Титаник-2

Глава 7

— Неужели вы живете в самом что ни на есть настоящем старинном замке? — не могла поверить Катя.

— В самом что ни на есть настоящем! — подтвердил Леонид. Чаще всего его новые знакомые приходили в восторг от слова «замок». Особенно в Америке, где люди привыкли работать в зданиях из стекла и бетона, а жить — в загородных коттеджах. Замок с изумрудной лужайкой могли позволить себе лишь очень состоятельные люди.

— А сколько вашему замку лет?

— Его построили очень давно. Кажется, в шестнадцатом веке.

— Вот это да! Значит, ему почти пятьсот лет! Просто поразительно. Наверное, там водятся привидения?

— Разумеется, как и в любом другом уважающем себя древнем замке. У соседей, к примеру, привидение является лишь одиноким мужчинам. Лет девяносто назад у них останавливался красивый джентльмен то ли из Англии, то ли из Америки. Статный, с виду благородный, он оказался настоящим плутом. Совратил дочку шеф-повара и скрылся. Бедняжка страдала страшно, исхудала вся и померла от тоски. С тех пор призрак молодой девушки пытается найти своего обидчика среди постояльцев отеля.

— Какой ужас!

— Нам повезло — у нас спокойные привидения. Вообще, наша обитель не такая уж древняя. На берегах Луары замки начали возводить в девятом веке. В пятнадцатом веке на берегах Луары располагался стратегический и политический центр Франции.

— А это далеко от Парижа?

— Нет, примерно в ста километрах. Конечно, ты слышала о Жанне д’Арк, которую сожгли на костре. В историю Франции она вошла как Орлеанская дева, ибо была родом из Орлеана. Отсюда и начинается долина Луары, которую называют сердцем Франции.

— Наверное, это очень красивый замок, — мечтательно произнесла девушка.

— У меня есть прекрасные фотографии. — Леонид достал из кармана бумажник, в котором было несколько открыток. — Они всегда со мной.

Катя внимательно просмотрела фотографии. Величественное здание утопало в зелени многовековых деревьев, хранящих тайны его хозяев. Замок окружал ров с водой. При въезде, у моста, возвышались две остроконечные башенки, в каждой было по два круглых окна. Стены напоминали шахматную доску — черные плиты чередовались с белыми.

На другой открытке замок был снят со стороны небольшого пруда. Здесь все было голубое: и вода, и небо, и сам замок. По водной глади скользили белоснежные лебеди. Кате показалось, что это картина из сказки.

Она вдруг подумала, а не водит ли ее за нос Леонид? Может быть, он все это нафантазировал, чтобы соблазнить ее? Катя открыла рот, чтобы спросить его об этом, но Леонид, будто прочитав ее мысли, весело рассмеялся:

— Ты, наверное, подумала, что я разыгрываю тебя, чтобы произвести впечатление, так? Но самое удивительное, что я в самом деле живу в этом замке и в скором времени ты сама в этом убедишься.

— Правда? — невольно вырвалось у Кати. Затем она быстро поправилась: — Это так непривычно — встретить человека, который живет не в обыкновенной пятиэтажке, а в замке. Для меня любой дворец ассоциируется с королем и королевой, принцем и принцессой, графами, маркизами…

— Жизнь богата на неожиданные сюрпризы. И порой они бывают весьма приятными…

Леонид бросил на девушку многозначительный взгляд. Она покраснела и, опустив глаза, быстро прошептала:

— Но если ты наследный принц, то за тобой идет настоящая охота. Вероятно, тебя окружает целый рой принцесс голубых кровей…

Последние слова она произнесла нарочито небрежным тоном, что не укрылось от Леонида. Он решил ее немного подразнить:

— Рой — это мягко сказано. Охотницы за наследством преследуют меня буквально повсюду. Несколько часов назад я чудом избавился от общества грациозной шатенки. Ее отец — владелец известной парфюмерной фирмы. Но самая назойливая — жгучая брюнетка Анжелика, что живет в замке по соседству…

— Я так и знала, — огорченно произнесла Катя.

