В плену у сказки

Глава 10

Рапунцель, сбрось свои волосы

С принцем мы столкнулись в коридоре — когда я решила прогуляться по замку. Оказывается, его покои находились едва ли не напротив. Скорее всего, моей комнаты изначально вовсе не было, и помещение использовалось как чулан или каморка для прислуги, отвечающей за резиденцию принца. И только потом по приказу его высочества комнату подготовили к моему приезду.

Хорошо хоть, что сразу не подселили к принцу в качестве его питомца, ну или наложницы — кто знает, какие тут нравы.

— Я очень рад тебя видеть, как ты устроилась? — Эрик подошел, ослепительно сверкая улыбкой.

— А я вот не рада. Зачем ты меня сюда притащил вместе с Эллой, а⁈

И как у него вообще хватило наглости улыбаться? Я даже не попыталась притвориться вежливой. Еще чего! Из-за него, между прочим, мои отношения с Золушкой обнулились и из стадии «милые подружки» снова превратились в «кровные враги».

Принц явно растерялся. Еще бы, я грозно уперла «руки в боки» и выглядела весьма устрашающе и недовольно (по крайней мере, мне хотелось так считать).

— Думал, тебе понравится во дворце. Что не так?

— То есть ты сначала целуешься с девушкой на балу, потом посылаешь за ней слуг, чтобы забрать во дворец в качестве невесты, но вместе с ней вдруг приглашаешь ее сестру. Это с тобой что не так?

— Я не… Прости. Возможно, я не все предусмотрел, просто очень хотел тебя вновь увидеть.

Моя злость разом сдулась — даже не знаю, почему. То ли Эрик казался слишком искренним и несчастным, то ли он обладал врожденным сказочным очарованием, которое обезоруживало. Как у пушистых котят — те ведь могли постоянно пакостить, но все равно вызывать умиление.

— Анастасия, — вздохнул принц, — я правда просто хотел тебя увидеть. И мне отрадно знать, что ты живешь совсем близко. Прошу, не расценивай мое приглашение как нечто вопиющее или вульгарное. Ты здесь гостья без обязательств.

Я скептически посмотрела на Эрика и уточнила:

— Но ты ведь женишься на Элле?

— Пора рано об этом говорить, мы же едва знакомы. Быть может, я и вовсе женюсь на тебе.

Чего⁈ Я так быстро втянула воздух от возмущения, что подавилась и закашлялась. А Эрик по-доброму засмеялся.

— Это шутка, надеюсь?

— Ну кто ж знает.

Весь наш разговор он, не скрываясь, разглядывал меня с удовольствием, как старого возлюбленного, которого давно не видел. И это на самом деле смущало — не так, как взгляд Румпельштильцхена, конечно, но в принце тоже было что-то… волнующее, притягательное.

Странно, что он не вызывал отвращения. Я ведь терпеть не могла навязчивость, но у принца даже она получалась весьма естественной, такой, на которую тяжело было сердиться.

— Я намерен узнать тебя лучше.

— Зачем?

— Ты всегда такая упрямая? — спросил Эрик, тяжело вздохнув. — И колючая?

— Да, — кивнула я, даже не задумавшись.

Принц снова рассмеялся — и на душе вдруг стало чуть спокойнее.

— Может, прогуляемся по побережью?

— Вдвоем?

— Если хочешь, втроем.

Я покачала головой.

— Не хочу.

Понятно, куда меня могло завести общение с принцем. Сначала прогулки, потом признания в любви с первого взгляда, затем пышная свадьба под звон колоколов. Так же бывает в сказках? Ну уж нет. Лучше обозначить дистанцию сейчас. Я не собиралась занимать место Золушки.

— А завтра?

— Посмотрим, Эрик. Но, скорее всего, нет, я уже распланировала целый день, вряд ли найду свободное время для тебя, прости. Надеюсь, Элла составит тебе прекрасную компанию.

Он был крайне недоволен моим ответом, но не мог подобрать подходящих слов, чтобы возразить.

— Тогда, быть может, завтра хотя бы позавтракаешь со мной?

— С тобой и с Эллой?

Он помедлил, прежде чем ответить:

— Да.

— Хорошо.

