В плену у сказки

Глава 5

Нет никого противней Гастона

Держать глаза открытыми было тяжело. Я прислонилась лбом к стенке кареты и не обращала внимание на дорогу, из-за которой каждый раз больно стукалась на очередной кочке.

— Мама, посмотрите на нее, — произнесла Дризелла, — она ухитряется спать. Что ты делала всю ночь? — она требовательно дернула меня за рукав.

Мачеха сидела напротив, и ее черное, почти траурное платье занимало половину пространства. За сегодняшнее утро она обмолвилась со мной лишь несколькими фразами, однако Дризелле ответила:

— Оставь ее, пусть спит, дорога неблизкая.

Я не выспалась, потому что опять видела все тот же кошмар, он заставлял меня вскакивать посреди ночи. Люцифер сочувственно шевелил усами, но не знал, как помочь.

Хотя в карете удалось задремать на несколько часов. Наверное, когда я находилась далеко от Золушки, нервное напряжение немного утихало.

Когда мы выехали из леса, я придвинулась к окну.

Город выглядел так, будто его нарисовали нежной пастелью на страницах старой книги. Аккуратные домики с яркими крышами, покрытыми черепицей, ровные и чистые улицы. Все это навевало мысли о провинциальной Франции, очаровательной и приветливой.

Наш экипаж остановился у небольшого торгового магазинчика с пестрой вывеской, на которой были нарисованы спицы, пронзающие клубок ниток. Нас встретила миловидная и полнолицая женщина с мозолистыми руками. Услужливо поклонившись, она спросила:

— На чье имя заказывали платья?

— На имя Вэнди Тремейн, — сказала мачеха.

Мы прошли в просторную комнату с большими зеркалами, и швея вынесла два ярких платья: зеленое и красное. Роксана уселась на большое кресло, а мы с Дризеллой начали раздеваться.

Вот честно, если бы я обернулась советским аляпистым ковром, который раньше вешали на стены, то выглядела бы гораздо лучше, чем в этом платье. Дризелла же, повизгивая, счастливо крутилась в тряпках вырвиглазного зеленого цвета, и это было настоящее насилие над хорошим вкусом.

— Смотрится неплохо, — сказала Роксана, — Анастасия, но мне не нравится твое недовольное лицо, в чем дело?

— Есть другое? — спросила я, пытаясь выбраться из корсета, который выдавливал грудь к шее и больно врезался в ребра. Подол был покрыт пошлыми кружевами и блестками, прилипающими к руками.

Швея растерянно посмотрела на меня и пробормотала:

— Но вы же сами выбрали ткань и фасон.

— Простите мою дочь, — Роксана поднялась и положила руку на мое плечо, предупреждающе сжав его, — она у меня в последнее время капризничает.

— Лучше уж голой идти, чем в этом.

— Ты что, полоумная? — спросила Дризелла.

— Или вообще не идти, — я отодвинулась от мачехи, потому что ее тяжелые духи с ароматом роз, пробрались через нос в голову и начали сверлить мозг.

Идея не идти на бал показалась очень заманчивой, потому что там мне делать было нечего, ну кроме как держать свечку над принцем и Золушкой.

Швея забрала у меня красные тряпки, которые можно было смело отправлять на родео, и растерянно на них посмотрела, не зная, куда девать.

— Перед балом почти все разобрали, и чем вам не нравится это? Может, жмет в талии?

— Нет, просто в таком наряде только в бордель.

Дризелла ахнула, а Роксана поджала губы, побледнев.

— Следи за языком.

Швея же, на удивление, понимающе улыбнулась и из-за морщин стала похожа на сказочную добродушную старушку.

— Осталось одно платье, самое простое, но думаю, оно покажется вам тусклым.

— Да, — согласилась я сразу же, — несите.

— Ты в лесу с Золушкой белены объелась? — спросила Дризелла, — как можно быть такой бестолковой и отказываться от красивого платья?

Роксана же промолчала, присела обратно на кресло и, расправив юбку, устроилась смотреть, как мне помогают переодеться.

— Час, и я подгоню его под вашу фигуру, — сказала швея, заканчивая с завязками.

Новое платье оказалось приемлемым: пыльно-синее и строгое, оно годилось для званого вечера, но никак не для роскошного бала, однако второстепенным героям все равно не нужно выделяться.

— Мне подходит, спасибо.

— Мам, это какая-то шутка? — прогнусавила Дризелла, глядя на меня с таким видом, будто я уже превратилась в жабу.

Роксана обошла меня по кругу и, остановившись, провела рукой по ровно отстриженным волосам. Этот жест был почти материнским и нежным и заставил меня застыть от удивления. Она с затаенной грустью произнесла:

— Я всегда хотела продлить вам детство, чтобы вы никогда не повзрослели, но ты… Ты выглядишь такой взрослой, особенно сейчас.

И в ее голосе не было ни злости, ни раздражения, лишь старая печаль, которая жила внутри очень и очень долго. Наверное, любой герой или злодей мог рассказать свою историю, но выслушивать каждого — это навсегда застрять в сказке, поэтому я отвернулась от мачехи и призрака ее прошлого и спросила:

— Надо ждать целый час?

— Мама! Мама! — заплясала Дризелла вокруг матери. — Давай пойдем в пекарню? Ну, пожалуйста! Пожалуйста! Хочу-у!

— Конечно, — с видом благодетельницы кивнула мачеха.

Я зажала уши от радостных визгов ненастоящей сестры и тут же попятилась к двери, чтобы поскорее вырваться из нежеланной компании:

— А я, пожалуй, прогуляюсь по городу.

— В одиночку? — удивилась Роксана.

— Я ж говорю, у нее что-то с головой произошло, — фыркнула Дризелла.

— А почему нет?

— Что ж… — Роксана не нашла повода, чтобы запретить мне уходить. — Хорошо, встретимся у магазина через час, здесь нас будет ждать экипаж.

Я поспешила выйти на улицу, нагретую солнцем, и направилась в сторону, откуда доносился шум. Так и выбралась прямо на площадь с прилавками. Затем прошла мимо продавцов, стараясь обходить их стороной, чтобы случайно не привлечь внимание.

Здесь сказочные люди были очень шумными и разговорчивыми, они то пели, то плясали, то перекрикивались через всю площадь.

Я боялась быть затянутой в эту какофонию, поэтому тихонько выискивала взглядом крысиный яд на прилавках, но так его и не нашла. Видимо, в этом мире добрых милых мышек нельзя было травить. А жаль.

Я подошла к прилавку с красивыми красными яблоками, которые почему-то привлекли внимание. Дедок-продавец сразу же услужливо мне подмигнул:

— Хочешь попробовать яблочко, девица?

Если меня и научили чему-то сказки, так это не есть что попало, а тем более яблоки. Вряд ли Анастасию кто разбудит, если она уснет вечным сном. Я покачала головой и отвернулась, но тут дедок заявил:

— Не ходила бы ты одна. Говорят, Румпельштильцхена в городе видели.

— И что с того? — заинтересовалась я.

— Ну как же, говорят, он похищает юные девичьи сердца, а ты юная дева. На вот, лучше яблочки купи, свежие, вкусные. Не уходи.

К счастью, в этот момент подошли другие покупатели, поэтому удалось быстренько ускользнуть.

Мысли лениво повертелись вокруг загадочного Румпельштильцхена и перескочили обратно на ведьму. Интересно, а сама она находится в этом мире или осталась в реальном?

На какой-то миг мне показалось, что я увидела в толпе ее лицо с голубыми глазами, но даже если оно и было, то быстро смешалось с другими людьми.

Я подошла к большому фонтану, который украшала скульптура рыцаря, убивающего страшного дракона, и встала так, чтобы часть капель попадало на лицо. Это позволило почувствовать себя реальной.

— Так-так-так, а вот и моя рыжая бестия. Какая встреча.

Я сначала не поняла, что обращались ко мне, пока чья-то волосатая лапа не опустилась на мое плечо. Именно лапа, потому что ладонью эту конечность никак не получалось назвать. Обернувшись, я увидела мускулистого мужчину, который явно переел растишки. Красный камзол был ему мал и жалобно растягивался в плечах.

Мужчина же радостно скалился и играл мускулами на груди. Ну что ж, вот и появилось сказочное чудовище. Было бы неплохо, если бы каменный рыцарь ожил, слез с фонтана и сразил его.

— Мы знакомы? — спросила я. — Встреча бодибилдеров дальше, вниз по улице.

— Ты чего это удумала? Своего Гастона не узнаешь? — удивился он и вдруг дернул меня за волосы. — И кто тебе разрешал отрезать их без моего ведома?

Я отшатнулась назад, опешив от такой наглости, и врезалась в кладку фонтана.

— И я ждал тебя вчера на нашем месте, а ты не пришла. Не боишься, что Гастон тебя накаже-ет? — он как будто не видел моего замешательства. — А ну извиняйся. И давай быстрее, мне надо еще рассказать тебе про трофей. На днях я прикончил такого злобного волчару!

Меня пробрал истерический смех.

— Мужчина, оставьте меня в покое, вы меня с кем-то спутали. Пожалуй, я пойду, дела зовут.

— А ну стоять. — он схватил меня за предплечье и сжал его до боли.

Наверняка останется страшный синяк.

Но я не растерялась и ногтями полоснула по его запястью, потом вырвалась и отпрыгнула в сторону. Гастон взвизгнул, взяв высокие ноты, и обиженно затряс рукой. Ноздри его расширились, а взгляд потемнел.

— За это я тебе шею сломаю. — Он прыгнул на меня, прижав обратно к фонтану: спина и волосы сразу намокли от воды. А еще тело Гастона было таким громоздким, никак не оттолкнуть.

— Я буду кричать, если ты не отойдешь. Тут много людей, так что тебе должно хватить мозгов оставить меня в покое.

— Ой, да-а? Я бы на это посмотрел, а заодно на того безмозглого, кто решит тебе помочь. Смотри, — он с силой натянул ворот моего платья, ткань затрещала и больно впилась в шею, — они все знают меня, они меня уважают, они боятся. Даже если я решу раздеть тебя на этой улице, ни одна живая душа не посмеет вмешаться в дела Гастона.

— Раздеть? — фыркнула я, потому что это вдруг показалось мне крайне забавным. — Мы вообще-то не в том возрастном ограничении. Сказки это ноль плюс.

— Что ты несешь? — он по-хозяйски положил свою вторую лапу на мое бедро и с силой сжал его. Тут уже стало не до смеха, потому что не удавалось даже пошевелиться.

Я вгляделась в прохожих: конечно, они замечали волосатую руку Гастона, которая вплотную притягивала меня к его телу, видели мое крайне затруднительное положение. Видели, но проходили мимо: кто-то делал вид, что ничего не замечает, кто-то бросал сочувственные взгляды, но…

Вот она, нелепая сторона сказочной реальности: в ней толпа превращается в безликое стадо, которое боится противостоять злодею, а может только петь, танцевать и быть жалким фоном.

— Так что будь хорошей девочкой, — осклабился Гастон. — Ты позабыла, что нельзя меня злить. Гастону можно делать только приятно.

— Да ты просто сказочный придурок. — сказала я, а потом вцепилась зубами в его руку, параллельно ударяя коленом в живот. Каким бы самоуверенным он ни был, но не ожидал, что я буду сопротивляться.

Гастон отстранился, взревев, и я вырвалась. И сразу же рванула вперед, судорожно соображая, куда бежать. Везде были люди, прилавки, суматоха. Чтобы не продираться сквозь толпу, в которой даже не удастся затеряться, я свернула в узкий переулок, и, сняв неудобную обувь, бросилась босиком по камням и песку.

Улица сначала петляла и уходила к домам, плотно выстроенным в ряд, как глухой забор. Здесь еще встречались прохожие, но чем дальше я бежала, тем меньше их становилось, пока они вовсе не исчезли.

Пустая глухая дорога, и только одна тень маячила впереди.

Запыхавшись, я остановилась и оглянулась, уверенная в том, что никто меня не преследует, потому что ни дыхания, ни шагов за спиной не слышала.

Но Гастон, видимо, был опытным охотником, который знал, как бесшумно преследовать дичь, как гнать ее до изнеможения. Его широкоплечая фигура приближалась ужасающе быстро, и на гадком лице светилось предвкушение триумфа.

Я сразу же пожалела о том, что забралась в безлюдные трущобы. Если впереди окажется тупик, то Анастасию в этой сказке ждет совсем незавидная участь: и, честное слово, лучше бы она превратилась в жабу.

— Набегалась⁈ — крикнул Гастон, чуть замедляясь, чтобы насладиться восторгом от скорой расправы.

— Пошел ты… — я подняла средний палец: уж что-что, а это у меня получалось профессионально, и снова побежала. Пятки горели от боли.

А тень впереди оказалась мужчиной в бесформенном черном плаще. Он был высоким, но худым и раза в четыре уступал Гастону в мускулатуре. Так себе защитник, но особого выбора все равно не было. Я, добежав, вцепилась в его плащ мертвой хваткой.

