Титаник-2

Глава 4

Ей уже давно не снился этот кошмар. Таня надеялась, что он остался в прошлой жизни. И больше никогда не повторится.

Весеннее солнце, краснея, опускалось за прудом в черный лес. Лиловые отблески ложились на лед. Маленькая Таня летит на «снегурках» по льду замерзшего пруда. Розовощекий Вадик — одноклассник, пыхтя, силится ее догнать.

— Не поймаешь, — снова озорно крикнула она. — Мало каши ел!

Быстро перебирая ногами, Вадик разгоняется. Но как только он подбирается поближе, Таня резко меняет направление и уходит в сторону. Вадик пролетает мимо. Мальчик с удивительным упорством повторяет свои бесплодные попытки. Шустрая Танюшка нравится ему.

Вдруг лед затрещал под ее ногами, и девочка не заметила, как очутилась в полынье. Таня испугалась по-настоящему только тогда, когда услышала тонкий пронзительный вопль Вадика:

— Таня тонет!

Девочка отчаянно замолотила по воде руками, но намокшая одежда тянула вниз, как тяжелый якорь. Таня пыталась ухватиться за лед на краю, но весенний лед обламывался и хрустел. Вадик и другие дети бегали, что-то истошно кричали, боясь приблизиться к девочке. От взрослых они знали, что в таких случаях от полыньи надо держаться подальше.

Таня быстро выдохлась. Она стала погружаться в тяжелую воду. И через несколько секунд оказалась в полной темноте, будто в холодном футляре, отрезанная от всего живого мира. В ее ушах раздался мелодичный звон. Она из последних сил попыталась позвать на помощь, но не смогла издать ни звука.

«Спасите меня! Я хочу наверх, пожалуйста!»

Она думала, что кричит. Отчаянно зовет на помощь в этой вечной темноте…

Таня проснулась от собственного крика. Кто-то крепко держал ее в руках. Неужели это Андрей Иванов, молодой рабочий с механического завода, случайно оказавшийся рядом с прудом и вытащивший девочку из ледяной мглы?

— Успокойся, Таня. Что с тобой? — Игорь крепко сжимал ее в своих объятиях.

Таня сделала несколько судорожных глотков, стараясь захватить в легкие побольше воздуха. Страшный сон продолжался мучительно долго. Наконец она очнулась и различила склонившегося над ней Игоря. В его глазах застыл испуг.

— Все хорошо! — поспешила она успокоить мужа. — Сон плохой приснился. Просто плохой сон.

— Просто плохой сон?! — взорвался Игорь. — Да ты дрожишь как в лихорадке. А секундой раньше мне показалось, ты задыхаешься в приступе астмы. Я не знал, как тебе помочь.

— Прости! — Дрожь в руках постепенно утихала. — Это детский кошмар. Когда я училась в третьем классе, то чудом не утонула. Меня раньше часто мучил этот кошмар. После свадьбы он мне ни разу не снился.

— Ты просто перенервничала, — немного успокоившись, произнес Игорь. — Слишком много работаешь. Сколько раз я тебе говорил: ты загонишь себя!

— Игорь, не будем разводить ночью дискуссии на эту тему.

— А когда мне с тобой разводить дискуссии? Ты приходишь поздно вечером. Ладно, давай спать, — примиряюще сказал Игорь и тут же добавил: — Но этот кошмар — последняя капля. Больше так истязать себя я тебе не позволю, иначе это плохо кончится.

— Все образуется, — мягко улыбнулась ему Таня. Она не сомневалась, что Игорь все равно уступит ей. Он любит ее больше жизни, потому и бесится. Хотя последний месяц она и в самом деле работала как проклятая, но от этого показа зависела ее дальнейшая карьера.

— Принеси мне лучше воды, — попросила Таня. — Хотя нет, лежи, схожу сама, посмотрю, не разбудил ли ты своими криками Катю.

Татьяна накинула на плечи халат и заглянула в соседнюю комнату. Дочка спала безмятежным сном.

— Спокойная, Катюшка, ты у меня, — прошептала она, поправляя одеяльце. — Вся в отца.

Татьяна хотела поцеловать дочку, но побоялась ее разбудить.