Плечи Эрика расслабленно опустились. И я даже почувствовала небольшую неловкость из-за того, что так обращалась с принцем — с самим главным героем.

Тем более, что на завтраке я так и не появилась.

— Итак, где мы на этот раз?

На следующий день Румпельштильцхен заявился ни свет ни заря, встал у моей кровати и наклонился, почти уткнувшись носом мне в щеку.

Почувствовав чужое присутствие, я открыла глаза и сначала просто глупо уставилась на красивое лицо. Подумала, что оно мне привиделось во сне. Но когда мой мозг наконец осознал происходящее, я сразу же схватила подушку и запустила ею в колдуна. Тот, конечно, увернулся и расхохотался. Потом сообщил, что нельзя терять время, и перенес нас неизвестно куда.

Так что вместо постели я оказалась на лужайке, сидя в траве среди осоки. А вместо завтрака с принцем меня ждало общество темного колдуна.

— На этот раз мы на юге королевства, — ответил Румпель и галантно протянул руку. — Встанешь или так и будешь прохлаждаться?

— А ты не мог бы заранее предупреждать, когда собираешься заявиться и утащить меня на край света, а?

Я поднялась без его помощи.

— Что бы это изменило?

— Я хотя бы оделась!

— Хм, подумаешь, нашла проблему.

Он щелкнул пальцами, и вместо ночной рубашки на мне теперь появилось простое бежевое платье. Я мученически вздохнула. Нет, этот колдун был воистину невыносим.

А еще между нами после вчерашнего что-то неуловимо изменилось. Даже не в словах, а скорее в воздухе. Как будто поменялись струны, и мелодия заиграла по-другому. Но я не стала зацикливаться на этих мыслях:

— Между прочим, из-за тебя я не выспалась…

— Кто виноват, что ты спишь до обеда?

Я закатила глаза, но тему перевела:

— Что сегодня от меня требуется? Снова вызвать ревность у очередной несчастной королевы?

— Нет, я сделал вывод, что прошлый раз и так дался тебе с большим трудом, — он ухмыльнулся, — так что сегодня просто послужишь сопровождением. Меня пригласила в гости одна старая знакомая.

— Опять знакомая?

— На этот раз не больше, чем знакомая, не ревнуй.

— И не собиралась, — я закатила глаза и затем уточнила, — Значит, мне просто надо быть рядом?

— Ага. Какая ты сообразительная, — он ехидно хмыкнул.

Явно где-то скрылся подвох. Я пристально посмотрела на колдуна, и он широко и невинно улыбнулся.

— И да, возьми на всякий случай.

Я слишком сосредоточилась на его лице, поэтому даже не сразу поняла, что он мне что-то протягивал. А когда опустила взгляд, то вздрогнула. В руке у Румпельштильцхена был кинжал с толстым лезвием, на котором играли солнечные блики.

— Зачем?

— Мало ли, пригодится.

— Мы же идем к твоей старой знакомой. Каким образом мне может пригодиться оружие?

— Если не хочешь, можешь не брать, — он пожал плечами. — Однако всякое случается.

Ясно, а вот и подвох. И в какую авантюру я опять ввязалась?

— Ладно, давай.

— На твоем бедре под платьем есть специальные ножны. Вложи его туда. Или хочешь, могу помочь? — он многозначительно посмотрел на мои ноги.

Бесстыдник и злодей.

— Сама справлюсь.

Я не понимала Румпельштильцхена и не могла не раздражаться из-за его насмешек, туманных намеков и неспособности говорить все напрямую. Но… Если Эрик успокаивал, усыплял, затормаживал, то Румпель, наоборот, разжигал.

И вообще… Почему я их сравниваю⁈

Колдун направился по лесной тропинке, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним — снова в неизвестность. Но так или иначе, в лесу было не так жутко, как в холодном замке Злой королевы.

Мы вышли к небольшой скале, с которой узкая речушка срывалась вниз водопадом, чтобы потом скрыться в деревьях. Рядом с ней возвышалась башня без лестницы и видимого входа.

Мне эта картина смутно о чем-то напомнила.