— Если не поможешь, то я тебя прокляну и буду являться в кошмарах. — мой голос прозвучал как свист почти сгоревшего чайника.

В ту же секунду меня грубо схватили за плечо и рванули на себя. Я посмотрела на раскрасневшегося от ярости Гастона, который склонился к моему лицу, бешено раздувая ноздри с торчащими из них волосиками.

Я попыталась ударить лбом в его переносицу, но Гастон увернулся и в отместку свободной рукой дернул за волосы с такой силой, что в глазах заплясала темнота.

— Рыжая дрянь, — прошипел он, разбрызгивая слюни.

Мерзость. Какая же мерзость.

Нелепый, невезучий день, да сказка же просто мстит, что я не выбрала то убогое платье…

— Я протащу тебя за волосы по всем улицам города, чтобы преподать урок… — угрожающе запыхтел Гастон, но я не успела ему ответить, потому что сзади прозвучал тихий, чуть хрипловатый голос:

— Боюсь, девушке не по душе это сомнительное предложение.

Человек-тень положил руки на мои плечи, а я постаралась отодвинуться от Гастона как можно быстрее. От черного плаща, который коснулся моей оголенной кожи, исходила успокаивающая прохлада, и я невольно подалась назад, прислонившись к груди незнакомца.

— Ты кто еще такой⁈ — рассвирепел Гастон.

— Это сейчас не имеет значения. — в голосе незнакомца просквозила ленивая усмешка.

Я ухитрилась повернуть голову, чтобы наконец взглянуть на своего предполагаемого спасителя, и на какой-то миг выпала из реальности.

Он был… Нет, красивый — слишком избитое, банальное слово. Он был как первая звезда на сумеречном небе, что прогоняет вечер и позволяет ночи укутать землю. Хотя при этом в нем было так много темноты: иссиня-черные волосы, глаза, и только в глубине зрачков сияли потусторонние огни. Он выглядел уставшим и скучающим, словно его вынудили смотреть бессмысленное представление.

И в этот момент стало понятно, что я обречена. Этот человек — не рыцарь из сказки, помогающий принцессе, он просто отойдет в сторону, не утруждая себя помощью незнакомке, и даже не потому, что струсил, а из-за того, что не увидел в этом смысла.

Я прикрыла глаза, испытывая жгучую ненависть к ведьме, потому что она не имела права обрекать меня на такие испытания.

Даже сама Анастасия в сказке в худшем случае превращается в жабу, а не бегает по городу от мерзавцев.

— Как же я устала, — вздохнула я, — везде сплошные злодеи.

Незнакомец удивленно посмотрел на меня, и на его лице впервые промелькнуло что-то, напоминающее заинтересованность.

— Пошли, — Гастон протянул руку, намереваясь опять схватить меня, как воздушный шарик за ниточку. Но незнакомец оказался проворнее. Он с кошачьей грацией обогнул меня и встал перед Гастоном, а я оказалась за его спиной.

— Давай подкинем монетку? — предложил он с равнодушием. — Выпадет король, ты отпускаешь девушку и уходишь. Но если шут, то он сыграет над тобой шутку.

Гастон нахмурился и угрожающе сжал кулаки. На самом деле у моего псевдоспасителя просто не было шансов против его мускулов и непрошибаемого лба. Я оглядела улицу в поисках кирпича или обломка, чем можно было защититься, но везде царила сказочная чистота.

— Прочь с дороги, малец, — гаркнул Гастон, — ты не знаешь, с кем связался.

Я истерически фыркнула и не сдержалась:

— О, и с кем же? С пустоголовой свиньей, которая предпочитает гоняться за бедной девушкой, когда не может осознать ее отказ и свою несостоятельность?

— Коза ты драная, это ты-то бедная девушка? — Гастон покрылся красными пятнами.

— Что ж… — Незнакомец нетерпеливо подкинул широкую золотую монетку, которая, несколько раз перевернувшись в воздухе, упала обратно на его ладонь. — Смотри-ка, выпал шут. — он хищно улыбнулся и потом перевернул ее, — ну надо же, и с другой стороны тоже шут. Видимо, такова судьба.

От незнакомца сразу же повеяло нешуточной опасностью. Интуиция забила тревогу и настоятельно порекомендовала уносить ноги.

— Что за шутки?

