Глава 10. Связи и призывы

a fronte praecipitium a tergo lupi (между пропастью и волком)

— Оживимус!

Эрмиона вынырнула из слепящей тьмы, захлопала глазами — но перед ней оказалась еще более беспросветная мгла. Она сдавленно вскрикнула — темнота исчезла, сменившись на освещенное бледным желтоватым светом взволнованное лицо над ней.

Это был Сириус, в руке он держал мокрую тряпку.

— Эрмиона… — позвал он. — Ты как? Ты знаешь, кто я?

Она кивнула и почувствовала резкую вспышку боли в голове где-то позади глаз. Ее органы чувств медленно возвращались к окружающей действительности: она лежала в гостиной Висли, накрытая одеялом.

— Гарри… — прошептала она. — Драко… Все остальные…

— Рон и Джинни все еще без сознания, — отвел глаза Сириус. — Их ударили Оглушающим Заклятьем. Так же, как и тебя. — Он поколебался. — Ни Гарри, ни Драко здесь нет. Эрмиона, что произошло?

Из ее глаз брызнули слезы:

— Их здесь нет? А где они?

— Я не знаю…

— Сириус, может, они…

Сириус взял ее за руку:

— Они не умерли. Во всяком случае, Гарри жив, а я не могу представить себе того, кто захотел бы убить Драко и оставить Гарри в живых.

— А откуда ты знаешь, что с Гарри все в порядке?

Сириус потянул вверх рукав и обнажил правое запястье, которое обхватывал плоский серебряный браслет, украшенный искрящимся красным камнем, — так поблескивали глаза Косолапа, когда свет падал прямо на них. Эрмиона смутно помнила, что, кажется, уже видела браслет раньше. Приблизившись, она увидела, что блеск исходит из какой-то точки внутри камня.

— Я заколдовал этот браслет год назад, взял несколько волосков у Гарри, пока он спал. Обычное заклятье Вивикус… Пока камень ярко сияет — Гарри жив и здоров, — он улыбнулся Эрмионе, не по-настоящему, а просто чтобы успокоить ее. — Кажется, годы моего обучения на Аурора не были потрачены впустую.

Эрмиона закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться, забыть о боли, пульсирующей в голове словами Гарри-Драко-Гарри.

— Где Нарцисса? — прошептала она. — И почему ты не приведешь в чувство Рона и Джинни?

— Нарцисса телепортировалась в Министерство — предупредить Висли. Они будут с минуты на минуту. И я не привожу в себя Рона и Джинни, потому что… потому что… Чарли мертв.

— Мертв?.. Чарли?..

Сириус кивнул, его лицо помрачнело.

— Мы нашли его тело на кухне. Кто-то применил к нему Убийственное Проклятье, — он помолчал. — Эрмиона, кто это был? Что произошло?

Поставленная в тупик, Эрмиона покачала головой.

Чарли не умер… он не мог умереть… в этом не было смысла… здесь было что-то неправильное, что-то очень, очень неправильное… кусочки мозаики не складывались в единую картину, не подходили друг к другу…

Правая рука Эрмионы машинально потянулась к Ликанту и коснулась его. Она тут же почувствовала себя спокойной, дыхание восстановилось. Подняв глаза, она взглянула на тревожное лицо убитого горем Сириуса.

— Сириус, я расскажу тебе, что произошло.

Четырьмя часами раньше.

Глядя вслед Джинни, поскакавшей из кухни наверх к Драко, Рон покачал головой.

— Понять не могу, что она находит в нем, — мрачно произнес он и вперил сердитый взгляд в кружку с молоком.

— Просто не могу понять!..

Эрмиона хотела что-то сказать, но тут же поспешно опять уткнулась в книгу.

— Рон, ты же не знаешь, что там между ними. Может, они просто друзья… — дипломатично предположил Гарри.

Рон покосился на стоящего у плиты Чарли:

— Что думаешь?

Чарли пожал плечами:

— Это дело Джинни.

Рон нетерпеливо забарабанил пальцами по столу.

— Давай, Эрмиона, вы обе девчонки. Она могла тебе что-нибудь рассказать про Драко. Эрмиона продолжала смотреть в книгу.

— Она говорила, что он викинг в мешке.

Рон захлебнулся молоком. Эрмиона вскинула глаза и заулыбалась:

— Шучу, — и снова вернулась к жизнеописанию Хогвартской четверки. — Джинни никогда ничего не говорила мне про Драко. Да, я думаю, он ей нравится. Нравится ли она ему? Не знаю. Он был несколько занят в последнее время, так что, думаю, его мысли были весьма далеки от девушек. С другой стороны, — добавила она, — мы ведь говорим про Драко, так что все может быть как раз наоборот.

Плечи Гарри тряслись от беззвучного смеха, однако Рон недовольно уставился на нее:

— Можешь читать дальше, Эрмиона, — бросил он. — Ты абсолютно бесполезна.

— Знание — сила, — напыщенно произнесла она. — Кроме того, эта штука и правда очень увлекательна, — она постучала пальцем по странице. — Слитерина называли Повелителем Змей… непонятно, то ли из-за его способности в них превращаться, то ли из-за того, что он держал их в качестве домашних животных… Исходя из другой точки зрения, это прозвище ему было дано потому, что он остался в живых после укуса Зеленой Алмазной Змеи, хотя ее яд смертелен.

— Я все жду увлекательного момента, — Рон встал у нее за плечом и безо всякого интереса вытаращился в книгу.

Эрмиона скорчила ему рожу:

— История очень важна, Рон.

Чарли усмехнулся над плитой:

— Рон у нас живет сегодняшним днем, а история — это все больше о том, что будет, если…

Эрмиона округлила глаза:

— Слитерин выжил после змеиного укуса, — назидательно произнесла она. — И оставшийся на его руке шрам позже стал прототипом Знака Мрака, который он использовал для распознавания своих последователей. Он должен был быть выжжен на коже Заклятьем Бруциата. Разве вы не находите это интересным?

— Совсем даже наоборот, — скривился Гарри. — Думаю, я выражу общее мнение, если скажу фу.

— Поднимаю твое фу до бе-е-е, — согласился Рон. — Знаешь, если они решат ввести новый предмет под названием Срази Врага, Читая Много, ты, Герм, будешь первым номером в нашем классе.

— Рон, я уже первый номер.

— Я знаю, — кивнул Рон. — А кто же номер два?

Эрмиона тихо улыбнулась в книгу:

— Драко.

— Малфой? — эхом повторил Рон. Даже Гарри выглядел удивленным.

— Угу, — кивнула Эрмиона. Захлопнув книгу, она улыбнулась юношам: — Вы оба могли бы быть первыми учениками класса, если бы учились. А изготовление фальшивок для Прорицания таковым не считается.

— Учиться?! — с деланным ужасом повторил Гарри. — Заниматься этой фигней, пока мы молодые и бестолковые?

— Вы же не всегда будете молодыми, правда? — улыбнулась ему Эрмиона.

— Нет, — согласился Рон. — Но мы всегда будем бестолковыми, — он помолчал. — Ладно-ладно, не спешите соглашаться.

Эрмиона зевнула.

— Я начиталась, — она отодвинула книгу и прижалась к плечу Гарри. — Я бы вздремнула.

— Я бы тоже, — согласился Гарри и чмокнул ее в макушку.

— И кто-то, кто предложит перекусить, не должен быть признан сумасшедшим, — произнес Рон, с надеждой глядя на Чарли.

— Обед готов, — объявил Чарли и потянулся, чтобы снять с кастрюли крышку.

Дверь шумно распахнулась, и в дом шагнул Салазар Слитерин.

Сириус недоверчиво посмотрел на Эрмиону:

— Что, прямо так? Просто взял и вошел?

Эрмиона безжизненно кивнула:

— Да, взял и вошел…

Сириус нахмурился:

— Продолжай.

Дверь захлопнулась, эхом отозвавшись в голове Эрмионы, превратившейся в огромную пустую пещеру ужаса. Все происходящее было поделено пополам, словно разрезано упавшим ножом: вот она сидит за стареньким уютным кухонным столом, обнимая Гарри, позади нее — Рон. И в следующий миг мир рухнул, и черная пустота вокруг взрезалась вспышками молний. И сквозь эту темноту на нее смотрело лицо Слитерина.

Она уставилась на него, едва видя, что происходит с другими: Чарли шагнул от плиты, Гарри сжал ее руку, Рон окаменел от удивления… — она видела только Слитерина.

Она едва ли могла припомнить, как он выглядел раньше, — трудно было сложить в единую картину затерявшиеся в памяти осколки ужаса, отвращения и страха. Она помнила эти темные, печальные, пустые глаза, помнила странное чувство, обуявшее ее, — смесь жалости, ужаса и ненависти… Тогда он казался пустой оболочкой.

Но не теперь.

Теперь он был живой, излучающий угрозу и темную силу — так вот почему все магическое сообщество боялось даже произносить его имя… Даже лицо его стало другим: таким, каким являлось ей во снах, полным темной энергии, с лихорадочно горящими злобой глазами. И оно стало молодым. Возможно, что именно так он и выглядел в молодости? Сейчас он был сильно похож на Драко — те же острые черты лица, искаженные гневом.

Что произошло? — в смятении подумала она. — Что изменило его?

На нем была черная мантия, расшитая звездами, лунами и извивающимися змеями, но руки были без перчаток. У него не было палочки. Глазами он нашел ее.

— Ровена… — позвал он.

Гарри вскочил на ноги так быстро, что она едва успела это заметить, он закрыл ее грудью, вдавив в стену. Левой рукой он сжимал у себя за спиной ее руку, правую он выставил перед собой. За его плечом Эрмиона могла видеть стенные часы, на их расплывчатом циферблате стрелки Рона и Джинни взметнулись к надписи смертельная опасность.

Ужас сжал в ледяной кулак все ее внутренности, сердце колотилось в груди, как рвущийся из клетки зверек. Она прижала к себе правую руку с зажатым в ней Ликантом и зажмурилась.

Не позволю Слитерину забрать меня, — подумала она. — Уж лучше умереть от его руки. Гарри словно услышал ее мысли:

— Я не позволю тронуть ее, — голос его был удивительно ровен и спокоен. — Тебе придется перешагнуть через меня.

— И через меня, — добавил Рон.

Чарли, все еще стоящий у плиты, безмолвствовал. Его руки были сжаты в кулаки, а выражение глаз, следивших за перемещениями Слитерина по комнате, Эрмиона не могла расшифровать.

Словно бы Рон и Гарри ничего не говорили — Слитерин продолжал двигаться по направлению к Эрмионе.

Он надвигается, как Дементор, — в отчаянии подумала она. — Словно безмолвная черная тень…

Мантия его была даже темнее черного, казалось, надвигаясь, он поглощает весь свет в комнате… А над ней было его лицо, его руки — безжизненно-белого оттенка. Она почувствовала, что Гарри с неимоверной силой стиснул ее руку и…

Комнату прорезал крик.

Эрмиона резко повернула голову: на нижней ступеньке, с выражением крайнего ужаса на лице, вытаращив глаза и зажав рукой рот, стояла Джинни.

— Джинни… — двинулся к ней Рон, но, остановленный резким жестом Чарли, застыл на месте.

Слитерин развернулся и двинулся к ней:

— Хельга…

Глаза его казались темными мрачными ранами на лице:

— Вы все — такие же, как они… И в конце концов вы тоже предали меня…

Джинни вцепилась в стул, разделявший ее и Повелителя Змей:

— Не подходи ко мне! — яростно зашипела она.

— Или что? Ты кинешь в меня этой дрянной мебелью? Ну так давай. Это не причинит мне вреда.

Так тихо и незаметно, как только возможно, Эрмиона нащупала в кармане свою палочку — она не могла просто так сидеть и смотреть, как Слитерин наступает на Джинни…

— Она же сказала тебе не подходить к ней, — раздался негромкий голос позади Джинни. — Но, как я понимаю, слушать ты не умеешь.

Слитерин замер.

Двигаясь медленно и осмотрительно, на лестницу из тени шагнул Драко. Он был босым, но сменил пижаму на черные брюки Чарли и одну из своих собственных белых рубашек. В руках он держал меч.

Он все еще очень слаб, — подумала Эрмиона. — И раны все еще беспокоят его… потому он и двигается так медленно…

Но Драко продолжал спускаться по ступенькам, словно с ним все было в порядке, словно эта медлительность была ничем иным, как проявлением нахальства.

— Я, конечно, понимаю — ты умеешь превращаться в большую змею… и все такое… Однако умение слушать — не менее важное качество.

Драко спустился и теперь стоял рядом с Джинни, которая по прежнему держалась за стул. Драко не смотрел на нее, он просто ощущал, что она рядом, глаза его были словно приклеены к Слитерину.

— Ты пришел сюда за мной, — сказал он негромким ясным голосом. — Почему бы тебе не оставить в покое всех остальных?

Слитерин заулыбался. Это было куда ужасней, чем представляла себе Эрмиона.

— А что заставляет тебя думать, что я пришел за тобой?

