В первый раз...

23

После столовой Ира направилась в оформительскую, хотела доделать работу до конца – там и осталось-то всего лишь перекопировать карты для комиссии, и столкнулась с Вадимом.

Он вышел из клуба в тот самый миг, когда Ира подошла к крыльцу, и тут уж ни ей, ни ему от встречи было никак не отвертеться.

Ира от неожиданности вздрогнула, и Вадим, как ей показалось, тоже.

– Ты опять от меня бегаешь? – спросил он, натянуто улыбнувшись. – Весь день тебя поймать не могу.

Ира знала – Вадим врет. Или странно шутит. Потому что захоти он её поймать, то и ловить не пришлось бы. Но зачем ему обманывать? И зачем говорить, что она бегает от него? Это ведь глупости.

– Даже не думала, – ответила ему Ира: – А ты что-то хотел?

– Ничего особенного, – пожал плечами Вадим. Он почти не смотрел ей в глаза. Хмурился, кусал нижнюю губу и вообще сам на себя не походил.

Ире от этой короткой встречи стало только хуже. Ей безумно хотелось спросить, что с ним, почему он такой, но за эти два дня Вадим вдруг стал совершенно чужим и неприступным. Ира опустила глаза и прошмыгнула мимо него в клуб. Он её не задержал и не окликнул.

До оформительской Ира продержалась, а уж там вовсю дала волю слезам. Второй раз за день. Только сейчас было гораздо горше и больнее.

Она ревела долго, до икоты, до изнеможения, крепко зажимая рот ладонями, чтобы никто случайно не услышал.

А потом, когда наконец успокоилась и взялась за карты, шмыгая носом, снова обещала себе, что больше из-за него ни слезинки не прольет. И сама на него больше ни разу не взглянет. И не заговорит. Будет ходить как мимо пустого места. И вообще забудет.

Если накануне в лагере царили суматоха и волнение, то во вторник градус всеобщего возбуждения и вовсе зашкаливал. Казалось, сам воздух вибрировал от напряжения. А сразу после завтрака начались соревнования между младшими отрядами.

Ира идти не хотела. Там ведь наверняка Вадим. А с ним встречаться – только мучиться. К тому же она дала себе зарок – не смотреть на него, а это очень трудно, когда знаешь, что он рядом.

Так что когда все помчались на стадион, Ира улизнула в клуб, в свою уютную каморку, пропахшую гуашью. Она открыла окно, чтобы впустить свежий воздух, и вскарабкалась на подоконник – всё равно пока нечем было заняться.

Готовые карты и маршрутные листы лежали аккуратными стопочками в нижнем ящике шкафа. За ними обещал прийти физрук, но сейчас, пока идут соревнования, он вряд ли выкроит даже минуту.

Окно оформительской выходило на лагерные ворота, поэтому о том, что творилось на стадионе, Ира могла догадываться только по разноголосым крикам, доносящимся с той стороны. Но вслушивалась она недолго и вскоре, погрузившись в свои мысли, перестала их замечать.

Вопреки собственным обещаниям, думалось только о Вадиме. И чем строже она запрещала себе вспоминать его, тем болезненнее ныло в груди.

Невыносимо хотелось знать – почему? Почему всё так переменилось? Ещё и слухи поползли неприятные – вчера после отбоя Ира слышала, как девочки в палате обсуждали её и Вадима. Как злорадствовали, что он её бросил.

Особенно врезалась и до сих пор свербела фраза, брошенная Светой: «А я вам говорила, что не мог он в неё влюбиться. Поспорил наверняка с кем-нибудь, вот и всё. Как в «Девчатах», помните?».

От этих слов внутри будто ядовитая кислота разлилась. Так жгло, что дышать было больно.

С кем мог поспорить Вадим? И зачем ему это? Просто так, спор ради спора? Или тоже на кон поставил что-нибудь?

Ира не выдержала и всхлипнула. Как ни крепись, какие клятвы себе ни давай, а терпеть такую боль просто невмоготу...