Темное золото

Глава 5

Сначала она услышала шум, напоминающий дробь барабана. Потом скрип дерева, журчание воды, шепот, грохот автомобилей и отдаленный смех ребенка. Александрия лежала тихо, не решаясь открыть глаза. Она знала, что не одна. Знала, что сейчас вечер. Что барабанная дробь — это стук ее сердца и еще одного, бившегося в унисон. Она понимала разговор, который слышала очень четко. Хотя диалог велся далеко от нее, на первом этаже, в кухне. Она знала, что детский смех — это смех Джошуа.

Алекс не понимала, откуда все эти знания, и это пугало ее. Она ощущала запах домашнего печенья и специй. И еще один запах… его. Эйдан Сейвидж. Он был тут, наблюдал за ней глазами цвета жидкого золота. Этот взгляд проникал насквозь, ничего не упуская. Она вздохнула, прячась от него, словно испуганный ребенок. Она стала такой, как он. И охотник сделал из нее явно не человека. Необузданный голод возник в ее теле, заставил задуматься о неизвестном ей способе питания. И с этим надо было считаться.

Длинные ресницы дрогнули, и Алекс открыла глаза. Первое, что она увидела, было его лицо. Удивительно, как он красив. Мужской красотой. Она изучала его. Сильное тело. Дикий зверь под налетом цивилизованности. Глаза дикой кошки — золотые, пристальные, немигающие, с длинными ресницами. Четко очерченный подбородок. Его губы манили, зубы сверкали белизной. Волосы спадали мерцающим золотым каскадом на широкие плечи. Твердые мускулы перекатывались под одеждой, когда он двигался. Но сейчас охотник неподвижен, как часть обстановки, и пристально наблюдает за ней. Эйдан настоящий хищник. Она знала, кто он, и знала, что другого такого нет.

Алекс облизала губы.

— И что теперь?

— Я должен рассказать тебе, как мы живем.

Он сказал это тихо и сухо. Значило ли это, что люди превращались в вампиров каждый день? Александрия попыталась сесть. Тело было горячее и крепкое, но не такое, как раньше. Она попробовала осторожно напрячь мышцы.

— У меня нет никакого желания учиться жить как вы. — Она взглянула на Эйдана вспыхнувшими голубыми глазами и тотчас опустила ресницы. — Ты обманул меня. Ты знал, что я думаю. Я считала, что снова стану человеком.

Он покачал головой и силой воли заставил ее посмотреть на него.

— Нет, Александрия, ты знаешь, что это не так. Ты хотела верить в это, ты себя в этом убеждала. Я решил не открывать тебе правду, но никогда не обманывал тебя.

Она мрачно улыбнулась.

— Ты так думаешь? Как благородно с твоей стороны снять с себя всю ответственность.

Он пошевелился и вздрогнул. Сердце Алекс тревожно застучало. Охотник замер, почувствовав ее страх.

— Я не сказал, что не несу ответственности. Но я не могу изменить то, что есть. Как не мог изменить того, что было вчера. Поверь мне, Александрия, я дорого бы дал, чтобы тебе не пришлось пережить того, что сделал с тобой вампир. Если бы я мог уменьшить твою боль!

Он говорил ласково и искренне и казался неспособным к обману. Но разве вампиры не гипнотизировали своих жертв? Александрия не знала, где правда, и не желала сдаваться без борьбы. Сейчас ей известно достаточно, чтобы принять решение.

— Теперь я такая, как ты?

Он загадочно улыбнулся, но от этой улыбки повеяло холодом, лицо было точно маска, а золотистые глаза ничего не выражали.

— Не совсем. Я был рожден карпатцем. Мой народ древний, как само время. Я один из целителей нашего вида и охотник на вампиров. Я накапливал знания и опыт в течение столетий.

Она подняла руку.

— Не уверена, что хочу все это знать. Мне нужно понять, осталась ли я самой собой.

— А ты думала, кем станешь? У тебя в крови больше нет яда вампира, если именно это тебя интересует.

Она глубоко вздохнула, испытывая ощущения, свойственные вампиру. Голод разливался по всему телу, как терзающая боль.

— Что касается меня… Мне можно находиться на солнце? Я могу есть как люди? Пойти в кафе с Джошуа и съесть все, что захочу?

Его ответ прозвучал спокойно.

