Теория снежного кома

17. Любовный эпизод

Милана

Я горела от нетерпения всё разузнать, а Рио как назло забрали родители. Кажется, они беседовали с одним из наших профессоров, видимо, надеясь заиметь связи с местными.

По крайней мере, этот тупой интернет донёс до меня очень краткое сообщение от Рио:

я расскажу о таблетках,

когда предки выпустят меня из плена

И это завершалось загадочным и очень интригующим:

ты охренеешь

Так что я не находила себе места после лекции у Астрид Хольм.

Весь перерыв перед следующей лекцией я просидела в зоне отдыха, глядя на развесёлых норвежцев. Их было трое, все с бородами, один из них лысый, а остальные – светловолосые. Я решила, что это друзья, потому что припёрлись вместе и под весёлый хохот.

Не увидев ничего интересного в них, я провела взглядом дальше, рассматривая других постояльцев – женщину с ребёнком, который что-то очень громко ей рассказывал, с энтузиазмом, которому можно было бы позавидовать. Дальше от них стоял мужчина с пивным пузом и с какой-то странной стрижкой, напомнившей солому, чем волосы.

Норвежцы очень отличались от привычного мне окружения. Они какие-то… другие.

Американцы, особенно те, которых я обычно встречала в универе, всегда такие… напоказ. Все эти улыбки, дружелюбные приветствия, вечные разговоры о своих достижениях. Словно они постоянно участвуют в каком-то конкурсе «Самый успешный человек».

Здесь же люди казались мне более сдержанными, более скромными. Они не пытались произвести впечатление, не хвастались своим богатством или связями. Они просто жили своей жизнью, не обращая особого внимания на то, что о них думают другие.

В Америке постоянная гонка, постоянная борьба за выживание. А здесь люди выглядят более расслабленными, более счастливыми. Словно они нашли какой-то секрет, как жить в гармонии с собой и с окружающим миром.

Конечно, это может быть всего лишь поверхностное впечатление. Возможно, и у норвежцев есть свои проблемы и свои комплексы. Но, глядя на них, я не могла не думать о том, что мы, американцы, слишком много внимания уделяем внешнему и слишком мало – внутреннему. У нас всё должно быть большим, ярким, громким. Большой дом, дорогая машина, престижная работа. А в Норвегии люди будто бы ценят простые вещи: природу, семью, дружбу. Они не стремятся к роскоши, они довольны тем, что у них есть.

Может быть, поэтому они такие счастливые? Может быть, поэтому такие спокойные?

Внезапно я представила, как мы с папой переезжаем сюда. Не именно в шале, конечно, а куда-нибудь поблизости. Живём в небольшом домике в горах рядом с лесом. Не знаю, как дела обстоят с алкоголизмом здесь, но, может, живя в таком отдалённом от шумных больших городов месте, папа перестал бы пить, отвлёкся на окружающий его мир – на новых людей, на горы, на природу в целом? Было бы такое возможно? Может, смена обстановки слепила бы из него другого человека?

Я представила себе, как папа, просыпаясь по утрам, выходит на балкон, вдыхает свежий горный воздух и смотрит на заснеженные вершины. Как он начинает заниматься каким-нибудь хобби: резьбой по дереву, например, или фотографией. Как он знакомится с местными жителями, находит себе друзей и постепенно забывает про бутылку… Я представила себе, как мы собираемся за столом, смеёмся, рассказываем друг другу истории. Как папа становится более внимательным и заботливым. Как он снова становится тем человеком, которого я любила и уважала.

Мечта, конечно, но такая светлая, такая манящая… Я закрыла глаза и на мгновение позволила себе поверить в эту иллюзию.

Но тут вспомнился Эйс. И его таблетки. И все мысли разом улетучились. Этот говнюк портит мне всё даже в голове!

Я открыла глаза. Мечты исчезли, оставив после себя лишь горькое послевкусие разочарования. Стало тошно от того, что я вообще существую. Но завтра состоится встреча со знакомым Гермеса. Может быть, она придаст моему появлению здесь хоть немного смысла?

Вынув телефон, я сделала пару фото и отправила Анжелике с подписью: «Сейчас сдохну от скуки. А как твои дела?». На самом деле, я немного приврала, выдав слово «скука». Скучно здесь и быть не могло, учитывая, с кем я делю номер. Скорее всего, сегодня ночью он в очередной раз сделает мне какой-нибудь «сюрприз» – в плохом смысле этого слова.

