В первый раз...

10

Стрелка часов подбиралась к двенадцати. Ещё пятнадцать минут и полночь. Планёрка затянулась. Вожатые и воспитатели отчитались о том, как прошёл день, посетовали кто на что, обсудили мероприятия на текущую неделю, а теперь откровенно позевывали. Только Денис сидел прямой и собранный, словно ему неведомы никакие человеческие слабости.

– Ещё пара минут и расходимся, – объявила Римма Михайловна. – Я прекрасно понимаю, все сегодня устали, но первый день – самый сложный. Затем всё пойдёт по накатанной. Осталось последнее. Это касается вожатых. Мы решили, что будет правильно как-то по-особенному поощрить и вожатскую работу, поэтому в конце третьей смены выберем лучшего вожатого. Позже я сообщу какие критерии будем учитывать, но, в принципе, и так понятно. Главная заслуга вожатого – это активное участие и успехи его отряда. И вот ещё что, товарищи: никаких посиделок за бутылочкой вина. Замечу кого-нибудь… выпившим, пеняйте на себя. Письмо на службу или в институт обеспечено.

Этим предупреждением заканчивалась практически каждая планёрка, но вожатые всё равно втихаря собирались по ночам и попивали портвейн. Только Денис в подобных мероприятиях не участвовал – берёг репутацию, да и не тянуло его на подобное.

Возвращался он в корпус с Антониной Иннокентьевной. Жили они в соседних комнатках, настолько крошечных, что помимо узкой койки, тумбочки и платяного шкафа больше ничего не умещалось. С другой стороны стена отделяла каморку Дениса от палаты мальчишек, а за стеной комнатки воспитателя спали девочки.

Денис уже готовился воевать со своими – ведь наверняка не спят, а раз не спят, значит, делают то, что запрещено. Тем более костёр их раззадорил.

Но перед самым крыльцом Антонина Иннокентьевна вдруг остановилась, огляделась по сторонам и, взяв Дениса за руку, прошептала:

– Я тут кое-что узнала… Про поездку в Англию…

Денис непонимающе уставился на воспитателя. О чём она? Какая поездка?

– По программе обмена студентами. В октябре четверо из вашего института должны будут поехать в Англию. Два места уже отдали кому-то со связями. Одно – какой-то чемпионке.

– Ждановой, – кивнул Денис, все ещё не понимая, куда клонит Антонина Иннокентьевна.

– Да, точно, ей. А одно место отдадут кому-то из вас двоих. Либо тебе, либо Павлику из первого отряда. Пока не могут выбрать из вас двоих. Поэтому, сказала Римма Михайловна, будут смотреть ваши характеристики, потому что по успеваемости и всему остальному ваши шансы примерно равны. Так вот, звание лучшего пионервожатого она неспроста решила ввести. Она сама нам говорила. То есть теперь это будет не просто соревнование, но и шанс получить преимущество, понимаешь? Чтобы поехать в Англию. Я бы хотела, чтобы это был ты, Денис. И ещё – это строго между нами. Никто не должен знать.

Денис лишь молча кивнул в ответ. Непонятно – то ли он согласился с Антониной Иннокентьевной, то ли так поблагодарил за ценные сведения, то ли пообещал помалкивать, а может, и всё вместе.

Девчонки и не думали спать. Какой уж тут сон? Горячо обсуждали костёр, вожатых и мальчишек из первого отряда. Все сошлись на том, что свой вожатый красивее, зато у первого он – просто душка. Ну и мальчишки у них интереснее. Взрослее, во всяком случае.

– А у нас и смотреть не на что, – презрительно фыркнула Света. – Дети. Мелочь пузатая. А у них тот, который на гитаре играл, классный и этот ещё, ну который над хромоножкой подшутил. Как его? Вадим!

Девочки, соглашаясь, загудели, а Ира снова залилась краской. И от смущения даже не стала огрызаться на хромоножку.

– Вита, ты прости, – прошептала Ира, повернувшись на живот и вглядываясь сквозь прутья кровати в свою соседку. – Некрасиво получилось, но я не думала… я ему не жаловалась, честно!

