Темное золото

Глава 9

Эйдан сжал Александрию в объятиях. На лице его застыло какое-то странное выражение, а во взгляде сквозило что-то особенное, и это пугало. Собственническое чувство. Нежность. Словно он относился к ней как к драгоценности. Это возбуждало. Его пристальный взгляд остановился на ее губах, и Алекс словно ощутила его поцелуй, а сердце пустилось вскачь.

Он завораживающе улыбнулся.

— Вижу, ты босиком. Хотел предложить тебе прогулку под звездным небом, но опять эти твои плохие привычки.

Алекс сглотнула, делая над собой усилие и беря себя в руки. Она не хотела возвращаться домой. Лучше быть подальше от Джошуа и разобраться в случившемся.

— Когда я убегала, не думала об этом. Не цепляй меня, Эйдан. С меня достаточно.

— Как будто ты могла уйти далеко от меня.

Он не торопясь поставил ее на ноги.

Алекс взглянула на Эйдана. В их взаимоотношениях появилось что-то, чего раньше не было. Она думала о нем как о мужчине, высоком, сильном, красивом. Она постаралась не думать об этом, но мысль вернулась. Она не заметила, как улыбнулся Эйдан.

— Прекрасная ночь, cara mia. Посмотри вокруг.

Она слышала рядом его шаги. Александрия огляделась, стараясь не смотреть на него, чувствуя ту странную власть над ней, которой он обладал. Над ними блистал звездный ковер. Она глубоко вдохнула соленый воздух.

Позади, на косогоре, росла густая роща, а впереди простиралась сверкающая гладь океана. Тропинка к его дому на холме, дома соседей — все это дополняло картину. Далекие огни большого города соперничали со звездами. Захватывало дух.

Эйдан подошел ближе и еще не успел прикоснуться к ней, но Алекс уже почувствовала тепло его тела. Неожиданно волна жара стала подниматься внизу живота. Сердце забилось быстрее. Волшебство. Он околдовал ее. Пленил. Она отошла от Эйдана и постаралась сделать это непринужденно. Казалось, он плыл по воздуху, а не шел, золотые глаза оглядывали ландшафт, не пропуская ничего, в том числе малейшее ее движение.

— Если бы ты приняла питание как следовало, Александрия, ничего этого не случилось бы, тем более с твоим братом.

Он обронил эти слова безразличным тоном. Алекс показалось, что ее ударили в солнечное сплетение.

— Мы должны говорить об этом? О питании? Это необходимо?

Не есть, а питаться. Ее разум пугало это новое слово.

Его рука скользила по ее шелковым волосам. Тепло проникло под кожу, губы дрожали. Он касался ее как бы случайно. Их пальцы переплелись, и он придвинулся ближе.

— Все хорошо, cara. Ты напрасно боишься.

Она глубоко вздохнула, но от близости Эйдана все внутри переворачивалось. Она чувствовала ток, который пробегал между ними. Алекс провела языком по пересохшим губам. Она ощущала всей кожей пристальный взгляд, который следил за ней.

— И что мне делать? Может, начать питаться от Томаса Айвэна? — легкомысленно предложила она, хотя горло перехватывало от волнения. — Думаю, я смогла бы соблазнить его, как это делают женщины-вампиры в кино.

Эйдан знал, что она просто болтает. Но картинка ее тела, переплетенного с телом другого мужчины, была слишком четкой. Предупреждающее рычание вырвалось у него прежде, чем он сумел остановить себя. Сверкнула молния, зубы угрожающе оскалились. Он запустил руку в свои длинные волосы. В эту минуту он был опасен, и это потрясло его самого. Он никогда не представлял угрозы для человека, если только не сражался. От людей они кормились и их же защищали. Он редко ссорился с ними по мелочам. Когда их земля лежала в руинах, а страна была раздроблена, общие силы — людей и карпатцев — были положены на борьбу. Но здесь совсем другое. Это личное. Томас Айвэн никогда не будет чувствовать себя в безопасности.

Александрия сразу заметила изменения в Эйдане. Он замкнулся, сражаясь с демоном внутри, о котором она не имела понятия. Тело его напряглось.

— Что случилось, Эйдан? — спросила Алекс, дотрагиваясь до его руки.

— Даже не шути так. Сомневаюсь, что Айвэн остался бы в живых, если бы ты его соблазнила, — сказал он с абсолютной уверенностью, даже не пытаясь смягчить свои слова.

