В плену у сказки

Глава 1

В гостях у ведьмы

Никогда не любила лето в городе: жаркое, душное и многолюдное. Такое ощущение, что каждый человек считал своим долгом изо дня в день выбираться на улицу, чтобы впитать жалкие крохи витамина D, как будто это могло сделать его жизнь лучше.

После изматывающей сессии мне хотелось запереться дома наедине с вентиляторами и мороженым, готовиться к стажировке и лишний раз не высовываться в это пекло. Асфальт напоминал надувной матрац — мягкий, он проминался под ногами.

— Эти ужасные солнцезащитные очки еще не приросли к носу? Я уже забыла, как выглядят твои глаза. — сказала Женька, которая шла рядом в легком сарафане, таком же зеленом, как газон придорожной аллеи.

Именно Женька, подруга со школьной скамьи, была причиной, почему я оказалась сегодня на улице и топала на окраину города в задрипанный магазин. Его адрес Женя откопала на весьма сомнительном сайте.

— Напомни, зачем мы премся непонятно куда?

Подруга мученически вздохнула. Она всегда так вздыхала — будто собиралась втянуть весь воздух на планете — когда я начинала ей надоедать. Удивительно, как в ее хрупком теле могли находиться такие мощные легкие.

— Повторяю, — она цокнула языком, — у моей тети скоро день рождения. Она коллекционирует редкие книги. Мне нужно найти крутой подарок.

— А-а…

Тетя Жени была весьма необычным человеком и, на мой взгляд, сама представляла из себя экземпляр для коллекционера. Роксана носила исключительно длинные юбки и дорогие украшения, причем надевала она их все сразу, а лицо ее часто напоминало белую маску — пудры она никогда не жалела.

При одном только упоминании Женькиной тети у меня пробегали холодные мурашки.

— Почему нельзя заказать книгу в интернете?

Женя посмотрела на меня так, словно я намеревалась погубить цивилизацию: с недоумением и ужасом.

— Что непонятного в словах «редкие книги»? — возмутилась она, — их просто так в интернете не закажешь.

— Ну так через пятьдесят лет любая книга может стать «редкой», — я пальцами в воздухе нарисовала невидимые кавычки. — Что тебе не нравится? И вообще, наверняка все подарят ей древние фолианты, откопанные в греческих руинах, а так ты выделишься. Подари ей инструкцию «Как развить хороший вкус. Для чайников».

Женя фыркнула:

— Вот именно! Ей все подарят коллекционные книги, и если я принесу что-то другое, то буду выглядеть полной идиоткой. И хватит давать ужасные советы. Ты же знаешь, что она мой единственный спонсор.

Я ничего не ответила.

— Мы почти на месте, — с энтузиазмом добавила она, — сейчас сядем на 23-й автобус, полчасика проедем, и вуа-ля!

«Полчасика» превратилось в час с копейками, потому что ни Женька, ни я не подумали, что в пятницу вечером многие захотят выбраться из мегаполиса и все дороги превратятся в консолидацию пробок. Но, так или иначе, до пункта назначения мы добрались.

Магазинчик находился между двумя многоэтажками в спальном районе и ютился к ним, как приблудный старый кот. Обшарпанный, чуть покосившийся и несуразный. Странно, что муниципальные службы его еще не снесли. Наверняка он появился здесь раньше города или вообще застал эру динозавров и чудом пережил метеорит.

Пошло-красная вывеска гласила:

«В гостях у ведьмы»

— Это точно лавка букиниста? — спросила я. — А не магазин сувениров для астрологов, тарологов и гадалок?

Меня и так уже переполнял скептицизм, а теперь внутри заворочалось неприятное предчувствие. Никогда не любила подобную тематику: от нее становилось не по себе, словно я попадала в незнакомое пространство, которое не могла контролировать.

— Пойдем! — Женька больно пихнула меня в бок. — А то смотришь на вывеску, как на достопримечательность, или хочешь, подожди меня здесь.

— Ну нет, на съедение ведьмы я тебя не оставлю.

Я потянула на себя тяжелую дверь и первой зашла в магазин, а потом растерянно замерла. Женя влетела мне в спину и ойкнула.

Разница между улицей и помещением вызывала диссонанс. Звуки города разом стихли, а летняя духота сменилась на обволакивающее тепло — липкое, как паутина.

Глаза не сразу привыкли к полумраку: свет попадал в комнату через плотные красные занавески. Шкафы с книгами были сделаны из темного дерева, а между ними стояли столики с дымящимися благовониями. Запах такой… Пряный, сладкий, тошнотворный.