Драко слегка побледнел. Его взор незаметно метнулся к Гарри и Эрмионе. И она чуть не выскочила из собственной кожи от удивления: она могла бы поклясться, что губы его не двинулись, но — ей-Богу! — он заговорил, обращаясь к Гарри, и она тоже это слышала!

«…Убери ее отсюда».

А Гарри… Гарри ответил.

«…Отвлеки его».

Эрмиона почувствовала, как к ее руке скользнула рука Гарри, не глядя на нее, он сжал ее пальцы.

Светлые глаза Драко расширились, затем прищурились. Он смотрел на Слитерина.

— Я так понимаю, что предложение Червехвоста все еще остается в силе?

Казалось, Слитерин напрягся. Эрмиона пристально смотрела на его руки — такие бледные и длинные, что они казались белыми паучьими лапами.

— Тебе не нравится, когда тебе указывают, что делать, — мягко произнес Повелитель Змей. — Однако стоит об этом подумать: присоединись ко мне, и никто больше никогда не скажет тебе ничего подобного: ни твой отец, никто.

— Мой отец мертв, — отрезал Драко. Он поднял меч теперь держал его, словно барьер между собой и Повелителем Змей. — Как тебе хорошо известно.

— Так уважай его память и присоединись ко мне. Это именно то, чего он хотел для тебя, то, ради чего ты был рожден. Или в тебе нет верности крови?

Драко безмолвствовал. Он побледнел — в этот миг Эрмиона подумала, что он очень похож на Люция, а еще больше — на мужчину из ее видений, мокрого от пота и кричащего от яда, струящегося по его венам.

Но когда он заговорил, голос его был спокоен и ясен.

— Боюсь, что когда раздавали верность крови, я случайно попал в очередь за голосом разума. Мой недостаток.

Брови Слитерина приподнялись. В отличие от Драко, он не казался уравновешенно-спокойным, а был просто отчужден. Но было очевидно, что все его внимание было приковано к Драко. Гарри сжал руку Эрмионы, и она почувствовала, как он начал подталкивать ее к двери. Они старались двигаться как можно тише, не глядя друг на друга, дюйм за дюймом продвигаясь к ведущей в сад двери.

— Возможно, ты недопонял, о чем рассказывали твои сны… — сказал Слитерин Драко. … Может, мне стоит поведать тебе одну историю…

— О, я обожаю истории, — спокойно сказал Драко. — Особенно, если они про закрытые школы для девочек, и в них фигурирует директор и всякие записочки…

У Слитерина был такой вид, словно он ничего не понял, его длинные паучьи пальцы сжимались и разжимались. Эрмионе захотелось крикнуть Драко, что он провоцирует его, хотя она и знала, ради чего все это делается: он велел Гарри вывести ее… и теперь они были уже почти у двери.

— Я не понял твоих слов, — сказал Повелитель Змей. — Что ты пытаешься мне сказать?

Драко не смотрел в сторону Эрмионы и Гарри, но она снова, как и раньше, услышала у себя в голове его голос, обращающийся к Гарри:

«…Гарри, поторопись, выведи ее отсюда».

«…Это именно то, чем я занимаюсь».

Внимание Драко снова переключилось на Слитерина.

— Что я пытаюсь сказать? Я думаю "Умри, изверг" и размышляю о решении. А о чем ты думаешь?

— Я думаю, что вы оба упрямые и глупые. А впрочем, неважно. Я уступаю вашим просьбам.

Слитерин сделал шаг к Драко, поднял руку…

И тут одновременно произошло несколько событий: оттолкнув Джинни, Драко быстро отпрыгнул в сторону; Гарри и Эрмиона добрались до двери и Гарри уже протянул руку к кнопке замка — как Чарли внезапно дернулся, возможно, от удивления, Эрмиона не могла точно сказать, — и уронил с плиты на пол горшок, который с грохотом разбился.

Слитерин развернулся, увидел Гарри и Эрмиону у дверей, его рука взметнулась вверх и из ладони вырвалась вспышка черного пламени, которая сносящей все на своем пути волной врезалась в них и отбросила к стене. Эрмиона слышала удар, с каким ее голова стукнулась о стену, ослепленная болью, она скорчилась и обхватила ее руками. Наконец перед глазами прояснилось, слезы сорвались с ее ресниц, она подняла взгляд… Над ней стоял Слитерин. Он смотрел сверху вниз на нее и на Гарри, лежащего рядом, с непонятным выражением на лице — не удовлетворения, не ненависти, не чего-либо другого…

— Поднимайтесь, — приказал он.

Они встали на ноги. Эрмиона видела Джинни и стиснувшего ее руку Драко, окаменевших у лестницы, Чарли, прошедшего через кухню и теперь стоящего рядом с Роном, держа его за руку и препятствуя его попыткам сдвинуться с места.

Слитерин сделал еще шаг — но не к Эрмионе, а к Гарри, дышащему так, словно он только что бежал. Вызмеилась белая рука и, к удивление Эрмионы, кончик пальца скользнул по щеке Гарри:

— Я убил тебя, — тихо произнес Повелитель Змей. — Я видел твою кровь, текущую по моим рукам… Она жгла… Мой кузен…

Он сделал еще шаг к Гарри, слишком потрясенному, чтобы двинуться.

— И, умирая, ты мысленно проклял меня. Ты знал, какова будет сила предсмертного проклятья, насланного на того, кто одной крови с тобой. А я-то всегда думал, что ты дурак…

Гарри сморщился от прикосновения Слитерина, его зеленые глаза потемнели, почти почернели.

— Я не Годрик.

Слитерин со свистом вздохнул и опустил руку:

— Я знаю, кто ты… Гарри Поттер… Ты убил василиска, мое первое дитя… мое создание… И если ты думаешь, что моя ненависть к тебе меньше, чем к твоему предку — ты ошибаешься. Ты умрешь, как умер он, и отправишься в ад, даваясь проклятьями.

Гарри вздернул подбородок — и заговорил. Но Эрмиона не смогла понять ни слова, его шипящий голос звучал, как тысяча скользящих змей: он говорил на Змееязе.

Что бы он ни сказал, это подействовало: глаза Слитерина прищурились, он замер. Потом поднял руку и ударил Гарри по лицу — на безмолвной кухне раздался звук, словно щелкнули хлыстом. Эрмиону будто током ударило, она оттолкнула Гарри и, зажав в руке Ликант, кинулась вперед, к Слитерину — он засмеялся и снова поднял свою руку. Синий огонь слетел с его пальцев, ударив ее в грудь и швырнув на стену. Она услышала крик Гарри — сама не зная, откуда, она понимала, что этот безмолвный крик обращен к Драко.

«…Дай меч!»

«…Лови!»

Полыхнула серебристо-зеленая вспышка. Гарри поднял правую руку и схватил меч — неловко, но крепко. Она увидела, как потемнело лицо Слитерина, увидела поднятую руку Гарри с зажатым мечом — и замерла.

Потому что Чарли Висли, скрестив руки, уже стоял посередине комнаты, между Гарри и Слитерином. Он повернулся лицом к Гарри, словно бы… словно бы закрывая Повелителя Змей.

— Опусти меч, Гарри.

Гарри был ошарашен:

— Но Чарли…

Чарли был смертельно бледен, его глаза темно поблескивали.

— Гарри, — зашипел он, — ты не знаешь, что творишь.

Чарли через плечо взглянул на Слитерина: тот стоял неподвижно, глаза его были полны мельтешащих теней.

— Опусти меч.

Гарри засомневался. Глаза метнулись в сторону, хватка ослабла.

И снова… Эрмиона могла поклясться, что к нему через комнату обратился Драко, хотя губы его не двинулись и никто в комнате больше не слышал его.

«…Ты не можешь ему доверять».

«…Ну конечно же могу».

Эрмиона вскинула голову и уставилась на настенные часы. На них было девять стрелок — по числу членов семьи Висли: стрелка Перси показывала на работе, Билла — в пути, стрелки Рона и Джинни находились на смертельной опасности, а стрелка Чарли…

Стрелка Чарли показывала «дома».

— Брось меч прежде, чем он убьет всех нас, — произнес Чарли, не поднимая глаз на Гарри. — Не изображай из себя героя, Гарри, разве этого стоят жизни Рона, Джинни и Эрмионы?

Гарри побелел.

— Нет! — завопила Эрмиона, падая на колени. — Не слушай его, Гарри!

Гарри часто дышал, побелевшие пальцы стискивали эфес.

— Чарли, я не могу…

Но Чарли рванулся к нему и швырнул Гарри об стену, рука потянулась за мечом — Гарри, совершенно потрясенный, увернулся… Чарли кинулся снова, хватая меч…

Эрмиона слышала, как заорал Рон.

— Чарли, нет! Не прикасайся! — он кинулся к брату, толкнул его на пол — меч вылетел из руки Чарли и проскользнул через всю кухню. Чарли поднял руки, откинув Рона, и рванулся к мечу прямо на коленях. Мелькнуло какое-то движение — это был Драко, он дотянулся до меча, но Чарли успел первым — схватив меч, он махнул им в сторону Слитерина:

— Господин, вот он!..

Тут полыхнула зеленая вспышка, такая яркая, какой Эрмиона никогда не видела, и последнее, что она слышала, был крик Джинни.

И воцарилась тишина.

Эрмиона закрыла лицо руками.

— Это все, что я помню.

Сириус отшатнулся, его лицо перекосилось.

— Святой Бог… — пробормотал он. — Чарли? Чарли Висли? Не могу в это поверить.

Он бросил взгляд в кухню, сквозь открытую дверь она видела скорчившееся, прикрытое покрывалом тело Чарли.

— Должно быть, Заклинание Империус…

— Не знаю… — усомнилась Эрмиона.

Руки Сириуса тряслись. Он перевел взгляд от Чарли обратно к Эрмионе.

— Он протянул меч Слитерину? Он назвал его Господином?

Эрмиона кивнула:

— Я сама слышала. Мы все слышали… И еще, Сириус: чуть раньше, когда Чарли брал у меня Ликант, он произнес над ним какое-то странно звучащее заклинание.

— Ты помнишь его?

Эрмиона кивнула:

— Monitum ex quod audiri nequit.

Сириус уронил голову на руки. Когда он поднял ее, глаза были пусты.

— Это заклинание Клараудиенс, оно дает возможность связаться с кем-то, кто далеко…

Эрмиона кивнула:

— Думаю, он что-то передал Слитерину…

Сириус нахмурился.

— Не переживу их пробуждение… — она поняла, что он имел в виду Рона и Джинни. — Надеюсь то, что это было Заклинание Империус, смягчит весть для Молли и Артура.

Эрмиона медленно присела, голова пошла кругом.

— Я не думаю… — произнесла она.

Сириус поднял на нее глаза:

— Ты же не думаешь, что Чарли…

— Нет, — перебила она его, поднялась на ноги, не воспользовавшись предложенной помощью Сириуса и прошла в сторону открытой на кухню двери. Она слышала, что Сириус встал и последовал за ней, и, склонив голову, замерла в дверях, глядя на настенные часы.

Стрелки Рона и Джинни вернулись к отметке дома, Перси по-прежнему был на работе, Фред и Джордж в пути, Билл… Билл был дома. Следующая была стрелка Чарли и она тоже была дома.

Прикусив губу, Эрмиона медленно повернулась к накрытому телу на полу, опустилась на колени и решительным движением скинула покрывало прочь.

Сириус подскочил от неожиданности:

— Эрмиона! Что ты делаешь?!

Но она уже изучала его — тело, неподвижное, уже остывшее, лицо — словно спящее… Подавив дрожь, она потянулась к его правой руке и повернула ее ладонью вверх.

Шрама не было.

Сириус вытаращил глаза:

— Что такое?..

Бросив руку, она поднялась на ноги.

— Чарли коснулся меча, — объяснила она. — Он не Магид, меч должен был обжечь его.

— Эрмиона, я не… — покачал головой Сириус.

Она знала, что нужно делать, и поспешила к камину, где на каминной полке были в ряд выставлены семь шкатулок с именами младших Висли: начиная с Билла — с левого края — и заканчивая Джинни — с правого. Эрмиона взяла одну из серебряных коробочек, щелкнув, открыла ее, высыпала на ладонь немного порошка и кинула искрящуюся массу в волшебный огонь, всегда горевший в камине семейства Висли.

Пламя стало оранжевым, потом синим, и по комнате распространился резкий музыкальный звук. Эрмиона ждала, затаив дыхание: пламя потемнело, затвердело, и из него возникли голова и плечи, знакомое лицо повернулось к ней, удивленно моргая, убирая с глаз рыжие пряди…

— Эрмиона?.. — удивленно спросил он. — Что такое? Обычно только мама используется этот способ добраться до меня. Что-то случилось?

Эрмиона перевела дух.

— Привет, Чарли…

**************

Сначала вернулся свет и запел под веками. Потом пришла боль — дикая боль, в плечах, спине, ногах, словно его расплющили об стену. А может, так оно и было? Гарри медленно открыл глаза, и мир затанцевал перед ним в вихре цвета: изначально синий, он раскрашивался зелеными, черными и красными мазками.