Голос был бархатный, но в нем было столько угрозы, что это показалось ей страшнее, чем если бы он закричал на нее. Эйдан притянул ее пальцы к губам.

— Айвэну не стоит искушать судьбу, прикасаясь к тебе.

Алекс вырвала руку, чувствуя тепло во всем теле и боль, которая все усиливалась. Рассеянно она отерла руку о джинсы, стирая ощущение его губ на своей коже.

— Знаешь, Эйдан, большую часть того, что ты мне говоришь, я не понимаю. Почему Томас Айвэн будет искушать судьбу? Я его убью?

Она старалась дышать ровно в ожидании ответа.

— Нет, cara mia, это я его убью. Сомневаюсь, что смогу сдержаться. А скорее всего, и не захочу сдерживаться.

Голубые глаза расширялись по мере того, как она всматривалась в его лицо.

— Ты говоришь правду? Но почему?

Он колебался одно мгновение, подбирая нужные слова.

— Я отвечаю за твою безопасность. А этому человеку нужны от тебя не только твои рисунки, Александрия. Ты еще молода и многого не замечаешь.

Алекс вздернула подбородок.

— Если хотите знать, мистер Сейвидж, у меня была куча любовников. И если я хочу соблазнить Томаса Айвэна, тебя это не касается. Я сама решаю.

Ее волосы вдруг оказались в его руке, он притянул ее к себе. Эйдан подошел так близко, что Алекс пришлось откинуться назад. Золотые глаза пылали дикой страстью собственника.

— Ты моя Спутница жизни. К тебе никогда не притрагивался другой мужчина. Я был в твоем сознании и видел твои воспоминания. И не пытайся рассказывать мне о дюжине мужчин в твоей жизни.

Она все еще не могла шевельнуться. И, несмотря на его агрессивность, ей не было больно и она не чувствовала опасности. Он только был настойчив, как будто снедаемый страстью. Она посмотрела на него и отвела взгляд.

— Ко всему прочему, ты еще страдаешь мужским шовинизмом. Хочешь, чтобы я поверила, что у тебя тоже не было женщин? Убирайся из моей головы. Ты не имеешь права вмешиваться в мою личную жизнь. Кем бы ни были эти ваши Спутники жизни, я не хочу этого знать.

Алекс хотела сказать это с вызовом, но оказалось, что это трудно, когда его губы в каком-то дюйме от ее губ. Ее смущали видения, возникавшие в голове, когда она смотрела на его рот.

Алекс не могла оторвать от него глаз. Она чувствовала, как в Эйдане растет решимость. Его губы разомкнулись, и он медленно и бесконечно нежно прикоснулся к ее губам. Прикосновение было еле ощутимым, словно касание перышка, но оно посылало волну желания, болезненно проходившую через все ее тело.

— Просто не забывай об этом, соблазняя мужчин, — небрежно прошептал он у ее губ.

Она слышала, как он произносит эти слова. Ощущала его дыхание. Его губы были жаркими и соблазнительными, тело твердым, и она чувствовала, как он прижимается к ней все сильнее. Он обхватил ее голову, лаская пульс на шее. Подул ветер, и его рука запуталась в ее разметавшихся волосах.

Алекс чувствовала его запах, он манил ее. Она желала его, невзирая на все доводы рассудка. Она никогда не испытывала такой страсти к мужчине, и это потрясало ее. Это от нее не зависело, это было похоже на стихию. Алекс хотела его здесь и сейчас, в ночи, так он был ей нужен.

Вдруг она резко оттолкнула охотника.

— Прекрати, Эйдан. Перестань. Я не готова.

Она могла бы остаться с ним до тех пор, пока не узнает, как жить без него. Пока не научится без него существовать.

— Ты не хочешь понять меня, — прошептала она.

Он погладил ее по нижней губе.

— Я едва прикоснулся к тебе, cara mia, а ты уже бежишь от меня, как заяц.

— Любой человек в здравом уме сбежал бы от тебя, Эйдан. Ты говоришь как сумасшедший. И тебя не касается, сколько у меня было любовников. Это мое дело. Я же не спрашиваю, сколько любовниц было у тебя.

Она вдруг представила в его объятиях другую женщину, и эта мысль ей совсем не понравилась.