Гастон замер, в растерянности уставившись себе под ноги. Земля расплавилась и запузырилась. Он погрузился в образовавшуюся субстанцию по колени, пытаясь выбраться. В следующую секунду земля снова застыла, и Гастон истошно закричал, извиваясь своим грузным телом.

— Мои ноги! Мои ноги! Как же больно, мои ноги… Пожалуйста… — будто его обездвижили в застывшем бетоне, раздробив кости. — Я умоляю, пожалуйста.

Его крик было невозможно слушать, не испытывая дикого ужаса. Незнакомец повернулся ко мне с задумчивым видом, словно решая, что делать со мной.

Неужели я бежала от жука-навозника, а угодила прямиком в лапы паука. Видимо, везение осталось в реальном мире и в сказку со мной не попало.

— Мне пора, я забыла об одном очень-очень важном деле… — прохрипела я и попятилась от него.

— Каком же? — хмыкнул он.

— Кота покормить, крыс потравить…

— Не смей меня оставлять здесь, дрянь! Я же найду тебя! — заверещал Гастон, постепенно выбираясь из земли.

Но у меня хватило ума, чтобы ринуться прочь и бежать, не останавливаясь до тех пор, пока в нескольких метрах не показалась вывеска со спицами и нитками. Роксана и Дризелла уже ждали рядом с экипажем и перепугались, когда я вихрем промчалась мимо и влетела в карету, захлопывая дверцу.

— Что случилось? — мачеха обеспокоенно оглядела меня. — Где твоя обувь?

— Я там… Просто… Э… — сил, чтобы говорить не было, поэтому я неопределенно махнула рукой. — Неважно, просто решила побегать босиком, для позвоночника, говорят, полезно.

— Она сошла с ума. — в который раз повторила Дризелла и отодвинулась от меня подальше.

Больше никогда в жизни не появлюсь в этом странном городке и вообще выйду в следующий раз только на бал, а в остальное время буду безвылазно сидеть в особняке, забаррикадировавшись на чердаке от крыс и Золушки.

Эта сказка явно не для меня.

Но когда мы подъехали к дому, я почти успокоилась и перестала думать о том, что могла сгинуть раньше срока.

Чтобы не пачкать пол и ковры грязными ногами, я направилась на задний двор к колодцу. Хотелось вылить на себя ведро ледяной воды, чтобы избавиться от ощущения грязи, которая осталась от отвратных прикосновений.

Оттирая пятки с неприятно саднящими ранами, я не заметила, как бесшумно подкралась Элла. От неожиданности ведро выскользнуло из моих рук и, расплескивая воду, укатилось к картошке.

Золушка по-прежнему лучилась хорошим настроением и сомнительной доброжелательностью, однако после сегодняшних злоключений она казалась уже менее жуткой. Она быстро подняла ведро и сама наполнила его водой для меня.

— Как прошла твоя поездка? — спросила Элла, — Ты выглядишь безрадостной, что-то произошло?

— Я просто сказочно провела время, все в порядке.

— А как платье? Понравилось?

— Весьма.

— Как здорово, а я ведь сегодня тоже работала над платьем. Давай покажем наши наряды друг другу? Хотя я все равно знаю, что с тобой не сравнюсь, — она заискивающе улыбнулась, но не сумела скрыть промелькнувшую фальшь, — на балу ты будешь самой красивой. Я бы тоже очень хотела поехать на бал, но боюсь спрашивать у леди Тремейн разрешения…

Я задумчиво посмотрела на Золушку. Ей же быть королевой, а она даже не могла дать отпор злобной мачехе, несмотря на свою странную придурь.

В реальном мире ничего хорошего из союза принца и такой простой девушки не вышло бы — монархия ведь не терпит слабых правителей. Но сказка — она на то и есть сказка.

— Ты правда очень сильно хочешь выйти замуж за принца? — зачем-то спросила я.

Золушка даже если и удивилась, то виду не подала и лишь снисходительно улыбнулась:

— Я хочу встретить настоящую любовь. Не важно, кем будет мой избранник. Анастасия, неужели ты не понимаешь, что титул совсем не важен?

— Титул не важен, — согласилась я, пожимая плечами, — важен доход.

— Ты что же, совсем не веришь в любовь?

Внутри заворочалась бесконтрольная злоба. Этот глупый наивный вопрос, который мне неоднократно задавала Женя, начал раздражать неимоверно. Как будто от веры в любовь что-то зависело.