Титаник-2

Глава 5

— Я предлагаю взять такси и осмотреть достопримечательности Лондона.

Катя слегка помедлила. Шавуазье истолковал причину ее колебаний по-своему.

— Наверное, Катя, вам хочется посетить магазины?

— Нет-нет, — быстро ответила Шадрина. С ее скудными сбережениями только и бегать по бутикам! — Мне очень хочется посмотреть Лондон.

— Отлично!

Леонид вышел на край тротуара и принялся ловить такси.

Не прошло и пяти минут, как они уже катили по узким улицам города в одном из странных местных автомобилей.

— Такси сделаны такими высокими для того, — пустился в объяснения Леонид, — чтобы джентльмен мог сесть в него, не снимая цилиндра, как раньше в фиакр. Когда хотели заменить эти ретро на новые автомобили, то лондонцы запротестовали. В результате был найден компромисс: такси сохранили внешний вид, но «начинка» в них современная.

Катя не знала, что такое фиакр, предположив, что это скорее всего карета.

Леонид попросил водителя притормозить.

— Это Биг-Бен. Вы, наверное, его видели по телевизору?

— Да, конечно, и Вестминстер.

— Тогда здесь не будем останавливаться.

— Ну почему же? Одно дело видеть по телевизору, а другое — собственными глазами.

Потом они побывали в Тауэре, в Букингемском дворце. На Трафальгарской площади Катя хотела покормить голубей, но их за несколько секунд прилетело столько, что девушка, растерявшись, бросила корм и побежала к Шавуазье. Потом они долго над этим смеялись.

— Может, поедем на Гринвич? Знаменитая обсерватория. Там открыт музей «Титаника».

— Нет! — замотала головой Катя. В обсерваторию ей совсем не хотелось.

— Ладно, поступим так, — взял инициативу на себя Леонид. — Сначала посмотрим знаменитый собор Святого Павла, а потом поедем в музей мадам Тюссо.

— Это где собраны восковые копии знаменитых людей?

— Верно! А вы не так уж и плохо знакомы с Лондоном, — похвалил ее Леонид.

— Совсем немного, — скромно заметила Катя. — Все-таки в школе я изучала английский язык.

— Тогда почему заговорили со мной по-русски?

— Я просто растерялась.

— Признаться, я тоже растерялся, — улыбнулся Леонид. — Поднимаю голову — а передо мной стоит писаная красавица, да по-русски извиняется.

Катя слегка покраснела от комплимента. Она невольно сравнивала нового знакомого с Ди Каприо. Как ни странно, живой Лео мало в чем уступал своему кинопрототипу. Это было невероятно, но факт! У Шавуазье был приятный голос и изысканные манеры.

Катя ловила себя на мысли, что потеряла чувство реальности. У нее было такое ощущение, что она попала в какой-то увлекательный фильм и играет роль, которую не успела разучить до конца.

Они пообедали в ресторане. Блюда заказывал Шавуазье. Катя боялась, что не справится со столовыми приборами, но все обошлось. И только со щипцами для устриц она была незнакома, а потому сказала Леониду, что на устриц у нее аллергия.

Когда они приехали, собор Святого Павла уже закрылся и внутрь этого величественного храма им попасть не удалось. Зато музей мадам Тюссо не обманул ее ожиданий.

Они оказались среди восковых фигур, изображающих знаменитых людей, злодеев, членов королевской семьи, писателей, политиков, ученых, звезд поп-музыки, кино.

Леонид рассказал Кате, что основательница музея Мэри Гросхольц была скульптором восковых фигур в Париже и преподавала искусства сестре Людовика XVI. Деятели Великой французской революции часто заказывали ей похоронные маски с отрубленных на эшафоте голов. В начале девятнадцатого года Мэри переехала в Лондон, где вышла замуж за инженера Франсуа Тюссо.

Катя несколько раз принимала застывшие фигуры за живых людей. А сколько смеху было, когда господина в черном фраке она приняла за восковую фигуру! Она даже прикоснулась к его носу, а господин неожиданно ожил. Правда, он не обиделся, а стал смеяться вместе с ними.

Поздним вечером Шавуазье проводил Катю к ее трехэтажной гостинице, пообещав заехать за ней завтра утром на такси.