— Но сердце мое остается свободным. Я сказал родителям, что только настоящая любовь приведет меня к алтарю. О браке по расчету они могут забыть. Моя избранница должна безраздельно завладеть моими мыслями и сердцем…

— Говоришь ты очень красиво, как один из мужественных героев многочисленных сериалов. По-моему, только в кино принцы предпочитают богатым невестам чистых и благородных, но бедных девушек…

— Не буду спорить с тобой. Хотя я придерживаюсь иного мнения. По-моему, нет ничего прекраснее чистой любви. Ты согласна со мной?

— По-моему, жить с нелюбимым человеком — самое настоящее преступление.

Леонид едва сдержал улыбку. Ему понравилась та горячность, с какой были сказаны эти слова.

— Но в жизни все не так просто, — заметил он. — Иногда очень трудно разобраться в тех интригах, которые плетутся вокруг тебя. Мои родители очень дружны со стариками той жгучей брюнетки, о которой я уже упоминал. Они мечтают соединить нас брачными узами. Сколько раз я призывал их бросить эту бесполезную затею, но они все туже затягивают узел, не дают мне дышать. Ты обязан выполнить свой долг перед своим старинным родом, внушают мне, это самая лучшая партия, о какой можно только мечтать. И так — до бесконечности.

— То есть для них долг превыше любви?

— Да, они так воспитаны. А в моем воспитании, по-видимому, что-то упустили, если я считаю иначе.

Леонид перевел дыхание.

— Анжелика девушка интересная, правда, немного ветреная… Но сердцу не прикажешь. Хотя я нравлюсь ей.

— Это заметно осложняет дело. И все же тебе следует стоять на своем. Иначе можно погубить жизнь не только себе, но и…

— Анжелике, ты хотела сказать?

— Анжелике и кому-то еще… — Девушка, тряхнув головой, решила сменить тему: — А почему бы вам не открыть свой замок для посещения туристами?

— Оказывается, у тебя есть коммерческая жилка, рассмеялся Леонид.

— Да, я не так проста. Я — как айсберг. На поверхности — макушка, а под водой — ого-го-го.

— И мужчины, точно «Титаники», не разобравшись в темноте, один за другим идут ко дну.

— Ну в общем-то затонуло их предостаточно, — вздернув подбородок, подтвердила девушка.

— Ты права, Катя, на содержание замка уходит уйма денег, поэтому их так часто пытаются продать. Но мой отец достаточно богат, поэтому пока нет никакой необходимости собирать гостей со всего света и выставлять напоказ свою частную жизнь.

— Да, представляю себе, как по моей квартире бродят иностранцы, заглядывают в ванную, темную комнату, под кровать, фотографируются, шумят, хулиганят…

— Но у многих хозяев просто нет иного выхода. Они сдают замки, скажем, на лето, а сами снимают квартиры в городе или путешествуют. Но туристов надо еще заманить в замок, поэтому хозяева изобретают всякие хитрости. Одни разжигают старинные камины, другие предлагают провести новобрачным первую ночь в покоях, где некогда занимались любовью Наполеон и Жозефина или, скажем, Людовик XV и его фаворитка Помпадур. Они устраивают экскурсии на воздушных шарах, королевскую охоту. Тут же идет бойкая торговля сувенирами, бутербродами, мороженым и всякими разностями.

— Не подозревала, что содержать замок настолько тяжело. Мне всегда казалось, что хозяева замков — состоятельные, обеспеченные люди. А подвалы их забиты фамильными сокровищами. Неужели это все иллюзия, легенда?

Катя еще раз просмотрела фотографии.

— И все-таки очень красиво. А этот сад просто из сказки. Какие удивительные цветы.

Она любовалась на плавающих в пруду лебедей, на причудливо подстриженные деревья и выложенные из цветов орнаменты.

— Конечно, это не Вилландри, но все же… — Леонид был явно доволен, что сад очаровал девушку. Поймав ее вопросительный взгляд, он пояснил: — Сад в Вилландри считается самым прекрасным из французских садов. Там есть Сад Любви, где в виде определенных символов представлены все оттенки этого чувства: безумие, трагизм, нежность, безрассудство. Наш сад не такой большой, поэтому за ним ухаживают не семь, а только три садовника.

— Сомневаюсь, что красота сада определяется количеством садовников, — заметила Катя. Ее поразило буйство красок. Это был не просто сад, а картина, созданная гениальным художником. В центре сада играл водными струями фонтан, на пересечении посыпанных песком аккуратных дорожек расположились уютные летние беседки, увитые разросшимся плющом.