Она снова легла, и казалось, лишь прикрыла на миг глаза, как ее разбудил писклявый голосок будильника. Как она ненавидела его в эту минуту!

«Надо купить себе другой, более мелодичный», — сколько раз повторяла она. И все же оставляла старый, проверенный студенческими годами. Этот будильник был для нее настоящим талисманом. Едва только разбегался с глаз туман сна, она понимала, что бедненькие часики не виноваты. Просто вчера надо было лечь спать пораньше.

Муж перевернулся на другой бок — он встанет через полчаса, когда будет готов завтрак. Удивительно, но Игорь приходил на кухню минута в минуту — не раньше и не позже. По запаху, что ли?

Таня, потягиваясь, прошлепала на кухню и застала там маму.

— Ты что так рано поднялась? — недовольным голосом спросила Таня. — Спала бы, успеешь еще наработаться.

Екатерина Романовна развела руками, словно ее поймали за недостойным занятием.

— Не спится что-то.

— Да не волнуйся, мама, все будет нормально. — Таня поцеловала мать в щеку.

— А Игорь? Он еще спит? — вдруг забеспокоилась Екатерина Романовна. — Завтрак почти готов.

— Разве я просплю завтрак? — появился на пороге хозяин.

— Завтрак ты не проспишь никогда, — рассмеялась Таня, — у тебя нюх как у собаки.

— А глаз как у орла.

Екатерина Романовна накрыла на стол и направилась к дверям.

— Ты куда, мама? — озабоченно спросила дочь.

— Пойду в сад, немного подышу свежим воздухом. А вы здесь пока дела свои обговорите. — Она вышла.

— С тобой все в порядке? — спросил Игорь.

— Все отлично, — отпила глоточек черного кофе Таня. — Только не надо смотреть на меня с укором. Можно подумать, тебе никогда не снились кошмары.

— Ты же знаешь, что сны для меня большая редкость. — Игорь взял кофейник и подлил себе кофе. — И вообще, мои сны и не сны вовсе, а руководство к действию.

— Да, однажды во сне ты увидел, как надо раскроить платье. Остается лишь тебе позавидовать, — вздохнула Таня.

— Кому-то приснилась целая коллекция!

— Но только один раз!

— А тебе хотелось всю жизнь превратить в сон?

— Да, — мечтательно улыбнулась Таня. — В сон. Прекрасный, райский сон.

— Но твоя жизнь и так похожа на сказку: уютный дом на берегу озера, благоухающий сад, бассейн. Работаешь в знаменитом доме моделей. Подрастает шустрая дочурка. А какой у тебя восхитительный муж!

— Мой муж — чистое золото, — согласилась Таня и тут же щелкнула его по носу. — Это чтобы не зазнавался, — рассмеялась она, вставая из-за стола.

— Какой у вас чудный сад. Всю жизнь мечтала о таком, — сказала Екатерина Романовна, входя в столовую.

— Если останешься у нас, сможешь любоваться садом каждый день, — заметила Таня.

— Я и так остаюсь.

— Навсегда?

— Об этом мы уже говорили, а вот самолет, если ты не поторопишься, улетит без тебя.

Таня посмотрела на часы и, в ужасе схватившись за голову, побежала в спальню собирать вещи в дорогу.

Через полчаса Игорь отнес багаж в машину. Таня поцеловала на прощание мать, проснувшуюся дочурку и села на переднее сиденье рядом с мужем в машину.

По дороге в аэропорт они весело болтали ни о чем, а потом, при мысли о предстоящей разлуке, Таня погрустнела. Игорь не стал ее беспокоить, сосредоточившись на дороге.

Она снова вспомнила дурной сон. Этот кошмар всегда снился не к добру. Таня пыталась совладать с нервами. В этот раз все должно быть нормально. Она должна довести дело до логического конца. Идея, поначалу казавшаяся ей великолепной, радовала ее все меньше. Конечно, показ новой коллекции на «Титанике» — это событие, но будь ее воля, она ни за что бы не отправилась в это путешествие.