— Что мы все говорим об этом негодяе? Не много ли для него чести? — решительно заявила Саша Гордиенко. — Давай выпьем шампанское, или бутылка стоит для красоты?

— Ах да, шампанское. — Виталий понемногу стал приходить в себя. — Извини, чертовски глупо получилось. Ты ожидала услышать рассказ о «Титанике», а вынуждена была терпеть мою исповедь. Плачусь тебе в жилетку.

— У меня нет жилетки, Виталий, — тихо проронила Саша. — Я услышала рассказ о чужой подлости. Но хватит об этом. Выпьем за твой успех. Рано или поздно он придет к тебе. В конце концов, жизнь продолжается!

— А для кого-то только начинается, — поддержал ее Виталий. — За тебя, Саша!

— Пора перейти к главному… — начала девушка.

Виталий пододвинул девушке тарелку с бутербродами с икрой.

— Нет, — засмеялась Саша. — Ты должен рассказать о «Титанике».

— Я могу говорить о нем часами. Нам не хватит и нескольких вечеров.

— Пусть будет тысяча и один вечер, — предложила Саша.

— Я не возражаю, — весело подхватил Виталий. — Чем черт не шутит, а вдруг этот лайнер действительно чем-то поможет мне?

— Я в это верю, — сказала Саша.

— Тогда продолжим. Я прочитал о «Титанике» много книг и статей, написанных после его гибели. И вот что поразительно: предсказанные катастрофы редко сбываются. А в случае с «Титаником» все было предсказано поразительно точно.

В 1898 году Морган Робертсон написал роман «Тщетность», в котором описал гибель парохода «Титан». После катастрофы 1912 года Робертсона прокляли. Ему не простили, что он накликал беду! Такова человеческая сущность. Как там пел наш бард Высоцкий:

Никто не воспринял всерьез его предупреждение! Считать же себя глупцом, не предвидевшим опасности, не хочется никому. Проще объявить предсказателя предвестником беды.

Что это было на самом деле, мы никогда не узнаем. То ли озарение, ниспосланное богами, то ли просто опыт бывшего офицера военно-морского флота, озабоченного угрозой, которую представляли айсберги для быстроходных и крупных судов. Вероятнее всего, и то и другое. Потому что не один Робертсон знал об опасности встречи с ледяными монстрами.

Робертсон назвал пароход «Титан», а компания «Уайт Стар Лайн» — «Титаник». У кораблей совпали время рейса, максимальная скорость. Очень близкими были длина, водоизмещение и количество человек на борту. Даже удар пришелся в правый борт, тот самый, что предсказал писатель.

В романе «Тщетность» был дан удивительно точный прогноз. Боги не могут допустить, чтобы их дела знали заранее. Но только не в случае с «Титаником»!

У меня нет сомнений, что если бы не традиция «Уайт Стар Лайн» давать всем своим судам окончание «ик», то «Титаник» получил бы другое название — «Кронос». Владельцам компании не терпелось ощутить себя властителями океана.

Но они не могли назвать суперлайнер «Кроносик», поэтому лишь установили на Главной парадной лестнице часы с изображением главного Титана. Ведь Кронос еще и властитель времени!

Но оставим на время «Титаник». Ведь было еще три судна из этой серии гигантов, бросивших вызов богам.

Сначала спустили на воду «Олимпик». Первый рейс лайнера обошелся без неприятностей, если не считать, что он едва не потопил один из буксиров.

Однако через двадцать дней, когда окрашенный в черный цвет красавец вышел в свой пятый рейс, его протаранил крейсер «Хок». Случилось это при довольно странных обстоятельствах. Крейсер, имевший специальный таран, неожиданно изменил курс и ударил «Олимпик» в правый борт. Видимость была прекрасная. Но у «Олимпика» вдруг заклинило штурвал, поэтому он не смог лавировать. После столкновения рулевое колесо опять пришло в порядок! «Олимпик» с двумя пробоинами вернулся в Саутгемптон.