Не дождавшись ответа, я поплелась к лестнице, чтобы вернуться в класс, потому что следующее занятие должно было уже начаться с минуты на минуту.

Эйс оказался там же. Один. И задумчиво выписывал что-то в блокноте. Я вошла в класс с самым невозмутимым видом, как будто его присутствие вообще меня не волновало, и села на своё место. Здесь было так тихо, что я слышала стук собственного сердца. Лишь снаружи, за окном, слышались отдалённые голоса и детский смех играющих во дворе шале детей.

Я украдкой взглянула на Эйса. Он тоже делал вид, что меня нет. Думаю, ночь в ванной не пошла ему на пользу. Мне даже стало… жаль его. Это вовсе не означает, что он мог спать в одной кровати со мной, но можно было подыскать более подходящие условия. Мог бы заночевать у Кенни, например. Уверена, Шейн, делящий номер с ним, не был бы против.

– О, вот ты где, – внезапно раздалось в классе, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

Почти сразу я закатила глаза, как только услышала этот голос.

Джордан бросил свой блокнот на стул рядом и плюхнулся на тот, что стоял рядом со мной.

– Ты меня избегаешь? – спросил он. – Но даже если так, я всё равно найду способ расположить тебя к себе. Ты ведь понимаешь? Я не принимаю отказов.

– Делать мне нечего – заботиться о том, чтобы избегать тебя. Я занимаюсь своими делами и только.

Джордан схватился за ножку моего стула и притянул меня ближе к себе. Я почти было вскочила от возмущения, но он перехватил мою руку и заставил сесть обратно. Что уж мне, коротышке, тягаться с этим здоровяком? Естественно, моих сил удержаться на ногах, не хватило.

– Куда это ты спешишь? – усмехнулся Джордан.

В этот момент мне стало ясно, что всё намного серьёзней, чем я думала. Что это не просто флирт и приставания. Они уже переходят во что-то физическое. А это ничем хорошим не закончится, уж точно. Если я по какой-то причине окажусь наедине с этим подонком, он ведь не упустит шанса сделать что-то… похуже.

Внутри похолодело от одной только этой мысли. Я совсем мелкая рядом с ним, я ничего не смогу сделать. Одного моего бунтарского характера здесь не хватит.

– Не хочешь заселиться ко мне? – спросил он. – Я уверен, мы нашли бы, чем заняться.

– Джо, убери оттуда свою задницу, пока я не убрал её сам.

У Джордана расширились глаза от удивления. Он обернулся, а я в этот момент встала. Но изумление охватило и меня, а ещё интерес, поэтому я не спешила убегать отсюда. Просто стояла на месте.

– Что? – переспросил Джордан.

Эйс встал, отложив блокнот.

– Может, перестанешь уже подкатывать к моей девушке?

Мне показалось, в этот момент весь воздух мигом испарился, и лёгкие резко сжались, пытаясь сделать вдох. Наверняка я выгляжу как выброшенная на берег рыба – с приоткрытым ртом и выпученными глазами.

Джордан захохотал:

– Девушка? Если хотел заступиться за неё, мог бы придумать что-то более реалистичное.

Эйс начал приближаться, и по мере того, как он становился ближе, мельче становилась я. По моим ощущениям. Я вот-вот превращусь в пылинку.

– О, ты мне не веришь? – Эйс выгнул брови, как будто его оскорбили.

– Вы ненавидите друг друга с первого дня, как пересеклись. Нечего разыгрывать сейчас героя.

– Но от ненависти до любви всего один шаг, Джо.

Джордан выглядел так, как будто ему не нравилось учувствовать в этом шоу – его словно принимали за идиота и пытались развести, причём самым нелепым способом, на который не повёлся даже самый последний тупица.

Я даже была солидарна в этом с ним. Забудем о том, что Мудила сейчас играл роль благородного рыцаря (может, он вообще потом потребует от меня что-то взамен за помощь), но то, что именно он выбрал для этого, ставило в тупик даже меня. Это так глупо. Никто не поверит ему.

– Ты думаешь, почему мы не стали менять номер? – продолжил Эйс. – Потому что нас устраивает жить вместе. Потому что мы встречаемся.

Чёрт.

– Кончай придуриваться, Эйс, – снова хохотнул Джордан. – Было смешно, но у меня нет времени.