— Ты лицемер. Сомневаюсь, что все эти столетия ты жил как монах. Скорее всего, у тебя было больше женщин, чем я могу представить. Сотни. Тысячи. Ты просто животное. Дикое животное.

Он рассмеялся. Подошел к ней, взял за руку и повел к дому. Соленый ветер играл ее волосами. Александрия шла с ним рядом и пробовала отвлечься, чтобы не чувствовать его так близко. Это было странно и непривычно — ощущать присутствие его гибкого и сильного тела. Она должна бы чувствовать себя уязвимой, но он обнимал ее так бережно. С каждым шагом Алекс все больше нервничала: он нагло влез в ее личную жизнь!

— У тебя обо мне неправильное мнение, Эйдан. У меня не было любовников, но только потому, что я еще не влюбилась. Все впереди. У меня все будет как у всех.

Его губы дрогнули. Он честно старался сдержать улыбку, но только через несколько шагов смог ответить спокойным тоном.

— Я никогда не думал, что с тобой что-то не так. Если это тебя волнует, буду рад доказать обратное.

Она вырвала руку. Он был очень близко. То, что происходило между ними, казалось ей взрывоопасным. Он не удовлетворился бы одним поцелуем.

— Верю, что ты смог бы. Но этого не будет. Я не хочу становиться вампиром и не буду.

Эйдан двинул бровями.

— Отлично. Я рад, что ты начинаешь проявлять здравомыслие. И у тебя никогда не появится влечения к человеческому мужчине.

— Томас Айвэн очень привлекателен.

Взгляд янтарных глаз остановился на ней.

— Ты считала его похожим на акулу. А от его дешевого парфюма у тебя разболелась голова.

— Он лучше, чем ты, — запротестовала Алекс. — И у нас много общего.

Голубые глаза смотрели с вызовом.

— У него вовсе не дешевый парфюм. И он очень красив.

Вдруг она оказалась в объятиях Эйдана и уткнулась ему в грудь. Охотник ласкал ей шею.

— Он не для тебя.

Он погладил ее нижнюю губу.

Тело Алекс сразу отозвалось на этот жест, словно так и должно было быть. Эйдан заслонил собой все: и ночь, и звезды, были только его тело и сила. Дыхание перехватило, а кровь бешено побежала по венам.

Алекс слышала, как стучит его сердце. Как в его венах струится кровь, призывая ее. И голод стал еще острее. Она отпрянула, и у нее вырвался еле слышный стон. Она гордилась собой, ведь ей хотя бы на время удалось забыть, что она нуждается в питании. Но реальность обрушилась на нее, и окружающая красота сразу поблекла. Алекс испугалась за Эйдана. Упершись руками ему в грудь, она попыталась оттолкнуть охотника. Но это было все равно что двигать бетонную стену.

Эйдан просто не обращал внимания на ее попытки.

— Перестань бояться, это естественно для тебя. Ты действительно думаешь, что сможешь мне навредить?

Он обнял ее еще крепче, и Алекс почувствовала, что ее ноги оторвались от земли. Губами он касался ее уха.

— Но я благодарю тебя за заботу.

Обхватив его за талию, Александрия глянула вниз и увидела, как земля стремительно удаляется. Они плавно поднимались вверх. Это ленивое, спокойное движение страхом отозвалось в ее сердце.

— Думаю, сейчас самое время сказать, что я боюсь высоты, — рискнула она заметить, когда стук сердца стал отдаваться в ушах.

— Нет, моя маленькая обманщица. Ты боишься не этого, ты боишься того, чего не понимаешь. Разве ты никогда не представляла себе полет? Высоко-высоко над землей? Посмотри на наш мир, piccola, на прекрасные возможности, которые у тебя появились. — Он дразнил ее. — Ты можешь парить словно птица, стоит только захотеть.

— Мечтать об этом и делать это — разные вещи. И это не я делаю, а ты.

Эйдан рассмеялся.

— Разве тебе нужно мое разрешение, чтобы попробовать? Как будто ты сама не можешь?

Она инстинктивно вцепилась в его рубашку.

— Даже не шути на эту тему.

Но он не ослабил объятия, и она чувствовала себя защищенной. Сделав глубокий вдох, Александрия оглянулась вокруг.