— Солнечный свет будет жечь твою кожу. Глазам придется хуже всего, они опухнут, их будет резать. На дневном свете тебе придется надевать темные очки с особыми линзами.

Она медленно выдохнула.

— Это ответ только на один вопрос. Я стараюсь успокоиться. Скажи мне все прямо.

— Тебе придется пить кровь, чтобы выжить.

— Ты поможешь мне научиться этому постепенно? — спросила она напряженно.

Она не представляла себе все это, в голове был хаос.

Этого не может быть. Только не это!

— Я надеюсь, ты не рассчитываешь, что я буду спать в гробу.

Она пробовала обратить все в шутку, чтобы дать себе время осознать происшедшее. Но больше всего ей хотелось закричать.

Его глаза притягивали. Она могла чувствовать его, он тянулся к ней. Иллюзия была такая полная, что Алекс ощущала тепло его рук, успокаивающие прикосновения к ее сознанию.

— Не думаю, что это необходимо.

Алекс провела языком по внезапно пересохшим губам.

— Я не могу дышать…

Эйдан положил руку ей на затылок, наклоняя голову.

— Можешь, — сказал он спокойно. — Эта паника пройдет.

Она проталкивала большие глотки воздуха в горящие легкие, стараясь справиться с рвущимся из горла рыданием. Алекс не могла плакать. Ничего не могла делать, кроме судорожных попыток дышать. Он нежно массировал ей затылок, чтобы снять напряжение.

— Почему ты просто не убил меня?

Ее слова прозвучали еле слышно.

— Я не собирался убивать тебя, Александрия. Ты ни в чем не виновата. А я не хладнокровный убийца.

Она посмотрела на него снизу вверх.

— Пожалуйста, не лги мне. Я знаю, что это так.

— Я охотник, piccola Я не убиваю невинных. Я вершитель правосудия нашего народа, назначенный нашим князем, чтобы охранять этот город.

— Я не одна из вас. Я не такая.

Алекс знала, что он видит ее отчаяние, но старалась казаться спокойной.

— Это какая-то ошибка. Ты должен все исправить.

Ее голос дрожал, тело сотрясалось.

— Если бы ты послушал меня, то понял бы, что я не такая, как ты. И я действительно не такая, как ты!

Он обнял ее, стал разжимать сжатые кулаки, поглаживая отчаянно бившийся пульс на запястьях.

— Постарайся успокоиться, Александрия, все будет хорошо. Ты быстро выздоравливаешь. Ты не видела себя вчера вечером, но, поверь, ты выглядишь уже намного лучше. Скоро ты поймешь, что в новой жизни есть кое-что, что тебе понравится. Ты сможешь видеть в темноте, словно днем. Сможешь слышать звуки, которые никогда раньше не слышала, видеть вещи, которые не видела. Это прекрасный мир.

— Ты не понимаешь. У меня уже есть жизнь. Мне надо заботиться о Джошуа, он не может оставаться без меня целый день. Он всего-навсего маленький мальчик. Мне нужно отводить его в школу. А еще я должна работать.

Эйдан говорил, что он не убийца, но Александрия не слепая. Он красив, но смертельно опасен. Она не могла, не должна была становиться ему подобной. Ей нужно заботиться о Джошуа. Эйдан вздохнул, и она почувствовала его тихий выдох всем телом, до кончиков пальцев на ногах. У Алекс было такое чувство, будто он знал, что она думает. Словно он и правда был в ее голове, разделяя ее мысли и эмоции.

— Ты можешь заботиться о Джошуа. Ваши вещи в комнатах на втором этаже. Ты и Джошуа будете жить там. Ты будешь жить как привыкла. Только днем, когда ты уязвима, будешь приходить сюда спать. Джошуа ничего не помнит о вампире. Я не мог позволить, чтобы это воспоминание мучило его всю жизнь.

— Вы не можете позволить ему знать правду, — догадалась Александрия. — У нас есть свой дом. И как только появится возможность, мы уедем отсюда. Из этого города, если понадобится. Так далеко от тебя, чтобы с моим братом ничего не случилось.

Наступило молчание. Она чувствовала, как тревожно бьется сердце. Когда Эйдан пошевелился, она замерла. Он был спокоен, но напугал ее, двигаясь абсолютно бесшумно.

