Теория снежного кома

9. Застрять в уборной

Милана

– Мне кажется, он меня отталкивает, – сказала Фелисити, как только я села на место Мудилы.

После произошедшего я была слишком раздражена, чтобы заботиться о чужой проблеме, конечно, но постаралась держать себя в руках и не срываться на человеке, которому обещала помочь.

Я повернула в её сторону голову, заметив сразу, как сильно она подавлена.

– С чего ты взяла? – спросила я.

– Хотя бы с того, что он сказал, что идёт в туалет, а сам сел со своим дружком.

«Считай это поцелуем». Чтобы меня тошнило каждый раз, когда я вижу батончик Butterfinger? Это он нарочно? Чтобы вызвать во мне отвращение к моей любимой шоколадке? Наверняка.

– Что мне делать дальше, Лана?

Моргнув, чтобы отойти от ненужных мыслей, я тяжело вздохнула. Понятия не имею, что делать.

Я не могу понять его идиотское поведение. В один момент он сам предлагает Фелисити стать его парой в поездке, а в другой винит меня в том, что она к нему липнет.

– Набраться терпения, – многозначительно выдала я.

Фелисити откинулась на спинку своего сиденья и поправила очки, выглядя при этом так, словно вот-вот расплачется. Мне было бы жаль её при таком исходе, и меня это саму удивляет.

Эта девчонка всегда раздражала меня. Во многом из-за своей любви к распусканию сплетен. Никому не нравятся трепло. Но сейчас… Эйс словно игрался с её чувствами, и меня это уже начинает выводить из себя, чёрт возьми.

Я зло обернулась. Отсюда этого придурка было хорошо видно. Он, ни о чём не заботясь, болтал с Кенни. Почему такой хороший парень, как Кенни, дружит с таким идиотом?

Хотя, тот же вопрос можно было бы задать и Милане из прошлого. Ты была совсем безмозглая или как?

Решив не продолжать этот разговор, я отвернулась к иллюминатору. Перепады давления ощущались довольно ясно и отражались на моём самочувствии. Тело словно слабело моментами и слегка кружилась голова. Не знаю, нормально ли это. Но никто вокруг не подавал виду, если и с ними происходило тоже самое.

Я огляделась: остальные пассажиры занимались кто чем. Кто-то смотрел, видимо, заранее скачанный фильм на своём планшете, кто-то дремал, кто-то возился со своим неугомонным ребёнком. Кто-то даже читал.

Я уже соскучилась по своей приставке. Интересно, как она там без меня? Соскучилась по любимым видеоиграм. По плакату с Загреем в особенности – по любви всей моей жизни.

Анжелика подарила мне консоль PlayStation на моё шестнадцатилетие. До этого я рубилась в игры исключительно на купленном папой стареньком компе, который тянул довольно мало игр, и мечтала о приставке. Это был самый лучший подарок в моей жизни. Тогда с деньгами было не так плохо, как стало потом. Наверное, потому что папа не пил и усердно работал. Потому что тогда мама была с нами.

Она всё испортила своим уходом. В том числе и мою жизнь.

Я часто представляла, как бы всё было сейчас, если бы она не ушла тогда. Если бы она была верной женой и хорошей матерью. Но возвращаться в прошлое всё равно что закапывать себя всё глубже и глубже в яму. Я это понимала всегда, но… Одно дело понимать и совсем другое – следовать этому.

А если бы папа снова женился? Нашёл женщину, которая стала бы для него причиной снова жить, а не выживать. Любить. Я едва могу представить себе такую картину. Словно мама забрала с собой часть его сердца, и без этой части оно не может функционировать полноценно.

Всё ещё ненавижу её, и эта ненависть вряд ли куда-то когда-нибудь денется.

– Из-за чего тебе нравятся видеоигры? – внезапно спросила Фелисити.

Похоже, в тишине мне полёт не провести.