Затем «Олимпик» попал в страшный шторм. Не прошло и девяти месяцев, как «Олимпик» снова угодил в переплет. Проходя мимо Больших Банок, в семистах пятидесяти милях от Ньюфаундленда, судно напоролось на затонувший корабль и потеряло одну из трех лопастей левого гребного винта. Это была самая большая лопасть в мире!

Через несколько дней после гибели «Титаника» «Олимпик» чудом избежал столкновения со скалой на юго-западной оконечности Англии. По-видимому, боги все же сжалились над лайнером, и он дожил до тысяча девятьсот тридцать пятого года. За это время «всего лишь» врезавшись кормой в один из пароходов и столкнувшись в тумане с плавучим маяком, в результате чего погибло несколько матросов.

Виталий прервался и с улыбкой сказал Саше:

— Ага, ты поглядываешь на часы. Ничего, скоро Шахерезада прекратит дозволенные речи. Но закончу сегодняшний рассказ историей о третьем судне этой серии — «Британнике», самом большом из них. Первоначально его хотели назвать «Гигантик». Но после катастрофы двенадцатого года решили больше не искушать судьбу. Впрочем, это уже не помогло «Гигантику», то бишь «Британнику».

В тысяча девятьсот пятнадцатом году британское Адмиралтейство переоборудовало «Британник» в корабль-госпиталь и направило его в Средиземное море. В следующем году он подорвался на немецкой мине. Вскоре после взрыва он перевернулся и затонул. История более чем загадочная. После катастрофы «Титаника» лайнер строился с учетом мыслимых и немыслимых норм безопасности. Тем не менее судно водоизмещением в пятьдесят тысяч тонн пошло ко дну от одной мины. К сожалению, несмотря на все попытки, мне ничего не удалось узнать о подробностях гибели парохода. Похоже, англичане хранят эту тайну до сих пор!

Вот такая веселенькая компания из трех суперлайнеров. Одно мне непонятно: почему боги сжалились над «Олимпиком»? Неужели посчитали, что и двух потопленных судов вполне достаточно, чтобы люди усвоили урок? — Лутовинов закончил рассказ и немного помолчал. — Встретимся завтра? — с надеждой спросил он.

— Обязательно. А сейчас проводи меня домой. Завтра зачет по английскому, надо позаниматься хотя бы часок.

— Извини, ты потратила на меня кучу времени.

— Не говори чепухи, — возмутилась Саша. — Ты меня не знаешь. Я не сестра милосердия. Если я прихожу к тебе, значит, мне интересно. Я бы не стала приходить к тебе из вежливости. И хватит стонать. Молодой умный симпатичный мужчина при первой же неудаче опустил руки. Вот из-за таких, как ты, и процветают вокруг Соболевы.

Лутовинов застыл с раскрытым от удивления ртом.

Легкие облака гуляли над весенним Нью-Йорком. Патрик Крейг загнал спортивный «ягуар» в гараж. Пять часов назад он был выше этих облаков, выше земных страстей. Он поднялся по ступенькам своего двухэтажного дома, за который продолжал выплачивать деньги.

Едва Крейг открыл дверь в прихожую, как к нему на грудь прыгнул Джой. Обрадованная появлением хозяина, колли лизнула его в щеку.

— Джой, — укоризненно произнес Патрик. — Я запретил тебе эти нежности. Ты уже взрослый, а ведешь себя как несмышленыш.

Но Джой чувствовал, что хозяин не сердится, а лишь делает вид. Джой обнюхал ботинки Патрика и понесся в комнату, чтобы через секунду принести тапочки. Вообще-то Патрик предпочитал ходить по дому босиком, но Джой таким образом демонстрировал свою преданность хозяину.

— Спасибо, Джой. — Крейг потрепал его за ухом. — Если бы все люди были такими же верными и преданными.

Крейг имел в виду Маргарет. Воспоминания о ней по-прежнему причиняли ему острую боль и страдание.

Жена ушла от него три года назад вместе с двухлетним Томом. Мальчик был больным от рождения. Операция стоила немыслимых денег, а летчик Патрик Крейг, несмотря на то что получал хорошее жалованье, был не в состоянии оплатить уникальную операцию и длительное лечение в клинике.