Приподнявшись на локтях, он огляделся. Он находился в огромной комнате, стены и пол которой казались выложенными голубым мрамором, на стенах висели черные бархатные шитые серебром гобелены. Комната была заставлена палисандровой мебелью — стулья, столы, скамьи, громоздкий дубовый шкаф с огромными дверцами, стоящий у дальней стены. Потолок был настолько высок, что терялся в бесконечной темноте. Ни дверей, ни окон видно не было.

— Доброе утро, — произнес голос ему в ухо. Или, может, день, или ночь — чертовски трудно утверждать что-то наверняка в этом месте. Как твоя голова?

Гарри огляделся — это причинило боль. Прислонившись спиной к синей мраморной стене, рядом сидел Драко — судя по виду, совершенно невредимый, по-прежнему босой, в окровавленной рубашке, на который были черные полосы, словно его волокли по земле. Гарри снова удивился — что же произошло, после того, как они отключились? Последним, что он помнил, была яркая зеленая вспышка.

Он вздрогнул.

— Моя голова? Отвратительно. Мы где?

— Не знаю.

— А как мы сюда попали?

— Тоже не знаю.

— Раздвигаем границы своего невежества, да, Малфой?

Драко не ответил.

Гарри медленно сел и почувствовал что-то мокрое у себя на груди. Опустив взгляд, он увидел, что рукав его белой рубашки побурел от крови — местами уже сухой и твердой, а местами совсем свежей. Или мы здесь не так долго, — прикинул он, — или я все еще кровоточу. Закатав рукав, он увидел длинный сочащийся порез и сморщился.

Словно всколыхнувшись от вида его собственной крови, память вернулась к нему, а вместе с ней и страх.

Гарри вскинул глаза на Драко.

— Эрмиона… Рон… и Джинни… они…

Драко отвел глаза:

— Я не знаю.

Избегая встречаться глазами с Гарри, он поднялся. Ступая босыми ногами по мраморному полу, он беззвучно обошел комнату, ведя по стене рукой — высматривал щели и трещины, догадался Гарри. Он напоминал кошку, обследующую новые границы своей территории.

«…Может, ты и не знаешь, — подумал ему Гарри. — Но что ты думаешь?»

Драко не обернулся, но замедлил движение у противоположной стены.

«…С Эрмионой все в порядке — я это чувствую. Думаю, что с Роном и Джинни тоже все хорошо, — Драко обернулся и взглянул на него. — Но обещать ничего не могу».

«…Я знаю, — Гарри не мог сказать, откуда, но его посетило чувство, что Драко прав: с Эрмионой все хорошо. Возможно, его разум сказал ему это только потому, что иначе он не смог бы мыслить… — А как насчет Чарли?»

Драко замер напротив гардероба, его плечи напряглись. Слегка сморщившись от боли в спине, Гарри поднялся и подошел к нему.

— Мне только показалось, — произнес он, глядя Драко в затылок, — или же Чарли и Слитерин были заодно? Одной командой?

Драко обернулся и посмотрел на него.

— Ага, — согласился он. В его серых глазах была видна определенность. — За исключением дружеских похлопываний по спине.

— Но это невозможно, — не согласился Гарри. — Чарли бы этого не сделал.

— Согласен, — Драко снова повернулся к гардеробу, дернул дверцы на себя и заглянул внутрь. Похоже, внутри были кипы темной одежды и что-то сверкающее — наверное, драгоценности. Драко потыкал их пальцем. — Я не уверен, что это был Чарли.

Его чуть приглушенный голов ударил Гарри по ушам.

Гарри захлопал глазами:

— Не Чарли?

— Нет, — твердо произнес Драко и вдруг удивленно вскрикнул, — Поттер, смотри-ка! — Он высунул голову из гардероба, задорно ухмыляясь. — Глянь, кто-то оставил тебе подарочек.

Он достал что-то, полыхнувшее серебром и кумачом в голубом свете комнаты.

Гарри остолбенел от изумления: это был определенно меч Годрика Гриффиндора — именно такой, каким он запомнил его, ну, разве что, возможно, чуть меньше — но только потому, что сам Гарри за это время вырос.

Он принял меч из рук Драко и пробежал пальцами вдоль гладкого блестящего лезвия, взглянул на рубины, образовывающие на эфесе фигурку готового к прыжку льва.

— С чего бы ему оставлять здесь это? — громко изумился он.

Драко пожал плечами:

— Без понятия. Но я скажу тебе одну вещь: когда я наконец соберусь написать Лучший в мире путеводитель для психов, это место удостоится восторженного отзыва. Размещение — превосходное. Одежда и оружие — предусмотрено. Местный главный псих, похоже, оставил нас одних, пока он действительно не понадобится. Психорейтинг четыре с половиной звездочки. Будь здесь еще еда, я бы поставил пять.

Гарри, у которого в желудке от голода начинало бурчать, был в ужасе:

— Здесь нет еды?

Драко покачал головой:

— Я не нашел, хотя несколько раз осмотрел комнату.

— Думаю, что все равно не стоило бы доверять тому, что для нас здесь приготовили бы.

Осторожно держа меч, Гарри прошел и плюхнулся на скамью, начав его изучать. Драко присоединился к нему со своим мечом.

— Эй, Поттер, я тут нашел у себя в кармане Зубозастревательный Шоколадный батончик. Хочешь половинку?

— Лучше оставь, — мрачно отказался Гарри. — Возможно, это все, что у нас есть, — он раздраженно покосился на Драко, поедающего свою половинку.

— Я думаю, тебе стоило бы сейчас занять свой маленький разум тем, как нам отсюда сбежать.

Драко проглотил и скорчил рожу:

— Бр-р… Как паклю жуешь… Слушай, Поттер, отсюда нет выхода.

— А откуда у тебя такая уверенность?

— Ну, здесь нет ни окон, ни дверей, никаких тайный ходов, никаких щелей между камнями — даже наверху…

— А я-то думал, что ты Составитель Планов! И что же с тобой случилось?

— Я не сказал, что у меня нет плана: у меня их целых три.

— И какие же?

Драко пожал плечами:

— Первый: дождаться, пока Слитерин придет и убьет нас. Второй: ждать здесь, когда придет Слитерин и сделает нам что-то настолько ужасное, что мы сами пожелаем умереть.

— А третий?

— Слитерин совершенно забыл про нас, и мы умрем от голода. По сравнению с предыдущими вариантами это просто победа.

— Умрем от голода? — взвился Гарри. — И это план, который ты называешь выигрышным!? — Просто мне показалось, что это было бы наилучшим выходом.

— Ха! — мрачно произнес Гарри. — Мы съедим друг друга, как те американцы, чей самолет потерпел катастрофу…

— Что ж, на то были особые обстоятельства, — заметил Драко, — только они имели выбор — та еда, что раздается в полете. У нас его нет.

Гарри по-прежнему выглядел мрачным.

— Отлично, теперь я буду более осмотрительным.

— Это почему? — уязвленно поинтересовался Драко.

— Я тебя знаю: как только голод даст о себе знать, ты стукнешь меня по башке и брезгливо сожрешь с последним кусочком шоколадки.

— Ничего подобного.

— Еще как сожрешь.

— Это бессмысленный спор.

— Зато он помогает провести время.

— Я могу придумать лучший способ провести время.

— Не знал, что ты делаешь такие бутерброды…

— Что? Бр-р, это отвратительно, я не это имел в виду. Даже если бы я делал такие бутерброды, ты был бы последним в моем списке — ты слишком маленький и лохматый.

— Я такого же роста, как и ты! Не знаю — да любой, кто одевается также, как и ты… всем вниманием обязан только своим волосам…

— Внимание к моим собственным волосам не делает меня геем. А вот внимание к твоим волосам вполне могло бы сделать. В любом случае, это смехотворное предположение. Кто гей — я?! Я, Драко Малфой, в которого влюблены все женские особи старше двенадцати? Тот, кого журнал «Юная ведьма» уже шесть раз вносила в список Самых Желанных? Автор ставшей бестселлером автобиографии «Почему мне нравится заниматься этим с девчонками?»

— Стой. Не смеши меня. У меня уже живот болит. И все тело ноет.

— Вполне может быть, — согласился Драко. — Слитерин шарахнул тебя об стену. У тебя теперь фонарь под глазом. Очень спортивный вид.

— Зато ты очаровательно невредим, — обиженно заметил Гарри.

Вместо ответа Драко поднял руку и закатал рукав: правое запястье распухло и стало иссиня-черным:

— Растяжение, — коротко пояснил он.

Гарри присвистнул:

— Похоже, тебе больно…

— Да ерунда, все прекрасно.

— Помолчи, Малфой. Хочешь, я попробую полечить его?

Гарри мог бы поклясться, что какое-то мгновение Драко колебался. Потом он вздохнул: — Валяй. Пробуй.

Гарри протянул руку и установил ее над запястьем Малфоя.

— Асклепио, — произнес он.

Ничего не произошло.

Гарри снова попробовал:

— Асклепио!

И снова бесполезно.

Гарри прикрыл глаза и всю свою энергию и силу — каждую ее унцию! — сконцентрировал на магии, магии и лечении, сконцентрировался на форме волшебства, на мыслях о нем, прочувствовал его и подчинил своей воле.

— Асклепио! — отчеканил он и, открыв глаза, уставился на выражение лица Драко. Опустив взгляд на руку, он увидел, как синяк бледнеет, опухоль спадает, но все равно запястье было еще далеко от нормального.

Драко отдернул руку и начал с удивлением ее разглядывать.

— Почти получилось, — с удивлением отметил он.

— Дай я еще попробую, — предложил Гарри.

— Не думаю, что это хорошая мысль, — покачал головой Драко, в его глазах прыгали веселые искорки.

Гарри собрался возразить, уже открыл рот — и замер. Сердце застучало в груди с такой силой и частотой, словно он только что пробежал по крайней мере милю, он неожиданно почувствовал усталость и слабость.

— Здесь происходит что-то странное, — обратился он к Драко, наблюдавшему за ним с симпатией и сочувствием в серых глазах, но без всякого удивления. — Что такое, Малфой? Почему мне было так трудно? — Беспокойство сделало его голос резким. — Со мной что-то не в порядке? Если да, то скажи мне — я хочу знать!

— Если что-то не в порядке с тобой, то и со мной тоже. Я раз шестьдесят произносил заклинания, пока не добудился тебя. Ничего не происходило, я просто измучился, будто бы бился об стену.

Он покосился на Гарри: в голубоватом свете комнаты его глаза стали голубыми, как у Рона.

— Дело не в нас. Дело в этой комнате.

— Что? Откуда ты знаешь?

Драко вздохнул.

— Потому что я знаю, где мы. Ох, не в смысле, что у меня есть хоть малейшее представление, где мы находимся географически… Мы в тюрьме. Тюрьме для Магидов.

Драко взглянул на Гарри, выглядящего ошеломленным.

— Стены… Ты взгляни на стены.

Гарри потянулся и коснулся рукой стены — холодной и гладкой — совсем не из мрамора, каким он себе мог его представить. Потому как это и не было мрамором. Постепенно понимая, что случилось, он медленно повернулся к Драко, усмехнувшегося без малейшего признака веселья.

— Я знал, что рано или поздно это произойдет. Что там нам говорил Лупин? Самое твердое вещество в мире, отражающее магию, не разбиваемое и не разрушаемое…

Гарри зажмурился.

— Адмантин… Мы в адмантиновой клетке.

**************

Джинни никогда не видела, чтобы в Норе царило такое смятение. Мистер и миссис Висли, конечно же, уже вернулись; в кухне бледный, как смерть, мистер Висли шепотом вел напряженную дискуссию с большой группой Ауроров; миссис Висли, вся в слезах, наобнимавшись и нацеловавшись с вернувшимися к жизни Роном, Джинни и Эрмионой, удалилась к себе, чтобы прилечь. Нарцисса вернулась в Имение, а Сириус отправился в Министерство, чтобы оказать посильную помощь в идентификации фальшивого Чарли Висли.

— Он готовил обед, — рассказывала Джинни, сдерживая тошноту, — и мы почти уже садились есть. Это мог быть кто угодно. Пожиратель Смерти, Червехвост — кто угодно! — она сжала кулаки. — Чувствую себя полной дурой.

— Когда ты смотришь на кого-то, то считаешь, что он — именно тот, кто есть, — тихо произнесла Эрмиона совершенно безжизненным голосом. — Я считала, что Гарри — это человек, которого я знаю лучше всех на свете, однако в течении двух дней я принимала за него Драко…

Рон тоже собирался что-то сказать, но в этот момент дверь открылась и вошел Чарли. Он был сильно усталым — тени залегли под его обычно бодрыми зелеными глазами, рыжая шевелюра была взлохмачена.

— Всем привет, — произнес он осторожно.

Никто не шелохнулся.

— Эй, на этот раз это действительно я, — несколько раздраженно заметил он.

Все внимательно разглядывали его. Никто не двигался. Рон нахмурился.

Чарли раздраженно фыркнул.