Туман плыл рядом. Ей захотелось прикоснуться к нему, чтобы посмотреть, что из этого выйдет, но она боялась отпустить Эйдана, в которого вцепилась мертвой хваткой. Наверху блестели звезды, а внизу волны бились о скалы, распадаясь на мириады брызг. Ветер качал верхушки деревьев, словно природа приветствовала их.

Александрия почувствовала себя замечательно. Ей не было страшно. Тяжесть, которая ее угнетала, вдруг исчезла, и она стала смеяться, по-настоящему смеяться. Этот звук заставил сердце Эйдана вздрогнуть от радости. Он еще сильнее прижал ее к себе. Ему хотелось слышать ее смех всегда. Ее аромат, ощущение ее тела заставляли терять самообладание, пробуждая в нем зверя.

Алекс мгновенно почувствовала эти изменения. Ощутила, как его тело напряглось и он сжал объятия. Мгновение — и они оказались на балконе его дома. Ноги охотника коснулись пола, но он не опустил ее, а внес внутрь через резные застекленные двери.

— Эйдан!

В ее голосе он услышал протест и панику. Алекс не могла с ним оставаться. Он был для нее искушением, а она слишком слаба, чтобы бороться.

Его губы мягко прикасались к ее векам, щекам.

— Разве я не говорил тебе, что ты должна мне доверять?

Он устроил ее у себя на коленях, укачивая, как ребенка. Она была так близко, и казалось, ничто не имело значения, кроме того, что он в ней нуждался. Между ними не было тайн. Она могла легко соединиться с его сознанием и найти там все ответы.

Александрия вздрогнула. С ним что-то не так, он сильно изменился с того момента, как разбудил ее. Эйдан даже смотрел на нее совершенно по-другому, словно она была для него единственной и он имел на нее неоспоримые права. Нежность, но и твердая решимость, уверенность, целеустремленность. Она дотронулась до его лица дрожащими пальцами.

Ночь оттеняла его мужскую красоту, густая масса блестящих волос ниспадала на широкие плечи. Алекс смотрела на его длинные ресницы, четко очерченный подбородок, твердые губы.

— Соедини свое сознание с моим, — услышала она ласковый приказ.

Алекс напряглась и покачала головой. Ее жизнь уже никогда не будет прежней, она изменилась навсегда. Интуитивно она чувствовала, что он все настойчивее затягивает ее в свой мир. Ей придется как-то с этим справляться.

— Нет, Эйдан. Я не хочу.

— Я только собираюсь покормить тебя, cara, и ничего больше. Хотя, честно признаться, искушение почти нестерпимое. Соедини наши сознания.

Тембр его голоса изменился, стал гипнотическим, низким, с какой-то ленцой.

Александрия боролась. Ее разум паниковал. Желудок скрутило. Сердце бешено колотилось. А потом все резко изменилось — она почувствовала сильное обоюдное желание, которое только нарастало. Алекс постаралась заглушить низкий стон, который рвался из ее груди. Это была не она. Этого не могло быть. Она хочет мужчину? Ее тело и рассудок изнемогают от желания? Ей никогда не хотелось кого-нибудь укусить, но от мысли, что можно прикоснуться губами к его груди и шее, все тело сжималось и начинало пульсировать в ответ. Горячий огонь сжигал ее, чувственное наслаждение стремилось к завершению. Ничего подобного она раньше не испытывала.

— Соедини свое сознание с моим, — снова прошептал Эйдан.

Его язык ласкал кожу над ее пульсом, все ее тело напряглось в ожидании.

В отчаянии Алекс поступила так, как он хотел. Разум Эйдана застилал горячий туман. Любовные сцены возникали у него в голове. Губами и языком он ласкал ее все ниже и ниже, а руки расстегивали на ней одежду. Алекс вся горела. Голод. Потребность. Ее кожа стала очень чувствительной. Она услышала свой стон, почувствовала, как ее обнаженной груди касается прохладный воздух.

Он дотрагивался до нее, лаская ее тело, скользя губами под грудью. Нежно покусывал шею, шептал что-то на непонятном языке. Его губы двинулись к соску, и он стал ласкать его бархатным языком.

— Я твой Спутник жизни. Возьми от меня то, что тебе нужно. Питайся, cara mia. Возьми то, что только я могу тебе дать.

Она почувствовала его губы так близко, что это вызвало чувственные и непривычные ощущения.