— Кто же придумал эту картину? — Девушка не скрывала своего восхищения.

— Не знаю, — пожал плечами Леонид. — Впрочем, если покопаться в архивах, можно найти имя человека, который разбил наш сад. Этот сад появился в средние века, и с тех пор его планировка практически не изменилась. Правда, в зависимости от сезона выложенные из цветов орнаменты меняются, так как садовники постоянно обновляют растения.

Катя, вздохнув, отдала открытки Шавуазье.

— Из этого райского уголка тебе, наверное, и не хотелось уезжать?

— Место райское, с этим трудно не согласиться, — ответил Леонид. — Но в раю у Адама была Ева…

Роберт Френсис в задумчивости выключил телефон. Только что он пересказал шеф-редактору отдела новостей Джейми Филлипс свое интервью с русским писателем. Он отдавал себе отчет, что ничего интересного ему узнать не удалось. Роберт, правда, не стал распространяться о своих личных впечатлениях, хотя кое-что в поведении Соболева его насторожило. Возможно, ему только это показалось, так как он больше общался с политиками и бизнесменами, а там свои законы. В конце разговора он пообещал Филлипс сбросить полный текст интервью по модемной связи, и тут же получил задание подготовить материал о новой коллекции дома мод Джорджо Армани.

Френсис хотел уже спрятать спутниковый телефон в сумку, как вдруг заметил русскую переводчицу. Девушка шла, высоко подняв голову, покачивая бедрами, будто дефилировала на подиуме. «Пожалуй, для подиума у нее бедра тяжеловаты, — определил наметанным глазом Френсис. — А вот для любовных утех — в самый раз». От одной этой мысли его бросило в жар.

— Спутниковый? — спросила, оказавшись рядом с американцем, Маша.

Роберт приветливо улыбнулся:

— Да. Вы можете связаться с любой точкой мира. Не желаете?

— С любой точкой мира, говорите? — Маша, блеснув ослепительной улыбкой, взяла у Френсиса телефонную трубку. — Сейчас проверим.

Пока девушка набирала номер и беседовала по телефону, Френсис лихорадочно соображал, с какой стороны ему лучше подступиться к этой русской, чтобы расспросить о Соболеве.

— Дмитрий утверждает, что терпеть не может сотовые телефоны, — закончив разговор с Москвой, сказала Маша. — По-моему, это объясняется просто: он пуще огня боится своей жены.

— А вы, Маша, давно знакомы с мистером Соболевым? — начал издалека журналист.

— Страшно давно, — в глазах девушки плясали веселые искорки, — целых три дня!

— Умная женщина за три дня способна узнать о мужчине многое… Вам раньше не доводилось работать с ним?

— Я же вам говорю, что познакомилась с ним три дня назад, на высоте десяти тысяч метров, когда возвращалась в Москву из Испании.

— О, Испания! — оживился Роберт, будто с этой страной у него были связаны самые приятные воспоминания. На самом деле он там ни разу не был. — Эти неповторимые пляжи в Бенидорме. Разве там хуже, чем в Калифорнии?

— С этим трудно не согласиться, в Испании гораздо лучше. Поверьте, мне есть с чем сравнивать. Вы, американцы, считаете, что все лучшее — только с лейблом USA. У большинства европейцев, при всем уважении к янки, другое мнение.

— О, вы настоящий патриот Старого Света. Это прекрасно. Но я вас хочу спросить о другом. Ваш босс, после того как речь зашла о «Белой звезде», поспешил свернуть беседу. Вам не показалось это странным?

— Что ж тут странного? Здоровое желание здорового мужчины — поскорее остаться с красивой девушкой наедине. — Маша с вызовом посмотрела на Роберта. — Согласитесь, это гораздо приятнее любого интервью.

— Писателя можно понять… Я разделяю его восхищение. Значит, вам не показалось это подозрительным?..

— Вы бродите вокруг да около, Роберт. Что вы от меня хотели услышать? Говорите прямо.

— Дело в том, Маша, что мой редактор в Нью-Йорке считает, что в романе «Белая звезда» описаны события, которые, как это ни парадоксально звучит, произойдут в действительности. Иными словами, фантазия писателя превратится в реальность.