— Между нами есть связь, Александрия. — Голос лился, как чистый горный поток. — Этого не изменить. Я всегда буду знать, где ты и что ты… Ты всегда можешь найти меня. Если бы я хотел убить Джошуа, то давно бы это сделал. Ты останешься здесь и будешь учиться выживать. У тебя будет время приспособиться к новой жизни.

— Я хочу видеть его прямо сейчас. Я хочу видеть Джошуа!

Она почему-то не могла свободно дышать. Эмоции переполняли ее. Она подумала, что может сойти с ума. Но сидела спокойно, как воспитанный ребенок, который хочет, чтобы его похвалили. Его бесстрастные золотистые глаза и каменная маска вместо лица смущали ее.

Позже Александрия не могла понять, как это случилось. Только что она спокойно сидела на кровати, и вдруг набросилась на него, не в силах сдержать нахлынувшую волну гнева. Эйдан, сохраняя спокойствие, перехватил ее. Она изо всех сил старалась вернуть самообладание. Прежде с ней такого не случалось. Эйдан завел ей руки за спину и удерживал так, прижав к своей твердой и широкой груди.

— Ш-ш-ш, piccola, успокойся, cara mia,[5] — шептал он, одной рукой сжимая ее запястья, а другой поглаживая затылок сквозь путаницу волос. — Мы пройдем через это вместе. Держись за меня. Возьми мою силу.

Он выпустил ее запястья.

Александрия сильно ударила его в грудь раз, другой, стараясь не закричать как безумная.

— Я сошла с ума. Я сумасшедшая. Это никогда не кончится.

Она положила голову ему на грудь — единственное ее пристанище. Сознание ее металось в путанице мыслей. Эйдан был последним якорем посреди шторма.

— Дыши, Александрия. Дыши со мной.

Слова ласкали кожу, просачиваясь в поры, достигая сердца и легких.

Казалось, он дышит за нее. Эйдан нежно держал ее на руках, не спрашивая ни о чем, просто ждал, пока ужасная дрожь прекратится, и она сможет встать на ноги. Он неохотно выпустил Алекс из объятий, скользнув ладонями по длинным волосам.

— Прости.

Александрия прижала к губам кончики пальцев.

— Обычно я не такая. Не знаю, что на меня нашло.

Это безумие было так не похоже на нее. Кровь вампира все еще оставалась в ее теле, Эйдан скрыл правду.

Он ощущал опасения Алекс. Какая ерунда! Эйдан покачал головой.

— Страх заставляет нас совершать нетипичные поступки. Не волнуйся так. Ты действительно хочешь сейчас видеть Джошуа? Ты сможешь оставаться спокойной, чтобы он поверил, что все хорошо? Я знаю, тебе нужно больше времени, чтобы привыкнуть. Решай сама, твой брат беспокоится. Джошуа считает себя твоим защитником. Он доверился мне, но лучше, если он увидит тебя, дотронется до тебя.

Эйдан заставил Алекс думать о ребенке, только это могло отвлечь ее от мрачных мыслей.

Дрожащей рукой она потянулась за джинсами, которые Эйдан доставил из пансиона, где они с Джошуа жили раньше.

— Напомни мне, что я должна знать. Я не помню всего, что ты мне говорил.

Эйдан не мог отвести взгляд от ее длинных ног. Его тело вдруг напряглось, кровь запульсировала, ему стало жарко. Он отвернулся, чтобы скрыть свой голод. Жажду по страстному слиянию. Он никогда еще не испытывал такой жажды.

— Эйдан?

Он услышал звук застегивающейся молнии и ее голос, который словно касался его кожи.

Клыки выросли у него во рту, и тело напряглось от вожделения. Он с трудом подавил глухое рычание. Руки сжались в кулаки с такой силой, что побелели суставы.

Чем старше становились карпатцы, тем сильнее были их ощущения. Боль, счастье, радость, сексуальная потребность. Он знал это, но никогда не испытывал прежде. Управлять этим было непросто, особенно сейчас, когда все было внове.

Охотник медленно выдохнул, красный туман рассеялся перед глазами. Демон, стремящийся к превосходству, остался на привязи и в наморднике. У него была вечность, чтобы завоевать Александрию. Она связана с ним, душа с душой, сознание с сознанием. Ему хватит терпения дождаться, пока она придет к нему по собственной воле.

— Эйдан? — На этот раз голос ее дрожал. — Что-то не так?