Между супругами все чаще стали вспыхивать ссоры. Вначале Маргарет наносила Патрику мелкие уколы, но с каждым днем взаимные обиды росли как снежный ком. Жена стала упрекать его в том, что он мало зарабатывает и что по его милости семья едва сводит концы с концами.

Пока летчик Крейг показывал чудеса пилотажа, Маргарет завела себе богатого любовника — преуспевающего торговца недвижимостью, который за месяц зарабатывал больше, чем Крейг в течение года. Это был один из тех пронырливых дельцов, которые наживаются за счет других.

Вкус у торговца был отменный. Маргарет в свои двадцать пять выглядела великолепно. У нее было потрясающее тело. Она знала толк в любви…

Патрик замотал головой. Нет, он никогда не избавится от наваждения.

Крейг достал из холодильника банку пива и со злостью хлопнул дверцей. Он никогда не сможет забыть ее. И никакая другая, самая расчудесная женщина не заменит ему Маргарет.

Он пытался утешить себя мыслью, что жена ушла от него ради спасения ребенка. Вправе ли он осуждать ее за это? Но иногда, особенно в подпитии, ему начинало казаться, что ей просто захотелось богатой, роскошной жизни. Тогда он называл ее грязной сучкой и клял за предательство.

История получила плохое продолжение. Некогда преуспевающего торговца недвижимостью арестовало ФБР за крупные махинации. Маргарет осталась одна, без денег, с маленьким сыном на руках. Если бы она пожелала вернуться, Патрик простил бы ее, но она предпочла уехать. С тех пор Крейг ничего не слышал о судьбе своей бывшей жены и маленького Тома.

В душе Патрика что-то окончательно сломалось, как в старом будильнике, который до поры до времени поскрипывал, но шел. Жизнь потеряла для него всякий смысл. Оставалось только небо…

Встреча с Катей Шадриной круто изменила планы Леонида. Путешествие на «Титанике» было для него всего лишь предлогом, чтобы улизнуть на время из замка.

Он обожал своих родителей, но их мелочная опека подчас становилась просто невыносимой. Отец и мать по-прежнему видели в нем маленького и неопытного мальчика, которого все хотят обмануть. Впрочем, их поведение вполне объяснимо: сорокалетний человек, безусловно, обладает гораздо большим опытом, чем двадцатилетний, а в шестьдесят и сорокалетний мужчина кажется мальчишкой. С другой стороны, нельзя же допустить, чтобы за тебя до старости все решали сердобольные родители. Так что Леонид, при всем уважении к старикам, не разделял их точку зрения на воспитание детей. Он никогда не будет игрушкой в их руках.

Справедливости ради надо сказать, что до недавнего времени мысли на тему воспитания редко приходили в голову Леониду — он пользовался неограниченной свободой в знакомствах и проводил время по своему усмотрению. Но однажды родителям вздумалось женить его на жгучей брюнетке Анжелике, дочери Франсуа Верлена, старинного приятеля отца. Единственным недостатком внешности Анжелики была ее полнота, с которой она почему-то не боролась, как это делают другие самоотверженные девушки, изводящие себя диетами и занятиями в гимнастическом зале.

Кроме того, Анжелика имела ветреный характер. Она с готовностью пускалась в любовные приключения, ухитряясь скрывать свои слабости от стариков Верленов, почитавших дочь за образец добродетели.

Началось все с того, что старики Шавуазье вдруг принялись жаловаться Леониду на слабое здоровье и желание увидеть внука до своей смерти, хотя отец по-прежнему проезжал на пегом жеребце по десять лье в день и часто наведывался в Нью-Йорк, где был в курсе дел своего банка и ворочал миллионами.

«Случайные» комплименты Анжелике сочетались с гневными рассказами о том, как увивается вокруг нее этот мерзкий маркиз Берти, который в любой момент может завладеть неискушенным сердцем бедной девочки. Причем все это преподносилось таким образом, будто судьба человечества зависит от того, добьется ли своего маркиз Берти или нет. И чета Шавуазье с надеждой, как на спасителя мира, посматривала на сына.

Несколько раз родители — опять же «случайно» — оставляли молодых наедине. Для Шавуазье оказалось неприятным сюрпризом, что девушка разделяет устремления родителей.