Повисла пауза. Маша лихорадочно соображала.

— Этому есть подтверждение? То есть некоторые события из его романа уже произошли в действительности?

— Вот именно — некоторые! Поэтому меня и занимает вопрос, как писался роман.

— Признаться, я этот роман не читала, поэтому мне трудно судить… Я только приступила к чтению… Все-таки это главная книга Соболева, и мне надо знать, что он там понаписал, чтобы составить его психологический портрет…

— Он много что там понаписал, но моего редактора в первую очередь интересует все, что связано с террористической группой «Белая звезда» и летчиком-фанатиком из этой группы. — Френсис играл в открытую. Это был его единственный шанс докопаться до истины. — Поймите, Маша, это очень важно. Надо выяснить, не утаил ли каких-либо подробностей Соболев.

— Вы вербуете меня, сэр Френсис? — Она широко открыла глаза. — Вы хотите, чтобы я работала на ЦРУ?

— Я вас не вербую. Я хочу, чтобы вы спасли тысячи жизней.

— В таком случае почему бы вам не объяснить все Соболеву? Ради спасения тысяч жизней он откроет вам все секреты своего творчества.

— Вы думаете, если бы все было так просто, мы бы обратились к вам за помощью? Я могу предложить вам за информацию три тысячи долларов.

— Недурно. — Для Маши это была большая сумма. — Надеюсь, в мелких купюрах? Что за дурацкий розыгрыш, мистер Френсис? Вы пьяны?

— Поверьте, Маша, это не розыгрыш. — Журналист смотрел на нее умоляющим взглядом.

— Ну, хорошо. — Она посчитала, что три тысячи долларов ей не помешают. — Если уж речь идет о спасении тысяч жизней…

— Прекрасно, — облегченно вздохнул американец. — Встретимся завтра утром…

— Перед завтраком, в восемь ноль-ноль. На этом же месте. И не забудьте прихватить доллары.

Ужин на двоих писатель Соболев заказал себе в номер.

— До чего мне надоела эта суета, эти журналисты, задающие одни и те же вопросы. — Дмитрий смотрел на Машу Стеклову.

— Как бы не так, — возразила она. — Знаменитости любят поворчать, мол, надоели эти назойливые репортеры. А когда этих репортеров нет, начинают испуганно озираться, куда они запропастились. Хотя американец из «Дейли таймс» и вправду был слишком назойлив, задавал какие-то идиотские вопросы о «Белой звезде»…

— В который раз убеждаешься, что настоящее искусство вечно. Казалось, что книга моя — предание старины глубокой, и вдруг, совершенно неожиданно выясняется, что это не так… — Дмитрий откинулся на спинку дивана и, заложив руки за голову, самодовольно продолжил: — Так и хочется перефразировать древних: вот так приходит земная слава. По-видимому, это последний всплеск интереса к этому роману: когда «Титаник» доплывет до Нью-Йорка, ажиотаж сойдет на нет.

— В твоих словах звучит горечь.

— Что ни говори, а первая книга для меня — самая дорогая. С «Белой звезды», собственно, все и началось. Но каким трудом она мне далась, если бы ты знала.

— Расскажи!

— Нет, как-нибудь потом.

— Но ведь вышло еще несколько книг!

— И ни одна не имела такого феерического успеха, как «Белая звезда».

— Но… если «Титаник» не доплывет до Нью-Йорка, тебя провозгласят новым Нострадамусом.

— Это исключено.

— Почему исключено? Иногда мне кажется, что кто-то устраивает опыты над землянами. А как они поведут себя в этом случае? А как в этом? Такое ощущение, что нами управляет некий высший разум.

— Высший разум! — Соболев расхохотался. Он вытащил из кармана бумажник и выдернул привычным движением несколько купюр. — Вот настоящий Бог, который правит миром. А религия придумана для неудачников, чтобы они не мешали наслаждаться роскошной жизнью богатым. Вот и вся философия. А все остальное — демагогия. — Последнее слово он выделил особо.

Маша только покачала головой. Спорить на эту тему с Дмитрием было бесполезно. У него есть своя теория, которую он будет защищать с пеной у рта, а ссориться с ним Маша не хотела.