— Как тут затхло, — произнесла я. — Может, здесь никого нет?

— Здравствуйте! — громко поздоровалась Женька.

Она направилась к прилавку, который я сначала даже не заметила: он скрылся за высохшим гибискусом с черепками, лентами и колокольчиками вместо листьев. За прилавком сидела ведьма. Ну, то есть не настоящая ведьма, но по-другому назвать ее язык не поворачивался. Она была… да, она была старой: седой, сгорбленной и сморщенной, только вот глаза никак не сочетались с возрастом. Обычно у старых людей они тусклые и как будто пыльные, а глаза ведьмы подошли бы младенцу, такие голубые, ясные. Жуть.

— Вечер теплый, — она скрипуче поздоровалась. — Каковы желания, что привели вас ко мне?

Женя вежливо улыбнулась и нырнула в объяснения:

— У моей тети день рождения, хочу подарить ей что-нибудь особенное. Мне нужны редкие экземпляры книг, подойдут любые, античка, возрождение, серебряный век…

— Все равно их читать не будут, — хмыкнула я и подошла ближе. На прилавке лежала безвкусная бижутерия в таком беспорядке, словно ее кто-то высыпал в спешке.

— Пойдешь дальше, найдешь более древние фолианты, ближе останешься, найдешь более ранние, — ведьма указала скрюченным пальцем на книжный шкаф. — Справа родные авторы, слева заморские.

Мы с Женей недоуменно переглянулись, и подруга, выдавив растерянное «спасибо», упорхнула к книгам. Я тоже собралась идти за ней, но ведьма побарабанила по столу, заставив обернуться.

И откуда только появляются такие жуткие бабули? Она смотрела на меня в упор, словно пыталась выжечь все серое вещество из черепной коробки.

— Простите?

Во мне начало просыпаться беспокойство. Склочных людей за версту учуять можно: веет от них недоброжелательностью, как дешевыми духами. Ведьма зловеще прищурилась — странно, никогда не видела, чтобы люди прищуривались в реальности, а не только на страницах книг, да так, что глаза превратились в две тонкие линии.

— Зачем взгляд за черными стеклами прячешь? — спросила она. — Все равно ничего не скроешь.

— Это вы про солнцезащитные очки?

Неудивительно, что, кроме нас, в этом магазине никого не было. Наверное, Женя первая потенциальная покупательница за сотню лет, если вообще не единственная.

— Здесь нет солнца, — сообщила старуха.

— И что? Здесь запрещено быть в очках?

— Хочу увидеть твои глаза, девочка.

Я даже усмехнулась. Складывалась совершенно нелепая ситуация, над которой можно было бы посмеяться, если бы не ощущение невидимой угрозы. Женя прокричала из глубины магазина:

— Вита, будь вежливой!

Ладно, мне не сложно. Не хватало еще, чтобы эта продавщица наложила проклятие из-за очков. И чего сегодня к ним все пристали? Я водрузила их на голову, а ведьма удовлетворенно клацнула зубами, разглядывая мое лицо.

— Есть у меня для тебя кое-что.

Она достала из-под прилавка серую толстую книжку и осторожно положила ее на стол. На потертой обложке не значилось ни автора, ни названия.

— Не собираюсь ничего покупать, — на всякий случай сказала я, но книгу в руки взяла: просто из вежливости, ну еще немного ради любопытства.

Первая страница была желтовато-белой и грозилась рассыпаться при любом грубом движении, но чернила, на удивление, не выцвели и даже казались новыми.

«Пение птиц разбудило Золушку на рассвете…»

— Вы это серьезно? — первая строчка разочаровала, потому что таинственная обложка обещала содержимое, куда более интересное. Я раскрыла книгу в середине.

«Дризелла и Анастасия за свое гнусное обращение с Золушкой были превращены в двух страшных жаб».

Я долистала до конца и резюмировала:

— Последних страниц не хватает, они вырваны.

Причем вырваны они были крайне неаккуратно: лоскутки остались неровными флажками. Ведьма оскалилась, и я смогла разглядеть ее белые зубы. Чеканя слова, она сказала без прежнего скрипа в голосе:

— Все потому, что у счастливых историй нет конца, только начало.

— Красивый рекламный слоган, — кивнула я, — но всучить мне дефектную книгу у вас точно не получится, тем более сказку. Мне двадцать лет, думаете, я такое читаю?