– О, так тебе нужны доказательства?

Я даже не успела переварить этот вопрос, как почувствовала, что воздух вокруг сгустился. Следующее мгновение было настолько быстрым и оглушительным, что мой мозг просто отказался обрабатывать информацию.

Эйс резко шагнул ко мне, преодолевая последние сантиметры, что нас разделяли. Его рука мгновенно скользнула по моему затылку, чуть сжав, а вторая уверенно легла на поясницу, притягивая моё тело к своему. Ни единого шанса вдохнуть, ни единой мысли о сопротивлении.

Внезапно я почувствовала его губы на своих.

Это было грубовато, требовательно, совершенно без нежности – они просто прижались, без какого-либо намёка на вопрос. Меня парализовало. Мир вокруг схлопнулся до ощущения его рта на моём, до лёгкого привкуса мятной жвачки, которую он постоянно жуёт, на его губах, который оглушал ещё больше.

Шок накрыл меня волной, такой мощной, что я не могла пошевелиться. Мой мозг отчаянно пытался закричать: «Что происходит?!», но все сигналы застряли где-то в недрах сознания. Руки повисли вдоль тела, как бесполезные плети. Мои мышцы напряглись, но не для того, чтобы оттолкнуть, а просто от полного, абсолютного ступора.

Мои глаза распахнулись, но я смотрела в никуда, лишь смутно угадывая фигуру Джордана за его плечом, который, судя по гробовой тишине, тоже пребывал в таком же шоке. В ушах звенело, а сердце забилось где-то в горле, пытаясь вырваться наружу. Это было так неожиданно, так нагло. И я была абсолютно бессильна. Я просто стояла, оцепеневшая, в его объятиях, ощущая его губы и свою собственную беспомощность, пока этот поцелуй, длившийся всего несколько секунд, казался мне целой вечностью.

Он оборвался так же внезапно, как и начался.

Эйс оторвался от меня, но не отстранился полностью, оставив одну руку на моей пояснице. Он едва заметно ухмыльнулся, и мне показалось, что я почувствовала лёгкое касание его большого пальца к моей щеке.

Мои губы всё ещё горели, а в голове царил хаос. Я тяжело вдохнула, пытаясь вернуть воздух в лёгкие, которые, казалось, забыли, как работать. Меня всё ещё держал ступор, но сквозь него пробивалось жгучее, нарастающее чувство – смесь унижения и невероятного, всепоглощающего гнева, которое пока приходилось сдерживать в себе.

Эйс наконец оторвал взгляд от моего ошеломлённого лица и повернул голову к Джордану. В синих глазах читалась явная победа, а на губах играла усмешка.

Брови Джордана улетели куда-то к линии волос, рот был приоткрыт. Он резко моргнул, прочистил горло и сделал шаг назад, смущённо почесав затылок.

– О-оу, – протянул он, его самоуверенная ухмылка полностью исчезла, сменившись каким-то неловким выражением. – Чёрт. Не знал, что вы… Эйс, приятель… – он запнулся, видимо, не зная, как закончить мысль. – Извиняюсь, понятия не имел, что она уже занята… Вы так… В общем, не важно.

Он попятился, явно желая поскорее исчезнуть, развернулся, чтобы пойти на своё место – подальше от меня, ближе к доске.

Как только он отдалился, Эйс расслабил хватку, но всё ещё стоял слишком близко. Он посмотрел на меня сверху-вниз, и в его глазах больше не было насмешки, только странная смесь чего-то, что я не могла прочесть, и едва заметного триумфа.

– Не за что, Лягушка, – произнёс он, его голос был тихим, почти мурлыкающим, и я чувствовала, как сильно он доволен собой.

Мне захотелось одновременно сломать ему шею и, упав на колени, зареветь. И эти абсолютно разные чувства смешались в бурный коктейль, который грозился разорвать мне всё внутри.

Именно в этот момент в класс начали приходить остальные. А я всё так же стояла на месте, в ступоре, в полном оцепенении, моментами лишь моргая – это было единственное, что подсказывало о том, что я всё ещё жива.

– Лана? – позвала меня Аврора.

Эйс развернулся и направился к своему месту. Вот так. Не сказав больше ничего. Не извинившись за то, что сделал.

Я неосознанно коснулась своих губ, не веря в произошедшее до конца. Может, у меня произошло минутное помешательство? Может, я просто чокнулась, и мне всё привиделось? Ну не мог же он в самом деле меня… поцеловать.