— Ну, что ж, спросите меня о чем-нибудь, — предложил он. — Например, какой любимый цвет у мамы. Или какие конфеты больше всего любит Перси. Или…

— Как меня зовут? — спросил Рон, в глазах которого появилось какое-то дикое выражение. — Какой сейчас год?

Чарли округлил глаза.

— Слушай, мы же тут проверяем истинность Чарли, а не тяжесть черепно-мозговой травмы.

— Какое мое второе имя? — настойчиво повторил Рон.

— Аврелиус, — быстро ответил Чарли.

Теперь отреагировала даже Эрмиона.

— Аврелиус? — переспросила она, уставясь на Рона.

Рон напрягся:

— А какие проблемы с именем Аврелиус?

— Ну, для начала твои инициалы образуют слово Сырой (RAW).

Судя по всему, Рону это не приходило в голову:

— И правда…

Теперь Чарли улыбался устало:

— Твое среднее имя Аврелиус. Твой любимый цвет — красный, а бордовый ты ненавидишь. Когда тебе было десять, ты рыдал, что мама не разрешает тебе стать членом банды мотоциклистов и изменить свое имя на Бешеный Убийца, а в прошлом году ты сказал мне, что считаешь самой красивой девушкой в школе…

— Прекрасно, — перебил его Рон, уши которого начали розоветь. — Ты Чарли. А теперь замолчи.

Чарли упал в кресло напротив Джинни и протянул ноги.

— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я продолжал? — с улыбкой поинтересовался он, но тут же посерьезнел, увидев, что в комнату с самым мрачным выражением лица вошел мистер Висли.

— Я собираюсь в Министерство, — сказал он Чарли. — Сейчас здесь уже двенадцать Ауроров, и коллегия собирается прислать еще больше двадцати. Но я хочу, чтобы ты оставался здесь.

Его взгляд скользнул по Рону, Эрмионе и Джинни и ясно дал понять: Сиди тут и не своди с детей глаз.

— Вы все, — обратился он к подросткам на кушетке, стараясь говорить как можно спокойнее и светлее. — С сорока Аурорами в доме здесь будет самое безопасное место в Британии. Однако я хочу, чтобы вы оставались внутри. Никуда не выходите, даже в сад, пока я не вернусь домой и дам вам на то разрешение. Поняли?

— Поняли, — за всех ответил Рон.

Мистер Висли сглотнув комок в горле, кивнул:

— Ну, хорошо… — и аппарировал.

Эрмиона поднялась:

— Я устала, — произнесла она. — Думаю, пойду-ка я к себе, почитаю… — она взглянула на Рона. — Можно позаимствовать футболку или что-то подобное?

Рон поднялся на ноги:

— У меня наверху есть несколько пижам.

Глядя вслед поднимающимся по лестнице Рону и Эрмионе, Джинни внезапно ощутила приступ давно забытой зависти. Гарри, Рон и Эрмиона образовывали такую замечательную компанию, в которую никто другой даже не мог попасть. Потом появился Драко — казалось, что он может ворваться в этот круг без приглашения и покинуть его в любое время без всяких объяснений. Эрмиона была стержнем этой компании, в конечном итоге, Рон и Гарри всегда делали то, что она хотела. Но она, Джинни, все еще чувствовала себя где-то в стороне, незваным чужаком, вторгшимся на вечеринку.

— Джинни… — вопросительно глядя на нее, произнес Чарли. — Вы и правда думали, что тот человек — это я? Что я мог бы сделать что-то подобное?

Джинни покусала губу, пытаясь сосредоточиться.

— Так… Ну, во-первых, ты… — он — был совершенно нормальным, обычным, а потом все начало происходить настолько быстро, что у нас не было возможности ни о чем подумать. А потом мы все были без сознания.

Подняв глаза на брата, она увидела беспокойное выражение на его лице, тени под его глазами.

— Мне очень жаль, Чарли… — добавила она дрогнувшим голосом. — Действительно не было возможности подумать даже минуточку…

Чарли, разглядывая свои руки, некоторое время молчал.

— Сложно сказать, — наконец произнес он, — на что в действительности способны люди. Никогда не можешь знать наверняка… Люди делают что-то, что считают правильным, потом выясняется, что они ошиблись, однако что-либо менять уже поздно…

Джинни была сбита с толку:

— О чем это ты?

Чарли бледно улыбнулся:

— Просто размышляю… Не обращай внимания. Ладно, пошли на кухню — я приготовлю чай.

**************

— Судя по Лицензии на Телепортацию, его зовут Александр Скрокстон, — сообщил Дикоглаз Хмури Сириусу, стоящему у распростертого на металлической каталке тела. Сириус был предельно сосредоточен. Сквозь небольшое решетчатое окно струился лунный свет, подкрашивая красным его шевелюру. — А согласно его регистрации в Министерстве, он оборотень.

— Оборотень? — Сириус опустил взгляд на человека, выдававшего себя за Чарли Висли. Магия улетучивалась из него после смерти: рыжие волосы превращались в черные, исчезали веснушки. — Что ж, тогда все понятно.

— Да? — спокойно поинтересовался Хмури.

Сириус кивнул. Дикоглаз знал о Лупине — как практически обо всех в волшебном мире — но Дикоглаз знал Лупина лично. Он был одним из учителей Сириуса во время его подготовки к деятельности Аурора и нередко встречался с ним. Он знал об их дружбе.

— Что я не могу понять, — добавил Дикоглаз задумчиво, почесывая покрытую зарубцевавшимися шрамами голову, — это, как нападавший (пока он ни разу не назвал его по имени — Слитерин, просто нападавший. Как подозревал Сириус, чтобы не звучать совершенным безумцем) проник в дом. Артур Висли вовсе не дурак, их дом был хорошо защищен.

Сириус пожал плечами.

— Эта защита основана на зрительном распознавании членов семьи, так что нет никакой загвоздки в том, как фальшивый Чарли Висли проник в дом. Что касается остального, то Эрмиона Грейнджер рассказала мне, что Чарли провел день, работая в саду. Подозреваю, что на самом деле он занимался тем, что убирал защиту с их владений. Изнутри это было несложно сделать. А затем, когда он закончил, он позвал своего Хозяина, — Сириус утомленно вздохнул. Подняв глаза, он огляделся — они с Дикоглазом были одни в пустом коридоре. — У него есть семья?

— У кого? У оборотня?

Сириус кивнул.

— Мы не смогли найти записей об этом. Возможно, это даже лучше, принимая во внимание…

— Принимая во внимание что? — резко спросил Сириус.

Хмури смотрел не на него, а на тело мужчины на каталке.

— У него есть повреждения, — произнес он. — На руках. Не следы обороны — а словно бы он исцарапался, выбираясь откуда-то. Из чего-то типа клетки… Магия скрыла их. Я полагаю, он был Призван — как и все оборотни в Британии. Мне так кажется, именно это стоит за нашествием оборотней, о котором сообщалось в новостях.

Сириус напрягся:

— Интересная теория…

Он пока никому не сказал, о том, что Лупина тоже Призывают, и совершенно не хотел упоминать об этом сейчас, когда у него была возможность получить сведения о Призыве, оборотнях, Слитерине и чем-нибудь еще. Он понимал, что в этом не никакой логики, что это просто неэтично, однако это его не останавливало. Он не был готов к ответам на вопросы о Реме и о том, чем все закончилось.

— Это весьма неприятный процесс — быть Призванным, — продолжал Хмури, избегая встречаться взглядом с Сириусом. — Это словно агония — до тех пор, пока ты либо не откликнешься на Призыв, либо не умрешь.

Сириус опустил взгляд, его руки вцепились в металл каталки. Красный камень в браслете блеснул, когда он повернул руку.

— Есть что-нибудь, что можно сделать?

— Ходили разговоры о создании зелья — тогда, когда Темный Лорд еще был в силе — однако я не знаю, чем это закончилось.

Дикоглаз не поднимал взгляд на Сириуса, чему тот был несказанно рад.

— И еще об Висли. Как они справляются?

— Они в порядке. Сначала они были в отчаянии, да и сейчас тоже, наверное… однако Нора заполонена Аурорами. Они установили 24-часовую охрану из сорока Ауроров вокруг дома и сада. В Британии на данный момент нет более защищенного места…

— И ты будешь одним из этих Ауроров? — поинтересовался Дикоглаз. Сириус подозревал, что Хмури и сам не отказался бы быть один из них, однако, принимая во внимание возраст (по всем подсчетам, не меньше 103), ему приходилось ограничиваться неактивной деятельностью.

Сириус покачал головой и снова опустил взгляд к телу на каталке. Приблизившись, было легко заметить говорящие признаки его принадлежности к оборотням: прозрачные ногти, слегка удлиненный указательный палец… Александр Скрокстон не был ни первым мертвым оборотнем, которого видел Сириус, ни, как подумалось ему, последним.

— Нет, — покачал головой Сириус. — Мне пора домой. У меня есть дела.

**************

Шли часы. В адмантиновой комнате царила тишина. Гарри спал на длинной деревянной скамье, прикрыв от света глаза рукой. Драко стоял у гардероба, изучая себя в зеркале, расположенном на внутренней дверце. Драко вообще обожал разглядывать себя в зеркале, но в этот раз его отражение встретило его взволнованным пристальным взглядом. Вытащив из гардероба несколько вещей, Драко переоделся, сменив свою окровавленную рубашку на черную, плотную, сшитую из незнакомого материала. Черные ботинки были немного велики, ноги болтались в них. Черная мантия с темно-зеленой каймой по подолу скреплялась на груди серебряной цепочкой, состоящей из маленьких перевившихся змеек. Не то, чтобы это ему не шло (ну конечно же, шло! — ему даже чуточку захотелось, чтобы Джинни увидела его в этой мантии, делавшей его таким лихим и таинственным), эти вещи он машинально вытащил из гардероба, но плащ был тем же, в каком он видел себя стоящим в кругу демонов и обменивающим свою душу.

Он слышал голос демона в своих ушах:

— Все в природе находится в равновесии. И выгода в том, что за одну вещь можно получить другую…

Драко поднял голову — отражение сделало то же самое, синеватый свет в комнате придавал пепельный оттенок его лицу и стальной блеск волосам.

Когда мне придется платить?.. Или скорее, по-другому: Чем мне придется расплатиться?

Он отвернулся от зеркала и обошел комнату, рассматривая гобелены, развешанные на стенах, — немного странные, но удивительно прекрасные. Самый большой был выткан золотом и серебром на черном бархате — звезды, луны, созвездия, галактики, вселенные; они кружились и сияли перед глазами, пока ты не забывал обо всем, поглощенный их великолепием.

Имение Малфоев было заполнено большими вещами, но немногие из них были красивы, и, глядя на гобелен, Драко почувствовал себя странно. Вытянув руку, он пощупал ткань — пыльную и жесткую — совсем не такую приятную, как думалось, когда он глядел на нее. Другие гобелены изображали сцены из волшебной жизни — суды, битвы, охоты; всевозможных магических существ — драконов, василисков, гиппогрифов и оборотней, вил, катающихся верхом на огромных животных с телами львов, головами людей и скорпионьими хвостами… Драко не знал, что это были за существа, но вовсе не мечтал о встрече с ними в темном переулке. На последнем гобелене был герб — вставший на дыбы зловещий серебристый дракон, у задних лап которого на латыни был выткан девиз: IN HOC SIGNO VINCES. Драко тронул его пальцем и обнаружил, что гобелен холоден, как лед.

Он отошел прочь, оглянулся на все еще посапывающего Гарри — и неопределенная тревога коснулась его своим крылом. Он предполагал, что у Гарри может быть легкое сотрясение: после того, как Слитерин оглушил Эрмиону, Гарри бросился на темного мага, а тот поднял его, словно котенка, и швырнул головой о противоположную стену. Драко со своей позиции не мог точно описать, что происходило, но у него было чувство, что в тот же миг на Слитерина кинулся и Рон, однако кратковременная память оказалась слишком короткой, а потому он не был в этом уверен.

Драко не знал наверняка, какие симптомы у сотрясения мозга. Определенно, у Гарри с ясностью мысли было все в порядке, а теперь вот он спал, посапывая, грудь мерно вздымалась и опускалась… А может, посапывание и было знаком того, что сотрясение все-таки есть?.. Внезапно почувствовав приступ беспокойства, Драко поднялся и потыкал Гарри пальцем в грудь.

— Ой! — с возмущенным воплем Гарри проснулся и нашарил свои очки. — Малфой!.. Придурок! Что ты делаешь? — он сел и обиженно потер солнечное сплетение.

— Ничего-ничего. Спи дальше, Поттер.

— Не могу, — раздраженно ответил Гарри. — Я уже проснулся.

Он нацепил очки и вытаращился на Драко:

— Чего это ты так вырядился?

Драко пожал плечами:

— Я просто переоделся в то, что нашел в шкафу.

— Теперь ты решился одеваться от Салазара Слитерина?

— А что ты можешь сказать об этом человеке: он может быть бездушным придурком, восставшим с того света зомби со странными взаимоотношениями со змеями, однако у него безупречный вкус во всем, что касается одежды.

Что бы ни собирался ответить Гарри, его оборвал резкий шум, исходивший от соседней стены.