Она и без этого кошмара не находила себе места. Неужели ее ждет провал? Почему-то у нее не возникало в мыслях, что неприятности каким-то образом могут быть связаны с самим «Титаником». Это было тем более странно, что во сне она чуть не утонула. Правда, гадалка заверила ее, что раз не утонула, то теперь может плавать спокойно.

По пути в аэропорт Шереметьево-2 Соболев забылся в беспокойном сне. После приезда из Испании он улаживал срочные дела в Москве, поэтому крутился с утра до поздней ночи.

И снова ему приснился писатель Лутовинов…

— Книга интересная, но спорная, — сказал он Лутовинову, когда тот вернулся в кабинет. — Мне надо проконсультироваться с Ольгой Ивановной.

— Но я не могу долго ждать, — взмолился Виталий.

— Я вас понимаю. Вам и вправду не резон сидеть выходные в Москве. Давайте поступим так. Оставьте рукопись, а на следующей неделе мы вам сообщим о своем решении. У вас есть телефон?

— Да, — радостно закивал Лутовинов. — Конечно.

Соболев протянул ему листок бумаги, и Виталий дрожащей рукой написал номер своего телефона в Екатеринбурге.

— Если ваш роман понравится рецензентам и мы решим его печатать, то издательство оплатит вам проезд до Москвы и обратно, — с улыбкой обнадежил гостя Соболев. Всем своим видом он давал понять, что разговор окончен.

— Хорошо, — сказал Лутовинов. Последняя фраза, похоже, убедила его в серьезности намерений издательства.

— Только вы никому больше не передавайте рукопись, — предупредил Соболев.

— Ну что вы, это у меня единственный экземпляр, — простодушно ответил Лутовинов.

— Единственный? — Лицо Дмитрия оставалось непроницаемым, хотя внутри его все ликовало.

— Да…

— Ну что ж, прекрасно, тогда договорились. — Соболев вышел из-за стола и крепко пожал Лутовинову руку.

Через четверть часа после того, как за уральским писателем закрылась дверь, Дмитрий на своей белой «шестерке» уехал домой.

В тишине — жена была на работе, а дочь у подружки — он внимательно прочитал рукопись. Соболев убедился, что вещица стоящая. На этом романе можно было заработать тысячи. Не рублей, естественно, а долларов. У Дмитрия даже заныло в затылке. Да, это был супербестселлер. Тем более сейчас, когда, утонув в очередной раз в фильме Камерона, «Титаник» поднял крутую волну интереса к себе. Понравилось Дмитрию и название — «Белая звезда».

— Это шанс, мой великий шанс, — пытался заглушить угрызения совести Соболев. — Уральский провинциал ничего не сможет доказать. Да и кто его будет слушать? Я немного поморочу ему голову, а когда книга выйдет в свет — поезд уйдет. Он попросту станет самозванцем.

Но береженого Бог бережет, решил Соболев, и на всякий случай изменил некоторые имена, а также переписал несколько, на его взгляд, не слишком важных эпизодов.

К счастью, Лутовинов неплохо владел словом, и уже в понедельник Дмитрий, минуя редактора, запустил книгу в набор, пообещав операторам компьютерного набора тройную оплату. Через четыре дня Соболев получил выведенный на пленки оригинал-макет. Одновременно художник закончил колдовать над обложкой.

Дмитрий отложил на время издание очередного триллера с бывшим афганцем в качестве главного героя. Он посидел за коньячком в ресторане с директором типографии — и вскоре «Белая звезда» появилась на свет. После визита Лутовинова прошло всего две недели. Еще через две недели «Белая звезда» лидировала в тех списках популярности, в которых места не покупались издательствами…

В этот момент «форд» угодил колесом в выбоину и машину подбросило.

— Не дрова везешь, — сквозь сон пробурчал Соболев.

За рулем иномарки сидел Сергей Марков — один из его соавторов. А если уж быть совсем точным — один из двух молодых писателей, работавших на него. После «Белой звезды» от Соболева ждали нового шедевра. Дмитрий угодил в ловушку, расставленную им же самим, — писать книги не было его призванием.

Однако и здесь нашелся выход — простой и гениальный. Дмитрий предложил сотрудничество двум выпускникам литературного института. Его раскрученное имя и приличный гонорар в обмен на их книги. Соболев только разрабатывал сюжеты.

Этот союз писателей, как его в шутку называл Дмитрий, устроил всех. Фамилия Соболева постоянно мелькала среди бестселлеров, его романы, а это было не таким уж частым явлением, покупали зарубежные издательства, рос его счет в коммерческом банке, но и «литературные негры» — так называют таких сотрудников в писательской тусовке — Яша Римский и Сергей Марков не оставались внакладе. Соболев платил им щедро, понимая, что на таланте этих ребят держится его благополучие.

Соболев использовал схему, которую давно применяют в издательском мире. В прошлом веке «литературные негры», к примеру, возбудили несколько процессов против Александра Дюма. Он выставлял свое имя на обложках, которые даже не читал, а в процессе 1847 года было доказано, что за один год Дюма напечатал под своим именем больше, чем самый проворный переписчик мог бы переписать в течение целого года, если бы работал без перерыва днем и ночью. Причем оспаривалось авторство его лучших романов. Дюма назвал ополчившихся на него сотрудников неудачниками, пытающимися кусать пятки тех, у кого имеются крылья. А знаменитый автор любовных романов Барбара Картленд? После обеда она в течение двух часов надиктовывала секретарше основные сюжетные ходы, а штат ее редакторов дописывал остальное. Правда, последнее слово всегда оставалось за самой издаваемой писательницей в мире.

— Приехали, шеф!

Сергей помог перенести вещи в зал ожидания. Через несколько минут должны были объявить регистрацию.

— Приятного отдыха, — пожелал на прощание Сергей.

— Какой уж там отдых, — возразил Соболев. — А вот вы с Яшей можете немного расслабиться, но знайте меру, — по-отечески напутствовал Маркова Дмитрий.

Оглядевшись, Соболев увидел Машу Стеклову. Ее трудно было не заметить. Стройная, в короткой курточке с белым свитером под ней, в обтягивающих брючках. Волосы разбежались по плечам.

Встретившись взглядом с Соболевым, она помахала ему рукой.

И только теперь Дмитрий подумал, что не спросил у Маши, есть ли в ее паспорте необходимые для путешествия визы.

— Да, ситуация, — озадаченно протянул Соболев. Билет он на нее переоформил, а вот полетит ли она с ним?

Дмитрий вспомнил свою последнюю любовницу. Увы, с Ленкой Барвиной покончено — мосты сожжены и реконструкции не поддаются.

Когда он объявил, что порывает с ней, девочка, естественно, закатила скандал. Начала строить из себя оскорбленную невинность. Говорила о своей чистой, поруганной им, Дмитрием Соболевым, любви. Закатывала к потолку глаза и старательно выжимала слезы.

Соболев страшно бы удивился, если бы расставание проходило по иному сценарию. Женские истерики принимаешь близко к сердцу лишь в первый раз, а потом к ним привыкаешь. Их отношения с Ленкой Барвиной закончились так же, как и с другими любовницами: деньги, пара бриллиантов — и никаких обид. В этот раз Дмитрий мог быть даже доволен собой: все обошлось в сумму гораздо меньшую, чем он собирался выложить.

Ленка была классная девчонка. Она любила крутой секс и заводила его с пол-оборота. Но даже такие девчонки приедаются, всегда хочется новых ощущений. Верность, постоянство — что за бредни! Как говорил Ги де Мопассан, а этот француз знал толк в любви, мужчина, решивший постоянно ограничиваться только одной женщиной, поступил бы так же странно и нелепо, как любитель устриц, который вздумал бы за завтраком, за обедом, за ужином круглый год есть одни устрицы.

Ему казалось удивительным, что он еще недавно добивался любви этой женщины. Честь обладать ее роскошным телом оспаривали несколько знаменитостей, в том числе известный обозреватель НТВ, не менее известный бизнесмен, часто появляющийся на экране телевизора, и депутат Госдумы от ЛДПР. Это, несомненно, придавало остроту его ухаживаниям. Но все позади…

«Ах, Ленка, — вздохнул Соболев, — если я поплыву один, мне только придется вздыхать по твоим прелестям».

Так размышлял Дмитрий, направляясь в другой конец зала, где стояла Стеклова.