– Лана? – снова прозвучало в голове.

Аврора помахала перед моим лицом, как будто не могла понять, вижу ли я её вообще. А я увидела только через пару минут.

– Не знаешь, где Фел? – спросила она, когда я всё-таки обратила на неё внимание.

Мне показалось, что у меня отобрали язык. Он просто отказался мне подчиниться. Вместо ответа я просто покачала головой. Сейчас меня в последнюю очередь волновала Фелисити.

Аврора нахмурилась, а потом развернулась и села на своё место. Причём она ещё долго всё поглядывала в мою сторону со странным выражением лица.

– Добрый день! – раздался громкий весёлый голос в классе, и в поле зрения появилась молодая очень высокая женщина с пышными рыжими волосами. Сегодня они казались ещё пышнее, чем вчера. – Как дела, ребята?

Она остановилась возле доски и вопросительно взглянула на меня. А я только в этот момент поняла, что стояла, как дура, посреди класса, не шевелясь, как будто превратилась в статую.

– У вас есть вопрос, моя милая? – улыбнулась профессор Ольсен.

Я покачала головой и медленно попятилась. Пятилась до тех пор, пока ноги не упёрлись в стул, и я смогла сесть.

– Что ж… – протянула Ингрид Ольсен, её улыбка чуть поблекла, но она быстро отвела взгляд, словно не желая смущать меня ещё больше. Она обвела взглядом всю аудиторию, стараясь сделать атмосферу более непринуждённой. – Так как у вас дела? Вам здесь нравится?

– О да! – отозвалась Саманта. Её голос был полон энтузиазма, а светлые локоны подпрыгнули, когда она кивнула с широкой, искренней улыбкой, из-за которой показывались её брекеты. – Здесь просто потрясающе! Мы даже успели попробовать покататься.

– Очень рада это слышать!

Я же молча сидела, приклеившись к стулу, и смотрела на свои переплетённые на коленях пальцы. Сердце всё ещё стучало, как сумасшедшее. Каждый вздох казался слишком громким.

Мне было страшно просто поднять голову. Если бы я встретилась взглядом с Эйсом, то точно умерла бы на месте.

Я просто хотела, чтобы эта лекция поскорее закончилась, и я могла убраться отсюда как можно скорее.

* * *

После занятия, дождавшись, когда ребята покинут класс, я на ватных ногах вышла в коридор. Ингрид успела поинтересоваться, всё ли со мной хорошо, а я что-то промычала в ответ и поспешила скрыться.

Вниз я спустилась как в тумане, ничего и никого не видя. Вспоминая ощущение губ на своих, вспоминая касания. Я успела возненавидеть себя за то, что не толкнула его. А потом пыталась оправдаться тем, что не оттолкнула, только чтобы этот сомнительный план сработал, и Джордан отвязался от меня. А не вовсе потому, что мне… Нет! Точно нет!

И что теперь? Джордан проболтается всем о нашем поцелуе, и все решат, что мы с Мудилой пара? Что наша ненависть была лишь спектаклем для окружающих?

Что будет теперь?

Сперва заселение в один номер с моим врагом, затем долбаное падение на его промежность, а теперь ещё и поцелуй! Что за чертовщина из раза в раз происходит в этом дурацком шале?!

Настало время обеда, и я уже решила не идти, а просто вернуться в номер и переждать там, пока меня не перехватил профессор Бьёрн, который тут же велел идти есть и набираться сил, словно стал моим родителем. Вероятно, так он себя и ощущал, ведь был ответственен за каждого из нас. Ещё он поинтересовался у ребят, где Фелисити, но получил ответ о том, что её не было на лекции Ингрид Ольсен.

– Странно… – Его лицо вытянулось, он начал выглядеть обеспокоенным. – Она выходила на улицу?

– В последний раз я видела, как она болтала с Эйсом, – подала голос Хлоя. Потом повернула голову в сторону Мудилы. – О чём вы разговаривали?

Я быстро отвела от него взгляд. Просто не смогла бы выдержать, если бы он взглянул на меня в ответ.

Мне хотелось сгореть, чем тут сидеть и видеть его.

Для него это наверняка было шуткой. Просто мимолётным «чмоком», который ничего не значит. Но как же обидно от того, что он, прекрасно помня о нашем прошлом, позволил себе так коснуться меня.

