Уродина

Глава 28

Я набираю номер Микаэлы и жду ее ответа.

— Алло, — говорит она.

— Привет, Микаэла, это Лили.

— Боже мой! Я так нервничаю с тех пор, как дала тебе свою книгу. Я не могу поверить, что ты согласилась прочитать ее. Она хорошая? О, Боже, она плохая, верно? Вот почему ты ничего не говоришь. Я растянула ее, это хреново, да? Боже мой, просто скажи мне. Все говорят, как она хороша, но ты можешь не верить им. Моя мама сказала, что книга превосходная. Она врет, не так ли? Боже мой, она паршивая.

Я пытаюсь прервать Микаэлу, но ее паническая тирада не позволяет мне вставить и слова до тех пор, пока я, в конце концов, не говорю:

— Просто помолчи минутку.

— О, — она резко вздыхает. — Прости. Я нервничаю.

— Все в порядке. Теперь я хочу поговорить с тобой о книге «Любовь — это совершенство».

— О, Господи, — она мучительно стонет.

— Микаэла, книга действительно хороша. Тебе не о чем беспокоиться.

— Правда? — она визжит от удивления.

— Правда. Она фантастическая. Тебе нужно опубликовать эту историю, и как можно скорее. Я просмотрела ее и исправила очевидные ошибки, также добавила несколько примечаний. Есть пара мест, которые, думаю, могут протекать плавнее, и некоторые переходные сцены были слабоваты, поэтому я внесла несколько своих предложений. Ты, конечно же, не обязана принимать все, что я предлагаю, я просто выявила слабые места и несколько предложений и абзацев, которые можно сделать сильнее.

— О, Боже мой. Правда? Я думала, ты собираешься разорвать меня в клочья.

— Зачем мне это?

— Я слежу за независимым авторским сообществом, и некоторые люди просто любят рвать других на части. Логически, я знаю, что не всем понравится моя история, но надеюсь, что к ней будет больше любви, чем ненависти.

— Думаю, что у тебя на руках отличная книга, и я полностью втянулась в мир, который ты описала. Она действительно фантастическая, и ты должна гордиться ею. Я передам флешку обратно завтра вместе с Шейн.

— Спасибо огромное. Сколько я тебе должна?

Блин, я не думала о цене.

— Это бесплатно, но если ты захочешь еще раз поработать со мной, то мы должны будем договориться о цене.

— Могу я записать твой номер и позвонить тебе завтра, после того как просмотрю все, что ты сделала?

Черт.

— Хм, я предпочитаю не давать свой номер, но дам тебе адрес моей электронной почты. Просто напиши мне, и я позвоню тебе сразу, как только вернусь домой с работы.

— Спасибо огромное, Лили. Я с нетерпением жду, чтобы посмотреть то, что ты сделала.

— Не стоит благодарности.

Я как раз собираюсь повесить трубку, когда Микаэла говорит:

— Я хочу упомянуть то, что ты сделала. Как твоя фамилия, чтобы я смогла написать о тебе в благодарности?

Я не хочу давать ей свою фамилию, потому что вдруг Трент так найдет меня? Я начинаю быстро думать и вспоминаю, что в школе моим самым любимым учителем была миссис Ричардс, мой учитель английского.

— Лили Ричардс, — говорю я. Мне нужно опасаться Трента.

— Ну, спасибо тебе, Лили. Я действительно не могу дождаться того момента, когда увижу, что ты сделала с моим детищем, — когда она говорит «детищем», я не могу удержаться и представляю, как она обнимает книгу в мягкой обложке и танцует, кружась по полу и держа ее. И я улыбаюсь. Это мило, когда у кого-то есть такая сильная страсть.

— Пока, — говорим мы вместе и одновременно вешаем трубки. Я так счастлива, что все идет хорошо. Просто надеюсь, что ей понравятся изменения, предложенные мной, и работа, которую я выполнила.

Я лежу в постели и смотрю на часы. Через два часа у меня урок вождения, а сейчас я вроде как хочу позвонить Максу. Когда я активировала телефон, то отправила ему сообщение с благодарностью, а он в ответ прислал смс с текстом: «Не стоит благодарности». Кроме этого короткого обмена смсками, я не разговаривала с ним после нашего совместного обеда на прошлой неделе.

Я пролистываю тот небольшой список номеров, что у меня есть, и набираю его номер. Слышится три гудка, прежде чем он отвечает:

— Лили, ты в п-порядке?

— Да. Я просто хотела поговорить с тобой и узнать, как ты.