Я села прямо, скрестила руки на груди, мысленно лишь надеясь, что разговор надолго не затянется. Но в какой-то мере я обманывала саму себя, потому что больше всего мне нравилось рассказывать о своей страсти.

– В них я могу быть кем угодно, – начала я. – Могу быть бесстрашным воином, спасающим мир, могу быть архитектором, строящим огромные города, могу быть просто обычным человеком, живущим совершенно другой жизнью. Это как читать книгу, только вместо пассивного наблюдения за развитием сюжета, ты сам в нём участвуешь. Ты творишь историю своими руками, принимаешь решения, которые влияют на исход.

Я сделала небольшую паузу, заметив, что Фелисити по-прежнему внимательно слушает.

– А ещё, – добавила я, немного понизив голос, – в играх я могу быть собой настоящей. Не той нудной девчонкой, которой кажусь большинству, а той, которая сидит у меня внутри. В играх никто не осуждает мои странности. Наоборот, их даже приветствуют.

Я усмехнулась, вспоминая свои самые безумные игровые подвиги, и снова посмотрела на Фелисити, ожидая её реакции. И вместо ожидаемого удивления или насмешки, на её лице была искренняя заинтересованность.

– Звучит круто, – сказала она. – И какие игры тебе больше всего нравятся? У тебя есть какие-нибудь любимые персонажи?

Я почувствовала, как щёки немного покраснели. Не от смущения, а от горячего образа Загрея, возникшего в голове.

– Ну, – начала я, – мне нравятся разные жанры. Люблю стратегии, шутеры, RPG, экшены… А мой любимый персонаж… – Я запнулась, понимая, что не хочу я признаваться в своей любви к виртуальному красавчику Фелисити. – Их много, на самом деле. Даже не знаю, кого назвать.

Фелисити слегка приподняла брови.

– Знаешь, я тащусь по Тимоти Шаламе. Неужели и у тебя нет любимчика в мире игр? Или игры – немного другое?

У меня скривилось лицо.

– Тебе всерьёз нравится этот смазливый тип?

Неудивительно тогда, чем ей так приглянулся Эйс.

– Ну, вкусы у всех разные, – ответила она немного сухо. – Как по мне, он красавчик.

– В играх всё по-другому. Персонаж может быть хоть сто раз красивым, но если у него скучный характер, никто его не запомнит. Важен сюжет, геймплей, сам мир игры… Например, Ваас Монтенегро13. Он совсем не симпатичен внешне и является настоящим ублюдком, но у него невероятная харизма, что всех и привлекает. В том числе, и меня.

Фелисити задумалась, почесала подбородок. Наверное, она понятия не имеет, что такое «геймплей».

– Я больше по сериалам и фильмам, так что… Но в детстве я немного играла на приставке у брата. Там были гонки какие-то, стрелялки… Но мне это быстро надоело.

– Играть нужно уметь. Это не просто на кнопочки нажимать. Это целый мир, который нужно понять и принять.

Девушка усмехнулась:

– Мне так нравится, как ты рассказываешь об играх. У тебя глаза загораются… Здорово встречать людей, которые так любят своё хобби.

Её слова неожиданно заставили меня расплыться в улыбке. Выражение лица Фелисити изменилось: она будто очень удивилась. Моей улыбке, видимо.

– Это отличный способ убежать от реальности, – выпалила я, пожав плечами. И слишком поздно поняла, что это было лишним.

Фелисити нахмурилась и склонила слегка голову.

– Убежать от реальности? А что тебя не устраивает в реальности?.. В универе тебя любят.

Я на мгновение замялась. Это был непростой вопрос. И я совершенно не была готова отвечать на него.

– Это только потому что я помогаю всем с домашкой, – сказала я, проигнорировав её первые слова. – Не могу отказать, как мямля.

– Ты очень умная. Многих это восхищает… Даже Эйса.

Она уже говорила нечто похожее. А я постаралась не придавать этому значение.

Я тоже порой восхищаюсь умом Эйса и его преданностью своему делу. И что это меняет? Я не стала ненавидеть его от этого меньше.