— Анжелика, я к тебе прекрасно отношусь, — откровенно сказал ей Леонид. — Но ты должна найти себе другого жениха. Я тебя не люблю.

— Пока не любишь, — хладнокровно парировала девушка.

— Ты и в самом деле надеешься, что я женюсь на тебе?

— Ты меня устраиваешь по всем параметрам, — рассмеялась Анжелика. — Почему я должна отказываться от своего счастья?

— А если я расскажу всем о твоих сомнительных похождениях? Будет страшный скандал! — Леонид применил запрещенный прием, но девица должна была получить урок.

— Я тебя знаю, — продолжала смеяться Анжелика. — Ты ни за что не запятнаешь репутацию дочери Верленов, друзей твоих родителей. А вдруг их слабые сердца не выдержат горькой правды?

— Ну и стерва же ты! — вскипел Шавуазье.

— Поцелуй меня, и я все прощу! — Анжелику забавляло его поведение. — А от свадьбы тебе все равно не уйти!

Нельзя сказать, что Леонида всерьез обеспокоила перспектива женитьбы на Анжелике. Кем бы он был, если бы на пороге нового тысячелетия исполнял средневековые традиции. Однако назойливость девицы начала его раздражать. От греха подальше он решил сбежать в Нью-Йорк, благо подвернулся прекрасный повод — новый «Титаник» отправлялся в первый рейс.

Шавуазье-старший, устроившись в кресле перед камином, с потрескивающими в нем поленьями, любил рассказывать одну и ту же историю о том, как отец его близкого друга, маркиз, едва не оказался на борту «Титаника» в том печальном рейсе 1912 года.

Леонид каждый раз притворялся, будто снова переживает за неизвестного ему маркиза. Поэтому ему не составило труда убедить отца, что он просто жаждет совершить путешествие на «Титанике», дабы окунуться в атмосферу тех лет.

На самом деле Леонид не собирался в течение нескольких дней плыть на корабле. Он вообще не любил морских путешествий. Полный драматизма рассказ о чудом спасшемся маркизе сыграл в этой нелюбви не последнюю роль. Но главное, Леониду просто не хотелось терять время. На самолете путь до Нью-Йорка занимал всего несколько часов.

Леонид позвонил своему бывшему однокурснику Филиппу Ренуа, работавшему в филиале французской парфюмерной фирмы. Филипп, с восторгом вспомнив о студенческих забавах, пообещал приятелю не менее интересные развлечения в Америке.

Леонида ждали в нью-йоркском банке только через несколько дней, поэтому он рассчитывал неплохо провести время, развлекаясь в компании с Филиппом и веселыми подружками. Восемь часов в самолете — это не пять суток заточения в каюте, пусть и комфортабельного корабля.

Скорее всего все так бы и произошло, как он планировал, если бы не случайная встреча с очаровательной Катей. Когда Леонид узнал, что она плывет на «Титанике», то решил, что сама судьба дает ему шанс. И на пароходе его ждет не заточение, а настоящее приключение.

— Всем привет! — Саша повесила курточку на вешалку и поцеловала мать, открывшую ей дверь.

— Кому это всем?

— Разве отец еще не пришел?

— Нет, у него собрание акционеров. Что-то там делят: то ли прибыли, то ли убытки.

— Конечно, прибыли. Отец своего не упустит.

— Сейчас любой рискует разориться, — вздохнула мама. — Времена нынче тяжелые.

— А когда они были легкими?

— Ты обратила внимание, как он нервничает в последнее время?

— Да что ты, он и раньше частенько ходил заведенным. Ничего, скоро лето. Возьмете отпуск — и на море.

— Да, неплохо бы, — вздохнула мать. — А как у тебя дела?

— Нормально, — коротко ответила Саша, отметив про себя, что раньше бы мать спросила: «Где ты пропадала, доченька?» Она по достоинству оценила такт матери. — А Катька не звонила?

— Совсем забыла тебе сказать. Она вчера весь вечер тебя искала. А сегодня звонила Оксана Попова, что-то с курсовой работой у нее не получается.

— С Оксаной мы завтра разберемся, — отмахнулась Саша.

Мать прошла в большую комнату досматривать очередную серию очередного сериала. После того как ее сократили на работе, мыльные оперы стали ее любимым развлечением. Отец, директор одной из многочисленных коммерческих фирм, мог себе позволить содержать семью.