А может, он уже вовсе ничего и не помнит? Для него, наверное, это не было чем-то важным и масштабным, как для меня. Я в тот день испытала самое большое унижение в своей жизни. Это была трагедия, после которой сердце быстро покрылось ледяной оболочкой, обещавшей уберечь его от любых чувств. Дать всю власть над чувствами мозгам.

– Мисс Льдова? – донеслось до меня откуда-то издалека.

Я с трудом подняла голову, и все за столом тут же посмотрели на меня.

– Может быть, вы поищите мисс Кроуфорд? – предложил профессор. – Вы в последнее время подружились, если я правильно подметил.

У меня не было ни сил, ни желания сказать, что мы с ней вовсе не подружились. Я просто молча встала, воспользовавшись ситуацией избежать Эйса, и пошла к выходу из столовой.

Мне даже стало легче дышать, когда я оказалась снаружи, а потом поднялась в номер. На телефон тут же пришло сообщение, видимо, уловив сеть Wi-Fi.

я освободился малышка.

а вы сейчас обедаете, да?

Я села на кровать и напечатала в ответ:

Где ты сейчас? Я хочу встретиться

во дворе. на качелях.

приходи

Сунув телефон в карман, я схватила свою куртку и любимую шапку, и выбежала из номера.

Уже спустя минуты три я уже вышла из шале и направилась к детской площадке. Родители развлекали здесь своих детей, которые были обмотаны в пятьдесят слоёв шарфов и варежек. Покрытые снегом огромные горы всё так же окружали нас, и воздух благодаря ним был свежий и холодный.

Я увидела Рио не одного. А с Фелисити. О, какая удача.

Направившись к ним, я застыла на месте, когда Фелисити повернула голову. Её глаза были красные от слёз, а нижняя губа подрагивала. У неё как будто была истерика всего минуту назад.

– Что случилось? – взволнованно спросила я, удивляясь самой себе. Тому, что я могу кому-то сопереживать.

– Муди, – кратко ответил за неё Рио.

Я сжала зубы и, подойдя ближе, села на соседние качели, которые тихо скрипнули под моим весом.

Фелисити шмыгала носом, прикрывая лицо руками. Она была не в состоянии говорить, её плечи дрожали. Но я всё равно задала вопрос, желая убедиться в своих худших догадках:

– Что он сделал?

– Ну, как она мне говорит, он её отшил, – снова отозвался Рио, поглаживая девушку по спине.

«Отшил». Слово прозвучало обыденно. Внутри меня что-то дёрнулось.

С каждым днём Мудила становится полным олицетворением всего, что я презираю. И вот он снова причиняет боль. А это странное чувство сопереживания, которого я так избегала… Оно было неудобным, как слишком тесная одежда. Я всегда считала, что быть безразличной проще.

А сейчас? Глядя на всхлипывающую Фелисити, я чувствовала себя странно – словно часть меня, которую я тщательно прятала, вдруг выглянула наружу.

– Прости меня, – шепнула я, опустив голову. – Я должна была сделать всё иначе. Прости, что так много на себя взяла и ничего не оправдала.

Рио поднял на меня взгляд. В его глазах читалось что-то вроде: «Тебе не за чем извиняться». Я безмолвно ответила ему: «Есть за что. Не встревай».

Фелисити повернула голову в мою сторону. Мне казалось, она вот-вот нападёт на меня, и она была бы даже права в этой ситуации. Я видела, как она любит Эйса, и как отчаянно желает быть ближе к нему. И при этом я наплевала на её чувства и согласилась помочь, движимая только своими эгоистичными помыслами, хотя с самого начала понимала, что вся эта затея вряд ли окончится успехом. А печенье было всего лишь жалкой попыткой сделать вид, что я реально знаю, что делаю.

Я просто воспользовалась ею. Подло и отвратительно.

– Да ладно, – выдала Фелисити охрипшим голосом. – Ты не виновата. Разве можно кого-то заставить любить, да?

Меня удивил её тон. Он совсем не был враждебным.

Рио легонько улыбнулся, как будто обрадованный тем, что Фелисити не оказалась сукой, которая набросилась бы разорвать меня на части за оплошность.