Повернувшись, она увидели, что в ней образовалось темное отверстие, сквозь которое просунулась рука, держащая что-то плоское и округлое. Когда она бросила это, раздался лязг, и прежде, чем юноши успели сделать что-то, нежели просто вытаращиться в изумлении, рука скользнула обратно, и отверстие в стене исчезло так же быстро, как и появилось.

Драко кинулся вперед и присел рядом с предметом, Гарри последовал его примеру, чуть не наступая ему на пятки.

— Что это? Бомба?

Драко пожал плечами:

— Обед.

Он уныло ухмыльнулся и развернул самое обычное блюдо с несколькими сэндвичами и флягой воды.

— Если быть точным, то бутерброды с сыром.

Гарри недоверчиво покосился на еду:

— Малфой, я не думаю, что тебе…

— Ой, замолчи. Если бы он хотел нашей смерти, то убил бы нас, пока мы были без сознания. У тебя есть тридцать секунд, потом я съем и твои бутерброды.

Ворча, Гарри уселся на пол рядом с Драко и следующие несколько минут они ели в относительной тишине. Небольшая стычка произошла из-за того, кому принадлежит право съесть последний бутерброд. Окончилась она молчаливым яростным перетягиванием, в результате чего больше сыра попало на мантии, чем в рот. Драко был немного занят изготовлением последнего бутерброда из доставшейся ему последней половинки, когда Гарри вдруг округлил глаза.

— Малфой, мне в голову пришла одна идея.

— Не больно? — добродушно поинтересовался Драко.

Гарри поднялся с колен, отряхивая крошки сыра со своей рубашки.

— Сведи меня с ума.

Драко подавился сэндвичем:

— Прошу прощения?..

— Ты меня слышал. Ну, как в последний раз, в кабинете Лупина. Взбеси меня, может, я смогу разбить стену. Держу пари, у тебя есть камень за пазухой, который может действительно взбесить меня, как ты всегда это делаешь.

Драко покачал головой:

— Не поможет. Ты же об этом теперь знаешь. Что бы я ни сказал, ты все равно будешь считать, что я вру.

…Нет, если ты скажешь мне это таким образом. Ты не можешь врать телепатически, — теперь Гарри улыбался, его волосы торчали в разные стороны. Сейчас он напоминал Драко жизнерадостного зайчика или какого-то другого мягкого пушистого зверька, совершенно не имеющего представления о том, насколько он уязвим. — Ну, давай же, это отличная мысль.

— Нет, — четко ответил Драко.

— Не будь задницей, Малфой!

Драко помотал головой:

— Я не буду это делать.

— Ну, давай же! — Гарри настойчиво ухватил Драко за рукав. — Спорим, тебе это нравится? Ты же обожаешь меня доводить!

— Поттер, эти стены могут быть десять футов толщиной. Представляешь, каково тебе будет их взломать?

— Ну, так меня никто и не раздражает так же, как ты, — полушутя-полусерьезно заметил Гарри.

Драко вырвал свою руку из пальцев Гарри и, крутнувшись, яростно уставился на него, зашипев:

— Ты сам не представляешь, о чем просишь.

Свирепость в тоне Драко заставила Гарри отшатнуться. Обиженное выражение скользнуло по его лицу, но он вздернул подбородок:

— Отлично. Я просто пошутил. Не убивайся по этому поводу.

Гарри снова сел у стены рядом с Драко, раздраженно таращившегося на половинку бутерброда, лежащую у него на коленях. Секунду помедлив, Драко схватил его и, в порыве ребяческого раздражения, швырнул в Гарри.

Гарри с удивлением опустил глаза: бутерброд отскочил от его руки.

— Очень умно и по-взрослому, Малфой.

— И что? — поинтересовался Драко, скрестив на груди руки и уставившись в дальнюю стену. Он прекрасно понимал, что ведет себя, как ребенок, но ничего не мог с этим поделать.

— У меня имеется еще одна идея.

— У меня тоже — не пойти ли тебе подальше?

— Слушай, извини, что я взбесил тебя…

— Ты меня всегда бесишь, Поттер! Тропические кожные болезни могли бы поучиться у тебя способности постоянно раздражать.

Гарри проигнорировал этот пассаж.

— Так ты хочешь услышать, что я придумал?

— Эта твоя идея такая же грандиозная, как и предыдущая?

— Я хочу, чтобы ты научил меня пользоваться мечом.

Теперь Драко повернулся в его сторону:

— Что?

Гарри махнул рукой в сторону меча Гриффиндора, прислоненному к низенькому палисандровому столику.

— У нас есть два меча и нам нечего делать. Я мог бы поучиться.

Драко покусал губу:

— Мечи должны быть безопасными.

— Безопасными?

— Если ты собрался поучиться, у них должны быть что-то вроде шариков на остриях, чтобы они не были такими острыми.

— А ты учился на безопасных мечах?

— Нет.

— Ну и все, — Гарри поднялся, взял меч Годрика и повернулся лицом к Драко. В джинсах, окровавленной рубашке, потертых кедах и со сверкающим драгоценными камнями мечом в правой руке он представлял собой весьма странную картину.

Драко вздохнул:

— Хорошо, только будем делать все медленно. Эрмиона не скажет мне спасибо, если я испорчу твой внешний вид, отрезав тебе нос.

— Эрмиона будет меня любить, даже если у меня не будет носа, — с завидной убежденностью отрезал Гарри.

— Ах, как забавно было бы это проверить, — не удержался Драко, протягивая руку к своему мечу. — Ну, как — рискнешь?

**************

Джинни вскинула взгляд, когда в кухню, неся в руках книгу в синем переплете, вошел Рон.

— Как Эрмиона? — спросила она.

— С ней все будет в порядке. Вот, дала мне домашнее задание… — он помахал книгой в своих руках («Тэнди. Словарь-справочник по магии. Том 5») Предполагаю поискать какие-нибудь заклинания, способные влиять на сон. И на сновидения.

— Сильно углубился? — поинтересовался Чарли, предлагая ему тарелку с печеньем.

— Никаких заклинаний сна, ничего о снах — вообще ничего… А вот если ты хочешь сделать носки невидимыми или пообщаться с креветкой — я весь к твоим услугам.

— Чарли?.. — миссис Висли, в старой заштопанной мантии и совершенно измученная, стояла в дверях. Увидев, что Джинни взглянула на нее, она улыбнулась.

— Ой, мама… Чаю? — предложил Чарли.

— Нет. Я хочу кое-что тебе показать. Я тут прибиралась у Перси… ты знаешь, это меня отвлекает… и вот что я нашла в кармане его пижамы. Это адресовано Драко Малфою.

Округлив глаза, Чарли принял записку:

— Спасибо, мам…

Миссис Висли еще раз улыбнулась и вышла. Чарли начал разворачивать записку, и Рон, чтобы получше все разглядеть, перегнулся ему через плечо:

— Что там?

— Убери нос, Рон, — добродушно попросил Чарли и пробежал письмо. Его лицо приобрело странное выражение.

— Ну, давай, — теребил его Рон, — что там пишет Снэйп? Он помер? Ну, что?

Джинни фыркнула:

— Ну, конечно, Рон. Если Снэйп умер, он непременно сообщил бы Драко об этом письменно.

— Не будьте смешными, — улыбнулся Чарли. — Он был бы слишком занять похоронами, чтобы писать.

— Чарли!.. — простонал Рон, но Чарли, не обращая на него внимания, встал и, подойдя к камину, присел около него.

— Соедините с Имением Малфоев, — попросил он, и через несколько секунд в низком пламени показались голова и плечи Нарциссы.

— Да? — вид у нее был опустошенный, глаза с темные кругами под ними, расширились, когда она узнала Чарли. — Есть какие-нибудь?..

— …новости? Нет, — ответил Чарли, вежливо, но решительно. — Прошу прощенья.

Она закусила губу.

— Если все в порядке, то в чем дело?

— Все идет, как и ожидалось. У меня тут есть кое-что, что, как мне кажется, могло бы заинтересовать вас и Сириуса. Он поблизости?

— Он уже вернулся домой, но сразу отправился в темницу. Полагаю, он проверяет… ну… как там дела.

— А, — дипломатично кивнул Чарли, протягивая сложенный лист бумаги. Нарцисса, послав тонкий бледный язычок пламени, приняла его у Чарли. — Это адресовано Драко, — пояснил Чарли. — От Снэйпа.

Нарцисса метнула быстрый взгляд в Чарли и снова вернулась к письму.

— Похоже, Снэйп варил для Драко Волеукрепляющее Зелье. Чтобы помочь ему сопротивляться Слитерину. Думаю, Сириуса бы это заинтересовало…

Но Нарцисса, взяв письмо, уже исчезла.

**************

Во сне она стояла на поляне в самом сердце леса, в центре которой росло дерево — самое огромное, какое только она могла себе представить… нет, наверное, даже больше. Гигантские корни вздымались над ее головой, словно опоры огромнейшего зала, над ними был виден огромный корявый ствол, уходящий выше, выше, выше… так высоко, что терялся в облаках где-то в едва видимой вышине, и там раскидывал в разные стороны темные тени листьев и ветвей, среди которых скользило что-то маленькое и темное.

Когда этот блестящий маленький предмет приблизился, Эрмиона увидела, что это отнюдь не птица, а крылатая змея с драгоценной чешуей.

Приземлившись в нескольких шагах от нее, змея изогнулась, ударилась об землю и обернулась человеком, мужчиной. Эрмиона не почувствовала удивления — она знала, что это может быть только он. Он был бледен, мучнисто-бледен. На нем была темно-зеленая мантия. Что-то было прикреплено к его ремню — меч.

Он выглядел просто ужасно, кожа на лице обтягивала кости; глаза, когда-то серебристые, а теперь черные, вонзились в нее.

— Ты вызвала меня сюда, — с мрачным упрямством в голосе произнес он. — Чего ты хочешь?

— Я вызвала тебя, чтобы отдать тебе это, — она протянула руку, в которой было зажато что-то вроде сияющего и искрящегося камня.

— Значит, все, финал? — он не двинулся с места, чтобы взять его у нее.

Она кивнула.

— Да, финал. Я больше не буду твоим Источником.

— Это все из-за Годрика, — разъяренно произнес он.

— Годрик не имеет к этому никакого отношения.

— Я мог бы заставить тебя, — произнес он в мрачном раздумье. — Есть такая возможность…

— Насильственный Источник бесполезен, — заметила она. — Ты знаешь об этом.

— И для тебя не имеет никакого значения то, что я люблю тебя?

Она вскинула голову и сверкнула глазами:

— Ты меня не любишь.

Он пересек поляну и, взяв ее за руку, пристально посмотрел на нее. Она смотрела на него — на его лицо, так изменившееся теперь. Ей подумалось, что когда-то он был мягким, глубоко чувствующим человеком — пожалуй, даже чувствительным. И сейчас чувства были в его глазах — но совсем иные: только собственная боль, только собственные желания… и страдания из-за того, что расстроены его собственные планы.

— Как ты могла сказать это мне? — зашипел он.

— Потому что это правда. Ты не любишь меня. Ты просто хочешь меня — так же, как хочешь еще большей силы, больших знаний, еще больше своих чудовищных созданий — чтобы еще больше укрепить свою власть… И то, что я люблю Годрика, заставляет тебя хотеть меня еще сильнее. Это не любовь — это алчность…

Он ухватил ее за волосы и резко рванул к себе. Она старалась оттолкнуть его от себя, уперлась руками ему в грудь — он только ухмылялся.

— Ну же, борись со мной, что же ты не борешься? — шипел он. — Кусай меня, царапай меня — тебе ничего не поможет, ты не сумеешь причинить мне вреда.

— Я могу ранить тебя, — зашипела она в ответ. — И сделаю это.

Она сделала ошибку, сказав это. Его глаза прищурились:

— А, так вы что-то замышляете? Ты и все остальные — Годрик, Хельга… Я знал это. Я слышал.

— Мы просто хотим защититься.

— Именно поэтому вы в качестве оружия придумали Ключи?

Сердце в ее груди замерзло. Она уставилась на него, сердце билось, выстукивая слова: как он узнал? как он узнал???

Его улыбка стала шире:

— У меня есть информаторы, — пояснил он. — Не надо думать, что вы можете делать что-то втайне от меня. И не надо думать, что, если я лишился тебя как моего Источника, то я слаб.

Его улыбка напоминала оскал черепа.

— Теперь у меня есть иной Источник силы.

— Салазар, что…

Ее голос прервался — его рот скользнул к ее губам. Она стиснула зубы, не позволяя ему войти, но он перекрыл ей дыхание — и ее губы в конце концов раскрылись, чтобы глотнуть воздуха. Его поцелуй был холоден, как сталь. Ужас обуял ее, кровь гулко стучала в ушах… Переполняясь отчаянием, она удивилась, как можно самого любимого когда-то человека возненавидеть больше всех на свете…

Он отвернула лицо:

— Пусти меня.

Но он уже отпрянул от нее, отпустил и хохотал над тем, как она повернулась и побежала… Этот смех был последним, что она слышала, когда она…

На смену этому сну пришел другой.

