Теория снежного кома

26. Холод

Горнолыжный курорт утром выглядит иначе, чем вечером. Предстаёт ослепительно белым, почти болезненно белым. Свежевыпавший снег искрится под лучами восходящего солнца, как будто превращая склон в бескрайнее поле алмазов. Воздух наполняет лёгкие бодрящей прохладой.

После горячего завтрака, состоящего из тонких картофельных лепёшек с различными начинками, которые Бьёрн назвал лефсе, маринованного лосося и горячего чая, все более-менее пришли в себя.

Мы с Эйсом и Фелисити заслужили самые высокие баллы из всех групп, что возмутило некоторых, пока другие поздравляли. Саманта с Шейном никак не расстроились и выглядели слишком довольными, и я предпочла не задумываться, почему. Кенни с Авророй тоже не возмущались, и причина была понятна – после рассказа Кенни о том, как они интересно провели время на дереве.

Бьёрн гордился нами. По крайней мере, тем, что никто из нас не передох, не покалечился и дошёл до шале в целости и сохранности. А ведь мы вообще не были приспособлены к тому, чтобы проводить целую ночь в лесу.

Доев завтрак, я ответила на приглашение Кенни сходить с ним к склону, чтобы посмотреть на тренировку Эйса. С нами пошла и Аврора, и я со странными чувствами смотрела на то, как она разговаривала с Кенни. Они почти не замолкали, обсуждая абсолютно разные темы, пока мы шли по сугробам вперёд. Парень захватил с собой лыжи, намереваясь покататься с Эйсом после его тренировки.

Посетителей было ещё совсем немного, лишь несколько парней рассекали пологие склоны, оставляя за собой извилистые следы на нетронутой белизне. Вдали виднелись вершины гор, окрашенные в нежно-розовый цвет восходящего солнца. Склон окаймлял хвойный лес. Я представила, как, наверное, тут красиво летом.

Эйс как всегда выбрал для тренировки более сложный участок – крутой склон с несколькими трамплинами. Он начал с плавных, размеренных движений, словно прислушиваясь к ритму горы. Его тело двигалось в полной гармонии с доской, каждый поворот был выверен и точен. Постепенно он увеличивал скорость, доска оставляла за собой веер брызг искрящегося снега. Достигнув первого трамплина, Эйс легко подпрыгнул, взлетев в воздух. На мгновение он завис над склоном чёрным силуэтом на фоне ярко-голубого неба, а затем плавно приземлился, продолжая спуск. Его движения были настолько отточенными, что казалось, будто он родился с этими умениями. Он повторял прыжки снова и снова, каждый раз добавляя новые элементы и вращения – его доска становилась продолжением его самого, послушно выполняя каждую команду. С каждым прыжком он становился всё увереннее, всё свободнее, будто сливаясь с энергией горы. Было видно, что он не просто катается, а получает истинное удовольствие от каждого движения.

Я сидела на заснеженном бревне, завороженно наблюдая за его ловкими манёврами, чувствуя, как в груди разливается тепло, совершенно не связанное с восходящим солнцем. Это было тепло восхищения.

– Так держать, бро! – свистнул Кенни, а потом протянул мне пачку с чипсами, которые захватил из шале. – Будешь?

– Да, – приняла я его жест и взяла в рот чипсинку. Довольно вкусную.

Кенни предложил взять и Авроре, сидящей рядом с ним с другой стороны, и она не отказалась. У меня в голове это не укладывалось. Никогда не представляла этих двоих в паре. Они казались слишком разными, как будто с разных планет.

Внезапно Эйс остановился на вершине склона, развернувшись лицом к нам. Улыбнулся мне, прищурившись от солнца – очки он не надел. Даже на таком расстоянии я могла различить озорные искорки в его глазах.

– Признавайся, что произошло в лесу? – спросил вдруг Кенни, обращаясь ко мне.

Я закатила глаза от раздражения. Ну почему он хочет всё про всех знать?

– Могу сказать, чего не произошло, – произнесла я в ответ. – Мы не сидели на дереве, прячась от росомах.

Аврора закашлялась. Видимо, от неловкости.

– Ну естественно, – захихикал в ответ парень, – на дереве было бы очень неудобно заниматься тем, чем вы занимались.

– Кенни! – одернула его Аврора, бросив на него предупреждающий взгляд. – Это грубовато.

– Да ладно тебе, Рори, – отмахнулся тот, – я же просто шучу.

Я почувствовала, как мои щёки начали гореть, как раскалённая плита, и бросила на него убийственный взгляд.

Мне не до конца было понятно, как мы с Эйсом теперь будем вести себя. Например, когда вернёмся в универ. Все знают нас как врагов. Неоднократно нас ловили за спорами и повышенными тонами, пока мы проклинали друг друга. Или пакостили друг другу.

Первое время он жил в общежитии, и однажды, когда я услышала, что он собрался на свидание с какой-то местной девчонкой, я проникла к нему в комнату и заменила содержимое его геля для душа на клей для волос с экстра-сильной фиксацией.

Что произошло дальше, я могла только себе представить.

Он принял душ, намылился… а потом не смог смыть этот гель. Его волосы встали дыбом, как у дикобраза, и прилипли к коже. Он впал в панику, потому что всегда заботился о своём безупречном виде. После чего позвонил мне и заорал в трубку: «Ты дьявол во плоти! Что ты сделала с моим гелем?!». А я, еле сдерживая смех, ответила: «Просто добавила немного волшебства, Mudila. Удачного свидания!». В итоге я узнала, что он опоздал на свидание на два часа, потому что пытался отскрести этот клей с себя кухонной губкой. Кенни охотно делился со всеми этой информацией.

В общем, я много над ним издевалась в своё время.

И вот теперь, после того, как мы целовались… Как нам теперь появляться вместе на людях? Все же решат, что начался апокалипсис, раз такие как мы вдруг сложили оружие и объединились. Будем ли мы сообщать всем о том, что теперь не враждуем?

Это кажется чем-то из ряда вон выходящим. Представить только лица студентов и даже профессоров, когда они увидят нас вместе, не пытающимися друг друга уничтожить…

Я вернула взгляд на Эйса. Он, до этого взявший небольшую передышку, в этот момент оттолкнулся снова. Он не ехал, а плыл по снегу, оставляя за собой изящные следы. Внезапные повороты, которые, мне казалось, должны были закончиться падением, ему удавалось выполнять с невероятной ловкостью. Его тело двигалось плавно, но в то же время с какой-то завораживающей резкостью. Вокруг него взметалась снежная пыль.

Я не знала, как называются все эти трюки, но от каждого захватывало дух. Такое случалось со мной и раньше, но я упорно игнорировала и обманывала себя, что его умения ничуть не впечатляют. Теперь же я могла не притворяться, и от этого стало легче дышать.

Эйс почти летел, оторвавшись от земли, а в следующую секунду уже скользил по склону, почти касаясь его рукой. Я смотрела, как завороженная, не в силах отвести взгляд. В этом было что-то гипнотическое. Даже солнце казалось не таким ярким, всё моё внимание было приковано к этой стремительной фигуре.

В этот момент я поняла, что пропала с концами.

Он снова тронулся с места, плавно спускаясь вниз по склону, оставляя за собой извилистый след на девственно чистом снегу. Я следила за ним взглядом, пока он не приблизился к нам и резко остановился, подняв небольшое облачко снежной пыли.

– Эй, говнюк! – крикнул он. – Ты это видел? Чистейший бэксайд 180 в свитч, приземление как по маслу! Наконец-то!

Кенни неуклюже встал, – на его ногах уже были закреплены заранее лыжи, – и усмехнулся:

– Ты про тот, где ты чуть не зарылся носом в снег на выходе?

– Пошёл в зад, – возмутился Эйс. – Приземление было идеальным. Я месяц над ним пахал.

– Ну да, ну да, – скептически протянул Кенни. – Только ты забыл выпрямить колени. Ты выглядел как сложившийся банан.

– Пошёл в зад ещё раз. Вылет был чистый. И вращение ровное. Тренер говорил, если я продолжу точно так же, смогу добавить к нему флип. На соревнованиях это произведёт на судий отличное впечатление.

– Ну ладно… – пробормотал Кенни, качая головой. – Ты был хорош. Признаю.

– Придурок, – произнёс Эйс и шуточно хлопнул друга по плечу. – Зависть – плохое чувство, бро.

Мы с Авророй переглянулись. Весь этот разговор про какие-то «бэксайды» и «флипы» прошёл мимо нас.

Эйс наконец выпрямился и посмотрел на меня. Я ожидала от него каких-то действий. В плане, мне было интересно будет ли он показывать своим поведением то, что мы помирились? Или будет вести себя ка…

– Хочешь прокатиться со мной? – неожиданно спросил он мягко.

Кенни с Авророй обменялись шокированными взглядами. Их брови поползли резко вверх. Причём почти синхронно. Кенни шуточно подложил ладонь ко лбу Эйса, задумчиво произнося:

– Хм, вроде бы нет температуры.

Эйс шуточно укусил ему руку, и тот с писком одёрнул её.

– Эй!

– Не распускай ручонки, лепрекон. С недавних пор меня можно трогать только одному человеку.

Кенни нахмурился:

– Это кому же?

А потом до него дошло. Он медленно повернул в мою сторону голову и почти пропищал:

– Мать твою! А я знал! Знал, что рано или поздно вы уединитесь где-нибудь в кустах, и всё встанет на свои места!

Эйс толкнул Кенни, и он грохнулся, не удержав равновесие, и его лыжи едва не полоснули меня по ногам.

– Ой, мне всё равно, что у вас там было, всё равно вы не измените моё мнение, – скрестив руки на груди, почти обиженно выдал он, – но мы договаривались покататься вместе, когда ты закончишь свою тренировку!

– Я передумал, – наигранно серьёзным тоном ответил Эйс. – Ты не заслужил.

– Вот так значит, да? Променяешь своего бро на куклу Барби? – Кенни кивнул в мою сторону, подчёркнуто разглядывая меня с ног до головы. – На ту, которая по-любому даже не знает, чем отличается бэксайд от фронтсайда?!

Эйс рассмеялся.

– Именно! Зато она умеет ценить настоящее искусство. Правда ведь, Мила?

– Ну… – промямлила я, – он действительно очень… быстро ездит.

Аврора прыснула со смеху. Кенни поднялся на ноги, отряхивая штаны.

– Ладно, – сказал он, – езжайте, голубки. Я вам разрешаю.

– Можешь засунуть своё разрешение себе в уретру, – фыркнул Эйс с весёлой ноткой.

– А что, в зад уже не популярно?

– А вдруг тебе понравится?

– Ну если тебе понравилось, не значит, что и мне зайдёт.

Эйс расхохотался, а Аврора вздохнула, явно не разделяя прикола подобного юмора. Я же просто стояла, чувствуя себя лишней.

– Короче, отвянь, – наконец, отсмеявшись, произнёс Эйс. – Если захочешь, можешь присоединиться к нам, только не плачь.

– Не боишься, что я догоню вас на склоне и тоже засуну тебе кое-что в уретру? – не унимался Кенни. – Например, свой ботинок?

В ответ ему показали средний палец. Открепившись от своей доски, взяв её в одну руку и повернувшись ко мне, Эйс сказал:

– Нам лучше торопиться, пока этот извращенец не начал в подробностях описывать свои фантазии… Кенни, дай мне мой шлем.

Кенни бросил ему шлем, который лежал рядом с ним. Эйс надел его на меня, аккуратно поправляя волосы. Его пальцы невольно задержались на мгновение на моей щеке, оставляя за собой едва ощутимое тепло. Я невольно затаила дыхание, ощутив внезапную близость.

– Так-то лучше, – произнёс он, отстраняясь и беря свою доску. – Безопасность превыше всего. Особенно когда имеешь дело с таким чайником, как ты.

Я закатила глаза, но промолчала. Он протянул мне руку, а я вложила свою ладонь в его, облачённую в перчатку, и постаралась ему довериться. Вскоре мы поднялись на подъёмник, и перед нами открылся захватывающий вид на заснеженные горы.

– Зачем ты брала с собой в Норвегию этот маркер? – неожиданно поинтересовался Эйс.

Он вынул из кармана мой несмываемый маркер, который в своё время оставил много пенисов со снежинками на дверце его шкафчика в раздевалке.

– На всякий случай, – ответила я. – Откуда мне было знать, что мы перестанем враждовать, и он мне не понадобится?

– А чтобы он не оказался здесь понапрасну, позволь мне использовать его в своих целях.

– В своих целях? – Я с подозрением посмотрела на него.

Эйс загадочно улыбнулся и перевернул свою доску. Взяв маркер, он с неожиданной аккуратностью и даже каким-то благоговением вывел на глянцевой поверхности доски надпись – «Моя Льдова». Простые, чёткие буквы, написанные несмываемым маркером.

– Вот теперь он точно не понапрасну, – сказал Эйс, поднимая на меня глаза.

В них плясали озорные искорки, но в то же время я заметила что-то ещё, что-то более глубокое и серьёзное.

– Теперь все будут знать, кому принадлежит моё сердце.

Я смотрела на надпись, завороженная этим неожиданным жестом. В груди что-то сладко защемило.

– Ты использовал моё оружие в мирных целях? – улыбнулась я.

– Во имя любви, Мила.

И я промолчала, пока мои заискривишиеся глаза, я уверена, сказали всё за меня.

Когда подъёмник доехал до отправной точки, Эйс спросил:

– Готова к экстремальному спуску?

Я с сомнением посмотрела на него.

– Только не говори, что мы будем кататься на одной доске.

– Не бойся, я тебя не уроню. Будешь держаться за меня. Тебе понравится, обещаю.

Я никогда не была любительницей экстрима и риска. Ну, разве что иногда взламывала соседний Wi-Fi, если у нас кончался трафик, или залезала в комп ректора через собственный телефон и немного меняла настройки, чтобы он повозился и отложил экзамен, по просьбе однокурсников. Но это совсем другое. Перспектива спускаться с горы на одной доске с Эйсом, пусть даже и опытным сноубордистом, вызывала у меня, мягко говоря, некоторую тревогу.

Когда мы спустились с подъёмника, тревога только усилилась, хоть Эйс и выбрал безопасный спуск – он не был таким резким, на каком он тренировался, оттачивая свои трюки. Парень встал на доску, зафиксировав ботинки с помощью специальной системы крепления, а затем, повернувшись, протянул мне руку.

– Давай, вставай передо мной. Лицом ко мне.

Я неуверенно сделала шаг, стараясь не поскользнуться. Доска под ногами казалась одновременно твёрдой и скользкой. Эйс придержал меня за талию, помогая сохранить равновесие.

– Вот так, – его голос был совсем близко, – теперь немного согни ноги в коленях. И держись за меня. Как можно крепче.

«Как можно крепче» – подумала я, судорожно хватаясь за его куртку. Кажется, я не просто хотела, я отчаянно нуждалась в какой-то опоре. Стоять на доске, да ещё и на склоне горы, оказалось гораздо страшнее, чем я себе представляла. Я прижалась к нему всем телом, ощущая собственной грудью его торс даже под слоями наших курток.

– Готова? – спросил Эйс, и я почувствовала, как его руки легли мне на талию.

– Ага, – неуверенно отозвалась я.

– Тогда поехали.

Он слегка оттолкнулся, и доска плавно тронулась с места. Я пискнула и ещё крепче вцепилась в него. Сердце бешено заколотилось в груди. Мы медленно набирали скорость, и я зажмурилась, боясь смотреть вокруг.

– Эй, – раздался надо мной смех Эйса, – открой глаза, трусиха. Ты же пропустишь весь вид!

– Лучше я оставлю их закрытыми! – отозвалась я, утыкаясь лицом в его грудь, как зашуганный котёнок.

Ветер свистел в ушах, снег искрился на солнце, а я стояла, прижавшись к нему, и чувствовала себя одновременно весело и нервозно.

– Ну уж нет, – сказал Эйс, и я почувствовала, как его руки слегка сжали мою талию. – Так нечестно. Я старался произвести на тебя впечатление, а ты ведёшь себя как маленькая девочка.

Я сдалась. Нехотя приоткрыла один глаз, потом второй. Склон казался бесконечным белым полотном, уходящим куда-то вниз. Заснеженные ели проносились мимо, как размытые зелёные пятна. От высоты и скорости захватывало дух.

– Красиво? – спросил Эйс. Его дыхание вызывало дрожь, которая никак не была связана со страхом.

– Красиво, – прошептала я в ответ, наконец-то расслабляясь и начиная получать удовольствие. Страх постепенно отступал, сменяясь восторгoм и ощущением невероятной свободы.

Эйс плавно управлял доской, искусно объезжая небольшие сугробы и неровности склона. Я чувствовала каждое его движение, каждый поворот, и словно сама становилась частью этих манёвров. Его руки на моей талии были крепкой и надёжной опорой, даруя чувство безопасности. Мы скользили вниз, словно единое целое, два человека, объединённые одним моментом чистого, неподдельного удовольствия. Впервые такой вид экстрима казался мне не страшным, а волнующим и пьянящим.

В какой-то момент мы выехали на более пологий участок, скорость снизилась, и Эйс слегка ослабил хватку.

– Ну как тебе? – спросил он, наклонив голову так, чтобы я видела его глаза.

– Это… было круто, – выдохнула я, не в силах сдержать улыбку. – Я никогда не думала, что мне может так понравиться.

– Я рад это слышать, Лягушка, – ответил он, и его голос был таким низким и тёплым, что у меня по спине пробежали мурашки.

Внезапно склон снова стал круче. Скорость увеличилась, и я инстинктивно прижалась к Эйсу ещё сильнее. Он усмехнулся.

– Держись крепче, – сказал он, – сейчас будет немного быстрее.

Доска стремительно летела вниз, а окружающий пейзаж превратился в размытое полотно из белого и зелёного. В какой-то момент мне показалось, что мы летим. Сердце забилось чаще, но это был уже не страх, а восторг. Я чувствовала себя невероятно живой, полной энергии и адреналина.

Вот, что он чувствовал каждый раз когда катался. Вот, почему был так одержим природой. Вот, почему так любил это чувство свободы. Она, наверное, заставляет его забыть о том, что он является заложником таблеток, без которых не может прожить и дня.

И, может, воспоминания об Илае тоже уходили далеко на второй план, не обременяя его тяжёлым грузом, с которым он вынужден жить.

Мы уже довольно долго скользили по склону. Я начала осваиваться и даже получала искреннее наслаждение, чувствуя скорость и холодный ветер в лицо. Пейзажи вокруг были захватывающими – белоснежные вершины, тёмные ели, усыпанные снегом, и яркое солнце, отражающееся в искрящихся кристалликах. Я почти расслабилась, доверившись крепким рукам Эйса на моей талии.

И вдруг он резко перенёс вес, и доска круто повернула, заскользив по склону почти перпендикулярно прежнему направлению. Меня качнуло, и я испуганно вскрикнула, хватаясь за него изо всех сил.

– Эй! – воскликнула я, сердце ухнуло куда-то в пятки. – Что ты делаешь?!

– Держись! – крикнул он в ответ, его голос был полон веселья и азарта.

Доска накренилась ещё сильнее, и на мгновение мне показалось, что мы сейчас перевернёмся к чертям собачьим. Я зажмурилась, ожидая падения. Но падения не последовало. Вместо этого я почувствовала, как доска плавно выровнялась, и мы продолжили спуск, но уже в другую сторону.

Открыв глаза, я увидела, что мы ехали вдоль кромки обрыва, открывающей захватывающий вид на долину, раскинувшуюся внизу. Дух захватывало от высоты и красоты открывшегося пейзажа.

– О господи… – выдохнула я.

Эйс рассмеялся.

– Нравится? – спросил он, и в его голосе слышалась гордость. – То, что я только что провернул, называется карвинг, – объяснил Эйс. – Нужно правильно перенести вес и наклонить доску под нужным углом.

Я посмотрела на него с восхищением. Мой страх сменился восхищением, а в животе приятно щекотало от адреналина. Этот спуск определённо запомнится мне надолго.

– Круто, но теперь можем ли мы отъехать от этого обрыва? – заныла я. – Пожалуйста.

– Как скажешь, любовь моя.

Когда через какое-то время мы наконец достигли подножия склона, я ещё долго не могла отдышаться, чувствуя, как дрожат ноги. Прижатая к телу Эйса.

Он осторожно помог мне сойти с доски и, глядя на меня с тёплой улыбкой, сказал:

– Ты молодец. Для первого раза очень даже неплохо. Хорошо, что шлем не понадобился.

– Спасибо, – прошептала я. – Это было… незабываемо.

Мы просто стояли, тяжело дыша, и смотрели друг на друга. В воздухе висело что-то неосязаемое, волнующее, что-то большее, чем просто радость от совместного катания.

И в этот момент тишину разорвал дикий вопль Кенни, несущегося прямо на нас на лыжах, размахивая палками как сумасшедший.

– Берегите свои задницы! – заорал он, как мне сперва показалось, потеряв управление.

И только потом я поняла, что это было нарочно.

Прежде чем мы успели хоть как-то среагировать, Кенни врезался прямо в Эйса. Оба, смешно взмахнув руками, повалились в сугроб. Я невольно вскрикнула, но тут же рассмеялась, увидев, как они барахтаются в снегу, словно два щенка.

– Ты что творишь, придурок?! – сквозь смех прохрипел Эйс, отряхиваясь от снега.

– Прости, бро, не заметил тебя, – соврал Кенни, и об этом говорил тон, которым он это всё произнёс. – Зато эффектно вышло.

Я стояла рядом, еле сдерживаясь от громкого хохота. Неожиданное падение разрушило романтическую атмосферу, но наполнило всё вокруг весельем.

Эйс, отряхивая снег с куртки, посмотрел на меня с улыбкой.

– Как видишь, шлем всё-таки мог пригодиться, – подмигнул он. – Хотя бы для защиты от летящего в тебя Кенни.

– Я целился в тебя, – передал ему друг. – Так что…

Эйс бросил в него горсть снега, попав прямо в лицо, и Кенни зажмурился, отворачиваясь.

– Ах ты сукин сын! Это объявление войны?

– Вполне возможно.

И совсем скоро началась настоящая суматоха.

Кенни и Эйс, как дети, по очереди бросались друг в друга снежками, не обращая внимания ни на что вокруг.

Я наблюдала за этим весельем со стороны, улыбаясь и изредка вскрикивая, когда особенно меткий снежок пролетал совсем близко. Склон превратился в импровизированное поле боя. Снежки летали во все стороны, сопровождаемые воплями, смехом и добродушными ругательствами.

– Не я первый начал! – кричал Кенни, уворачиваясь от летящего в него снаряда.

– И я это закончу, – парировал Эйс, попадая другу прямо в грудь.

Я чувствовала, как настроение меняется. Вместо лёгкого смущения и волнения, которое было между мной и Эйсом всего несколько минут назад, теперь я чувствовала лёгкость, радость и… что-то ещё. Что-то тёплое и приятное, что зарождалось где-то внутри. Возможно, это была зависть к их лёгким, непринуждённым отношениям. А может быть, что-то большее.

В какой-то момент, запыхавшиеся и раскрасневшиеся, они остановились.

– Я люблю тебя, бро, – еле дыша, произнёс Кенни. – Хотя ты и инвалид.

– Взаимно, придурок, – ответил, отдышавшись, Эйс. – Особенно учитывая, что твой снайперский прицел максимально хромает.

– Эй, я старался попасть в тебя! Просто ты слишком быстро двигался для моей координации. К тому же, ты уворачивался, как девчонка.

– Как девчонка? Это ты, валяющийся в сугробе, как мешок с мусором, говоришь мне про девчонок?

– Я стратегически отступил! – гордо заявил Кенни, пытаясь принять более достойную позу, но тут же поскользнулся и снова чуть не упал. – Это называется тактический манёвр… блин!

– Тактический манёвр «морская звезда»? – съязвил Эйс, протягивая ему руку, чтобы помочь подняться. – Ладно, поднимай свою задницу. Нам ещё надо как-то дойти до шале, пока ты не придумал ещё какой-нибудь гениальный план.

Кенни, ворча, принял помощь друга.

– А знаешь, – сказал он, отряхиваясь, – у меня теперь, кажется, сотрясение.

– Это твоё естественное состояние.

– Эй! – Кенни изобразил оскорблённую невинность. – Я тонкая и ранимая натура!

– Натура весом с одного бигфута19, – усмехнулся Эйс. – Тонкая, не спорю.

– Какой бигфут?! Я вешу сто семьдесят шесть фунтов20! И вообще, я хотел как лучше. Создать, так сказать, экстремальную ситуацию, чтобы проверить твои рефлексы.

– Мои рефлексы в порядке. А вот твоей голове не помешал бы дополнительный слой защиты. Желательно, бетонный.

Он повернулся ко мне, и я поймала себя на том, что, оказывается, улыбалась всё это время, глядя на их максимально дурацкие детские споры. Придя в себя, я качнула головой, а потом сделала вид, что смотрела вовсе не на них.

И это сработало. Эйс ничего мне не сказал.

* * *

Когда наступила ночь, после очередных лекций, рассказов и поздравлений участников курса выживания от профессоров, я с трудом заставила себя подняться в номер.

Рио нигде не было целый день, я не видела его с тех пор, как видела в последний раз. А мне так хотелось поделиться с ним сумасшедшими вещами, которые со мной в последнее время происходили.

Мне кажется, он мне не поверит.

Эйс сидел на стуле с подключённым к зарядке телефоном. Когда я вошла в номер, он поднял взгляд.

– Я соскучился по нормальному Wi-Fi, – сказал он. – Не представляю, каково сейчас тебе.

– Было несколько неудачных попыток суицида, – отшутилась я.

Эйс хохотнул, откладывая телефон. А я прошла глубже в комнату и села на кровать, оказавшись прямо перед ним. Он молча смотрел на меня какое-то время, и смущение снова вернулось с удвоенной силой, как будто мы не целовались только утром, прямо тут, возле стены.

– Как поживает твоя сестра? – вдруг поинтересовался он.

Меня удивило, что Эйс решил спросить о ней.

– Отлично… Недавно ей сделал предложение её парень.

– Поздравляю. – Он улыбнулся. – Ты, должно быть, рада?

– Честно сказать, и да, и нет.

Он нахмурился и вопросительно приподнял бровь.

– Как это понимать? Ты не одобряешь её выбор?

– Нет не в этом дело, – я покачала головой. – Рассел на самом деле хороший парень. Просто… мы с Анжеликой всегда были неразлучны. Она очень много сделала для меня, для папы. Она заменила мне маму, взяв на себя всю заботу обо мне. И я… буду скучать по ней, когда она уедет из дома.

– Вот оно что, – протянул Эйс, понимающе кивая. – Ну, если тебя это утешит: она не отправляется на другую планету, так что ты сможешь навещать её.

Я испустила смешок, закатывая глаза. Такой стиль утешения был очень на него похож. Мне и не приходилось ожидать ничего другого: никаких слащавых приторных слов.

Это было куда лучше.

– Что ж. – Эйс взглянул на время на экране своего телефона. – Уже двенадцать часов. Не знаю, как ты, но я очень устал и хочу спать.

Он стянул с себя свитер, и я впервые смогла позволить себе смотреть на него не с показушным отвращением. Под одеждой перекатывались рельефные мышцы, играющие в свете ночника. Я невольно затаила дыхание, внезапно осознав, насколько он привлекателен. До этого момента я старательно игнорировала его мужскую красоту, прячась за стеной насмешек и подколов. Но сейчас, в полумраке комнаты, все мои защитные механизмы дали сбой.

Эйс бросил свитер на спинку стула и повернулся ко мне.

– Ты смотришь на меня так, словно хочешь наброситься, – усмехнулся он. – Предупреждаю, я буду не сопротивляться.

Я поспешно отвела взгляд, дав себе мысленную оплеуху.

– Очень смешно, – пробормотала я, судорожно пытаясь найти хоть какую-то тему для разговора, чтобы спрятать свою внезапную смущённость. – Я просто задумалась.

– О чём? – Эйс присел на край кровати с другой стороны, снимая носки и не спуская с меня любопытного взгляда. Из-за того, что его волосы в кое-то веки были приглажены назад, на его ухе показывался его чёрный двойной пирсинг.

– О том, что завтра нам предстоит делать, – выпалила я первое, что пришло в голову.

– Завтра мы будем делать тоже самое, что и каждый день до этого. А может вечером нам удастся погулять и насладиться свежим горным воздухом. Может, сходим в кафе в Лиллехаммере. Я не хочу улетать из Норвегии, не увидев этот город.

– Звучит неплохо. – Я кивнула, всё ещё чувствуя себя не в своей тарелке.

Молчание повисло в воздухе, став вдруг густым и каким-то наэлектризованным. Я украдкой взглянула на Эйса. Лунный свет из окна очерчивал контур его фигуры, подчёркивая плечи и стройный силуэт. Внезапно я осознала, насколько близко мы находимся друг к другу. Эйс повернулся. В его глазах мелькнуло что-то, от чего у меня спёрло дыхание.

– Пожалуй, пора спать.

Он откинул край одеяла.

– Да, конечно, – согласилась я.

Я отлучилась в ванную, умылась, переоделась в пижаму и вышла обратно. С трудом сохраняла спокойствие, подходя к своей половине кровати. Мы разделены всего несколькими сантиметрами. Слишком небольшим расстоянием, как мне вдруг показалось.

Когда я его ненавидела, спать с ним на одной кровати было в миллион раз легче, чем тогда, когда я начала испытывать к нему влечение.

Но тем не менее, я всё-таки легла.

Лёжа в темноте, я слышала ровное дыхание Эйса. Каждый шорох, каждый вздох отдавался у меня в груди с утроенной силой. Воздух казался наполненным напряжением. Мысль о том, что он лежит рядом, так близко, не давала мне покоя. Я ворочалась, пытаясь найти удобное положение, но всё было тщетно. В конце концов, я тихо вздохнула, признавая своё поражение. Сон не шёл.

– Не спится? – раздался тихий голос Эйса.

– Да, – прошептала я в ответ.

Повисла короткая пауза, а затем он произнёс:

– О чём ты думаешь?

– Ни о чём, – соврала я. На самом деле мои мысли были полностью заняты им. Его близостью, его запахом, теплом его тела, которое я ощущала, несмотря на то, что между нами было небольшое расстояние.

– Маленькая врунья.

Я помедлила, не зная, что ответить. Рассказать ему правду? Признаться, что он не выходит у меня из головы с того самого момента, как мы оказались в этой комнате?

– Просто не могу уснуть, – пробормотала я, уставившись в потолок. – Отстань от меня или начну называть Айсейгертом снова. Думаешь, забыла?

Кровать слегка прогнулась, когда Эйс ткнул меня в плечо, говоря:

– Не угрожай мне, Лягушка. У тебя это слишком хорошо получается.

Я прислушалась к ощущениям в своём теле и внезапно поняла, что кожа покрылась мурашками. Сначала это было едва заметное пощипывание, словно кто-то провёл по мне ледяным пёрышком. Но ощущение быстро нарастало, превращаясь в явный озноб. Я поёжилась, невольно подтянув одеяло к шее.

– Тебе не кажется, как будто стало прохладнее? – спросила я, плотнее закутываясь в одеяло. Казалось, оно почти не греет.

– Холодно? Вроде было тепло…

Он замолчал, прислушиваясь. Тишина в комнате стала гуще, пропитанная нарастающим холодом. Я ещё раз поёжилась, пытаясь согреться.

– Очень странно, – протянул Эйс. – Может, окно открыто?

Я повернула голову к окну. Оно было плотно закрыто.

– Нет, – ответила я дрожащим голосом. – Не понимаю, что происходит.

– Может, что-то с отоплением? Надо проверить, – сказал Эйс и, резко поднявшись с кровати, направился к батарее. – Твою ж… она ледяная!

Я резко вскочила с кровати.

– Что?!

– Может, какие-то перебои с электричеством, – предположил Эйс. – Пойду, узнаю, в чём дело… А ты лежи. Укутайся в одеяло как можно плотнее.

Я проводила его взглядом, когда он, натянув на себя свитер, вышел из комнаты.

А холод становился всё ощутимее. Вопреки указке Эйса, я вылезла из-под одеяла и подошла к окну. За стеклом простиралась тёмная, безмолвная ночь. А потом заметила несколько человек, которые суетились внизу. Кажется, в шале действительно возникла какая-то проблема.

А разве в таких случаях не предусматривается что-то вроде… ну, не знаю, генератора? Интересно, что мы теперь должны делать?

– Ну и что ты там забыла? – раздалось за спиной.

Я обернулась.

Дверь была открыта, и в комнату вошёл Эйс, нагруженный одеялом и пледом. Я вернулась в постель.

– Ну, – начал он, сваливая свою ношу на кровать, – кажется, у нас маленькая проблема.

– Маленькая? – Я иронично подняла бровь, стуча зубами. – Мне кажется, я превращаюсь в ледышку.

– Перебои с электроснабжением, – объяснил Эйс. – Где-то случилось короткое замыкание, сказали, что скоро прибудут электрики, но сколько времени займёт починка – неизвестно. В самом худшем случае, я думаю, до утра.

– До утра?! – Я ахнула. – Но здесь же холодно как на Северном полюсе!

– Я лишь предположил. – Он вздохнул, разворачивая толстый плед, который принёс. – Администрация извинилась и сказала, что пока лучше всего сидеть в номерах и… – он запнулся, – …и, цитирую, «укутаться в одеяла».

– Серьёзно? – Я не смогла сдержать смешка, хотя мне было совсем не смешно. – Они думают, что пара одеял спасёт нас от арктического холода?

– Чуть позже принесут горячий чай, так что…

– Ну, чай – это уже что-то, – признала я. – Хоть какая-то польза от их «гениального» совета.

– А ещё, если захочешь, можешь спуститься в холл к камину. Некоторые предпочли собраться там.

Я представила себе кучу народу, много незнакомых мне людей, и мысль о том, чтобы остаться в своём номере, на кровати, показалась куда привлекательнее.

– Нет. Я лучше пережду здесь.

Эйс улыбнулся, словно согласился, а затем, не спрашивая разрешения, залез под одеяло рядом со мной. Да я и не собиралась возражать.

– У меня сейчас конечности отвалятся. – У него застучали зубы. – В коридоре ещё холоднее, чем здесь.

Я повернулась к нему лицом. Из-под двойного слоя одеял торчали лишь наши головы, но этого вполне хватало, чтобы я смогла разглядеть его лицо в темноте.

– Ты весь дрожишь, – прошептала я. – Может, нам…

Он повернул голову в мою сторону, заинтересованный тем, что я скажу дальше.

– Может, нам что?

Я придвинулась ближе, прогоняя остатки смущения, которые во мне ещё имелись, и прижалась к нему. Он напрягся на мгновение, но тут же расслабился.

– Так теплее, – прошептала я, уткнувшись носом ему в шею. От него пахло мятной жвачкой.

Молчание длилось дольше, чем я ожидала, и я чуть было не решила, что зря вторглась в его личное пространство, пока тишина всё-таки не нарушилась.

– Да, – согласился Эйс, его голос был хриплым. – Значительно теплее.

Мы лежали молча, прижавшись друг к другу. За окном завывал ветер, а в комнате, под толстым слоем одеял, стало уютно и тепло. Его дыхание согревало мою кожу, а сердцебиение отдавалось в груди. В этой вынужденной близости было что-то особенное.

– Знаешь, – прошептал Эйс, нарушая тишину, – кажется, я рад отключению электричества.

– Почему? – спросила я, удивлённо поднимая голову.

– Потому что сейчас я могу вот так тебя обнимать. И мне не нужно придумывать для этого повода.

Его слова послали приятную дрожь по моему телу. Я почувствовала, как его рука осторожно скользнула по моей спине, притягивая меня ещё ближе. Между нами практически не осталось пространства, и я ощущала тепло его тела, словно мы были одним целым.

Эйс медленно наклонил голову, и его губы коснулись моего лба. Лёгкое, почти невесомое прикосновение, но от него по моей коже пробежали мурашки.

– Ты такая тёплая, – прошептал он. Его рука, лежавшая на моей спине, начала рисовать невидимые узоры. – Я сейчас сойду с ума, Милана…

Я закрыла глаза, полностью отдаваясь моменту.

Холод за окном, перебой электричества – всё это казалось далёким и неважным. Сейчас существовали только мы, тепло наших тел, его близость и это новое, трепетное чувство, зарождавшееся между нами в темноте горного шале.