От тени башни отделилась фигура и направилась к нам. Я разглядела женщину в длинном плаще. Весьма красивая и даже статная, однако, пусть она и была молода, но появилось ощущение, что под этой красивой маской юности прятались морщины. И что-то было общее между незнакомкой и Феей-крестной — уже из-за этого она мне не понравилась.

— Мой старый друг, как давно я тебя ждала. Гляжу, ты не один. — Она вдруг посмотрела на мои волосы и скривилась.

Я даже невольно пригладила их, решив, что в них застряла трава. Ну, да, нерасчесанные, короткие и растрепанные, но не прям уж…

— Будем здесь разговаривать или поднимемся? — спросил Румпельштильцхен.

— Конечно, как я могу держать гостей на улице? Рапунцель, сбрось свои волосы! — вдруг крикнула она, заставив меня вздрогнуть.

А потом из окна башни еще одним водопадом посыпались золотые волосы. Длинные и густые. Незнакомка сгребла их и начала проворно взбираться наверх, как по канату. Я открыла рот от изумления и очнулась, только когда услышала смешок Румпельштильцхена.

— После вас.

— Ага, шутишь? — возмутилась я. — Нет, не полезу. Подожду тебя здесь. Пойду вон, на бережку посижу.

— Даже не мечтай, — он схватил меня за талию, крепко.

Я не успела даже прислушаться к собственным ощущениям, как уже в следующую секунду мы оказались на подоконнике. Это напомнило аттракцион, когда ты сначала сидишь в кресле, а потом тебя резко и неожиданно запускают наверх. Меня немного затошнило, и я спрыгнула на пол и облокотилась о стену.

Комната внутри башни была просторной и круглой, с одной стороны располагался массивный стол, а с другой лестница, ведущая в дополнительную комнату с закрытой дверью.

Захлопнулась она ровно в тот момент, как мы заявились, будто за ней кто-то поспешно спрятался.

Хотя можно было догадаться кто, потому что из-под двери тянулись волосы, которые заполонили едва ли не весь пол.

Я не успела хорошо разглядеть помещение, потому что незнакомка наконец влезла на башню и пригласила нас к столу — на нем рядом с пустой вазой стоял шар, помещенный в подставку с тремя ножками. Внутри него клубился туман.

— Что-нибудь желаете?

— Ни на что не соглашайся, — сказал мне Румпель, — отравит.

— Не пугай девчонку, — осклабилась незнакомка, — она и так бледнее бледного.

Ага, после такого подъема скажите спасибо, что не зеленая.

— Меня Готель зовут, — она обратилась ко мне и кивнула на шар, — посмотреть твое будущее?

— Как хотите.

— Очень хочу, но без имени не получится. Зовут тебя как?

— Анастасия.

Готель подняла над шаром руки и зашевелила пальцами, которых и видно-то почти не было из-за колец с огромными камнями.

Шар подернулся серой дымкой, потом мигнул болотным огнем, но через какое-то время снова погас.

— Странно, ничего не вижу. Или чужим именем назвалась? Хотя лжи не чувствую, — затем Готель нахмурилась и схватила меня за руку. — Кто ты такая?

— Я ведь уже ответила.

Я вырвалась и на всякий случай отодвинулась подальше. На коже остались следы от ее пальцев.

— Или ты воровка чужого имени? — не унималась она. — Судьбу чужую украсть вздумала? Зря, иначе не заметишь, как себя потеряешь.

От ее слов мне стало не по себе. Я поежилась при мысли, что могу превратиться в настоящую Анастасию и забыться в сказке. А Румпель постучал по шару и с гаденькой ухмылкой спросил:

— Может, твоя безделушка просто сломана?

— Нахал. — Готель скривилась и потеряла ко мне интерес. — Скажи лучше, ты сделку со мной заключать собираешься?

— Возможно. Чего именно ты хочешь?

Готель неожиданно замялась и начала издалека:

— Мне часто приходится уходить в город и оставлять Рапунцель одну.

— Хочешь, чтобы я стал нянькой? — Румпель насмешливо выгнул бровь.

— Нет, свою милую девочку я тебе не отдам, — прищурилась она, — никому не отдам. Поэтому и хочу заключить сделку.

— Продолжай, — кивнул колдун.

— Я знаю, что к моей любимой дочке начал захаживать юноша, видела его, трусливо убегающего. Хочу, чтобы ты его нашел и убил. Ну или сделал так, чтобы он забыл сюда дорогу.

— К чему такие хлопоты? — спросил Румпель, — все равно к твоей падчерице никто не может прикоснуться, кроме тебя. Сама ведь ее прокляла, когда у тебя силы еще были.

— И что! — воскликнула Готель. — Ты меня воспитанию учить собрался? Я требую, чтобы ты избавился от этого выродка! Я заплачу любую цену. Из-за него она сама не своя.

— Любую цену? Даже отдать ее волосы? — он усмехнулся.

— С ума сошел? — Готель ахнула и едва за сердце не схватилась.

— Не все, а так, локон.

— Зачем тебе⁈ Отрезанные волосы лишены магии.

— Просто захотелось. От тебя ведь не убудет. Я беру в качестве платы не то, что важно мне, а что важно тебе, сама понимаешь.

— Не отдам, — рявкнула она, — мое, не отдам!

Я поежилась, потому что мне стало по-настоящему жутко. А Румпельштильцхен лишь вздохнул и сказал:

— Разговор будет долгим… Пускай пока моя помощница познакомится с твоей дочерью. Ей не повредит общение со сверстницей, согласна?

— Пусть идет, — Готель махнула рукой. — Только если узнаю, что она морочит ей голову, ты за нее ответишь.

— Ну конечно, — улыбнулся Румпель, хотя напуганным совершенно не выглядел.

Ну а меня дважды просить не требовалось. Я поднялась по лестнице и постучала в дверь, прежде чем толкнуть ее — та сразу поддалась.

Чердак, отведенный Рапунцель, был светлым, а стены и потолок разрисованы акрилом. Повсюду валялись книги и клубки ниток и тонули в волосах. Сама девушка почти с белой кожей, под которой выделялись синие линии вен, сидела на кровати. Она, обернувшись, бросила на меня уставший взгляд. Лицо ее было красным и заплаканным.

— Я знаю, кто ты. Ты служанка этого чудовищного колдуна. И знаю, зачем матушка позвала вас.

— И зачем же? — я подошла и осторожно села на краешек кровати, отчего рукоять кинжала неприятно впилась в бедро.

— Чтобы убить моего возлюбленного. Послушай, — Рапунцель придвинулась ко мне и запальчиво заговорила. — Не нужно причинять ему вред. Сегодня мы с ним договорились о встрече у старой ивы, здесь она недалеко растет… Просто передайте ему это письмо, пожалуйста… — она попыталась всунуть мне мятый листок. — И он больше меня не потревожит, клянусь. Только не трогайте его, умоляю… Ты же сможешь повлиять на Румпельштильцхена, да? Пожалуйста! Молю!

Я опустила голову, не в силах выдерживать ее отчаяние, и спросила:

— Почему ты не хочешь сбежать?

Она хрипло засмеялась:

— Сбежать? С этим? — Рапунцель с ненавистью ударила по своим волосам. — Матушка найдет меня или отправит на поиски кого-то другого… Мне не скрыться. Пока в моих волосах магия, я обречена. Так будет всегда.

— А ты не хотела бы их отрезать?

— Это невозможно. Я ни с волосами, ни с собой ничего сделать не могу. Живу как живая проклятая кукла у коллекционера.

— А если я смогу?

— Сможешь что? — не поняла она.

— Отрезать волосы.

Рапунцель горько засмеялась:

— Так ты пришла поиздеваться…

— Вовсе нет. Что, если я смогу?

— Тогда ты меня спасешь, а я буду благодарна всю оставшуюся жизнь, но увы…

Мне требовалось лишь согласие, потому что решение я приняла еще тогда, когда поднималась по лестнице.

Достав кинжал, я взяла небольшую прядку и с легкостью отрезала ее. Волосы, оставшиеся в моих пальцах, сразу почернели, как и на голове Рапунцель. А по золотой реке побежал маленький темный ручей. Совсем незаметный, но снизу башни сразу раздался разъяренный крик.

Мы с Рапунцель переглянулись, и она выдохнула:

— Давай.