— Привет! Ты прекрасно выглядишь! — сказал он Маше.

— Спасибо!

— Маша, я так замотался, что совсем забыл о визах, — как бы между прочим сказал он.

— Не волнуйся, у меня многократная Шевенгенская, — спокойно ответила Маша.

— Тогда все в ажуре, — облегченно вздохнул Соболев. — Я вчера совсем об этом забыл. Дел — по горло!

— Мы многое не успели обговорить, — добавила многозначительно Маша.

Соболев недоуменно посмотрел на девушку.

— Мою зарплату, например, — сказала она.

В Лондоне Шадрину и Серебрякову разместили в небольшом трехзвездочном отеле. Побросав вещи, Катя отправилась гулять, в то время как ее спутница решила до обеда поваляться в постели.

…Катя так и не поняла, как же они столкнулись. То ли она засмотрелась на витрину магазина, то ли молодой человек настолько углубился в свои мысли, что ничего не замечал вокруг. Во всяком случае, они оба стали извиняться. Но если мужчина сделал это на английском языке, то Катя, растерявшись, попросила прощения на русском.

— Вы из России? — изумился мужчина.

— А вы? — в еще большее замешательство пришла Катя, услышав родную речь.

— Я русский, но из Франции.

— Из Франции? — озадаченно спросила Шадрина.

Она ничего не могла понять. Сначала лондонский денди заговаривает с ней по-русски, но оказывается, что он и не денди вовсе, а… Катя на секунду задумалась. Женщина у французов мадам, а мужчина… надо же, вылетело совсем из головы.

— Мои родители живут во Франции с восемнадцатого года. Уехали почти сразу после большевистской революции, — пояснил он.

Катя разглядывала молодого человека.

Что-то очень знакомое угадывалось в его чертах и даже в голосе. Ей показалось, что они уже где-то встречались. Но ведь этого не могло быть!

— Меня зовут Леонид Шавуазье, — представился француз. — У меня такое впечатление, что наша встреча не случайна. Вы никуда не торопитесь?

— Нет, не тороплюсь, — просто ответила Катя.

«Это же Лео», — внезапно осенило ее. Он был похож на Леонардо Ди Каприо, ее любимого актера. Маркиз Шавуазье выглядел более мужественным, у него был твердый волевой подбородок.

— Я решила воспользоваться свободным временем, чтобы осмотреть Лондон.

— Значит, вы впервые в Лондоне… — Леонид сделал паузу.

— Катя, — подсказала она. — Катя Шадрина. Я не только в первый раз, но и первые часы на улицах Лондона.

— Ну, тогда вам, Катя, крупно повезло. Я тоже вышел прогуляться, но английскую столицу изучил вдоль и поперек. Почему бы нам не объединить усилия?

Катя внимательно слушала его речь, где русские слова, произносимые с французским прононсом, звучали непривычно мягко и ласково.

— Вы согласны? — спросил Леонид, обеспокоенный молчанием девушки.

— Да, это будет совсем неплохо, — справилась наконец она с волнением. — Потому что у меня только от этого левостороннего движения все перемешалось в голове. Мне страшно переходить улицу. По привычке смотрю сначала налево, а в это время справа мчится автомобиль.

— Не стоит так переживать из-за пустяков. Если вы переходите по «зебре», то водитель вас всегда пропустит, — заметил Шавуазье и тут же предложил: — Если не возражаете, я буду вас брать на переходах под руку!

Катя звонко рассмеялась:

— Совсем как старушку.

— Как произведение искусства, — поправил ее Леонид.

— Из запасников музея, — подхватила Катя. — И куда же мы направимся?

— Для начала мы зайдем в магазин и купим зонтик, иначе мы рискуем промокнуть.

— Но с утра светит солнышко.

— Погода в Лондоне обманчива. Сейчас светит солнце, а через пять минут моросит дождь. Истинный англичанин никогда не выйдет из дома без зонтика.

И словно в подтверждение его слов солнце спряталось за тучами и с неба упали первые капли влаги.

— Ой, и правда! — воскликнула Катя.

Дождь был несильным, но и его было достаточно, чтобы превратить ее голову в настоящий огород.

— Я слышала о лондонских дождях, но забыла взять зонтик, — огорченно вздохнула Катя.

— А я поступил по-русски, — сказал Леонид. — На авось. Подумал, что повезет, и дождя в этот день не будет. Хотя сегодня мне действительно повезло…

— В чем же?

— Я встретил вас.

Катя пришла в смятение.

— Так вы приехали сюда всего на один день? — спросила она, чтобы как-то сгладить неловкость. — Я тоже завтра уезжаю.

— А вот это в самом деле удивительно. За день в Лондоне ничего не увидишь.

— Утром я на поезде отправляюсь в Саутгемптон, а потом уплываю на «Титанике», — не удержавшись, выпалила Катя.

Леонид как-то странно посмотрел на нее, но никак не отреагировал на ее слова.

Они подошли к прилавку с зонтиками. Катя тоже молчала, озадаченная поведением симпатичного незнакомца.

— Вам нравится этот светло-зеленый? — спросил Леонид.

— Вполне, — кивнула Катя.

Когда они вышли на улицу, дождь так же внезапно прекратился, как и начался, и робкое солнышко пробилось сквозь тучи, осветив промокшие дома и тротуары.

— Чисто английское коварство, — заразительно рассмеялся Леонид. Потом серьезным тоном произнес: — Вы, наверное, хотите узнать, почему я не выразил восторга по поводу того, что вы плывете на «Титанике», где соберется избранное общество. Просто я был… как это точнее сказать по-русски… ошарашен. Ведь я тоже плыву на «Титанике». Первым классом.

— У меня второй, — машинально сказала Катя и очаровательно покраснела. И только тут она осознала, что они плывут на одном корабле. — Леонид, вы тоже плывете на «Титанике»?

— Да, именно это я и говорю.

— Но это невозможно!

— Почему же? Или вы закупили весь корабль?

— Ну что вы, Леонид. Просто… это такое необычное совпадение. Согласитесь, мы случайно сталкиваемся в огромном городе, и вдруг выясняется, что мы оба говорим по-русски и, мало того, отправляемся в путешествие на одном корабле…

— Но каюты у нас разные.

— Каюты? — переспросила Катя и, поняв, что ее новый знакомый шутит, непринужденно рассмеялась.

— Согласен. Слишком много случайностей, чтобы это оказалось простым совпадением, — подытожил Леонид. — Мне страшно представить, если бы вы сказали «сорри», вместо «ой, простите».

— Если это не совпадение, то что? — спросила Катя. И сама испугалась ответа. Она даже не решалась поднять глаза на Леонида.

— Это предстоит нам выяснить, — разрядил обстановку Шавуазье.

— С книгой «Белая звезда» у меня связаны пренеприятные воспоминания. — Лутовинов встал с кресла, прошелся по комнате.

Саша молчала, понимая, что Виталию нужно выговориться.

Он подошел к бару, достал бутылку бренди. Вопросительно посмотрел на Сашу.

— Нет, спасибо.

— А я выпью, — решительно сказал Лутовинов. Он налил себе рюмку. — Да, я вел себя как полный идиот, потому что привык доверять людям. Увы, в наше время тот, кто доверяет людям, и есть самый настоящий идиот. За счет доверчивых людей многие наживают себе огромные состояния. — Не давая себе передышки, словно боясь, что, остановившись, он уже не сможет продолжить, Лутовинов торопливо и немного сбивчиво рассказывал: — Адрес издательства мне дали в нашем журнале. Вернее, надоумила туда обратиться одна знакомая журналистка, с которой мы учились в университете. Она первой проторила туда дорогу. Книгу у нее не приняли, но и с порога не выгнали. Посоветовали немножко поработать над стилем и приезжать снова. Лена восприняла это как вежливый отказ и, поразмыслив, пришла к выводу, что писательство не ее призвание, и посвятила себя журналистике, где, кстати говоря, добилась успехов. Девушка искренне считала, что для меня это едва ли не единственный шанс быть выслушанным. В крупных издательствах, стращала она, тебя и на порог не пустят. У них знаешь сколько там своих — московских, доморощенных — слоняется! Целая мафия. К несчастью, я ей поверил и поехал по указанному адресу.