В этот момент к нам вернулась Женька, счастливая и едва не приплясывающая от распирающих чувств. К груди она прижимала книгу в желтой обложке и с названием: «Dracula».

— Прикинь, — глаза ее сияли, как две большие звезды, — первое издание. Это же… Это же просто ва-у! Вита-а-а, это ж обалдеть можно!

Я пожала плечами. Хорошо, конечно, но наверняка она отдаст за эту книгу целое состояние, и вряд ли это будет того стоить. Роксана не оценит, а Женька расстроится. Она постоянно из кожи вон лезла, чтобы угодить тетке, но ни разу и слова доброго в ответ не получила.

Ведьма глубоко вздохнула, будто собираясь заглотнуть всю радость моей подруги, и сказала:

— Хороший выбор.

— Угу, — согласилась я, — так и вижу, как один кровопийца будет читать про другого…

Женька лишь хлопнула меня по плечу и недовольно поморщилась. Она терпеть не могла, когда ее ставили в неловкое положение.

— За сколько вы продадите книгу? — спросила она.

Ведьма провела пальцем по столу, словно желая узнать ответ у него. Ее рука задела бусины, и те покатились по деревянной поверхности. У меня закружилась голова: аромат благовоний вдруг показался слишком терпким и почти невыносимым. А глаза старухи засветились синевой, как два прожектора.

— Я отдам ее бесплатно, — произнесла она, — но при одном условии. Твоя подруга возьмет эту историю. — она ткнула кривым указательным пальцем в книгу со сказкой.

Женя удивленно раскрыла рот и с полным непониманием повернулась ко мне. Я же внутренне сжалась от необъяснимой паники. «Беги, беги, беги». Чувство тревоги забилось в груди, а во рту пересохло.

В комнате стало душно и темно. Мрак плотнее окутал нас: Женю, меня и ведьму, и в этом мраке обложка книги засияла потусторонним светом. Я зажмурилась до фиолетовых кругов перед глазами. Мир сразу же вернулся к прежнему состоянию.

«Что это, черт возьми, было⁈»

— Такое щедрое предложение, спасибо вам огромное! — щебетала Женя, — конечно, мы возьмем книги, они просто прекрасны.

Мне невыносимо захотелось сбежать. Выйти на улицу, пусть жаркую и многолюдную, но живую, спокойную. Я схватила подругу за запястье и прошептала:

— Жень.

— Хотя я не уверена, что Вита сказки любит… — она не обратила на меня внимания, продолжая разговаривать с ведьмой, будто не замечала ничего странного.

— Мне сразу стало понятно, что она очень уж самоуверенная, — взгляд ведьмы вдруг впился в мою грудь, прямо в сердце, буквально заставив его замереть. — Не верит ни в любовь, ни в чудеса. Как сказочная злодейка.

Нет, от духоты и благовоний мой рассудок явно дал сбой. Нужно просто выйти на свежий воздух и как можно скорее.

Женя засмеялась.

— Вита у меня скептик, это точно. Собирается стать бракоразводным адвокатом, а там вера в любовь противопоказана.

Меня отпустило. Резко и быстро, как будто лопнул мыльный пузырь.

Конечно, ничего абсурдного не происходило. Всего лишь старый магазин, странная продавщица и бессмысленные разговоры. Я отпустила руку Жени, за которую цеплялась, как утопающая, отвернулась и пошла в сторону выхода. Дверь показалась более тяжелой, чем в тот момент, когда я заходила, но все-таки получилось выбраться на волю.

Солнце вонзилось в меня лучами, словно не видело долгие годы и ужасно соскучилось. Я надела очки и достала сигарету. Попытки бросить курить снова откладывались.

Спустя какое-то время вышла Женька, сияющая от счастья. Она сразу же поморщилась, когда увидела, что я курю, но не стала причитать и протянула серую книгу.

— Возьми, она твоя.

— Оставь себе, я книги не коллекционирую, — я брезгливо отмахнулась, — тем более теперь мне нужно успокоительное. Давно не видела таких стре-емных магазинов.

— Хватит ворчать. — воскликнула Женя, — прекрасный магазин и прекрасная женщина, пусть и со странностями. Когда в последний раз у тебя было хорошее настроение⁈ Короче, бери книгу и не выступай. Тебе и правда сказки читать полезно, потому что я в ужасе от твоих жизненных приоритетов.

Сказки читают детям, чтобы развить их воображение и научить простым истинам. Для них эти выдумки действительно имеют какую-никакую ценность, но когда взрослые начинают пафосно утверждать, что нужно верить в сказочные любовь и добро, то хочется отправить их к психологу и вылечить от инфантилизма. И откуда в Женьке было столько наивной дурости?