Алекс закрыла глаза, уносясь в мир мечты. Тело отяжелело — желание было таким же отчаянным, как голод. Эйдан расстегнул рубашку, и они стали еще ближе, соприкасаясь обнаженной кожей. На мгновение он замер, наслаждаясь ощущением нежного, мягкого, сливочно-белого тела рядом со своими твердыми мускулами. А потом прижал ее голову к своей груди.

Его сознание усиливало ее жажду до тех пор, пока красный туман не стал застилать все вокруг. Щекой Алекс скользила по мускулистой груди, вдыхая аромат его крови. Она чувствовала, как тело Эйдана набухает от желания. На ее губах заиграла понимающая улыбка. Ее язык ласкал его кожу, она наслаждалась его запахом — мужским, пряным. Влечение. Ее губы касались его там, где бился пульс.

Эйдан напрягся от этого прикосновения. Сжал зубы и закрыл глаза, пытаясь совладать с требованиями тела. Алекс была как горячий шелк и огненная молния, она обжигала ему грудь легкими касаниями. Лаская его живот, она опускалась все ниже и ниже, мучая его невыполнимыми обещаниями. Ее язык дразнил, танцуя на его коже, пока Эйдану не стало казаться, что он сходит с ума.

В Александрии пробудилась природная чувственность, усиленная карпатской кровью, струившейся в ее жилах. Эйдан был ее Спутником жизни, и, несмотря на то, что она отказывалась признать это, ее тело нуждалось в нем, жаждало его. Барьеры рухнули, человеческие правила смел поток страсти. Ее кровь закипала и манила его. Ее тело невольно двигалось до тех пор, пока она не прильнула к нему, кожа к коже. Ее сознание слилось с сознанием охотника, забившись, словно в силках, все мысли перепутались. Чего хотел он — того желала и она. Что было необходимо ей — в том нуждался и он.

Ее язык ласкал его пульс на шее. С громким стоном Эйдан откинул голову. На коже выступили капельки пота, тело набухло от дикого желания, а брюки стали слишком тесными. Ее зубы покусывали легко, но настойчиво. Дрожь прошла по всему его телу от головы до пят, кровь пульсировала от желания, превращаясь в расплавленную лаву, готовую вырваться наружу. Эйдан желал ее сильнее, чем чего-либо за столетия своей жизни. Его руки сжались. Он нагнул голову и стал прикасаться губами к ее волосам, векам, лбу.

Он неровно дышал, из горла вырывалось что-то среднее между хрипом и стоном. Эйдан напрягся, когда раскаленная добела боль прошла через него, сменяясь невыразимым удовольствием, затопившим каждую клеточку его тела. Зубы Алекс прокололи его кожу и глубоко вонзились, а его кровь потекла в нее, питая. Ее губы затрепетали в чувственном безумии.

Рукой она прошлась по его груди вниз, лаская плоский живот, еще ниже, по золотистой полоске волос, пока кончики пальцев не коснулись пояса брюк. Эйдан сел поудобнее, чтобы облегчить напряжение, сковавшее его пульсирующее тело. Он должен хоть немного успокоиться.

Его острые клыки касались языка, а рот наполнился слюной. Пока Алекс кормилась, он наслаждался ароматом ее волос. Это так возбуждало, что все предыдущие опыты, которые у него были, поблекли. Он неосознанно укусил ее там, где карпатцы веками оставляли свою метку, это был инстинкт, о котором он до этой поры не подозревал. Эйдан напрягся, покрываясь каплями пота, тело пульсировало, сгорая в огне.

Она ласкала его. Ее сознание, неразделимо соединенное с его сознанием, затуманило вожделение. Алекс видела картины в его голове, где они оба извивались в экстазе. Она точно знала, чего он хотел, чего требовало его тело. Его желание было ее желанием. Она расстегнула брюки и освободила его. Алекс почувствовала, как охотник содрогнулся, когда она обхватила пальцами его плоть, а потом стала гладить и ласкать твердое древко.

Он сжал зубы и выгнулся, в ушах стоял шум, глаза застилал красный туман. В голове как будто стучали тысячи молоточков. Он заскрипел зубами, когда она удвоила усилия.

И тут здравая мысль всплыла на поверхность ее сознания — Александрия поняла, что делает. Это было эротическим сном, но она сумела отрешиться от прохлады ночи, от его тепла, его ласк, от собственной необузданной страсти и движений своего рта, питающегося от его груди.

— О боже!

Алекс отстранилась, точно обжегшись. Эйдан удерживал ее голову, и она увидела струйку крови, стекающую по его груди.

— Закрой рану языком. Твоя слюна обладает исцеляющей силой, не останется и следа.

Его голос ласкал, и в нем чувствовалось желание.

Алекс сделала, как он сказал, потому что была в ужасе и не могла ослушаться. Эйдан достиг точки кипения, и одно ее неверное движение могло стать роковым. Она знала это. И он знал. Они были соединены сознаниями. Александрия затаила дыхание, пока он старался совладать с собой. Низкое рычание вырывалось из его горла. Сейчас он был скорее зверем, чем человеком, и Алекс понимала, что не знает существа, с которым имеет дело.

— Прости, прости, — повторяла она, как завороженная, начиная понимать. — Скажи, ты меня загипнотизировал и заставил делать все это?

Она сказала это умоляющим тоном. Они были соединены, а между Спутниками жизни не может быть лжи. Даже если бы он захотел пожалеть ее и скрыть правду, то не смог бы этого сделать. Эйдан покачал головой, понимая, что ответ уже у нее в голове. Александрия застонала и закрыла лицо руками.

— Я не такая. Я не поступаю так с мужчинами, я не пью кровь, я не люблю заигрывать. Что ты сделал со мной? Это даже хуже, чем я могла представить! Я что, превратилась в вампиршу-нимфоманку?

Она пыталась вырваться из его рук, но Эйдан еще сильнее сжал объятия.

— Успокойся, cara. Дыши. Все можно объяснить.

Ему безумно хотелось убедить ее раз и навсегда, что он все сделал правильно, и избавить себя от этого ада.

Но он не мог так поступить с ней. А дикая мысль, что она вампирша-нимфоманка, вызвала у него улыбку. Его сердце содрогнулось, хотя он почти утратил контроль.

Александрия прекрасно понимала, сколько силы воли и самообладания ему нужно, чтобы усмирять инстинкты. Она сглотнула, стараясь не разжигать его страсть еще больше. Она дрожала при мысли, что теперь у нее есть чувства и желания, которых она никогда не испытывала. Почему он? Почему именно он заставлял ее пылать? Почему именно он так ей необходим? Она охотно пила его кровь. Она пила ее, но хотелось ей намного больше. Чтобы он сделал то же самое. Она хотела ему отдаться, хотела, чтобы он касался ее, хотелось самой прикасаться к нему. Алекс опять застонала. Ей нельзя с ним больше встречаться, пока она еще жива. И, о боже, у него в голове такие картины. Его отношение к ней было чем угодно, только не дружеской заботой. Эйдан Сейвидж испытывал к ней нечеловеческое желание.

— Ты сомневаешься, piccola? — спросил он, все еще прерывисто дыша.

Эйдан хотел, чтобы это было ее желание, ее выбор — остаться. Но если сейчас он позволит ей убежать, то все потеряет. Он гладил ее шелковистые волосы.

— У нас все хорошо. Ничего такого не произошло.

— Ты считаешь, что ничего не произошло? — воскликнула она. — Я пила твою кровь!

Одна только мысль об этом — и Алекс вся напряглась, желудок конвульсивно сжался. Ей захотелось сделать это снова, она нуждалась в этом, голод утолен до поры до времени, а тело дрожит от желания.

— Я уже говорил, что для нас это нормально. И не стоит волноваться, что ты можешь навредить Джошуа. Я прослежу за твоими желаниями. Это мое право. Моя привилегия.

Эйдан положил руку на горло Алекс — туда, где отчаянно бился пульс. Ее кофта все еще была расстегнута, и взгляд охотника остановился на холмиках ее груди. Казалось, Александрия не осознает этого, все еще потрясенная своим распутным поведением и тем, что питалась кровью Эйдана. Она не могла думать больше ни о чем. Вид ее грудей не помог ему успокоиться. Он внезапно почувствовал дикое желание погрузить в нее зубы и сделать ее своей до конца.

Александрия тщательно избегала смотреть выше его колен. В отличие от нее Эйдана это не смущало. Было видно, что он безумно хочет ее и имеет на нее все права. Она смотрела на звезды, которые то появлялись, то исчезали за облаками. Ночь умиротворяла. Ощущение его руки на горле должно было напугать ее, но она ощущала только его заботу.

Александрия облизала губы. Никогда еще ее эмоции не были такими сильными.

— Ты не заставлял меня, правда?

— Ты моя Спутница жизни. Твой ум и тело узнают меня. Связь между нами будет только крепнуть. Это путь нашего народа, это помогает нам в нашей долгой жизни. Наша сексуальная потребность друг в друге будет только расти. Придет время, когда нам надо будет соединиться, или последствия окажутся ужасными.

Он осторожно подбирал слова, стараясь быть честным.

Алекс пыталась сосредоточиться на чем-то другом и все-таки покраснела.

— Ты возьмешь меня силой? Я не хочу этого, черт, я даже не уверена, что ты мне нравишься. Почему, ну почему это случилось именно со мной?!

Эйдан вздохнул. Похоже, Алекс готова пуститься наутек. Ему придется довериться ей, все-таки она храбрая девочка.

— Ты никогда не почувствуешь влечения к другому мужчине, потому что родилась для меня. Твоему телу нужен только я. Ты моя Спутница.

— Я уже ненавижу это слово! — воскликнула она возмущенно. — Ты изменил мою жизнь, не спросив меня. Я даже не знаю, кто я теперь. Я не собираюсь сдаваться без борьбы.

Он дотронулся до ее подбородка.

— Я уже вошел в твою жизнь, как и ты в мою. Это уже произошло.

— Я так не думаю! — возразила она, вскинув голову.

Вдруг Алекс поняла, что кофта ее расстегнута. Она судорожно прикрыла голую грудь.

— И ты молчал?!

Он лениво пожал плечами.

— Лучше было бы вообще ее снять, но если ты так хочешь…

Она снова покраснела.

— Давай больше не будем об этом, ради бога!

Он поймал себя на том, что улыбается, хотя его и мучило неутоленное желание. Эйдан накинул рубашку и стал ее застегивать.

— Так лучше? — поддразнил он Алекс.

Его голос. Его губы. Она пристально посмотрела на Эйдана. Сердце тревожно забилось. И губы, и голос гипнотизировали. Ближе. Еще ближе. Она почти ощущала прикосновение его губ.

Когда он и в самом деле коснулся ее, она замерла. Его язык ласкал ее пухлую нижнюю губу, дразнил, просил открыться ему навстречу, чтобы попасть в шелковистую глубину. Сердце Алекс бешено стучало. Он исследовал ее рот, и притяжение между ними нарастало. Эйдан первый медленно и неохотно поднял голову. Его глаза стали расплавленным золотом и потемнели, блуждая по ее лицу. Он ласкал ее подбородок, положив ладонь на горло.

— Ты все еще так считаешь? — прошептал он. — Это не так.

Его шепот точно касался ее кожи. Алекс смотрела на него беспомощно. Как ему это удается? Разбудить в ней желание, когда она была уверена, что не способна на такое?

— Я этого не делал, — повторил он. — Ты смотришь на меня, как на паука, а себя представляешь мотыльком, запутавшимся в паутине.

Она ощущала каждый дюйм его тела. Она хотела, чтобы это продолжалось целую вечность. Ужас… Александрия хотела было вывернуться, но из этого ничего не вышло. Его золотые глаза смотрели на нее не отрываясь.

— Прекрати. Не делай этого, Эйдан. Ты совращаешь меня. Ты что-то делаешь со мной своим голосом. Я знаю, что это так. Ты сделал то же самое с Джошуа.

— Если бы я только мог, piccola Это было бы здорово хоть немного управлять тобой.

Это бы открыло такие интересные возможности.

Она читала его игривые мысли, видела их сплетенные тела, полностью обнаженные, его губы, скользящие по ее коже.

— Хватит! — в отчаянии закричала Алекс, чувствуя, как тело начинает плавиться от эротических картин в его голове.

Эйдан посмотрел на нее взглядом невинного младенца и уткнулся подбородком в ее макушку.

— Я просто наслаждаюсь ночью, Александрия. Разве она не прекрасна?

Она смотрела, как гаснут звезды, светает и небо становится серебристо-серым. Алекс ахнула. Когда прошла ночь? Как давно она здесь, с Эйданом? Она не хотела спускаться вниз, в ту комнату, и спать.

— Я хочу увидеть солнце.

Он погладил ее по голове.

— Ты можешь посмотреть на солнце, но не выходи на него. Никогда не забывай надевать темные очки и помни о времени.

— О времени?

— Сначала ты станешь вялой, а потом появится сильная слабость, ты будешь абсолютно уязвима. Ты должна быть в безопасности в полдень.

Он говорил спокойно, словно не отбирал у нее жизнь.

— А как же Джошуа? — вдруг спросила она почти с ненавистью. — Как же его жизнь, школа, дни рождения, спорт? Он захочет играть в бейсбол или футбол. И я не смогу посмотреть?

— Есть Мэри и Стефан.

— Я не хочу, что бы кто-то воспитывал моего брата. Я люблю его. Я хочу видеть, как он растет. Как ты этого не понимаешь? Я не хочу, чтобы Мэри наблюдала, как он отбивает свой первый мяч. А родительские собрания? На них тоже будет ходить Мэри?

В ее голосе было столько горечи, что она задыхалась.

— Дыши, Александрия, — приказал Эйдан, массируя ей плечи. — У тебя все еще перехватывает дыхание. От всего нового. Все наладится само собой. Тебе нужно время.

— Если бы я могла пойти к врачу, к специалисту по заболеваниям крови, у меня появился бы другой путь, — сказала она в отчаянии.

Правда — самая ужасная вещь на свете. Это было так отвратительно — пить чью-то кровь. Судя по всему, она не сможет преодолеть отвращение, Эйдан только доказал это в очередной раз. Он одержим, и это пугает. Пугает его сила воли, его власть. Она бы все отдала, чтобы только уйти и вернуться к нормальной жизни.

Он напрягся. Алекс чувствовала его перекатывающиеся мышцы. В его взгляде было абсолютное понимание.

— Ты не сделаешь этой глупости. Есть те, кто охотится на нас, и их способы охоты — не самое приятное в нашем мире. Ты умерла бы долгой и мучительной смертью. Я не могу этого допустить.

— Ненавижу, когда в твоем голосе появляются эти нотки — «я весь такой спокойный и невозмутимый, а ты просто истеричка». Терпеть не могу! Ты что, никогда не выходишь из себя? — сверкала она глазами. — Я не буду обращать на тебя внимания. Откуда я знаю, что это правда? Я никогда этого не делала. Это все еще может оказаться сном.

Он поднял брови и иронически улыбнулся.

— Сном? — эхом отозвался Эйдан.

— Кошмаром, — поправилась Алекс, нахмурившись. — Очень правдоподобным кошмаром.

— Разве тебе хочется, чтобы я тебя разбудил? — спросил он со всей любезностью.

— Не строй из себя самоуверенного мачо. Меня от одной этой мысли передергивает, — зашипела она, хотя сердце тревожно забилось.

Как ему удается возбуждать ее? Она плохо знала мужчин, но все они, без сомнения, не могли быть такими, как он.

Он лениво улыбался.

— Я самоуверенный?

Он ласкал ее пульс.

Александрия чувствовала каждый всплеск, каждую волну, проходившую по телу. Эти волны собирались внизу живота, словно там порхали бабочки. Она отвернулась, чтобы не смотреть в его золотые глаза, на его губы. Вдруг Алекс увидела тонкий ручеек алого цвета, который стекал с его груди и пробирался через золотистые волоски. Прежде чем она осознала свой поступок, Александрия, следуя инстинкту, наклонила голову и провела языком по этой рубиновой дорожке.

Эйдан почувствовал, как каждый его мускул напрягся и запылал от ее прикосновения. Он сжал зубы и сглотнул. Она обладала врожденной чувственностью, а ее тело узнавало его. Каждое ее движение манило. Александрия была невинна и даже не подозревала, какой опасности подвергалась. Столетия дисциплины рассыпались в прах, остались только темнота и голодный зверь, который жаждал обладать Спутницей. Эйдан не смог сдержаться. Погрузив пальцы в ее шелковистые волосы, он прижал ее к себе, пока земля не поплыла у них под ногами, а тело стало пульсировать на грани боли и наслаждения.

Александрия отпрянула, толкнув его что было силы. И охотник, не удержав равновесия, упал на пол балкона. Он смотрел на ее закрытые глаза, сдерживая смех.

— Что случилось?

— Перестань так делать.

Но слова мало что значили. Это возбуждало. Соблазнительница… Уперев руки в бока, она гневно сверкнула на него глазами.

— Успокойся!