— Если ты не веришь в мистику, то как тебе удалось написать «Белую звезду»?

Дмитрий на миг растерялся, но тут же взял себя в руки. Он заговорил плакатными фразами.

— Задача писателя — предупредить. Мы способны представить себе то, что никогда не произойдет. И описать это настолько достоверно, что читатель поверит, что это действительно так.

— Да, писатели — это особые люди, — поощрила его девушка. — Они живут не только своей жизнью, но и жизнью своих героев.

— Совершенно справедливо, Маша, мы, писатели, — особые люди. И не только в том, что касается сочинительства романов. — Соболев окинул ее раздевающим взглядом. — И сегодня ночью ты в этом убедишься.

Девушка погрозила ему пальчиком:

— Не будем опережать события.

Дмитрий разлил шампанское по бокалам.

— Выпьем за твои прекрасные глаза.

— Ты считаешь, что у меня только глаза прекрасные? — кокетливо спросила Маша.

— Это первый тост. За все остальное мы тоже выпьем. Но позже.

— У нас просто шампанского не хватит — за все остальное, — засмеялась Маша и пригубила вино.

— Какие проблемы. Закажем еще.

После нескольких тостов, в которых Соболев восхвалял совершенство девушки, он посчитал, что прелюдия закончилась и пора приступить к решительным действиям.

— Вы позволите пригласить вас на танец? — галантно предложил он.

— Охотно, сударь. — Маша, с трудом сохраняя равновесие, выбралась из-за стола. — «Ах, как кружится голова, как голова кружится», — пропела она.

Дмитрий, заключив девушку в объятия, тесно прижался к ней, ощутив под руками жаркое тело. Они сделали несколько шагов. Мужчина коснулся губами ее шеи, вдыхая дурманящий запах женщины. Он больше не мог себя сдерживать и поцеловал ее в губы долгим страстным поцелуем. Маша ответила ему. Тогда он, осмелев, начал расстегивать молнию на ее платье. Молния не поддавалась, что еще сильнее распаляло его.

— Теперь я вижу, что вы, писатели, и вправду народ особый, — фыркнула Маша.

Девушка мягко отстранила его и, глядя ему в глаза, принялась медленно раздеваться. Мягко покачивая бедрами, она выскользнула из платья, оставшись в дорогом французском белье. Дмитрий, пожиравший ее жадными глазами, от желания едва не потерял сознание. Он лихорадочно бросился раздеваться.

Маша, совершенно обнаженная, приблизилась к Дмитрию и прильнула к нему всем телом. Подхватив девушку на руки, он бросил ее на постель.

Маша поощряла его хриплыми стонами, а в конце изобразила дикий оргазм, чем окончательно покорила Соболева. Через несколько минут он выплеснул свое желание в ее податливую плоть.

Когда, обессилев от ласк, они лежали вытянувшись на постели, Маша вдруг рывком поднялась и подбежала к столику с шампанским. Она взяла два бокала и, стоя спиной к кровати, в один из них бросила незаметно таблетку, которая мгновенно растворилась в шампанском. Теперь он выложит ей все, что надо.

— Выпьем за наше сближение! — Маша протянула Дмитрию бокал с таблеткой.

Катя вернулась в свою каюту ближе к полуночи. Она пребывала в прекрасном настроении. Это был самый счастливый день в ее жизни. И тут она вспомнила о Серебряковой. Но, включив свет, Катя обнаружила, что кровать девушки аккуратно застелена. Марина не теряла времени даром и с энтузиазмом прорубала окно в Европу.

Катя, мурлыкая что-то себе под нос, переоделась в ночную рубашку. Ей почему-то не хотелось, чтобы Марина пришла ночевать. Она легла на кровать и закрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти события прошедшего дня.

Увы, любимчик девчонок актер Ди Каприо, сославшись на занятость в съемках, отказался от участия в круизе. Однако Катя, познакомившись с Леонидом Шавуазье, ничуть об этом не жалела.

Она представляла членов знатных семей чопорными, холодно-вежливыми, даже бесчувственными. Леонид Шавуазье, несмотря на благородное происхождение, был простым и доступным, в нем не было ни грана высокомерия.