– Всё, ладно. – Она отодвинулась от Рио, приподняла свои очки и потёрла глаза, чтобы убрать слёзы, но только размазала тушь. – Спасибо за поддержку, но… я должна привести себя в порядок. И вернуться в шале. И объясниться перед профессором, почему меня не было на лекции Ольсен. А ещё нам нужно идти обедать.

Рио вынул из кармана пару салфеток и протянул ей, а она отошла подальше, встала рядом с мусоркой, чтобы вытереть слёзы и выбросить салфетки сразу в урну.

– Ты что, всегда носишь с собой салфетки? – шепнула я.

Рио смотрел на Фелисити слишком долго, пока наконец не оторвался и не посмотрел на меня.

– Для таких случаев, – улыбнулся я. – Раньше мужчины всегда носили платочки в кармане пиджака для дам. Чтобы галантно предложить его, когда это будет нужно. Мне нравится эта часть истории.

Я нахмурилась, увидев в этом странность. Оглядела его так, будто видела впервые.

Рио выгнул бровь:

– Что? Что ты на меня так смотришь?

– Ты какой-то странный.

– Не странный. Обычный.

– Нет. Я же вижу.

В этот момент Рио тяжело вздохнул и приблизился, чтобы никто не слышал того, что он скажет следом. И начал:

– Ладно, ты меня раскусила.

Я уставилась на него с требованием продолжать. И он продолжил:

– Дело в том, что я рад, что у них ничего не вышло с Муди.

Я всё молчала, ожидая, когда он уже дойдёт до сути. Рио прочистил горло и выдал:

– Фел мне нравится.

Слова застыли в воздухе, и на какое-то мгновение я просто смотрела на него, пытаясь переварить услышанное. Мне показалось, что он просто прикалывается. Мы часто шутим на тупые темы.

– Что? – вырвалось у меня.

Его лицо не дрогнуло. Он казался очень серьёзным. Была бы это шутка, Рио бы заржал уже на следующую секунду.

Ясно…

– Но я думала, ты гей!

Рио заткнул мне рот ладонью, и я поняла свою ошибку – не надо было так орать.

– Чего? – шепнул он возмущённо. – С чего ты это взяла?!

Он убрал руку, и я смогла говорить, но на этот раз, конечно же, тише:

– Ну, ты похож на гея.

Рио шлёпнул меня по плечу.

– Это всё из-за моих волос?!

– Ага, а ещё потому, что ты моя подружка.

– Нет! Я самый натуральный натурал! Мне всегда нравились девушки, ясно?

Это было действительно шокирующим для меня заявлением.

С первого дня, как я встретила его, я автоматически решила, что он гомосексуален. Потому что он всегда носил яркую одежду «женственных» оттенков, был слишком милым, как девчонка, и никогда не пускал комментарии по поводу задниц мимо проходящих девушек в мини, как делают «настоящие мужики».

Вот что значит стереотипы…

– То есть, хочешь сказать, что всё это время я думала, что ты гей, а ты всегда был «по девочкам»? – От того, как это прозвучало, стало смешней в разы.

– Мне что, надо было с тобой сиськи постоянно обсуждать, чтобы ты не думала, что я заинтересован в пенисах?

Я кивнула, и он закатил глаза.

Фелисити всё ещё убирала следы от слёз – тушь, которая размазалась по щекам.

– Как давно она тебе нравится? – шепнула я.

– С первого дня.

Ничего себе!

Мозг вдруг начал судорожно перебирать все наши встречи, все их взаимодействия, пытаясь найти хоть одно подтверждение. Ничего не всплывало, абсолютно ничего, что бы указывало на такое. Он всегда был дружелюбен со всеми подряд, и ничего не выдавало того, что к Фелисити он чувствует что-то другое. Никаких особых взглядов, никаких прикосновений, ничего.

Он так хорошо это скрывал? Или я была просто слепа?

– То есть, Фелисити? – на всякий случай уточнила я снова.

Рио лишь кивнул, его взгляд снова устремился к девушке, которая уже, к слову, возвращалась к нам, выглядя чуть спокойнее. На его лице читалась какая-то грусть, смешанная с нежностью, которая была настолько непохожа на обычного, шутливого Рио, что это заставило меня почувствовать себя ещё более странно. Если он всегда так себя вёл рядом с ней, получается, я просто была слепая.

– Пойдёмте? – Фелисити попыталась улыбнуться, и у неё даже вышло сделать это так, как будто ничего плохого не произошло.

У меня вырвалось очень неуклюжее и хриплое: «Да».

Я столько времени относилась к ней с предвзятостью, прямо как все остальные, что в моих глазах она была плохой. Безмозглой сплетницей, которой лишь бы всех унизить в своей газетёнке. Видимо, надо было смотреть на неё и с другой стороны.

Встав с качелей, я чуть было не тыкнула в плечо Рио с намёком, чтобы он признался, но вовремя одёрнула себя. Это обычно не выливается ни во что хорошее. Он легонько ткнул в меня кулаком, что явно означало приказ молчать в тряпочку. Я кивнула.

Втроём мы направились к шале.

Фелисити, едва мы оказались внутри, сняла и повесила свою куртку на вешалку в холле, и пошла дальше. Девушка-администратор вежливо улыбнулась нам за стойкой, словно ей за это доплачивали.

– Норвежки красивые, да? – произнёс Рио тихо, чтобы она не услышала.

– И вот почему ты не мог всегда на такие темы разговаривать? – немного возмущённо спросила я. – И тогда не было бы этого недопонимания и всякое такое.

Рио закатил глаза, велев мне молчать и идти дальше.

И только тогда, когда мы дошли до дверей, ведущих в столовую, я вспомнила о таблетках. О том, что Рио должен был наконец сказать, для чего они. Но я решила, что спрошу у него о них в следующий раз. Он сейчас слишком счастлив от близости с Фелисити, чтобы думать о моих проблемах. Пусть всё сперва переварит.

– Увидимся вечером, – произнесла я, но выражение лица друга, которое последовало за этим, заставило меня поинтересоваться: – Что такое?

– Мы с отцом вот-вот спустимся в город. Он хочет встретиться с какими-то там инвесторами. Так что я вернусь только ночью. Ты уже будешь спать в обнимку с Муди к этому времени.

Я шлёпнула его по плечу, и он сделал вид, что ему невероятно больно, хотя из горла у него вырвался хохот. Я сняла куртку и повесила на крючок возле дверей.

– Ладно. Тогда до завтра, придурок.

– До завтра, малышка. Я буду скучать.

– А я по тебе нет.

– Удар ниже пояса.

– Так тебе и надо, fal’shiviy gomosek.

Рио огрызнулся в последний раз и ушёл в противоположную сторону, а я вошла в столовую. Фелисити уже сидела на своём месте, и ребята расспрашивали её, где она была, на что она выдумала что-то на ходу. Насколько я поняла из обрывков её ответа.

В общем, именно так и продолжился обеденный перерыв.

* * *

Я вошла в номер вместе с курткой в руке, уставшая после последней лекции на тему «Циркулярная экономика и управление ресурсами», так что спать хотелось нещадно.

В комнате никого не было: Эйс снова высунулся покататься на своей дебильной доске, так что я с облегчением выдохнула, едва услышала об этой новости там, внизу. Хотя мне и хотелось швырнуть в него что-нибудь тяжёлое после того, как он распустил свои чёртовы губы.

…со вкусом мяты.

Ну, раз теперь Фелисити не нужна моя помощь в завоевании Мудилы, я могу и съехать из этого чёртового номера. Надо будет поговорить об этом с профессором. Надеюсь, ещё не поздно что-нибудь придумать.

Переодевшись в пижаму, я с удовольствием залезла под прохладное одеяло, укутавшись в него плотнее. Моё тело согрело его своим теплом, и мне наконец стало уютно.

За окном пошёл снег, падая с неба крупными белыми хлопьями. Значит, сугробы станут ещё больше.

Мне плевать, где Эйс будет проводить эту ночь. Если только утром я чувствовала чу-у-уточку жалости к нему из-за того, что он буквально переночевал в ванне с одной подушкой, то теперь после его поступка мне его абсолютно не жаль. И никогда не будет.

Эйс Муди – воплощение всего худшего, что может быть в людях.

Вспомнив об эпизоде с поцелуем в очередной раз против воли, только потому, что моему мозгу захотелось повеселиться перед сном, я почувствовала, как лицо становится горячим, словно у меня поднялась температура. Самый отвратительный момент сейчас и самый прекрасный, каким мог быть раньше. Всё происходит не в своё время. И как меня это достало!

Я не оставлю всё так. Моя пакость не заставит себя ждать. Я отомщу Мудиле за то, что он сделал, прямо завтра. Прямо с утра.

А пока можно и поспать.