— Нет. Конечно нет. Позволь мне взглянуть на твои вещи. Джошуа считает меня старым другом семьи. Он думает, что вы должны были переехать ко мне и занять комнаты на втором этаже, а твоя болезнь только ускорила переезд.

Большие голубые глаза вспыхнули, и тут же опустились ресницы.

— Мы только хорошие друзья?

На его губах промелькнула улыбка, в эту минуту он стал похож на мальчишку. И снова перед ней был сильный хищник.

— О, мне пришлось сказать, что мы близкие друзья. Очень близкие. И к счастью для меня, Джошуа это понравилось. Он мой верный союзник.

Ее бровь изогнулась, и появились ямочки в уголках губ.

— Тебе нужен союзник?

Она снова готова была поозорничать, и это вызвало у Эйдана улыбку.

— Конечно.

Эйдан наклонил голову набок и посмотрел на Александрию таким голодным взглядом, что у нее перехватило дыхание. Она сосредоточилась на его словах, стараясь не реагировать на этот взгляд и гипнотизирующий голос.

— Надо думать, твой одержимый страж снова захочет тебя увидеть. Он побеспокоил нас, но был очень сдержан и вернул твои вещи. Ты знаешь, что ни Генри, ни маленькому Джошуа он не понравился. И потом, у Джоша есть идея, как заработать денег, так что тебе не придется работать на этого человека. — Эйдан откинул со лба золотистые волосы. — Он похож на акулу, особенно когда улыбается, ты не находишь?

Этот незамысловатый жест буквально заворожил Александрию. Она покачала головой, рассердившись, что в голову лезут глупые мысли.

— Ты говоришь о Томасе Айвэне? Отнесись к нему с уважением. Он гений в своей области. Он искал меня?

Алекс буквально ухватилась за эту новость. Что-то человеческое, нормальное в этом сумасшедшем мире. Томаса Айвэна она хотя бы знала. У них были общие интересы. Она пропустила мимо ушей замечание о том, что он похож на акулу. Мужчина, которого она видела перед собой, не выходил у нее из головы, и одна его улыбка заставляла забыть обо всем.

— Сюжеты его игр — полный бред. Он ничего не знает о вампирах.

В голосе Эйдана звучало презрение. Все-таки он очень красив. Она поймала себя на том, что начала наклоняться к нему, и пришлось резко отпрянуть.

— Никто ничего не знает о вампирах, — уверенно возразила она, — потому что их не существует. Их нет. И его работа не бессмыслица. Его игры просто великолепны.

— А я не слышал, что вампиров не существует, — насмешливо ответил Эйдан. — Если б знать раньше! Возможно, это избавило бы меня от многих проблем в течение столетий. А что касается Айвэна, боюсь, я должен согласиться с Джошуа. Он просто упрямый осел. Но все же вернул твой портфель. Я сказал ему, что ты перезвонишь, когда врач разрешит.

— У меня нет врача.

Мелькнула белозубая усмешка, а золотистые глаза заблестели.

— Я твой врач. Твой целитель.

Она не могла заставить себя ответить на его пристальный взгляд.

— Кажется, у меня уже начинает складываться общая картина. Что еще ты сказал моему брату?

Она оглядела комнату.

— Мои рубашки где-то здесь?

Она взялась за полы шелковой сорочки, которая была на ней надета.

— А то эта мне до колен.

Эйдан откашлялся. Ему нравилось смотреть на Алекс в его рубашке.

— В общем-то, Джошуа знает, что у тебя есть такая привычка — носить мои рубашки. Тебе кажется, что в них гораздо удобнее.

Александрия смотрела на него широко открытыми глазами.

— О, я все время так делаю? А ты жалуешься?

— Часто. Джошу. Мы вместе смеемся над странностями женщин. Впрочем, он считает, что мои рубашки тебе идут.

— И кто это подсказал маленькому мальчику?

— Ну, наверное, я упомянул об этом разок-другой.

Он скользил по ней золотыми глазами, представляя все изгибы ее обнаженного тела под рубашкой.

— В конце концов, это правда. Тебе действительно идет.

— Почему мы с Джошуа должны оставаться здесь?

Она продолжила прерванный разговор, чтобы сменить эту опасную тему.