Катя засыпала со счастливой улыбкой на губах: у нее появился свой Лео. Нет, разумеется, она не влюблена в него, ну, если только чуть-чуть, самую малость… Просто он такой необыкновенный, с ним так интересно говорить…

Девушка проснулась, когда утренние лучи затопили комнату веселым светом. Катя сладко потянулась и бросила взгляд на соседнюю кровать. Серебрякова так и не пришла. «Вкалывает, — подумала она. — Кому отдых, а кому — трудовые будни. Нет, ей не позавидуешь».

Ежась от утренней прохлады, она выскользнула из теплой постели, накинула халатик и направилась в ванную комнату. Через минуту оттуда послышался шум падающей воды.

Френсис посмотрел на часы. Без двадцати восемь. Он облокотился на поручни и смотрел, как за бортом резвятся дельфины. Умные животные то приближались к кораблю, то уходили почти за горизонт. Потом снова возвращались и, высоко выпрыгивая из воды, обгоняли лайнер. Дельфины будто показывали, на что они способны.

Маша опоздала всего лишь на пять минут, что для красивой девушки вполне простительно. Френсис пытался по ее лицу определить, удалось ли ей раскрутить Соболева.

Маша манерно повела плечами и сладко зевнула, прикрыв рот ладошкой:

— Доброе утро, сэр Роберт. Прекрасная погода, не правда ли? Обычно весна в этих широтах поздняя…

Френсис попытался скрыть свое нетерпение и тихо спросил:

— Удалось что-нибудь выяснить, Маша?

— Воспитанные люди должны сначала поздороваться.

— Доброе утро, Маша. Так есть новости?

— Деньги принесли? — с усмешкой продолжала Маша.

— Да, конечно, три куска.

— Неплохо. Но эта информация стоит гораздо дороже.

— Дороже? — Американец явно не ожидал такого поворота событий. Чего угодно, но только не этого. Три тысячи долларов за одну ночь — солидная сумма.

— Я хочу сказать, эту информацию можно продать значительно дороже, причем совсем не обязательно газете «Дейли таймс».

— К сожалению, Маша, я не имею возможности предложить вам больше. Но я могу связаться с шефом в Нью-Йорке, и тогда, если информация действительно представляет интерес…

— Вы меня не поняли, сэр Роберт, я продам эти сведения только тому, кому они жизненно необходимы…

Френсис был окончательно сбит с толку.

— Жизненно необходимы? Что это значит? Я не понимаю, к чему вы клоните.

— Вчера я обманула вас, когда сказала, что не читала роман «Белая звезда». Я его читала, причем очень внимательно. В романе террористы угрожают взорвать корабль, что в конце концов и происходит. Вы мне вчера сообщили, что многие события в книге повторяются в реальной жизни. В «Белой звезде» наш «Титаник» погибает…

— Уж не хотите ли вы сказать, что подобная участь ждет этот современный лайнер, на котором мы имеем счастье путешествовать?

— Именно это я и хочу сказать.

— Подождите, надо немедленно связаться с Нью-Йорком. — Он извлек из сумки спутниковый телефон и набрал номер. — Моего шеф-редактора зовут Джейми Филлипс, — шепнул Роберт. Затем проговорил в трубку: — Алло, Джейми? Привет! У меня есть любопытная информация для тебя. Я передаю трубку русской переводчице госпоже Стекловой. Ей необходимо переговорить с тобой.

Маша взяла трубку:

— Здравствуйте.

— Рада вас слышать. Роберт сказал, что у вас есть какая-то информация для меня… — сказала Джейми.

— Прежде всего мне хотелось бы знать, чем объясняется ваш интерес к «Белой звезде»?

Маша, выслушав подробный ответ Филлипс, спросила:

— Нашему «Титанику» действительно угрожает серьезная опасность?

— Я не могу утверждать это наверняка, — вздохнула Филлипс. — Но группа «Белая звезда» действительно существует и на ее счету несколько громких дел.

Маша немного помолчала, затем медленно произнесла:

— Хорошо, я расскажу вам все, что мне удалось выведать у Соболева, но при одном условии: эта информация не должна попасть в газеты.

На этот раз на другом конце повисла пауза.

— О’кей. Я обещаю вам, Маша, что ваши слова останутся между нами.

Когда Стеклова отключила телефон, стоявший рядом с ней Френсис даже присвистнул:

— Это же бомба! Сенсация на первую полосу! Как тебе удалось вызвать на откровенность писателя?