— Отдай сюда. — я выхватила книгу и без капли сомнений направилась к ближайшей лавочке. Она оказалась наполовину испачканной в земле и следах пребывания птиц, поэтому я пристроила книжку с краю, где ее можно было сразу заметить. Обложка на мгновение зловеще сверкнула, когда на нее попали солнечные блики. Жуть какая.

— Вряд ли тебя кто-то заберет, но удачи, — я проигнорировала очередной прилив неконтролируемого ужаса.

Женя дожидалась меня в стороне с видом крайне изумленным и негодующим. Она вцепилась в свою сумку, так что пальцы ее побелели. Наверное, она боролась с желанием огреть меня по голове, и только редкий экземпляр «Дракулы» ее останавливал.

— Ты что творишь⁉ — возмутилась она и уже почти направилась к скамейке, чтобы забрать книгу, но я ее остановила.

— Ну я же не выкинула ее в мусорку. Забей.

— Вита, ты дура? — Женя оборачивалась несколько раз, пока я тащила ее к остановке.

А мне даже дышать легче стало, словно я избавилась от проклятой вещи, которая высасывала жизнь по капле.

— У меня дома достаточно пылесборников.

Женя страшно обиделась и разочаровалась. Всю дорогу до дома она не разговаривала и старательно делала вид, что меня не существует. Может, когда-то эта тактика — игра в молчанку, которую она использовала, показывая, как кто-то не прав, и работала, но со временем совершенно перестала меня трогать. Чем старше я становилась, тем больше утолщалось равнодушие.

Женя вышла на своей остановке, даже не взглянув на меня на прощание. Я достала телефон и написала короткое:

«Надеюсь, твоя тетя вдохновится подарком и выпьет всю твою кровь».

Почувствовав себя отомщенной, я прислонилась плечом к стенке автобуса и начала ловить взглядом места, знакомые до раздражения. Улицы, магазины и парк: такие привычные и блеклые. Я устала от этого города, от лета и от Жени.

Но возвращаться домой расхотелось, поэтому я зашла в кофейню и для разнообразия выбрала новый кофе. Правда, привкус у него был каким-то рыбным, почти болотным, и пришлось его выбросить. И что за день сегодня такой? Настроение стухло окончательно, а по спине прополз неприятный холодок.

Я почти подошла к своему дому, когда поняла, что что-то не так. Было тихо. Ни одного звука. Привычный гул машин и щебет птиц, которых подкармливали сердобольные старушки, исчезли, как, собственно, и сами старушки, и вообще прохожие. Я в замешательстве огляделась, а потом ускорила шаг, попутно вытаскивая из сумки телефон. Он не включился.

Логика, здравый смысл и холодный рассудок, которым я полностью доверяла, дали сбой. Время не могло остановиться, время никогда не останавливается, но каким-то образом я попала на снимок без движения и звука: ни людей, ни голосов, ни ветра.

Родной подъезд уже виднелся за кустами, и я ускорила шаг, мечтая оказаться в квартире. Тогда странный день закончится и забудется как страшный сон. Пальцы подрагивали при наборе кода. И я не успела набрать последнюю цифру, когда тяжелая железная дверь отворилась сама.

— Спешишь? — спросила ведьма, выходя на улицу.

Я попятилась. Никогда в жизни еще не испытывала подобного ужаса. Старуха из магазина смотрела на меня своими голубыми глазами и равнодушно улыбалась.

— Что вам нужно? — я вдруг заметила, что в руках она держала острую палку, напоминавшую очень тонкий осиновый кол. Если ударить таким в висок или в грудь, то вполне можно убить.

— Тебе нужно спешить, — ведьма хищно оглядела меня, — без тебя ничего не начнется.

— Вы пришли за книгой? У меня ее нет.

Ее глаза сверкнули, а рука с палкой дрогнула, поднимаясь.

— Я знаю. Ты очень, очень меня расстроила. Не люблю неблагодарных девиц.

Откуда-то появилась стойкая уверенность, что мне не убежать. Я замерла, как олень перед фарами машины, когда ведьма направила палку мне в лицо. Сердце быстро забилось, рискуя разбиться о ребра. Меня затошнило. Ведьма снова оскалилась и произнесла слова, которые я совершенно не ожидала услышать:

— Биббиди-Боббиди-Бу.

Мир померк раньше, чем моя голова ударилась о грязный и теплый асфальт.