— Я р-работаю прямо сейчас. К-как ты?

— Извини, не буду отвлекать тебя, — я сажусь на кровати, скрестив ноги.

— Нет, н-не надо. У м-меня есть п-пара минут. Как ты?

— У меня все хорошо. Я просто хотела поблагодарить тебя еще раз за телефон. Было очень мило с твоей стороны купить его для меня.

— Не за что. Я з-заканчиваю р-работать в п-пять ч-часов. Н-не хотела бы т-ты в-выпить с-со мной с-сегодня или п-пообедать? — он заикается еще больше, когда нервничает. Я это запомнила.

— У меня уроки вождения через два часа.

— О, — говорит он, и я слышу разочарование в его голосе. — Т-тогда, м-м-может б-быть, в д-другой раз.

— Я говорю, что мне бы хотелось пойти, но я освобожусь только ближе к вечеру.

— Это п-прекрасно. П-потому что когда я з-закончу р-работать, ты тоже д-должна освободиться, — его речь становится лучше, и я слышу нотки энтузиазма в его голосе.

— Отлично. Где встретимся?

— Я м-могу з-заехать за тобой.

— Гм, — опять же, я не хочу, чтобы он знал, где я живу, потому что хочу сохранить это в секрете. Мне нужно быть умнее и защищать себя до тех пор, пока я на сто процентов не буду уверена, что люди, которых я впустила в свою жизнь, собираются остаться.

— Я понял. Все в порядке. Я п-по-понимаю. Как насчет того, чтобы встретиться, скажем, в с-семь?

Мы договариваемся встретиться у ресторана в центре города, а затем Макс говорит мне, что должен возвращаться к работе. Я выхожу из комнаты, чтобы найти Шейн и рассказать ей, что происходит.

— Шейн? — зову я, направляясь в кухню, и не нахожу ее.

Лиам выходит из их комнаты.

— Эй, Шейн просто спит. Ты в порядке?

— Ах да, я просто хотела отдать ей флешку, чтобы вернуть Микаэле, и дать вам знать, ребята, что собираюсь сегодня поужинать с Максом.

Лиам выдвигает два стула из-за стола и предлагает мне сесть на одно из них. Я знаю, что он хочет поговорить со мной.

— Лили, мы с Шейн действительно любим тебя. Ты мне как сестра, и я знаю, что Шейн любит тебя, словно ты ее плоть и кровь. Но в прошлый раз мне пришлось собирать ее по кусочкам, она не слишком хорошо справилась с тем, что ты исчезла и не отвечала на ее письма. Она была буквально опустошена, и я не смогу смотреть на то, как это происходит снова.

Я вздыхаю, потому что понимаю, о чем он говорит.

— Макс просто друг. И ты знаешь, что я не получала никаких писем от Шейн. Трент, должно быть, выбрасывал их.

— Хорошо, сейчас я это знаю. Но послушай, Лили, если Макс просто друг, ты должна сказать ему об этом. Потому что он, может быть, ходит вокруг да около, надеясь, что станет больше, чем другом.

— Он знает.

— Нет, он не знает. Поверь мне. Он — парень, я — парень. Я знаю, как мы думаем. Я знаю, что ты не будешь водить его за нос, но скажи ему все, как есть, будь честной с ним. Если он хочет быть твоим другом, то это здорово. Приведи его к нам, чтобы мы с Шейн познакомились с ним. Но если он хочет большего, то ты должна поговорить с ним. Потому что это нечестно по отношению к нему, так же, как и нечестно по отношению к тебе, если он начнет ожидать от тебя определенных вещей.

Черт, Лиам давит на нужные точки. Сегодня вечером я поговорю с Максом, чтобы он знал, где я нахожусь эмоционально, и что не ищу отношений. Я не могу дать ему то, что он может захотеть, и абсолютно точно не могу дать то, что ему нужно.

— Я поняла тебя, и это имеет смысл.

— Мы не хотим, чтобы тебе снова причинили боль. С тех пор, как ты с нами, за это короткое время ты стала другой. Ты больше улыбаешься и ты на самом деле смеешься и выглядишь счастливее. Ты можешь оставаться здесь так долго, как только захочешь. Лили, тебе всегда будут рады здесь. Для тебя всегда будет место в нашей семье.

Я не могу удержать слезы.

— Спасибо, — шепчу я.

Лиам встает и обнимает меня. Он целует меня в голову и говорит:

— Повеселись сегодня. Я отвезу тебя туда и заберу обратно.

— Нет, ты останешься с Шейн, а я возьму такси.