— Умная и красивая женщина может все, — проронила Маша.

— А ведь я чувствовал, что Соболев не так прост…

— Почему бы нам не позавтракать вместе? — тряхнув головой, предложила Маша. — Пожалуй, мои услуги мистеру Соболеву понадобятся еще не скоро.

Он пристально посмотрел на девушку, затем взял ее под руку и повел в ресторан.

Утром Катя встретилась с Леонидом на прогулочной палубе.

— Из твоего роя поклонниц тебе никто не говорил, что ты похож на знаменитого актера Ди Каприо? — спросила у него Катя.

— Пока до этого не доходило, — покачал головой Шавуазье. — И вообще, меньше всего хочется быть на кого-то похожим. Пусть лучше кто-нибудь будет похож на меня. Но если ты скажешь, что этот дамский угодник — моя копия…

— И никакой он не дамский угодник, — буркнула она.

— Возможно. Но он — раб своей роли. Девчонки считают, что он и его герой в фильме «Титаник» — одно и то же лицо, поэтому и сходят по нему с ума. Конечно, приятная внешность и все такое прочее… Признайся, тебя восхитила романтическая история Роуз и Джека?

Катя кивнула:

— Конечно. О такой любви можно только мечтать. Я три раза ходила на этот фильм. Ди Каприо никакой и не ловелас, это все журналисты придумали, им же деньги надо на чем-то зарабатывать. Стоит Лео на кого-то посмотреть — они уже несутся в редакцию с криком: сенсация, новый любовный роман красавчика Ди Каприо.

— У меня появилась превосходная идея, — сказал Леонид с улыбкой. — Если я уж так похож на твоего героя, то почему бы нам не прогуляться по тем местам, где Роуз и Джек проводили время — обедали, разговаривали, развлекались?

— Идея-то превосходная, — протянула Катя. — Но…

— А что тебя смущает?

— Нет, ничего. Я согласна. — А про себя она подумала: «Я ведь мечтала об этом! Неужели он читает мои мысли?»

— Признаться, эта идея пришла мне в голову еще в Париже. Единственное, что я тебе не обещаю, — это полет над волнами на носу корабля.

— Это почему же? — разочарованно спросила девушка. — Боишься, что не удержишь меня? Я же легкая как перышко!

— Изящней бриза на рассвете… Дело в том, что эту ставшую знаменитой сцену на носу корабля после выхода фильма пытались повторить многие любовные парочки. Несколько таких попыток лишь чудом не закончились трагедией. Поэтому на многих кораблях, в том числе и на этом, предприняты определенные меры предосторожности.

— Жаль. Никакой романтики. А люди так соскучились по большой любви…

— Ну, любовью можно заниматься не только на носу корабля…

— Ничего ты не понимаешь…

— Хорошо, тогда я провожу тебя на корму и подержу над волнами. Такой вариант тебя устроит?

— Глупая шутка. — Катя повернулась и медленно пошла вдоль борта.

— Ты права, шутка была неудачной, — догнав ее, сказал Леонид. — Итак, с чего начнем? Я исполню любое твое желание, моя несравненная Роуз!

Катя поняла по его глазам, что он не шутит.

— Хорошо, Джек. Начнем с парадной лестницы.

Они поднялись по широкой лестнице и остановились на площадке посредине, около огромных часов во всю стену, украшенных наверху парочкой бронзовых нимф, по-видимому, символизирующих Честь и Славу, увенчивающих Время.

Над их головой был громадный стеклянный купол.

— Наверное, нынче это самая популярная лестница в мире. Но мне почему-то не по себе, — сказала, прижав руки к груди, Катя.

— Не бойся. Здесь все как в кино. Вот сейчас откроется дверь — и перед нами предстанут Роуз и Джек. Хотя это не та лестница и не те часы и показывают они другое время.

— И все-таки у меня есть неприятное предчувствие…

— В таком случае пойдем дальше.

— Давай вернемся на прогулочную палубу, — предложила девушка.

Подышав свежим морским воздухом, они спустились в гимнастический зал, где позанимались на тренажерах, затем поплавали в бассейне с морской водой, после чего попали в пальмовый сад, который привел их в восхищение.