– Кому? – сонно пролепетала Вита. Неужто она умудрилась уснуть в таком галдеже?

– Ну Павлу, их вожатому.

– А-а, да я так и не подумала.

Ира немного успокоилась. Всё-таки Вита к ней добра, одна из всех, не хотелось бы её обижать. Ира повернулась на бок и свернулась калачиком, но Света тут же её окликнула:

– Эй, раненая, и давно это вы с Павликом знакомы?

Ира не ответила и даже не повернулась. Сделала вид, что крепко спит. Сама она раненая, в голову, зло подумала Ира, но связываться с такими – себе дороже.

По полу прошлёпали голые пятки, и кто-то грубо толкнул её в плечо.

– Что молчишь? Отвечай, когда тебя люди спрашивают.

Лидка. Угодить хотела королеве. Ира не умела с ходу придумывать остроумные ответы, вот она и молчала.

Лидка тряхнула её ещё сильнее:

– Эй, оглохла, что ли?

Снаружи скрипнула дверь, затем послышались шаги в коридоре.

– Антенна! Лидка, да ну её. Быстрей в кровать!

И правда, через пару секунд в палату вошла Антонина Иннокентьевна с проверкой, но Лидка уже успела домчаться до своей койки, нырнуть под одеяло и притвориться спящей. Воспитатель постояла с минуту на пороге и вышла.

Ире казалось, она лишь закрыла глаза и тут же из репродукторов по всему лагерю прокатились бодрые звуки горна. Побудка. Даже не поверилось, что ночь уже прошла. Разлепила веки и тут же зажмурилась от яркого утреннего солнца.

Тишину наполнили крики. И понеслось! Её, совсем сонную, точно кружило в водовороте: зарядка, уборка кровати, утренний туалет, линейка, завтрак. Нога по-прежнему болела, и Ира никуда не поспевала. А на зарядке она и вовсе лишь руками неуклюже размахивала или стояла столбом, пока другие разминались.

Девчонки злились, ворчали, что из-за этой «хромой копуши» им звёздочек-баллов недодадут.

После завтрака и передохнуть толком не удалось – погнали всех на уборку территории. Ире, как больной, разрешили не ползать в траве, выискивая фантики, шелуху от семечек и прочий мусор. Ребята возмутились, Сашка с Сеней решили даже увильнуть от работы – раз «кому-то можно не убирать», но суровый и неприступный Денис, наблюдавший за ними, словно коршун с высоты, одним взглядом подавил бунт в зародыше.

Ира сидела в сторонке на скамье, чувствуя, как на неё злятся. Ну и пусть, уговаривала себя. Она же не виновата, что нога болит. Но всё равно было очень неловко, ощущала себя какой-то лентяйкой, хитрой притворщицей.

Первый отряд убирал свой отрезок неподалёку, и оттуда постоянно доносились взрывы хохота. Весело у них. А здесь – тоска смертная.

Ира тайком поглядывала в их сторону. Вадима нашла сразу – в чёрной футболке и синих джинсах. Высокий, но не дылда, гибкий, но не вертлявый. Говорила себе не смотреть, но всё равно нет-нет да украдкой бросала взгляд. В какой-то момент потеряла его из виду и, забыв об осторожности, начала крутить головой по сторонам. Нашла. Успокоилась и разволновалась одновременно. Мелькнула мысль: если бы она попала в первый отряд, то ей, возможно, и понравилось бы в лагере…

Во время тихого часа никто и не думал спать, хотя Света причитала:

– Ой, мои бедные ножки, мои ручки…

– У меня вообще спина не разгибается, – пожаловалась Гуля.

– И у меня, – подхватила Лидка, а затем и остальные.

– Надо было нам тоже сказать, что нога болит, забинтовать и сидеть себе прохлаждаться, да, девочки? – Это Света.