— Хорошо. Да, пока не забыл, повеселись на уроке вождения тоже.

— Спасибо.

— Просто не забудь свои ключи, и дай мне знать, когда пойдешь на свое не-свидание с Максом.

— Непременно.

Я возвращаюсь в комнату и начинаю готовиться к своему первому уроку вождения.

— Итак, я слышала, что ты идешь на не-свидание с Максом, — говорит Шейн, сидя на моей кровати и наблюдая за тем, как я пытаюсь найти в своем ограниченном гардеробе, что бы надеть.

— Да. И я собираюсь сказать ему, что в моей жизни есть место только для друга.

— Если он хороший человек, а, судя по твоим словам, так и есть, то он будет более чем доволен. Я имею в виду, зачем ему сидеть около тебя в больнице, если он не уважает тебя?

Я пожимаю плечами и продолжаю смотреть на свое малое количество одежды.

— Что же мне надеть? — спрашиваю я вслух, но не жду ответа.

— О, подожди, надень свои черные брюки, у меня есть очень милый свитер, который будет хорошо на тебе смотреться. И ты можешь обуть мои черные сапоги.

— Твои черные сапоги? Они на каблуках. Я не могу ходить в этих сапогах на сумасшедше высоком каблуке.

— Подожди, — говорит она и бросается вон из комнаты, затем через пару мгновений возвращается, держа в руке потрясающий красный свитер и сапоги на низком каблуке. — Вот, попробуй эти. Но теперь, думаю, ты не можешь надеть те черные брюки, они не подойдут, — она протягивает мне свитер и сапоги и снова выскакивает из комнаты. — Вот, — она кладет пару узких черных джинсов на кровать. — Они больше подойдут, и ты будешь выглядеть сексуально.

— Я не могу выглядеть сексуально, это не свидание. Просто двое друзей идут поужинать.

— Ты будешь выглядеть сексуально для себя, не для Макса. Чтобы ты ни делала, ты должна делать это для себя. И если другие люди хотят быть рядом с тобой, то они должны чувствовать себя избранными, что ты позволяешь им это. Ты хороший человек, Лили, и не забывай, что у тебя золотое сердце. Но ты должна убедиться, что ты счастлива, прежде чем пытаться сделать счастливым кого-то другого.

— Спасибо, — говорю я, отводя взгляд, хотя, в действительности, не готова принять ее слова. — Я договорилась о встрече с психологом, — обрушиваю это на Шейн.

— Правда? Я так счастлива, Лили. Боже мой, это огромный шаг. Я так горжусь тобой, — она обнимает меня, а я продолжаю смотреть вниз на одежду на моей кровати. — Боже, я просто… — она продолжает качать головой, по-прежнему широко улыбаясь. — Я действительно горжусь тобой.

— Спасибо. Теперь уходи, чтобы я могла переодеться, — я не могу справиться с еще большим потоком эмоций на сегодня. Я разрыдаюсь, а я этого не хочу. Я хочу быть счастливой.

Шейн выходит, и я переодеваюсь. Я зову ее обратно, чтобы она сказала мне, как выгляжу.

— Девочка, ты хорошо выглядишь. Могу я сделать тебе макияж?

— Макияж?

— Да, макияж. И я могу слегка по-другому уложить тебе волосы.

— Я не знаю, — я начинаю чувствовать себя куклой Шейн. — Наверно, просто уложи мне волосы. Не беспокойся о макияже.

Счастливая она хлопает в ладоши и выбегает из комнаты, только чтобы вернуться с тем, что она называет выпрямителем для волос. Я озадаченно смотрю на нее, ведь мои волосы и так прямые.

— Я просто слегка завью кончики. Будет красиво.

— Хорошо, — говорю я и сажусь на кровать, а она подключает его к розетке и включает.

Когда Шейн заканчивает, я вижу, что кончики моих волос завиты и теперь волосы доходят до середины спины, и это очень хорошо выглядит. Я вызываю такси, и они говорят, что приедут примерно через пятнадцать минут. Заканчивая одеваться, я беру свое одолженное пальто и выхожу в гостиную, где Шейн с Лиамом смотрят телевизор.

— Хорошо проведи время, и твой комендантский час — полночь, — говорит Лиам, подражая голосу отца.

— Увидимся завтра утром, — я целую их обоих, а затем слышу гудок клаксона. Я выглядываю в окно и вижу желтое такси у подъезда.

Я выхожу, сажусь в такси и нервно ерзаю на месте до тех пор, пока мы не подъезжаем к ресторану. Макс стоит у входа, глядя по сторонам. Когда такси подъезжает, Макс бросается к машине и открывает для меня дверь. Прежде чем у меня появляется время заплатить водителю, Макс уже протягивает ему двадцать долларов и спрашивает, достаточно ли этого, затем закрывает дверь, а когда водитель говорит, что должен отдать ему сдачу, то он отвечает:

— Оставьте ее себе, — Макс говорит эти слова, совершенно не заикаясь. — Ты в-выглядишь п-п-п-п… — он делает глубокий вдох, очевидно, успокаиваясь, — прекрасно.

— Спасибо, Макс. Ты тоже выглядишь очень привлекательно.

— Ты г-голодна? П-потому что я х-хотел бы с-сначала сходить к-кое-куда. И н-наш столик з-заказан на в-восемь тридцать.

Я начинаю паниковать и отступаю на шаг от Макса.

— Гм...

— В-все в порядке, мы м-можем просто п-посидеть в баре и п-поговорить, — но он выглядит задетым моей реакцией.

— Что еще ты задумал?

— Я х-хочу сводить т-тебя в одно место чуть дальше по улице. Но я пойму, если ты не х-хочешь.

Я оцениваю все, что знаю о Максе, и ничего не кричит «беги». Это просто моя естественная реакция из-за того, что я пережила в прошлом.

— Все нормально, мы можем пойти.

— Отлично, — мы начинаем идти, а погода морозная. Я чувствую себя снеговиком, пока мы медленно идем в направлении, в котором Макс ведет нас. На моих руках перчатки, а руки в карманах моего, то есть Шейн, пальто. У меня есть шапочка и шарфик, но я все еще чувствую, как холод проникает через все слои одежды. Сейчас начало декабря, и скоро пойдет снег. Было пару дней, когда снег слегка припудрил все, но это только вопрос времени, прежде чем тротуары станут ледяными, и везде появятся сугробы.

Разговор легкий и непринужденный. Я рассказываю Максу, что являюсь счастливым владельцем новенького «Форд Таурус» и про уроки вождения. Макс поздравляет меня и говорит, что когда я получу права, он ждет, что я буду его шофером, а он — принцем в кортеже.

Мы останавливаемся, когда доходим до парка, который залили и превратили в большой ледовый каток.

— Мы пришли, — радостно сообщает он, указывая на лед.

— Катание на коньках?

— Да.

— Я ни разу в жизни не каталась на коньках. Я не хочу делать этого.

— Ты должна. Это обряд посвящения для каждого американца, — я смотрю на него, он ни разу не заикнулся.

— Это правда?

— Да, — подтверждает он. — Давай, я н-научу тебя. Я не д-дам тебе упасть, — он берет меня за руку и тянет за собой, пока идет к человеку в будке на краю катка и платит за нас обоих, чтобы взять коньки на прокат. Мы оба говорим ему наш размер обуви, и парень выдает нам коньки. Макс ведет нас туда, где мы можем сесть и надеть их.

Я обуваю свои, и едва ли в состоянии стоять на них. Медленно иду за Максом к катку.

— Это очень в-весело. Позволь я п-покажу тебе, — он показывает, как стоять и кататься, отталкиваясь одной ногой, удерживая баланс на другой ноге.

— Выглядит очень просто, — дразню я, пока он катается на противоположной стороне катка. Он заполнен людьми, которые скользят на коньках так, будто они профессиональные фигуристы. Но под этим я подразумеваю то, что никто не падает на задницу. — Да, очень легко, — бормочу я себе под нос.

— Давай. Я буду держать тебя за руку, так что ты не уп-падешь, — он протягивает мне руку, и я смотрю на нее, обдумывая, стоит ли мне ее брать.

Я решаю, что не могу просто стоять в сторонке в течение следующего часа или около того, я должна попробовать. Наконец, я принимаю его руку, и Макс оборачивает другую вокруг моей талии, пытаясь удержать меня в вертикальном положении. У него не получается. Я продолжаю спотыкаться о свои ноги, пытаясь ходить, а не кататься.

— Ты должна оттолкнуться ногой. Вот так, — он пытается показать мне как, все еще поддерживая меня.

Я начинаю смеяться, потому что, должно быть, выгляжу смешно для любого простого прохожего, наблюдающего за мной со стороны. Моя левая нога едет в одну сторону, а правая в другую и, в конце концов, я падаю на Макса. Он смеется, но ловит меня, не давая упасть на лед.