Главного редактора на месте не оказалось, однако мне удалось пробиться к директору. Видный такой мужчина, с бородкой, лет под сорок. Сначала он встретил меня в штыки, но когда выяснилось, что я приехал издалека, пошел мне навстречу. Пока он читал рукопись, я нервничал на скамейке под окнами.

Только бы приняли, повторял я, как студент на экзамене, только бы приняли.

Не для красного словца будет сказано, но от решения этого человека зависела моя дальнейшая жизнь.

Соболев предложил оставить книгу для более серьезного ознакомления, и я, не подозревая подвоха, согласился, не потребовав даже расписки. Счастливый, я вернулся в Екатеринбург и стал ждать звонка от главного редактора.

Не прошло и недели, как меня отыскал Соболев и сообщил, что вот-вот должно быть принято решение об издании книги. Надо только посоветоваться с менеджером по маркетингу. Соболев пообещал известить меня.

Когда он не позвонил мне ни через неделю, ни через две, я заволновался и сам позвонил в Москву.

Соболева не оказалось на месте, потом он ушел в отпуск. Я не оставлял попыток разыскать его, но все напрасно.

А через месяц на книжных прилавках города я увидел «Белую звезду» с фамилией Соболева на обложке!

Сказать, что я был потрясен, значит, ничего не сказать. Я был уничтожен! Несколько дней прожил в полной прострации. Жена, узнав о моей глупости, обозвала меня самыми последними словами и тут же заявила, что жить с идиотом под одной крышей не собирается. Я думаю, она искала только предлог, чтобы сбежать к своему любовнику, более богатому и удачливому.

Я был убит, раздавлен, унижен. А главное, потерял веру в людей.

После недельного запоя — ох уж эта русская привычка топить тоску в вине — я отправился к знакомому юристу за консультацией: имею ли я хоть какие-то права на книгу.

«Старик, — развел руками мой тезка, — ты, конечно, можешь устроить вселенский переполох, но ничего изменить нельзя — поезд ушел! Как ты будешь доказывать свое авторство? Черновиками? Да и денег у тебя кот наплакал. Если начнешь прижимать Соболева, то тебя по стенке размажут. Ты бы пришел ко мне до поездки, а не когда петух клюнул в одно место! Я тебе когда-нибудь отказывал в помощи?»

«Нет, — сказал я адвокату. — Но я не думал, что в нашей стране можно так бессовестно красть чужие книги».

«Я смотрю, ты карась-идеалист, — с усмешкой изрек Виталий-адвокат. — Воровство сегодня — это не преступление, а образ жизни. И чем больше ты украдешь, тем выше твой социальный статус и тем меньше шансов оказаться за решеткой, потому что с тобой повязаны многие. Хотя что я тебе объясняю прописные истины?»

Лутовинов прервал свой рассказ и посмотрел Саше в глаза. Девушка была серьезной. Она взяла его руку в свою, пытаясь успокоить Виталия.

— И жена была права: к чему связываться с идеалистом? — глухим голосом проговорил Лутовинов.

— Нет, я бы ни за что от вас не ушла! — неожиданно вырвалось у Саши. Она немного смутилась собственной горячности. — Я не считаю, что честность — это порок! — пояснила она. — И тем более не понимаю, как можно уйти от человека, который нуждается в твоей помощи. Это настоящее предательство. — И тут она неожиданно громко воскликнула; — Господи, о чем мы говорим! О времена, о нравы! Я бы ни за что не подала руки этому негодяю Соболеву!

— Это сейчас вы так считаете, Саша, когда я все о нем рассказал, — с легкой грустью заметил Виталий. — С виду он вполне порядочный господин. Во всяком случае, никто не подозревает, что он подлец. Дмитрий Соболев — известный писатель, автор популярных романов.

— Да-да, мне попадались на глаза его книги, хотя на развлекательное чтиво у меня нет времени. За настоящей литературой не успеваю следить, — призналась Саша. — Но… как же он тогда написал другие книги? — задала девушка вопрос, вертевшийся у нее на языке.

— Вот это загадка, над которой я ломаю голову, но не нахожу ответа. Неужели он продолжает обирать доверчивых авторов?