Она сидела в легко узнаваемом помещении: Большой зал Хогвартса. За столом напротив сидел мужчина, который раньше никогда не являлся ей в снах, но она тут же поняла, кто он — высокий, темноволосый, с темными сросшимися бровями. Открытое, взволнованное лицо. Темно-зеленые глаза.

Стол завален книгами, пергаментами, перьями, ступками и пестиками. Тут же лежали ножны от меча и Ликант, похожий на песочные часы или знак бесконечности.

— Мы собираемся убить его, ты понимаешь? — произнес он.

Она горячо затрясла головой:

— Нет, я не хочу этого.

— У нас нет другого выхода, Ровена.

— Есть другой выход: мы с Хельгой сейчас работаем над поправками к заклинанию. Даже если он очнется после него, стряхнет его с себя, он не сумеет покинуть территорию, которую мы ему определим. Мы повернем против него его собственных монстров, сделаем из них охранников…

— И все это, — спросил Годрик, — только ради того, чтобы просто сохранить ему жизнь?

— Я не могу убить его, Годрик. Не могу. Ведь в нем все еще есть что-то хорошее, он еще может искупить свою вину, и, пока он будет удерживаться в заключении, я исследую, как это можно сделать…

— Так много усилий, чтобы сохранить совершенно бессмысленную жизнь, — горько заметил Годрик. — Проклятье Дормиенс не сможет удержать его — оно связывает душу человека, а я не уверен, что он сохранил душу, чтобы мы имели возможность ее связать.

— Есть еще одна вещь, — она слышала, как дрожит ее голос.

— Какая? — вскинул взгляд Годрик.

Она встретила его пристальный взгляд.

— Ты когда-нибудь слышал про Эпициклическое Заклятье?

Эрмиона почувствовала, как ее спящее тело содрогнулось от потрясения, и в результате этого лицо Годрика дрогнуло и исчезло. Она пыталась ухватить и собрать клочки сна, но слышала лишь отзвуки голосов в своей голове, четкие, но немного приглушенные, словно доносящиеся из соседней комнаты — голос Хельги, ее собственный…

— Ликант готов, Хроноворот тоже, теперь остался только Ключ Годрика…

Потом голос сорвался на крик:

— Какой Источник он использует, если не меня? Где он нашел другого Магида, согласного стать его Источником?!

— А может, это вовсе не Магид. Демоническая сила. Он мог ее как-то призвать…

— Нам нужно спрятать Ключи.

— Хельга их спрячет. Она знает, как их сберечь.

— Так мало времени…

— Эрмиона…

Кто-то взял ее за запястье и позвал по имени. Но это не ее имя… или все-таки ее? Открыв глаза, она заморгала и увидела какую-то темную бесформенную тень, которая медленно превратились в черно-белого Рона, сидевшего на краю ее кровати и взиравшего на нее с явным нетерпением.

— Эрмиона…

Чувствуя, что у нее все плывет перед глазами от головокружения, она потянулась и второй рукой толкнула его с такой силой, что он чуть не кувыркнулся.

— Как… — голос ее прервался, она почувствовала, что задыхается; сердце неистово колотилось. Она закрыла глаза. — Я спала, — произнесла она, не уверенная наверняка, к кому обращается — к себе или к нему.

Рон немного отодвинулся, но руки ее из своей не выпустил:

— Я догадался. Ты кричала… ну, скорее, даже орала на… гм… Годрика. Это был действительно Годрик Гриффиндор или есть что-то, что мне стоит сказать Гарри, потому что на самом деле я не думаю…

Эрмиона тихо уткнулась головой ему в плечо:

— Замолчи.

Рон вздохнул, но не двинулся. Она слушала тихое глухое постукивание сердца у него в груди, мерное, как метроном, надежное, как сам Рон.

— Я слышала все их голоса, — зашептала она, — Ровены, Годрика… Она говорили о Ключах, о том, где они спрятаны. Думаю, Джинни права, в ваших землях действительно что-то есть… может, в подвале…

— Эрмиона, — остановил ее Рон. — Это был всего лишь сон.

— Нет, — твердо заявила Эрмиона. — Это не просто сон.

Она потянулась, взяла Ликант и протянула его Рону.

— Он связывает меня с ними. С Гарри и, особенно, с Драко. Я могу видеть во сне их сновидения… может, даже то, что видят они. Так или иначе, я изучаю это. Я начинаю понимать, как все взаимосвязано — как то, что случилось в прошлом, влияет на то, что происходит сейчас…

Она умолкла. Рон смотрел на нее упрямо, и ей показалось, что в его синих глазах она видит огорчение.

— Эрмиона, — медленно произнес он. — Этот путь неверен, не выбирай его, ты слишком мала — подумай хорошенько… Я не знаю, что это за штука, — он мотнул головой в сторону Ликанта, — но ты повторяешь историю с Драко и его мечом. Мне это не по нраву.

— Не всякая сила плоха, Рон.

— Может, и нет, — он отпустил ее руку и поднялся, — но как это определить?

Она вздрогнула — не от холода, в комнате вовсе не было холодно — и поддернула рукав. Рон дал ей старую пижамную пару Фреда, поверх которой она натянула рождественский свитер, связанный миссис Висли для Гарри, когда он учился на четвертом курсе: изумрудно-зеленый, с вышитым спереди извивающимся драконом. Гарри однажды надел его раз в их последнее лето в Норе, и все над ним потешались: он настолько вырос, что запястья торчали из рукавов, а низ был на целый дюйм выше ремня джинсов. Посмеявшись, Гарри убрал свитер подальше в чулан Рона, где он и хранился до нынешнего вечера.

Ей нравилось носить его: теплый, знакомый, пахнущий Гарри. Ей всегда думалось, что люди должны пахнуть тем мылом, которым они пользуются, однако она убедилась, что это вовсе не так: Рон всегда пах каким-то смешанным запахом скошенной травы и намазанного маслом тоста… Драко — гвоздикой, перцем и ночным воздухом… а Гарри — мылом, шоколадом и еще чем-то… чем-то, свойственным только ему, чем-то, что могло сгладить и облегчить боль утраты… Не полностью, естественно. Но хоть чуть-чуть…

— Я не знаю, — наконец сказала она. — Не уверена, что я могу.

Она подняла голову и взглянула на Рона, отошедшего к окну и смотрящего в сад.

— И я боюсь…

Рон оглянулся на нее. Бледный лунный свет подчеркнул тени у него под глазами, окрасил ресницы серебром, а волосы сделал черными.

— Иди сюда, — позвал он.

Эрмиона подошла и присоединилась к нему.

— Выгляни…

Она проследила за его взглядом. Залитый лунным светом, сад был настолько пронзительно бел, что казался засыпанным снегом. Деревья серебрились, луна светила так ярко, что звезды меркли. Но дело было не в этом. Рон указывал на стоящие спиной к дому фигуры в черных мантиях, взявших дом и сад в твердое кольцо. Ауроры. Они застыли, словно каменные изваяния.

— Это чуть уменьшает страх, правда? — спросил Рон, и Эрмиона, взглянув на него, подумала, что он совсем не понимает, что она боится не столько за то, что снаружи, сколько за то, что внутри — внутри нее, Драко, Гарри и Джинни; она боится, что отпечаток истории, наследственности и судьбы, который они несут внутри, будет неизбежно и бесконечно повторяться. Она посмотрела мимо него, в окно, за сад, где в отдалении поблескивала в лунном свете вода карьера.

Неожиданно она резко обернулась и, сжимая в правой руке Ликант так сильно, что он впился ей в руку, взглянула дикими глазами на Рона.

— Рон… Карьер…

— Что с ним?

— Охрана.

— И что насчет охраны? — слегка раздраженно спросил Рон. — Или это одна из тех игр, когда ты произносишь слово, а я должен назвать первое, что придет мне на ум?

— Нет, это не игра. Рон, ты говорил, что каждый раз, когда твои родители пытались опустошить карьер, он снова заполнялся водой, да? Это же особый вид волшебной защиты — настолько мощный, что твои родители не смогли разрушить его. Там что-то было спрятано… тысячу лет назад?

Мгновение Рон таращился на нее, потом улыбка пересекла его лицо и осветила огнем глаза.

— А я-то все это время думал, что ты только изображаешь из себя умную…

Эрмиона улыбнулась ему в ответ:

— У вас есть лопата?

**************

Сириус стоял в темнице, за спиной у него топтался демон, сквозь решетку смотрел оборотень. Лупин. Он уже прекратил кидаться на прутья и теперь, прикрыв глаза и периодически подвывая, сидел в глубине клетки.

Сириус держал в руках переданный ему предмет, в его голове звучал голос Дикоглаза Хмури.

…Это весьма неприятный процесс — быть Призванным… Это словно агония — до тех пор, пока ты либо не откликнешься на Призыв, либо не умрешь.

Сириус медленно поднял левую руку, в мрачном, словно подводном свете темницы что-то блеснуло и засияло.

— Я нашел это в своем сейфе в Гринготтс, — тихо сказал он, не глядя на волка, но вытягивая вперед руку с медным ключом. Его кольцо было вырезано из кости и украшено темными искрящимися драгоценными камнями. — Джеймс дал мне это, чтобы я передал его Гарри. Вся проблема в том, что поблизости нет ни Гарри, чтобы вручить это ему, ни Джеймса, чтобы спросить, для чего он нужен. И я совершенно не представляю, что мне теперь делать с этой чертовой штукой. Она определенно волшебная, но ключ, даже самый разволшебный ключ, ни черта не значит без замка, правда? Да, я знаю, что бы ты мне сейчас сказал. Элементарно, Сириус, этот ключ — не просто ключ. И временами и мальчик — не просто мальчик, а волк… Это то, чему я научился от тебя… А я всегда твердил тебе, что это неважно… Но, может быть, я был не прав… — Сириус помолчал, чувствуя, что заблудился в своих воспоминаниях, и прижался головой к холодным прутьям клетки. — А впрочем, какая разница… Ты же не понимаешь слов, которые я тебе говорю…

Он наклонился вперед, и волк, взвыв, отшатнулся назад.

— Он боится тебя, — пояснил демон. — Он знает, зачем ты пришел.

— А ты как узнал? — не поворачиваясь, поинтересовался Сириус.

— Я вижу, что у тебя в правой руке. Думаешь, что сумеешь убить оборотня этим клинком? Он ведь не серебряный…

Сириус обернулся и мрачно уставился на демона своими черными глазами.

— Ты будешь удивлен, очень многих можно убить, просто вонзив нож в сердце.

— Убийственное Проклятье проще.

— Он заслуживает большего, — возразил Сириус, все еще поглядывая на нож из арсенала Люция — лучшее оружие, что он обнаружил, с инкрустированным похожими на луны опалами эфесом. В памяти всплыли слова, однажды сказанные ему Лупином. Он смотрел на прибывавшую луну: — Мы думаем, что мы создаем знаки, — на самом деле это они создают нас… Мы все лишь создания, вырубленные их твердыми и острыми гранями…

— Это правда — не имело никакого значение, каким оружием был убит друг, ведь он все равно мертв…

— Он дал мне это, — подумал Сириус. Но в этот раз мысль не нашла в нем отклика.

Демон хмыкнул:

— Ты не сможешь сделать этого…

Сириус не обратил на него внимания.

— А может, — продолжил демон, — есть другой путь? — демон вздохнул и подождал ответа. — Очень хорошо. Я не торговаться сюда пришел.

— Так зачем же ты явился сюда?! — зарычал Сириус. — Ты сказал, что не хотел убивать Гарри, однако же ты пытался…

— Я не пытался убить его! Я пытался предупредить его!

— Ты напал на него!

— Я пытался заставить его послушать меня! Я пытался сказать, что из-за Повелителя Змей его жизнь в опасности! Но он и тот, второй, — седьмой сын — не захотели выслушать меня!

Сириус замер, его сердце гулко колотилось. Несомненно, существо лгало… но все же…

— Почему? — требовательно спросил он. — Почему это тебя так взволновало то, что могло произойти с Гарри?

Демон пожал плечами:

— Мы вовсе не волнуемся, ты неправильно поставил вопрос.

Сириус шагнул вперед, его глаза уставились в глаза демона.

— Кто это мы? И вообще — как там тебя зовут? У тебя имя вообще есть?

— Очень хорошо, — уклончиво согласился демон. — В знак доброй воли я скажу тебе, мое имя — Стригаллдвир. Выкликни его, и я сожру твою печень и сердце.

— Выкликнуть его?! Да я и выговорить это не смогу.

— Это хорошо, — без всякого намека на юмор заметил демон.

— И чего же Слитерин хочет от Гарри? — настойчиво поинтересовался Сириус и рефлекторно бросил взгляд на красный ритмично пульсирующий камень в браслете. — И почему Ад заинтересовался этим делом?

— У нас своя жизнь, — объяснил демон. — И сделка, заключенная Повелителем Змей, была предельно четко оговорена: демоническая сила в обмен на…

— …его жизнь, — подхватил Сириус. — По истечение срока. Я понимаю.