— Вот так, — говорит он, и в сотый раз показывает мне, как кататься на коньках. Я, наконец, схватываю, и мы начинаем кататься вместе по кругу катка. Ладно, может, я немного привираю, по большей части я только пытаюсь не упасть.

— Это весело, — говорю я, отъезжая от Макса. Он отпускает меня и мне удается проехать более трех метров, не упав при этом.

— Так и есть, когда ты отпускаешь все и просто едешь, — я оглядываюсь на него и спотыкаюсь о собственные ноги. Они снова разъезжаются в разных направлениях и, в этот раз я падаю на задницу.

У меня истерика, потому что я не веселилась так уже очень давно. Я смеюсь так сильно, что слезы начинают катиться по моим щекам.

Макс подъезжает ко мне и опускается на колени.

— О, Боже мой. Тебе б-больно?

Я качаю головой, пытаясь встать. Мои ноги не слушаются и разъезжаются в разные стороны. Я смеюсь так сильно, что даже не могу подняться. Макс помогает мне, но я такая неуклюжая, что переплетаю наши ноги вместе и сбиваю его. Я снова падаю на задницу, смеясь так сильно, что не могу себя контролировать, а Макс оказывается у меня на коленях. Он в ужасе и пытается сдвинуться, но лед делает это невозможным.

— Я не очень хороша в этом, — удается сказать мне между приступами смеха.

— Так и есть, — подтверждает он. Макс, наконец, слезает с меня и протягивает мне руку. — Сейчас позволь помочь тебе.

Я беру его за руку и, наконец, поднимаюсь с его помощью, и мы направляемся к скамейке, где стоит наша обувь.

Я сажусь, снимаю коньки и начинаю снова смеяться.

— Я не создана для катания на коньках. У меня нет координации на льду.

— Хммм… — бормочет Макс. — Ты действительно у-ужасна в этом, — он искоса смотрит на меня и качает головой.

И это все, что необходимо, чтобы я успокоилась. Мы подходим к парню, возвращаем наши коньки и идем обратно к ресторану.

— Спасибо, Макс. Хоть я и ужасна, но это было очень весело.

— Ты н-научишься.

— Я не сделаю этого снова. Думаю, мне повезло, что я не потеряла палец. Так что я уйду, пока на пике славы.

— Я дождусь лета и отведу тебя кататься на роликах.

Я улыбаюсь его словам. Тот факт, что он планирует остаться рядом со мной, заставляет меня улыбаться. Но от этого я также становлюсь грустной.

— Макс, — тихо говорю я. Боже, я не хочу водить его за нос, поэтому должна быть с ним как можно более честной.

— Да?

Остановившись под фонарем в квартале от ресторана, я поворачиваюсь к нему лицом.

— Я не могу быть с тобой.

Макс наклоняет голову, вопросительно глядя на меня:

— Я не понимаю.

— Я не готова состоять в отношениях, я слишком сломлена, чтобы быть в состоянии дать тебе какую-нибудь часть себя. Я не смогу дать тебе то, что тебе нужно. Это нечестно по отношению к тебе, если ты думаешь, что это, — я указываю на себя, затем на него, — зайдет куда-то дальше. Я не похожа на других девушек. Я никогда не буду функционировать правильно. У меня слишком много проблем, с которыми мне нужно разобраться, и я не хочу, чтобы ты надеялся, что однажды стану достаточно хороша для тебя. Потому что не думаю, что когда-нибудь стану нормальной.

— Ты приняла это решение?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты говоришь мне уйти. Оставить тебя, как сделали другие мужчины.

— Они никогда не оставляли меня.

— Нет? — спрашивает он. — Они мысленно оставили тебя и физически оскорбили. Но я — не они. Пожалуйста, не принимай решения за меня. Позволь мне решать то, что я хочу, — его речь плавная, или, может, я просто уже не слышу его заикания. — Я должен быть достоин тебя, Лили, а не наоборот.

Он должен быть достоин меня?

Холодок поднимается по моей спине. Не потому, что холодно, а потому, что мне говорят, что я гораздо больше, чем просто уродливая, глупая, несчастная девушка.

— Хорошо, — говорю я, не уверенная в том, с чем согласилась.

— Теперь мы можем пойти поесть?

— Шейн и Лиам хотят познакомиться с тобой, — выпаливаю я, как будто у меня словесный понос. — Они хотят познакомиться с моими друзьями. Они — моя семья.

Он улыбается мне и прячет руки в карманы пальто.

— Я хочу встретиться с ними.

И вот так я принимаю Макса, как друга. Он — хороший парень, а мне нужен хороший парень в моей жизни.