— Джошуа — маяк, который будет приводить к нам врагов, так же как Мэри и Стефан. Мы остаемся вместе, потому что наши враги постараются нам навредить через близких нам людей. Большинство представителей нашего вида могут становиться невидимыми, но наши враги знают: мы никогда не оставим в беде наших человеческих друзей. Тем более малыша Джоша. Вы в безопасности только здесь, в моем доме.

— Какие враги? У меня нет врагов.

Эйдан сказал все это с легкостью, но Александрия почувствовала, как сердце снова учащенно забилось. Она знала, что он говорит правду, и кем бы ни были эти враги, это необычные противники.

— Павел Йохенстрия был не единственным вампиром в этом городе. Есть и другие, и они знают, что я охочусь на них. Они быстро проведают о тебе и приложат все силы, чтобы тебя заполучить.

Александрия почувствовала, как внутри у нее все сжалось.

— Зачем им я? Не понимаю. Почему это должно случиться со мной?

— Ты сильный экстрасенс, человеческая женщина, способная измениться в представителя нашего вида. Вампиры были карпатцами, прежде чем изменились. Среди нашего народа очень мало женщин, поэтому женщины в большой цене.

Она вскинула голову.

— У меня для вас новость, мистер Сейвидж. Если ваши люди так представляют себе исцеление ваших женщин, как вы исцелили меня, и если так вы относитесь к самой большой ценности, то нет ничего удивительного, что женщин у вас мало. — Она дотронулась до ран, все еще видневшихся на ее шее. — Не могу себе представить женщин, пожелавших для себя подобной участи. Точно знаю, что мне это не понравилось.

— Я просил тебя называть меня Эйдан. Это необходимо, даже когда мы одни. Мы должны вести себя как люди и поддерживать легенду, что мы близкие друзья. Пока так не станет на самом деле.

Его золотые глаза вспыхнули так, что у нее едва не остановилось сердце.

Она крутила в руках концы его рубашки и волновалась все сильнее, несмотря на успокаивающий тон голоса Эйдана.

— Кто еще живет здесь? Я знаю, что есть женщина. Я не забыла, что она не вызвала «скорую», когда я ее об этом просила.

Несмотря на стремление оставаться спокойной, Александрия не могла скрыть горечь.

Эйдан сделал шаг, оказавшись так близко, что она ощутила тепло его тела.

— Моя экономка Мэри была чрезвычайно обеспокоена твоими страданиями, Александрия. Она не совершила ошибки, и я надеялся, ты не поставишь ей это в вину. Мэри знала, что «скорая» тебе не поможет. Я единственный мог облегчить твои муки. Ты должна знать: она очень сердится на меня из-за того, что ты так страдала. Мэри была для меня экономкой и членом семьи в течение многих лет. Именно она будет присматривать за Джошуа днем, когда мы не в состоянии это делать. Поэтому тебе стоит с ней подружиться.

— Ты управляешь ею? Пьешь ее кровь? Заставляешь делать то, что тебе нужно? — взорвалась Александрия.

— Я никогда не пил кровь Мэри и не припомню, чтобы когда-нибудь управлял ею. Она захотела остаться со мной, как делали все в ее семье, по собственной воле. Она переживала за тебя, пока ты была больна, потому что способна испытывать сострадание. Я повторю еще раз, и, может быть, ты поймешь. Она не вызвала «скорую», потому что врач не смог бы облегчить твои страдания.

Эйдан подумал, что не стоит говорить Алекс о том, что врач сразу обнаружил бы странный состав ее крови, а его вид никогда и никем не должен быть обнаружен. Их преследовали не только вампиры, но и человеческие охотники на вампиров.

Его голос снова стал так холоден, что от страха у нее пересохло во рту. В его спокойствии было больше угрозы, чем в яростном крике. Алекс кивнула, чтобы показать, что все поняла. На самом деле ее разум был в прострации.

— Переведи дух. Не забывай дышать, Александрия. Твой мозг пытается справиться. Каждый раз, когда ты получаешь новые знания, твое тело реагирует. Ты очень умна. Ты должна знать, что это будет нелегко, но ты справишься.

Она иронически улыбнулась.

— Справлюсь? Ты так уверен? Потому что ты приказал? — Она вздернула подбородок, а в глазах появился вызов. — Ты так в себе уверен…

Он спокойно смотрел на Алекс, приводя ее в бешенство этой своей манерой. Наконец Александрия перевела дух.

— Не волнуйся, я ни в чем не обвиняю эту женщину.

— Мэри, — прошептал он.

Она сглотнула.

— Хорошо, Мэри. Я буду хорошо к ней относиться.

Эйдан предложил ей руку. Александрия посмотрела на нее и проскользнула к двери. Эйдан двигался за ней, словно тень. Каждой своей клеткой она чувствовала его присутствие, его тепло, его дыхание. Он был так близко, что Алекс слышала, как их сердца бьются в одном ритме.

Туннель, по которому они шли, был узкий и заканчивался наверху, на первом этаже. Алекс вынуждена была остановиться: накатила волна слабости. Она оперлась о каменную стену и попыталась успокоить дыхание. Эйдан сразу обнял ее за талию.

Она вцепились в его рубашку.

— Я не могу. Извини.

Она пыталась оправдаться и не хотела от него зависеть. Он был как скала. Она могла опереться на него. Он держал ее, как ребенка, обещая защиту, несмотря на то, что внутри у него бушевал обезумевший зверь.

— Подумай о мальчике. Ему одиноко без тебя, он напуган. Я сделал все, что в моих силах, чтобы его успокоить. Но он лишился многого, а воспоминания о моем доме, обо мне, о моей семье всего лишь внедрены в его память. Ничто не заменит его любви к тебе. Остальное может пока подождать.

Его волшебному голосу невозможно было сопротивляться.

Чувственный шепот в ее голове убеждал, что, если она последует его совету, все будет хорошо.

Подбородком Эйдан коснулся макушки Алекс, упиваясь ее ароматом, смешивая их запахи. В золотых глазах сквозил голод, но он по-прежнему прикасался к ней ласково и осторожно.

— Пойдем со мной, Александрия. Войди в мой дом по собственной воле. Раздели его со мной. Забудь обо всем на время, дай себе передышку после всех ужасов. Тебе нужен отдых, и в этом нет ничего страшного.

— Представить, что все нормально?

— Если ты хочешь именно этого, пусть будет так.

Его пальцы массировали ей затылок, творя своего рода волшебство.

В ее жизни было слишком много бед и никакого тепла, кроме Джошуа. Эйдан был так нежен, что, даже если это самая большая иллюзия на свете, Александрия все равно приняла бы его заботу. Подсознательно она продолжала цепляться за него, полагаясь на его силу, но отказывалась продолжать в том же духе, опасаясь за свой рассудок. Ей нужна была хотя бы иллюзия нормальной жизни, пусть на короткое время.

Она сделала глубокий вдох.

— Я в порядке. И собираюсь делать вид, что ты хороший человек, а не дикое животное, которое собирается меня съесть, если я не исполню его желания.

Он улыбнулся, обдавая горячим дыханием ее шею там, где бился пульс, и слегка покусывая атласную кожу. Ощущение было скорее чувственное, чем пугающее.

— Я не знаю, откуда у тебя эта мысль, cara. Может, ты насмотрелась игр Томаса Айвэна? Ты должна перестать в них играть. Кажется, они плохо на тебя влияют.

— Но он гений. Наверное, ты тоже играл в его игры? — спросила Алекс, отстраняясь.

Но она все еще оставалась очень близко, затаив дыхание, наслаждаясь ощущением его губ и зубов на своей шее и ужасаясь отклику собственного тела.

— Я не хочу тратить свое драгоценное время на его произведения. Но ты не должна никому говорить об этом. Не то я потеряю свой статус охотника на вампиров.

Он обвил рукой ее талию и помог подняться по узкому туннелю.

— Эйдан, ты сноб? — дразнила она его, пытаясь отвлечься от незнакомых чувств, которые вызывали твердые мускулы, касавшиеся ее тела.

Он был так близко, что сильные руки давали ощущение защищенности. Такого она никогда раньше не испытывала.

— Вполне возможно.

Его голос ласкал кожу, вызывая дрожь.

— Ты не обулась, — заметил он. — А на этом этаже холодно. Надо было надеть тапочки, которые я для тебя приготовил.

Он явно был озабочен.

Александрия обернулась.

— На самом деле это еще одна из моих привычек, которая, без сомнения, будет тебя раздражать. И, как ты понимаешь, у меня их много. Мне всегда нравилось ходить босиком по дому.

Эйдан молча двигался вперед. Она не слышала звука его шагов. Казалось, он не шел, а плыл.

— Итак, какие еще у тебя привычки? — спросил он.

Эйдан говорил, а у нее внутри все таяло.

— Их так много, что не сосчитать. И они действительно ужасные.

Она сказала это почти тепло. Эйдан коснулся ее сознания и понял, что она хотела услышать от него: чтобы они забыли обо всем и жили сегодняшним днем. К ней возвращались теплота и юмор, несмотря на все испытания. Эйдан ощутил гордость за нее. Алекс все время его удивляла. Несомненно, стоило приложить максимум усилий и терпения, чтобы завоевать ее всю, без остатка. Никто никогда не дразнил Эйдана. Мэри и Стефан присутствовали в его жизни уже долгое время. Он видел их привязанность, но она всегда была окрашена знанием того, кем он был.

— Ты не знаешь, что такое плохо. У тебя нет недостатков. Ты не куришь и очень редко пьешь алкоголь. И перед тем как ты обвинишь меня в чтении мыслей, позволь объяснить, что это Джошуа открыл все твои тайны. Он хотел, чтобы я знал твои положительные черты.

— Это он?

Впереди была стена, и Александрия остановилась. Дальше пути не было, только каменная кладка.

Эйдан отодвинул ее в сторону и коснулся одного из загадочных каменных выступов. Стена отъехала, позволяя им пройти к ступеням, которые вели в кухню.

Александрия закатила глаза.

— Как в кино. Секретные ходы и все такое. Тебе надо писать книги, Эйдан. Или придумывать видеоигры.

Он склонился к ней, и от его теплого дыхания по позвоночнику пробежала дрожь.

— У меня нет воображения.

Ее пульс бился прямо у его губ. Эйдан чувствовал тепло, оно его согревало, запах и вкус ее крови, которая манила. На мгновение глаза охотника запылали красным цветом, отражая дикий голод. Посыпались огненные искры. Его кровь кипела в предвкушении, во рту стали удлиняться клыки.

— В самом деле? А я думаю, ты просто врешь, — как всегда, когда тебе это выгодно. Нужно было проявить фантазию, чтобы спроектировать этот дом. И не говори, что это не твоя работа.

Он молчал, и молчание давалось ему с трудом. Александрия вдруг ощутила опасность и замерла, затаив дыхание. Ее неподвижность и запах страха убивали его. Эйдан нежно обхватил ее хрупкое запястье.

— Извини, cara, это было слишком давно. Эмоции сбивают меня с толку. Тебе придется простить меня, если я допущу грубую ошибку.

Его голос ласкал, предлагая безопасную гавань. Александрия до крови закусила губу. Она надеялась, что боль развеет созданную им иллюзию. Она попыталась отпрянуть.

Но Эйдан отказался ее отпустить. Просто не разжал пальцы. Голова его склонилась, золотые глаза удерживали в плену синеву ее глаз.

— Не искушай меня, Александрия. С тобой мне трудно себя контролировать.

Он шептал слова бархатистым голосом, зажигая в ней огонь. Его губы касались ее самой легкой из ласк. У нее прервалось дыхание, когда он слизнул капельку крови с ее нижней губы.

Это было так чувственно, что, когда он медленно поднял голову, Александрия беспомощно смотрела ему в лицо, загипнотизированная огнем в его крови и вожделением. Эта первая откровенная ласка потрясла ее до глубины души. Она испытывала страсть к нему — такому, каким он был. От этой мысли ее бросило в дрожь.

Эйдан почувствовал, как Алекс задрожала, увидел блеск в глубине ее глаз. Она облизала нижнюю губу там, где он коснулся ее языком. Он почувствовал, как тело напряглось от желания, а зверь внутри неистовствовал.

— Эйдан? — В защитном жесте она прижала руку к горлу. — Если ты не собираешься делать мне больно, перестань. Не играй со мной в эти игры. Я не такая сильная и не думаю, что смогу справиться с чем-то еще и не сойти с ума.

— Я не сделаю тебе больно, Александрия, поверь мне.

Он отошел подальше, давая ей передышку.

Впервые голос его был сух, но эта сухость только добавила ему красоты. Александрия едва дышала. Она поймала себя на мысли, что хочет утешить его, утолить его голод. Она так остро в нем нуждалась, что ей захотелось его насытить.