Саша, стянув с себя джинсы и свитер, надела майку и хлопчатые шорты. Задумалась. Что-то Катька молчит. Это мало походило на Шадрину. Несколько дней назад подруга пообещала сообщить ей о грандиозном сюрпризе, но в институте они так и не встретились. Саша в последние дни больше размышляла о своем новом знакомом Лутовинове. Но тут было дело принципа: Катьку никто за язык не тянул, она сама заикнулась о сюрпризе.

— Ладно, мы не гордые, — решила поступиться принципами Саша. Ей не терпелось поделиться с подругами своими переживаниями. Она взяла телефонную трубку, набрала номер. Когда ответили, сказала: — Татьяна Степановна, это Саша Гордиенко. А дочка дома? Она обещала мне позвонить — и ни слуху ни духу!

— Здравствуй, Сашенька, — послышался беспокойный голос матери Кати. — Она вчера вечером тебе перед отъездом названивала, но так и не застала.

— Перед отъездом? — удивленно переспросила Саша. — Куда же она уехала?

— Она совсем закрутилась, все получилось так неожиданно. Она уехала в Москву, оттуда на самолете в Лондон, а из Саут… в общем, какого-то английского города Катя отплывает в Нью-Йорк на «Титанике».

— «Титанике»? — ахнула Саша. Если бы с ней рядом разорвалась бомба, то она удивилась бы меньше, чем тому, о чем только что ей сообщила мама Екатерины, ее лучшей подружки.

— Ну да, о нем еще фильм такой трогательный сняли. Мы с Катей вместе ходили смотреть. Она мечтала попасть на него. Выиграла конкурс, и ее пригласили телеграммой.

— Спасибо, Татьяна Степановна. Вот так новость!

— Ты уж не серчай крепко на нее. Она в последнее время совсем не своя была, после того как узнала, что выиграла конкурс. А я вот все в хлопотах, да потом память уже не та.

— Ничего, Татьяна Степановна. Ведь у нее был только один билет. Приедет — расскажет.

Закончив разговор, Саша устроилась в кресле, поджав под себя ноги.

Так вот какой сюрприз приготовила ей Катька! Подруга еще называется — молчала до самого конца. Приедет, начнет оправдываться… «Но какая сила воли, — восхитилась Саша. — Я бы давно проболталась. И все-таки вредина!»

Если бы не знакомство с Лутовиновым и не его захватывающий рассказ о «Титанике», Александра, наверное, еще с полчаса посылала бы проклятия на голову Шадриной. Но, сопоставив факты, она внезапно ощутила тревогу за судьбу Кати. И чем больше она размышляла, тем тревожнее становилось у нее на душе.

Она попыталась в мельчайших подробностях восстановить в памяти рассказ Лутовинова. То, что казалось просто интересным и загадочным, в одно мгновение превращалось в пытку ожидания и сомнения. Верить или не верить предсказаниям Лутовинова? Насколько близки к действительности его предчувствия?

Саше не хотелось принимать всерьез все то, о чем ей говорил Виталий. Он просто интригует. Старается произвести на нее впечатление. Один о заморских круизах заливает, второй хвастается коллекцией редких бабочек. А этот чертов филолог Лутовинов сочинил красивую сказку о «Титанике». Надо признать — неплохую сказочку, но не верить же ей! Она не маленькая девочка, ей не десять лет и она давно уже не играет в куклы.

Прочитав монолог-отповедь соблазнителю Лутовинову, Саша вскочила с кресла, прошлась по комнате, включила радио, затем сделала несколько танцевальных па, демонстрирующих ее полную беззаботность. Увы, напускное спокойствие не помогло.

«Можно за нос водить юнцов, но зачем обманывать себя?» — подумала Саша. Если Виталий и шарлатан, то чрезвычайно талантливый. Мысль о неизбежной гибели «Титаника» не выходила у нее из головы. Что-то будет с Катькой?

В эту ночь Саша с трудом заснула, почти всю ночь проворочавшись с бока на бок. Наконец она решила пойти к Лутовинову пораньше и вывести его на чистую воду.