– Я слышала, как он говорил о тебе с Кенни, – продолжила Фелисити, словно я выглядела как человек, который не против этого. – И… кажется, я подслушала что-то лишнее.

Меня бросило в жар.

Могла ли она услышать что-то о моём прошлом? О том самом прошлом, которое я всеми силами пытаюсь скрыть от своего настоящего?

– Что случилось между вами с Эйсом? – неловко спросила Фелисити. – Почему вы так друг друга недолюбливаете?

– Ничего такого, о чём я бы хотела болтать, – слишком резко ответила я.

И мой тон привёл девушку в чувства. Она лишь кивнула, села ровно, будто не собиралась больше продолжать этот разговор. Меня это порадовало.

Иногда достаточно нагрубить, чтобы поставить человека на место. Жаль, с Мудилой это никогда не работало. Его моя грубость наоборот веселила и лишь подстрекала.

– Ладно, хорошо, – сказала Фелисити. – Наверное, это что-то очень личное.

Да. Чертовски личное.

Я промолчала, уставившись в иллюминатор. Облаков было почти не видно. Они больше походили на туман, чем на вату, которую я ожидала увидеть. Насмотрелась всех этих красивых инстаграмных фоточек.

Фелисити откинулась на спинку и прикрыла глаза. Наверное, собралась вздремнуть. Полёт будет долгим. Настолько долгим, что терпеть внезапно начавшиеся позывы моего мочевого пузыря, я точно не сумею. Наверное, зря я не сходила пописать утром, во время чистки зубов.

Я встала с кресла, ругая себя за такую неосмотрительность, и осторожно переступила Фелисити.

– Ты тоже собралась бросить меня? – спросила она таким голосом, как будто одновременно и шутила, и говорила серьёзно.

– Я в туалет, – ответила я шёпотом. – Обещаю вернуться.

Она тогда будто бы расслабилась.

Я перехватила стюардессу и поинтересовалась у неё, где находится туалет. И получив сведения о маршруте, направилась в сторону уборной, стараясь передвигаться между креслами как можно тише, хотя без внимания это меня всё равно не оставило: многие пассажиры автоматически поднимали или поворачивали головы в мою сторону.

Когда я добралась до туалета, то удивилась тому, насколько здесь было маленькое пространство. Кабинка напомнила космический корабль, предназначенный для самых стеснённых условий. В стену, выкрашенную в бледно-серый, прямо передо мной, был установлен сам унитаз: немного странный, без привычной воды, а с какой-то другой жидкостью. Рядом с ним располагалась складная раковина из блестящего пластика, на которой лежал пластиковый пузырёк. Похоже, кто-то из пассажиров забыл свои таблетки от поноса. Над раковиной висело большое зеркало, в котором я увидела своё отражение. Довольно утомлённую и немного раздражённую Милану. Мои волосы немного растрепались, косички как будто распушились.

Справа от унитаза виднелся дозатор с жидким мылом, а рядом с ним – крючок с тонкими бумажными салфетками, которые как будто были готовы порваться от одного прикосновения. Воздух был спёртым, с едва уловимым запахом дезинфицирующего средства и ещё чего-то, что я не могла определить, но что определённо не было приятным.

Я осторожно прикрыла дверь. Она с трудом защёлкнулась.

– Ну и как тут пописать? – подумала я вслух, оглядывая это крошечное пространство.

В голове мелькнула мысль, что, возможно, я совершила ошибку, решив пойти в туалет именно сейчас. Может быть, всё-таки стоило потерпеть еще немного, пока мы не приземлимся. Ну, может мочевой пузырь лопнул бы, и что с того? Ничего страшного. Зашили бы обратно.

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Приключение только начиналось. Мне предстояло понять, как пользоваться этим странным устройством, не сломать ничего и не превратить всё в настоящий хаос. Было бы неловко.

Приспустив штаны, я сделала свои дела. Надеюсь, это феерическое мочевое шоу никто снаружи не слышал, потому что, мне кажется, струя шла около часа, не меньше. Но зато мне стало очень хорошо.