— Не на его жизнь, — хихикнул демон. — Кому нужна такая сделка?

— И?..

— В обмен на жизнь его Наследника… Особенно, если этот наследник будет Магидом. Вот какова была сделка. Именно поэтому Слитерин, пока был жив, отчаянно пытался обзавестись Наследником. Как только он вручит нам жизнь своего Наследника, нам ничего не останется, как закрыть все счета.

— Драко… — прошептал Сириус. И, вдруг, осознав, вскинул голову и пристально уставился на демона. — Гарри?..

— Почему бы и нет?.. — усмехнулся Стригаллдвир, продемонстрировав несколько рядов зубов, что отнюдь не придавало улыбке приятности. — Оба мальчишки — Магиды, оба они потомки, имеющие в венах кровь Слитерина… Но в Поттере есть еще и кровь Годрика… Слитерину необходим один из них — в роли сторонника, второй же будет принесен в жертву. Ненависть Слитерина к кузену не знала границ. Он посчитал бы чудесной шуткой, если Наследник Годрика поможет ему избавиться от долга — словно бы сам Годрик сделает это…

— А вам-то что за забота, если он использует Гарри, чтобы освободиться? — прорычал Сириус. — Вам-то какая разница?

— Еще какая, — глаза демона завращались, — эта сделка была заключена тысячу лет назад, когда мы были богаты Истинной Магией и бедны Магидами. Искусство создания Живых Клинков давно утрачено. Сохранившийся меч — один из двух ныне существующих, а потому куда ценнее для нас, чем жизнь Магида-ребенка. Их сейчас полно, — добавил Стригаллдвир — но мы не можем забрать меч обратно, если Слитерин не нарушит свои обязательства. А он не сделает это, пока…

Сириус оборвал его, качая головой:

— Другими словами, меч вам нужнее, чем Гарри. Очень мило.

— Я демон, и никаких мило для меня не существует. В любом случае, для Наследника Годрика уже поздно: Слитерин добрался до него.

У Сириуса голова пошла кругом. Почему Слитерин нуждается в одном живом мальчике-стороннике? — подумал он и вспомнил голос Рема, читающего слова прорицания:

— Когда меч поднимет на битву Наследник Слитерина, Слитерин вернется. И вместе они ввергнут весь волшебным мир в пучину ужаса и хаоса.

Рем… Он повернулся к клетке с лежащим оборотнем. Тот оскалился в ответ, в темных глазах застыла боль и ярость.

— Так ты собираешься убить его в конце-то концов? — протяжно поинтересовался демон за спиной Сириуса.

— Нет, — отрезал тот, продевая нож в кольцо на ремне. — Я пришел выпустить его. Если он побежит к Слитерину — пусть.

— Он разорвет тебя в клочья, — предупредил демон, пораженный то ли храбростью Сириуса, то ли его безрассудством, — Сириус не был уверен наверняка.

— Может, да, а может, и нет, — Сириус протянул руку к двери клетки…

— Сириус! — это была Нарцисса. Она стояла у входа в темницу, в белой мантии, ужасно бледная.

— Сириус, — снова позвала она, едва переводя дыхание — он понял, что она бежала. — Как мне кажется, тебе стоит прочитать это… — она потянула ему сложенный клочок бумаги.

**************

— Рон, да тише же! Ты всех перебудишь! Перестань топотать своими ножищами!

— Я не топочу. Я просто хожу.

— Тогда ходи потише!

Рон раздраженно округлил глаза. Эрмиона, конечно же, не могла этого увидеть — кухня была погружена в темноту.

— Да ладно, Эрмиона, все спят!

— Естественно — за исключением нас, — раздался голос в темноте.

Рон с Эрмионой подскочили от неожиданности и замерли, вытаращив глаза. Кухня осветилась, и перед ними предстали сидящие за столом Чарли и Джинни, весьма косо на них смотревшие. Чарли держал в руках свою палочку, служившую источником света.

— А что вы тут делали, сидя в темноте? — возмущенно поинтересовался Рон.

— Мы слышали, как вы тут шушукались на лестнице, — с осознанием собственного превосходства сообщила Джинни. — И решили вас попугать. Рон, зачем ты тащишь лопату?

Приподнятые брови Чарли приобрели насмешливый изгиб:

— А вы двое куда собрались? Крадетесь тут в полночь для запретных поцелуйчиков?

Рон поперхнулся и залился краской, Эрмиона же просто выглядела несколько раздраженной:

— Ну, естественно, — саркастически ответила она. — Именно для этого мы и взяли лопату. Она невероятно удобна и подходяща для эротических занятий.

Джинни захихикала:

— И что же вы ей собирались делать?

— Я собирался воткнуть этот конец в землю, — указал Рон, — после чего я планировал начать копать. Могу рассказать подробнее, но это будут чисто технические детали.

— Очень хорошо, — резюмировал, поднимаясь, Чарли. — У вас есть пять минут, чтобы все мне объяснить. Так зачем вы посреди ночи крадетесь с лопатой? Поехали…

Рон и Эрмиона переглянулись. Рон пожал плечами. Вздохнув, Эрмиона повернулась к Чарли и Джинни и начала объяснять.

Когда она закончила, Чарли от горя рвал на себе волосы.

— Вы понимаете, что не сможете подойти к карьеру? Всем Аурорам даны строжайшие инструкции держать нас внутри.

Повисшую тишину разорвала Джинни:

— Может быть и другой путь… — медленно произнесла она.

Рон насторожился:

— Что ты имеешь в виду?

— Когда я вчера лазала по подвалу, то обратила внимание, что в одном коридоре становится все влажнее и влажнее, а потом на меня начала капать вода. Думаю, он находится под карьером.

Эрмиона захлопала в ладоши:

— Джинни, ты умница! Пошли!

Рон позеленел.

— В подвал? — слабо переспросил он.

— А что не так с подвалом? — решительно спросила Эрмиона.

Рон слабым жестом изобразил:

— Пауки…

— Я защищу тебя, Рон, — героически встал на защиту брата Чарли. — Кроме того, — добавил он, понизив голос, — умираю от желания увидеть, сохранилась ли там коллекция журналов Фреда и Джорджа.

**************

Как оказалось, Драко был неплохим учителем. Гарри был поражен: ему думалось, что из Драко получится что-то… ну, типа Снэйпа — брюзгливого, нетерпеливого и придирчивого. Нетерпеливым он был, однако, в то же время, был аккуратным и дотошным, настояв на обучении самым азам: как стоять, как салютовать, как держать меч. Он настоял, чтобы Гарри разулся — так было удобнее показывать, и разулся сам — чтобы во время тренировки они были одного роста.

Кроме того, как подозревал Гарри, Драко хитрил, хотя ни в малейшей степени не поддавался и не играл с ним. Гарри казалось, он самостоятельно действует мечом, совершая никогда ранее не известные движения. Они словно вспыхивали в глубине его подсознания — безымянными электрическими импульсами — и в следующий миг он находил свою руку именно в том месте, где ей и полагалось быть.

Гарри думалось, что это вполне вероятно, он с какой-то поразительной быстротой все понимал и усваивал, словно знания о технике фехтования были вложены в него с рождения — однако все это, как он подозревал, было неспроста. Каждый раз, когда это происходило, он вскидывал глаза на Драко — тот смотрел на него отсутствующим взглядом, словно бы говоря: «Да? Что? Что ты вытаращился на меня, Поттер?»

В конце концов он решил не думать об этом. Если Драко решил учить его искусству фехтования через телепатию, — тем лучше. К тому же это вовсе не значило, что все шло легко.

Напротив, работа была трудной: меч Годрика был тяжелым, очень тяжелым, и обучение махать им по правилам привело к тому, что у Гарри судорогой свело мышцы, с него сошло десять потов, как, впрочем, и с Драко, и рубашка прилипла к телу.

— Ну ладно, — неожиданно заявил Драко, — тяжело дыша и отступая на несколько шагов. — Еще раз. Постарайся повторять за мной.

Гарри, вздохнув, снова развернулся к нему лицом. Драко отсалютовал. Чувствуя себя по-дурацки, Гарри несколько неуклюже скопировал его движения. Драко начал двигаться — Гарри тоже. Он снова чувствовал, что Драко помогает ему, хотя в выражение его лица было непроницаемо: Драко был спокоен, внимателен, слегка скучен, даже когда Гарри заставил его отступить.

Гарри наступал, с каким-то обостренным удовольствием слушая лязганье металла о металл, однако не успел он завершить свой натиск, как Драко плашмя ударил его мечом по плечо. И поранил.

— Эй!.. — сердито вскрикнул Гарри, отшатнувшись.

Драко откинул потную светлую прядь с глаз и нахмурился.

— Давай-давай, Поттер, даже дрессированный цыпленок мог бы выполнить это перемещение. Я оставил тебе открытого пространства больше, чем Миллисент Балстроуд… — У меня позиция ног была неправильная, — отрезал Гарри ворчливо.

Усмешка искривила угол рта Драко.

— Да, я заметил. Надо обладать хоть каким-то количеством грации, чтобы научиться фехтовать.

— У меня есть грация, — уязвленно заметил Гарри.

— Вспомни, Поттер, — я же видел, как ты танцуешь. Вся школа видела, как ты танцуешь, — на четвертом курсе. Определенно — Изящный — это не твое второе имя.

Гарри стиснул зубы:

— Я танцую просто отлично.

— Просто отлично? Да люди на пожаре двигаются лучше тебя!

Возмущенный, Гарри открыл рот для подходящего ответа — но из угла комнаты донесся громкий шум. Сжав мечи, юноши развернулись. На этот раз появился куда больший проход — через него мог пройти человек. Похолодев, Гарри и Драко переглянулись.

Драко заговорил первым:

— Что будем делать?

— Защищаться — спина к спине.

Драко подбоченился:

— И как это будет выглядеть?

Гарри пожал плечами:

— Не знаю. Так обычно поступают в кино…

Мелькнуло какое-то движение, и внезапно перед Гарри и Драко материализовалась фигура. Они не шелохнулись — просто смотрели. Фигура была в темно-синей мантии, поверх которой был наброшен черный плащ с капюшоном, скрывавшим лицо новоприбывшего. Было видно, что злоумышленник невысок, однако он был слишком худ, чтобы быть Червехвостом, да и руки его, высовывающиеся из рукавов, обе были человеческими.

В голове Гарри зазвучал голос Драко:

«…Это плохо…»

Он был склонен согласиться; в этот миг темное пространство исчезло, на его месте снова возникла стена, а злоумышленник повернулся к юношам лицом, поднял бледные руки к капюшону и откинул его назад.

Волосы, словно серебряное облако, вырвались на волю, обрамляя знакомое фарфорово-кукольное личико с синими надменными глазами и длинными черными ресницами.

— Я тут подумала, — высокий голос был ледяным, — что вы вполне могли бы здесь 'разработать несколько отличных планов побега — ведь вы же оба Магиды и, надеюсь, не полные ду'раки. Однако нет — вы оба здесь, колотите друг друга этими глупыми мечами, — ее красные губки изогнулись в брезгливой гримаске. — Мальчишки.

Раздался звон — Драко от изумления уронил на пол свой меч.

— Флёр?! — протянул он. — Что ты здесь делаешь?!

**************

Через полчаса они добрались до двери. Джинни шла вперед, освещая палочкой путь, за ней — Чарли, потом Эрмиона, обнаружившая, что Ликант можно использовать вместо факела: он светился, когда она поднимала его вверх. Последним шел Рон, тихо брюзжа, но осматриваясь с большим интересом.

Действительно, это был не столько подвал, сколько бесконечное количество переплетавшихся туннелей и проходов.

Это хорошо, — подумала Эрмиона, — что Джинни, похоже, знает, куда идти, а то мы бы все давно потерялись.

Кроме того, Эрмиона заметила, что дорога пошла словно под уклон и, как Джинни и говорила, стены становились все более влажными, замшелыми, а холодный воздух был пропитан сыростью, висевшей в нем белым туманом.

Неожиданно Рон вскрикнул, и Эрмиона резко обернулась:

— Рон, что такое?

В свете Ликанта лицо Рона, в ужасе уставившегося на свои ноги, приобрело зеленоватый оттенок.

— Паук, — сдавленно произнес он. — Ползает по моей ноге под штанами.

Эрмиона вытаращила глаза:

— И правда, Рон! — и присела на корточки у его ног. Приподняв брючину, она сняла со щиколотки обидчика: маленького серого шустрого паучка.

— Глянь, — она продемонстрировала его Рону, в ужасе отшатнувшемуся назад. — Это же просто маленький паучишка! Наверное, он просто хотел погреться.

— Он что — никогда не слышал о саунах? — пробормотал Рон, сверкнув глазами. — Тебе не понять, ты же никогда не ходила в Запретный лес и не была почти сожрана пауком размером с малолитражку — и все только потому, что Гарри оказался идиотом!

Эрмиона встала и скорчила Рону рожу:

— Гарри не идиот!

Рон в ответ просто посмотрел на нее.

Она вздохнула:

— Ну, хорошо, идиот. Но не все время.