Но все, конечно же, согласились. А кто и не согласился – всё равно промолчали. Вита, например. В такие моменты она притворялась, что ничего не слышит или спит, или задумалась. Но Ира не обижалась. Они знакомы всего два дня, так с чего бы ей выступать против всех ради неё?

После полдника всех повели к реке купаться. Очередью по два отряда. Им, конечно, довелось идти с первым.

Ира, вытянув ноги, устроилась на смятой траве, среди чужих сланцев и полотенец. От реки веяло прохладой и запахом водорослей. С невольной завистью она наблюдала, как плескались девчонки, радостно визжа и поднимая столбы сверкающих на солнце брызг, как ловко ныряли мальчишки на спор, кто дольше продержится под водой, как на них кричали и ругались физрук с тем самым Аркашей – «поплавком». Теперь она знала, что «поплавок» – это вовсе не фамилия, а что-то вроде должности.

Ира старалась не смотреть на Вадима, хотя это было сложно. Словно неведомая сила так и тянула хотя бы взглянуть на него.

Потом рядом с ней на траву плюхнулся Павлик.

– Нога ещё болит? – спросил он сочувственно.

Она кивнула.

– Не расстраивайся, – улыбнулся он понимающе. – Всё равно вода – жуть какая холодная.

И он для наглядности содрогнулся и даже клацнул зубами.

По свистку физрука ребята стали выходить из воды, кто бегом, кто нехотя. Хватали свои вещи и как-то сами собой растекались на две группы. Два отряда. И Ира неожиданно оказалась в самом центре первого. Они, понятно, окружили не её, а Павлика. Смеялись, болтали, шутя подразнивали друг друга. А ей стало неловко, как будто она нежеланный гость, заявившийся на праздник без приглашения.

Но хуже всего то, что Вадим присел совсем рядом, руку протяни – и можно коснуться его кожи, смуглой, покрытой пупырышками и капельками воды. Мокрые волосы завились колечками, черные ресницы слиплись, а в серых с темными крапинками глазах светилось счастье.

Ира почувствовала, как внутри все завибрировало от волнения. Сердце заколотилось, как сумасшедшее. Уши полыхали так, что хоть спичку подноси – вспыхнет. Жаркий ком встал в горле, и не протолкнуть, не вздохнуть нормально. Наверное, спроси её в тот момент кто-нибудь хоть о чём, даже самом простом, она бы и слова вымолвить не сумела.

Сама на себя злилась, но совладать с собой не могла. Не смотреть на него! Не слышать! Не чувствовать!

Она закусила губу и опустила глаза, глядя на сцепленные пальцы. И даже они мелко дрожали. Вот уж дура, нечего сказать!

Отпустило её только тогда, когда Вадим вместе с другими мальчишками поднялся и направился в сторону корпуса.

Ира выдохнула и осмелилась посмотреть им вслед.

– Ладно, не скучай! – Павлик легонько шлёпнул её по плечу и вместе с девчонками тоже пошёл в корпус.

А Ира так и сидела, медленно приходя в себя, пока её не окликнул Денис.

Во время ужина Ира специально села не на своё привычное место, а напротив, спиной к столу первого отряда – боялась, что иначе и есть нормально не сможет. Это помогло мало.

Интересно устроен человеческий слух – о чём беседовали за её столом, Ира не слышала, зато чутко улавливала обрывки разговоров за соседним. Иногда она различала его смех, от которого по коже бежали мурашки и замирало сердце.

Лишь с третьего раза она поняла, что Вита её о чем-то спрашивает.

– Что? – переспросила Ира.

– Ты пойдёшь на дискотеку?

– Нет, не хочу.

– А я хочу… наверное. Только стесняюсь. Может, пойдём вместе? А то хочется, но одной как-то страшно.

Дискотека была после ужина. Ире, и правда, идти туда совершенно не хотелось – ей и в школе надоело стенки подпирать. Да и во время купания насмотрелась уже, как другие веселятся. Но Антонина Иннокентьевна не разрешила остаться в палате одной.

– Посидишь, – сказала, – музыку послушаешь.

Пришлось пойти.