Найдя кнопку смыва, я неуверенно нажала на неё, и раздался достаточно стрёмный звук, который заставил меня испуганно вздрогнуть. Оказалось, это был вакуум. Интересно, куда деваются моча и какашки в самолёте? Надеюсь, хоть не выбрасываются наружу. Мне, например, было бы весьма неприятно, если бы я нежилась на солнышке у себя во дворе, а мне в лицо прилетело чьё-то говно.

Только я собралась включить воду, чтобы помыть руки, как вдруг услышала стук в дверь. Не настойчивый, но довольно ощутимый.

– Занято! – буркнула я, надеясь, что это отобьёт у посетителя желание вломиться ко мне.

Но стук повторился. И ещё раз. Как будто кто-то вот-вот обосрётся.

Какой же упёртый, – подумала я с раздражением, открыв воду.

Я проигнорировала стук и потянулась к салфетке. Но в этот момент дверь вдруг резко дёрнулась и приоткрылась. Я вскрикнула от неожиданности, но успела возрадоваться, что не сидела в этот момент на унитазе. Вряд ли меня порадовало бы то, как какой-то наглый пассажир, – не исключено, что извращенец, к тому же, – наблюдал бы мою задницу.

– Какого… – начала было я, но тут же замерла, увидев, кто стоит за дверью.

Это был Мудила.

Его лицо выражало смесь замешательства и раздражения.

– О, прости, я не знал, что тут кто-то есть, – выдал он очевидную ложь. – Я хотел…

Но договорить ему было не суждено.

В этот самый момент самолёт тряхнуло, и Эйс, потеряв равновесие, рухнул внутрь кабинки, прямо на меня. Мы оба упали на серый коврик. Дверь тут же захлопнулась, и маленький туалет превратился в ловушку.

Я попыталась выбраться из-под Эйса, но в тесном пространстве это было практически невозможно. Он, в свою очередь, попытался подняться, но вместо этого лишь случайно нажал локтем на кнопку смыва на унитазе. В этот момент снова раздался этот противный шум, и какая-то жидкость начала бурлить и булькать в унитазе. Я отшатнулась от неожиданности, но было поздно. Брызги этой жутковатой жидкости попали на меня, а кое-что даже долетело до лица Эйса.

– Слезь с меня! – почти провизжала я.

Его тело практически прижало меня к полу, а учитывая ещё и то, какое здесь узкое пространство, места двинуться в сторону у меня просто нет!

– Не шевелись, если не хочешь ничего почувствовать своей ногой, – сквозь зубы зло выдал Эйс.

И смысл его слов дошёл до меня почти мгновенно.

Так получилось, что к моей ноге прижалось его бедро. Вернее, не совсем бедро… Скорее, пах. Определённо, ближе к паху. Вот же дерьмо!

Эйс опёрся руками на пол и всё-таки встал с меня. А я постаралась не подавать вида, что меня эта ситуация даже смутила. Особенно после его дебильных слов. А у него ведь ещё там пирсинг…

– Ты! – прошипела я, выбираясь из-под него. – Ах ты говна кусок!

– Сама ты говна кусок, – пробормотал Эйс, вытирая лицо салфеткой.

– И как давно ты вламываешься к писающим девушкам? Что за больные предпочтения?

Он бросил взгляд на раковину и резко схватил пузырёк. Ох, так вот чьё это…

– Воздержусь от лицезрения твоей мочи, – огрызнулся Мудила и обернулся, чтобы открыть дверь. – Мне и без того хватает кошмаров.

Но он успел лишь схватиться за ручку, и в этот момент самолёт снова тряхнуло, да так сильно, что мы оба чуть не потеряли равновесие.

И тут мне стало больше не до шуток.

Сердце, бешено застучав, укатило в пятки, я прижалась к стене, испуганно расширив глаза.

– Что это?.. – прохрипела я. А потом громко добавила: – Мы что, падаем?!

Мудила обернулся и невозмутимо ответил:

– Нет. Это всего лишь турбулентность.

– И что это, мать твою, значит?

– Неровности в воздушном потоке. Скорее всего, вызванные встречей воздушных масс разной температуры и влажности. Это нормально.

Я сощурилась. Не знаю, поверила ли я его объяснению или нет. Но, судя по тому, как он спокоен, нам реально ничего не угрожает.

Эйс отвернулся снова и принялся дёргать ручку.

– Чёрт, – пробормотал он.

– Что там?

– Кажется, мы застряли.

Я посмотрела на него с ужасом.

– Что?! Застряли?! – переспросила я, – Ты шутишь?!

– Я бы хотел этого сейчас большего всего на свете, – ответил Эйс. – Но нет. Похоже, механизм заклинило.

Я почувствовала, как внутри меня нарастает паника. Я застряла в крошечном туалете самолёта. С Мудилой… С МУДИЛОЙ!

– Ну, просто замечательно! – прошипела я. – Всегда мечтала об этом.

Эйс развернулся, опёршись спиной на дверь.

– Хватит паниковать. Мы не единственные пассажиры, решившие сходить в туалет. Кто-то ещё появится.

Я промолчала. Расстояния между нами было очень-очень мало. И в этот момент в голову пришла тупая, но логичная мысль: «Можно ли считать везением то, что я хотя бы с Эйсом тут застряла, а не с каким-нибудь левым мужиком с неизвестными помыслами?».

Я решила, что это скорее неудача, чем везение.

– Хватит глазеть на меня так, как будто это я всё устроил, – пробурчал Мудила, стрельнув в меня неприязненным взглядом.

– Что это за таблетки? – выпалила я.

Это было вообще не моё дело, и изначально я хотела играть роль человека, которому глубоко плевать на всё, что касается Эйса Муди, но вопрос слетел с языка прежде, чем я успела проконтролировать этот процесс.

– Не твоё дело, – ожидаемо ответил Мудила. – Я же не спрашиваю, что это за тип стоит у тебя на обоях в телефоне.

Внутри всё похолодело. Я принялась судорожно перебирать в голове варианты того, каким образом он мог увидеть Загрея на заставке. Но всё тщетно.

– Чт… – недоумённо начала я. – Откуда ты… В смысле, что за хрень ты несёшь?

И тут он достал из кармана мой телефон! В эту секунду я поняла, что, видимо, забыла его на сиденье рядом с Кенни, когда пересаживалась. Он мог выпасть из заднего кармана моих джинсов.

Я резко выхватила телефон с его рук. Эйс испустил смешок в ответ.

– Кто разрешал тебе копаться в моём телефоне, тупоголовый ты кретин?!

– Я разве виноват в том, что ты не установила пароль?

– Shtob u tebya dvuhmesyachniy ponos otkrilsya! – выплюнула я, чувствуя, как кипит кровь. От его наглости меня просто разрывало на части.

Он ухмыльнулся ещё шире, словно наслаждался моей яростью.

– О, снова этот марсианский.

Я проигнорировала его, но осознание того, что он рылся в моём телефоне, выводило меня из себя. Кто знает, что он успел увидеть. Может, прочёл какие-то переписки? Может, удалил что-то важное, просто чтобы поиздеваться?

– Это вторжение в личную жизнь, – прошипела я, глядя на него испепеляющим взглядом. – У тебя вообще есть хоть какое-то понятие о границах, придурок?!

– Расслабься, – небрежно отмахнулся Эйс. – Я только увидел этого красавчика на заставке… Не думал, что ты умеешь пускать слюни на парней, как нормальные девчонки.

– Заткнись! – рявкнула я.

Он отвернулся к двери и снова принялся возиться с ручкой. Но она по-прежнему не поддавалась.

– Может, придумаешь наконец что-то? – спросила я, стараясь унять дрожь в голосе. – Я не собираюсь проводить тут весь полёт.

Эйс вздохнул, отпуская ручку.

– Что ж, – сказал он, – можешь тогда попытаться выбить дверь плечом, но вряд ли у тебя хватит потом денег оплатить ремонт.

Он обернулся ко мне и скрестил руки на груди. Его взгляд был на удивление серьёзным.

– Знаешь, может, это и к лучшему, – вдруг сказал Мудила. – Почему бы нам не поболтать?

– Ты издеваешься? – фыркнула я.

– Например, о твоём цифровом парне, – ухмыльнулся Эйс.

Я сглотнула, чувствуя, как снова нарастает напряжение. Если этот мудак решит проболтаться всем о моём увлечении…

– Отвали от меня, – бросила я. – Просто оставь меня в покое. Хотя бы в эту поездку.

– Я не в силах оставить тебя в покое. Мне покоя ты никогда не давала.

Эти слова вызвали у меня возмущение. Я едва не задохнулась. Больше всего мне захотелось всечь ему в этот момент.

– Делаешь меня виноватой во всём этом?! – скрипучим голосом почти взвизгнула я. – А с кого всё началось? Неужели ты не помнишь?!

Он нахмурился. Если до этой секунды на его дурацком лице ещё хоть как-то пробивалась его вечная веселость, то теперь от неё не осталось и тени.

– Я вынужден был так поступить. Ты не понимаешь.

Я опешила. Даже рот открыла, чтобы ответить, но просто не смогла заставить голос вырваться наружу.

– Прошло целых три года, Мила. Ты до сих пор ничего не забыла?

Меня передёрнуло от этого «Мила».

– Всего, – поправила я. – Прошло всего три года.

– За эти три года можно было много чего забыть.

– Но не этого.

Эйс выдохнул. Как будто даже устало. Словно это я припёрлась к нему и нарушила личное пространство.

Я бросила злой взгляд на чёртову дверь. Может, действительно попытаться выбить её, а стюардессе скажу, что понятия не имею, чьих это рук дело. Вряд ли в самолёте есть камеры видеонаблюдения, правда же?

– То печенье, – вдруг заговорил парень снова. – Это ведь ты их испекла, правда?

Наверное, на моём лице мгновенно отразилась растерянность. Но я постаралась взять себя в руки.

– Нет, – соврала я. – Фелисити.

– Только ты могла испечь печенье так аккуратно, Мила, и догадаться посыпать его солью.

Я закатила глаза, изображая максимально незаинтересованный тон:

– Если ты думаешь, что у меня есть столько лишнего времени, чтобы печь тебе печенье, то ты…

Он вдруг приложил ладонь к моим губам, чтобы заткнуть меня, и у меня от этого округлились глаза.

– Я понял, хватит читать мне нотации, Лягушка.

Его губы растянулись в игривой усмешке. Но она была другая. Не такая как обычно. А такая, какую я видела раньше. До всего этого.

Сердце от этого предательски ёкнуло. И я возненавидела эту уборную, этот самолёт, эту поездку в целом.

И в этот момент ручка двери неожиданно дёрнулась, как будто кто-то хотел открыть дверь снаружи.

Эйс оживился, повернулся к нему, не убирая руки с моих губ, как будто забыл про то, что она находится не на положенном месте.

– О, кто бы там ни был, я очень вам рад, – сказал он человеку, находящемуся по ту сторону. – Могли бы вы сообщить стюардессе, что дверь уборной заклинило и люди не могут из-за этого выйти?

– Да, да, конечно, – раздалось в ответ. – Минуту.

– Спасибо большое!

Эйс довольно заулыбался и повернул голову обратно, на меня. Наши взгляды пересеклись, и как будто только сейчас он осознал, что всё это время держал ладонь на моих губах. Он одёрнул руку, а я ещё несколько секунд ощущала на себе тепло. Всё это время я была растеряна настолько, что не находила в себе силы оттолкнуть его от себя.

Может, потому что мне понравилось.

Но я стараюсь отрицать это.