— Эй! — раздался голос Чарли из уходящего вниз продолжения коридора. — Идите сюда и взгляните на это!

— На что? — Эрмиона приблизилась к Джинни, мгновенно поняв, в чем проблема: проход упирался в огромную каменную дверь. Ну, признаться, дверь была не слишком полезна — у нее не было ни ручки, ни какого-либо другого приспособления, чтобы ее открыть, однако же это, несомненно, была именно дверь, вся покрытая завораживающим узором из царапин и трещин.

— Тупик, — мрачно произнес Рон.

— Не обязательно, — возразила Эрмиона. — Я думаю, это не тупик. Это — препятствие. — А какая разница?

— Есть возможность его преодолеть.

— Это выглядит, как надпись… — приблизилась к двери Джинни. Эрмиона наклонилась и провела пальцем по трещинам на двери, и от стены к ее ногам скользнул свет. На камне был выбит рисунок: небольшая ласка или барсук с короной на голове.

Хаффлпафф, — подумала она, отступая и поднимая над головой Ликант. Сверху полился золотой свет, осветив маленькое вырезанное животное и рядом — несколько строчек на никому неизвестном языке.

Закусив губу, Эрмиона опустила Ликант, но Джинни раздраженно взглянула на нее:

— Зачем ты это сделала? Я же читала!

— Но Джинни, там же просто черточки и закорючки, ничего не понятно…

Джинни была потрясена:

— Там все совершенно понятно. Это что-то вроде стихотворения. Или загадки. Посвети. Эрмиона присела рядом с Джинни, Рон и Чарли столпились рядом.

— По мне, так это совершеннейшая тарабарщина, — с сомнением заметил Рон, и Чарли с ним согласился.

Джинни покачала головой, ее рыжие волосы в неверном свете волшебной палочки брызнули огненными искрами.

— Нет, это стихи.

И она прочла:

Когда огонь во мне — я буду холодна

В лице любви твоей меня ты не увидишь

Даю тебе не больше, чем должно

Хотя владею всем, я не хранить вольно.

Повисло долгое молчание, у Эрмионы от удивления перехватило дыхание:

— Это загадка, — произнесла она.

— И в чем же тут загадка? — поинтересовалась Джинни. — Тут даже вопроса нет…

— Вопрос подразумевается, — уронил Чарли. — Тут описывает вещь или персона, которую надо угадать.

Рон усмехнулся:

— А нельзя было просто спросить: что это — зеленое и красное, бегает по кругу, по кругу, по кругу?

Эрмиона нетерпеливо стиснула его руку:

— Ш-ш-ш! Все думаем. Даю тебе не больше, чем должно… Хотя владею всем, я не хранить вольно… Определенно — это не человек…

Рон беспокойно покосился на нее:

— Эрмиона, неизвестно, что случится, если ты ответишь неправильно. Это может быть опасно…

— Рон прав, — согласился Чарли, нервно оглядывая холодные, мокрые, темными тенями нависающие над ними стены.

Эрмиона не обратила на них ни малейшего внимания.

— Когда огонь во мне — я буду холодна… В лице любви твоей меня ты не увидишь… Лицо любви… — она, конечно, подумала о Гарри — вспомнила, как, глядя в Зеркало Джедан, увидела там его, обнимающего ее отражение, смотрящего на нее… их лица всплыли в ее памяти…

— Эрмиона! — позвал ее Рон. — Ты слышишь меня?

Эрмиона подняла голову:

— Зеркало.

Какое-то мгновение все оставалось по-прежнему. Потом дверь шумно качнулась и за широко распахнувшейся дверью показался длинный, узкий, наклонный коридор, уходящий в темноту.

**************

«…Что она тут делает?» — резко спросил Гарри, вытаращив глаза, ставшие от изумления похожими на блюдца.

Драко продолжал разглядывать Флёр. Она была такой же, как и во время их последней встречи, хотя, пожалуй, еще красивей и эффектней.

«…Понятия не имею. Она же вила, помнишь? Может, она тоже Призвана. Или же она здесь потому, что влюблена в меня».

«…Она в тебя влюблена?!»

«…Точнее сказать, она преследует меня. Она и пяти минут не может прожить, чтобы не засунуть руки мне в…»

«…Я понял, — поспешно перебил его Гарри. — Можно не уточнять. Так ты и вправду думаешь, что она здесь только для того, чтобы заполучить твое худосочное тело?»

Драко выглядел оскорбленным:

«Что, в это трудно поверить?»

— Ох! — со вскриком, весьма похожим на негодование, Флёр пересекла комнату и от всей души звонко ударила Драко по лицу — так сильно, что тот пошатнулся и чуть не упал.

Оба юноши оцепенели от неожиданности. На щеке Драко проявлялся красный отпечаток ладони.

— За что? — в негодовании завопил он.

Флёр подбоченилась, ее грудь вздымалась (что было выглядело весьма неплохо, по мнению Драко), глаза пылали яростью.

— Ты! — возмущенно накинулась она на Драко. — Во-пе'рвых, я слышу все, о чем вы тут говорите. Я Магид — ты что, забыл?

— Ох, — Драко обменялся удивленным взглядом с Гарри, — мы не знали…

— Но ведь Слитерин нас не может слышать, правда? — испуганно спросил Гарри.

Флёр проигнорировала его. Выпустив пар, она по-прежнему смотрела на Драко, ее глаза метали агатово-синие искры.

— А во-вто'рых, не очень-то любезно п'реподносить кому-либо пода'рок, который затем исчезает!

Глаза Драко сверкнули:

— Это был не подарок! Ты выпросила это у меня!

— Ты мне был должен! И должен до сих по'р!

— Не думаю, чтобы кто-то захотел меня просветить, о чем идет речь, — пробормотал Гарри, но Драко и Флёр были слишком заняты метанием друг в друга грозовых взглядов, чтобы обратить на него внимание.

— Я сделал то, что ты меня просила!

Флёр неожиданно улыбнулась:

— Не совсем то, что я п'росила…

— Хорошо, я сделал второе, о чем ты меня попросила, — отдал тебе меч, и я не виноват, что он опять вернулся ко мне.

— Ты знал, что так и будет.

— Флёр, давай лучше без этого…

— Не будь высокоме'рен, Драко Малфой, ты сове'ршенно ужасный человек! С пе'рвой же минуты, как я увидела этот меч, я знала, что это весьма могущественный объект. Но ты не 'рассказал мне, что ты с ним связан. С того момента, как ты мне отдал его, он постоянно пытался ве'рнуться к тебе. Мне п'риходилось спать, п'ривязав его к руке! Он не давал мне спать по ночам! И я 'решила ве'рнуть его тебе. Но п'режде я вытащила из него вот это, — в ее протянутой руке что-то блеснуло — чуть темнее, чем глаза Гарри. Драко тут же понял, в чем дело, он сразу заметил нехватку одного их драгоценных камней на эфесе.

— Именно так я тебя и нашла, — самодовольно добавила Флёр, раскрывая ладонь. Камень слетел с нее и с тихим звуком вернулся на свое место на эфесе меча, словно бы никогда его и не покидал.

— Это снимает вопрос, как ты сюда попала, — с подозрением добавил Гарри.

— Это было вовсе нетрудно. Я же вила. Повелитеь Змей 'решил, что я откликнулась на П'ризыв — он же не знает, что я Магид, а потому не могу быть П'ризвана. Здесь сейчас сотни — нет, даже тысячи его созданий, и он не об'ратил на меня внимания. Когда я ут'ром появилась здесь, изум'руд нашел тебя, я соблазнила ст'ражей перед вашей две'рью… — и вот я здесь. Я п'ришла, чтобы спасти вас.

Она гордо заулыбалась. Драко и Гарри в изумлении смотрели на нее.

— Флёр, — наконец пришел в себя Драко, — прямо и не знаю, то ли поцеловать тебя, то ли бежать в ужасе…

— У тебя был шанс поцеловать меня, — заметила Флёр, — но ты его упустил. За тобой остается долг, Д'рако, — в ее голосе зазвенел металл, — и я не дам тебе уме'реть, пока ты мне его не ве'рнешь.

— Все это, конечно, очень интересно, — заговорил Гарри, — но ты знаешь, как вытащить нас из этой комнаты?

Флёр кивнула:

— Че'рез пять минут охрана отк'роет две'рь, чтобы выпустить меня, мы выйдем и я выведу вас отсюда. Повелитель Змей не придет к вам до полуночи, так что у нас есть в'ремя.

Гарри прищурился:

— Слитерин собирается прийти к нам — сюда?

Флёр кивнула.

Гарри повернулся к Драко:

— Может, подождем?

Драко расширил глаза:

— Подождем? Здесь?

Гарри кивнул.

— Он победил нас, застав врасплох. Теперь мы наготове и во всеоружии. Думаю, может мы здесь останемся и, когда он пожалует, нападем на него? Ведь он тоже не сможет использовать магию в этой комнате. Мы будем равны по силе — но на нашей стороне будет численное преимущество. А нападение — это последнее, чего он будет ожидать.

— Нет, — отрезал Драко, — последнее, что он будет ожидать — это то, что мы превратимся в мангустов и на коньках спляшем Болеро. И это лишает твой план всякого смысла. Но за предложение спасибо.

— Га'рри, — мягко произнесла Флёр, — в этом нет никакого смысла, у него здесь тысячи п'риспешников и, даже если ты побьешь его, тебе п'ридется вст'ретиться с ними. Лучшее, что мы можем сделать, — это сбежать.

Гарри вскинул взгляд на Драко, и тот понял по выражению его лица, что Гарри хочет что-то сказать, но не может — ведь, что бы он ни подумал, Флёр все равно подслушает это.

— Поттер… — повторил Драко.

Его прервал скрежет: позади Флёр в стене появился большой темный проход. Откинув назад свои серебристые волосы, она нетерпеливо протянула юношам руку:

— Ну же, — настойчиво произнесла она, повернувшись к двери. — Мы должны идти.

Бросив последний взгляд на Гарри, Драко шагнул за ней. Секунду спустя за ними последовал Гарри.

**************

— Репаро!

Сидя за столом в своей пыльной гостиной, Снэйп смотрел, как разрозненные кусочки расколотой Драко пластинки вновь соединились друг с другом. Окна были плотно закрыты, чтобы в дом не проник темный ночной воздух, в комнате царил полумрак.

Он не ходил сюда несколько дней — с тех пор, как обнаружил в ней своего любимого студента, сидящего на полу с пустыми, словно зеркала, глазами и слушающего звучащий на руке диск с записью Гольдберг Вариаций Баха.

Неудивительно, что он не сожалел о том, что мальчику пришлось сообщить о смерти отца в столь жесткой форме — нет, ему необходимо было сделать что-то резкое, чтобы вернуть его в реальность: Драко выглядел так, словно его уносило течением, как корабль, сорванный с якоря, — Снэйп уже видел этот взгляд у приспешников Вольдеморта. Кто-то мог вернуться оттуда, кто-то нет. Драко вернулся — но надолго ли?

Он знал, что мальчик получил посылку с приготовленной новой порцией Волеукрепляющего зелья, и запиской о том, что в этот раз оно более сильное и более продолжительного действия: его сова вернулась. Но с ней не было никакого ответа. Он беспокоился о мальчике — и это беспокойство отзывалось какой-то острой болью в сердце. Как много времени утекло с той поры, когда он о ком-то волновался в последний раз…

Тук-тук-тук!

Он не сразу осознал, что настойчивый стук слышится не в его голове, а исходит от входной двери. Снэйп медленно поднялся на ноги и расправил мантию. В доме было холодно. Ему это нравилось.

Быстро пройдя через прихожую, он слышал, что стук становится все громче и настойчивей. Протянув руку к ручке, он замер.

На свете не было никого другого, кого бы он не любил настолько сильно, что мог бы почувствовать его незримое присутствие, узнать в толпе, независимо от того, насколько тот изменился. Он слышал о подобных вещах. И вскипевшая в нем ненависть лучше всего остального объяснила ему, кто стоит на крыльце еще в тот момент, когда он только потянулся к дверной ручке и собрался открыть дверь… Он знал, кто это, потому что изменился даже воздух вокруг него, он узнал своего посетителя по одному лишь стуку…

Человек на крыльце был совершенно измучен, даже более, чем измучен. Под его черными глазами залегли еще более черные тени, черные волосы растрепались и торчали на один бок, рот сжался в напряженную жесткую линию — однако все это не старило, а, скорее, молодило его, живо вызвав в памяти Снэйпа образ того мальчишки, которого он знал по школе.

…Ну, ты действительно хочешь узнать, куда мы ходим с Джеймсом, Питером и Ремом, когда мы тайно ускользаем под землю? Ну, пойдем, Северус. Я тебе покажу…

Сириус Блэк поднял голову, впервые за двадцать лет посмотрев Снэйпу прямо в глаза, и Снэйп увидел, что в руке он сжимает клочок бумаги исписанный его, Снэйпа, почерком.

— Мне нужна твоя помощь, — просто сказал он.

ТЕЛЕГРАМ

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Большая библиотека с любыми жанрами и авторами

Большая Библиотека

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги