымается от потребности в большем.

— Приведи себя в порядок, Ангел, — говорю я с сожалением, все еще слегка зацикленный на беспорядке у нее между бедер, но у нас будет достаточно времени для повторения.

Возвращаясь к раковине, я мою руки, прежде чем отправиться в свою спальню и забраться на кровать, чтобы дать ей немного уединения.

Мое сердце бьется в ровном ритме, когда я лежу там со всеми этими новыми безумными мыслями, проносящимися в моей голове.

Мои руки дрожат, когда страх сильнее, чем я уверен, что должен испытывать, сжимает меня в своих тисках. Я пытаюсь отбросить это подальше и сосредоточиться на том, как чертовски сексуально будет выглядеть Калли с раздутым животом от моего ребенка. Но, черт возьми, уровень моей уверенности во всем этом чертовски низок.

Я все еще пытаюсь разобраться в том, как Калли думает, что я могу быть тем, кто ей нужен, когда мое внимание привлекает движение в дверном проеме. Когда я оглядываюсь, я вижу, что она наблюдает за мной, покусывая нижнюю губу.

— Привет, — говорю я, переворачиваясь на бок, чтобы рассмотреть ее.

На ее губах появляется застенчивая улыбка, и она вытворяет со мной всякие безумные штуки.

— Привет. Мы… у нас все хорошо? — Она делает шаг вперед, как будто она собирается подойти ко мне, но быстро передумала.

Приподнявшись на локте, я смотрю на нее.

— Да, Ангел, так и есть. Я имел в виду все, что там сказал. — Я бросаю взгляд через ее плечо на ванную.

Она кивает. Я не совсем уверен, что она действительно верит мне, но она быстро поворачивается к сумке, полной ее вещей, которая стоит в углу ее комнаты.

— Тебе нужно убрать все это. — Она замолкает на мгновение, полусогнувшись, давая мне лишь крошечный проблеск того, что скрывается под этой толстовкой.

Она хватает пару трусиков и натягивает их на ноги, прежде чем забраться на кровать и лечь на бок передо мной.

— Ты уверен, что действительно хочешь, чтобы я переехала? — спрашивает она, хмуря брови.

— Больше, чем я когда-либо хотел чего-либо в своей жизни.

— Но это буду не только я.

— Нет, это будешь ты и наш ребенок. — Засовывая руку под ее толстовку, я прижимаю ее к ее животу.

— Черт возьми, Деймон. Это безумие.

— Ты говоришь это мне.

— Моя мама собирается сойти с ума.

Я не могу удержаться от смеха. — Тебе не все равно?

— Нет, но—

— Тогда это не имеет значения, не так ли?

— Думаю, что нет, — шепчет она, прежде чем замолчать, погрузившись в свои мысли.

— Что такое?

— Я… Я не хочу поступать в университет, — тихо признается она.

— Хорошо, так что не надо.

Ее глаза расширяются. — Вот так просто?

— Да, почему нет? Ты думала, у меня будут проблемы с этим?

— Я не знаю. Я просто… всю мою жизнь все было спланировано для меня. Странно думать, что не все маршируют под бой барабана моей матери.

— Поверь мне, мне насрать на надежды и мечты твоей матери. Я забочусь о твоих. И если университет — это не то, чего ты хочешь, тогда не делай этого. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Калли. Это все, что имеет для меня значение.

— Я люблю тебя, — шепчет она, и еще больше слез скатывается с ее ресниц.

— Я тоже тебя люблю. Итак… что именно здесь происходит? — Спрашиваю я, поглаживая ее живот.

— Ну, я думаю, что это будет разрастаться, и тогда в какой-то момент мне придется как-то избавиться от этого.

Я не могу удержаться от смеха над выражением ужаса на ее лице, когда она произносит последнюю фразу.

— Хорошо, но до этого еще целая вечность, верно? Ты всего лишь… три недели или что-то вроде того из… девяти месяцев?

— Мне почти семь недель.

— Семь? — Спрашиваю я, отступая в шоке.

— Да, согласно моему приложению.

— Приложение? Почему это не по мнению врача?

— Потому что я еще ни одного не видела.

— Что? Почему нет? За тобой нужно присматривать. Возможно, нам нужно что-то сделать или…

— Николас, — выдыхает она, кладя руку мне на щеку. — Все в порядке. Все в порядке. Мы с Алексом провели все исследования и—

— Алекс? — Спрашиваю я, реальность ударяет меня по голове, что я могу быть последним человеком, который узнает об этом. — Алекс знает?

На ее лице появляется чувство вины.

— Да. Он пытался удержать меня вместе, когда я смотрела на результат. Он был потрясающим. Все, что мне было нужно, пока тебя не могло быть здесь. Пожалуйста, не злись на него за то, что он ненадолго занял твое место.

Ревность раскаляет меня докрасна.

— Я заставил его пообещать, что, если со мной что-нибудь случится, он позаботится о том, чтобы с тобой все было в порядке.

— Он сдержал это обещание, Николас. Без него я бы рухнула.

Я киваю, счастливый, что он был рядом с ней, но ненавидящий то, что я не мог быть с ней.

— Кто еще знает? — Спрашиваю я, в ужасе от того, что она собирается сказать «все» и что все они говорили за моей спиной с тех пор, как я вернулся.

— Брианна. Она поняла, что что-то не так, когда мы были в спа, и я не выдержала и сказал ей. Она вышла и принесла мне тест. И Джослин. Я не уверена, откуда она знает, но она знает. А теперь ты, папочка.

Мой подбородок опускается, а сердце учащенно бьется.

— Черт, я… — Скользнув рукой по ее спине, я притягиваю ее ближе, не сводя с нее глаз. — Скажи это еще раз.

— Поцелуй меня, Папочка.

— Черт, это действительно не должно заводить меня так сильно, — бормочу я, прежде чем выполнить ее требование и раствориться в моей девочке.

Сплетясь телами, мы целуемся, шепча обещания о том, что нас ждет дальше, пока не теряем сознание, все еще прижатые друг к другу с надеждой, наполняющей наши сердца.