— Кажется, ты напугал меня сильнее, чем вампир. По крайней мере, я знала, что он — зло. Я чувствовала это, понимала, что он хочет сделать со мной что-то и это страшнее смерти. Скажи, что хочешь от меня ты?

— Если ты не видишь во мне зло, Александрия, прислушайся к себе. Ты ведь никогда не ошибалась, когда имела дело со злом?

— Я видела, что ты сделал с Павлом Йохенстрией. Или мне не стоит верить глазам?

— То, что я сделал, плохо? Я уничтожил вампира, который охотился на людей. Я думал, он уже обратил тебя. Решил, что ты хочешь выпить кровь у ребенка.

Он погладил ее по щеке ладонью.

— Мне очень жаль, что я испугал тебя, но я не жалею, что уничтожил вампира. Это моя работа. Именно поэтому я так долго существую, причем вдали от дома. Я защищаю оба вида — людей и карпатцев.

— Ты говоришь, что ты не вампир, но я видела, что ты можешь делать. Ты намного сильнее вампира. Ты напугал его.

— Разве не надо наказывать преступников?

— Если ты не вампир, то кто?

— Я карпатец, — повторил он терпеливо. — Я земля. Мы существуем от начала времен. Мы земля, ветер, вода и небо. Мы очень сильны, но и у нас есть границы. Ты не стала вампиром. Ты стала такой, как я, как мой народ. Я уже рассказывал тебе, что только горстка людей может стать такими, как мы. В большинстве случаев те, кого пытаются изменить, сходят с ума и их приходится уничтожать. Все это я рассказываю не для того, чтобы тебя испугать, наоборот, чтобы ты поняла: ты не можешь никому навредить.

Александрия молча изучала его лицо. Он был самым красивым мужчиной, которого она когда-либо видела. Мужественный и сильный. Но она чувствовала опасность у него внутри и боялась. Можно ли ему верить?

Он улыбался, глаза снова стали цвета расплавленного золота.

— Не думай об этом сейчас, cara. Ты должна узнать меня лучше, прежде чем примешь решение.

Его рука скользила по ее волосам, слегка касаясь их кончиками пальцев. Но она все же чувствовала это всем своим существом, затылком и каждой клеточкой тела.

— Заключим перемирие, пока ты не выздоровеешь и не наберешься сил, Александрия, и проведем этот вечер с Джошуа.

Она молча кивнула, испуганная, что голос ей изменяет. Она чувствовала, как ее тянет к Эйдану. Алекс ощущала себя в безопасности, но понимала, что подвергается риску. Она попробует забыть о своих опасениях хотя бы на несколько часов и будет просто наслаждаться общением с Джошем.

Эйдан улыбнулся. Это была первая настоящая улыбка, которую она видела на его лице. Она заглянула в его глаза, и у нее перехватило дыхание. В них была страсть, и это заставило Александрию испугаться еще сильнее. Ей еще никогда не приходилось скрывать свои чувства.

— Дверь перед тобой, — сказал Эйдан.

Алекс повернулась и увидела дверь.

— Какие еще фокусы ты приготовил? Секретный пароль?

— Это были всего лишь каменные выступы.

— Как все просто.

Они одновременно потянулись к дверной ручке.

Его рука легла на ее руку, их тела сблизились, она почувствовала его прикосновение, его мужской запах, его тепло, ощутимое даже через одежду. Не подумав, Алекс отдернула руку. Она могла поклясться, что, когда Эйдан открывал дверь, она слышала смех у своего уха. Когда она повернулась, чтобы наградить его гневным взглядом, он был сама невинность.

Александрия еле сдержалась от желания лягнуть его по ноге и с достоинством прошествовала в ярко освещенную кухню, гордясь своим самообладанием.

Эйдан наклонился к ней, остановившись сзади.

— Я могу читать твои мысли, cara.

Его голос дразнил ее, скользя по коже, словно бархат или кончики пальцев, и зажигая в ее крови пламя, о котором она раньше не подозревала.

— Не хвастайтесь этим, мистер Сейвидж. Для тебя это больше чем имя. Дикий.[6] Тебе идет.

— Если ты не будешь называть меня Эйдан, придется поговорить на эту тему с Джошуа. Ты же знаешь, он всегда получает то, что хочет.

Она засмеялась.

— А говоришь, у тебя нет воображения… Не могу дождаться, когда ты это сделаешь.