Я схватила все волосы и ловко перерезала их у пояса девушки. В следующую секунду дверь с грохотом распахнулась, и в проеме возникла старуха, обезображенная злостью:

— ЧТО ТЫ НАТВОРИЛА⁈ ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА?

Я закрыла собой Рапунцель, выставила кинжал и сказала:

— Как парикмахер, так уж и быть, сделаю скидку. Подравнять кончики — с вас одна тысяча пятьсот рублей. По карте или наличными?

— ДРЯНЬ! МОИ ВОЛОСЫ… МОИ ПРЕКРАСНЫЕ ВОЛОСЫ!

Она превратилась в какой-то визжащий вихрь и носилась по комнате, хватала отрезанные волосы и обнимала их, рыдая. Я взяла Рапунцель за руку и потянула к выходу.

— СТОЙ! — она заметила нас. — Я убью тебя! Мерзавка! Воровка!

Мы сразу же, не сговариваясь, припустили вниз бегом. Я подумала о том, как ухитриться спуститься, при этом не вывалившись из башни, но тут увидела, как Румпельштильцхен стоит на подоконнике и протягивает руки.

Почти бросаясь в его объятия, зажмурилась. Миг полета, и под ногами оказалась долгожданная земля. Я вцепилась в камзол Румпельштильцхена мертвой хваткой, захочешь — не высвободишься. Хотя колдун и не спешил этого делать, он, напротив, словно случайно задел носом мою щеку и придержал за талию, чтобы я не потеряла равновесие.

А вот Рапунцель сразу же отшатнулась от колдуна — но не удержалась и упала в траву. Затем резво поднялась и рванула в лес.

Все произошло так быстро. Я даже сообразить ничего не успела. Вот Рапунцель была рядом, а теперь уже ее спина стремительно удалялась.

— Эй, подожди! — я бросилась следом. — Постой!

Мы бежали с ней достаточно долго, пока обе не выдохлись. Правда, этот забег мне дался куда тяжелее, я даже удивилась, как у девушки, просидевшей в башне, столько выносливости.

Конечно, она была напугана и потерялась в растерянности, отчаянии и панике. Любой бы на ее месте убежал. Главное, постараться ее успокоить. Я подняла взгляд на остановившуюся девушку, подбирая слова поддержки, и вдруг увидела злое и раздраженное лицо.

Рапунцель смотрела на меня исподлобья, как уставшая лисица, загнанная собаками:

— Зачем ты преследуешь меня?

— А зачем ты убегаешь? — спросила я. — Куда ты сейчас пойдешь одна?

— К старой иве, я знаю дорогу. К своему любимому. Прошу, не преследуй меня.

— Но я хотела помочь…

— Ты уже помогла. Я никогда не забуду этого, но слуге темного колдуна доверять не могу. — Рапунцель сделала несколько шагов назад. — Никакую сделку я с тобой не заключала и ничего тебе не должна. Позволь мне уйти.

Я застыла в растерянности. Выходит, она убегала от меня, думая, что ей могут навредить? И это после того, что я сделала⁈

— Если считаешь, что не пропадешь одна в лесу и сама со всем справишься, то иди.

Рапунцель благодарно кивнула и опять помчалась — только в зарослях тенью колыхнулись ее волосы. А я огляделась и поняла, что заблудилась.

Инициатива наказуема — помогла, называется, на свою голову.

Пожалуй, потеряться одной в лесу рисковала отнюдь не Рапунцель.

Я пошла сначала в одну сторону, потом в другую, затем в третью, но лес оставался одинаковым. И вообще, почему в сказках он занимает большую часть мира? Куда не направишься — везде лес, лес, лес. Хорошо еще, волков поблизости не слышно.

— Да что ж это такое⁈ — я пнула старый пень, а потом уселась на него. Ноги в неудобных балетках сильно разболелись.

— Для той, кто только что сорвал мою сделку, ты слишком спокойна.

Я подняла голову и улыбнулась: передо мной, сложив руки на груди, стоял колдун. И выглядел он крайне довольным.

— Разве не для этого ты мне отдал кинжал? — я постаралась не показать, как рада его появлению.

— Не понимаю, о чем ты, — Румпель вдруг присел у моих ног и прикоснулся к лодыжкам. По телу пробежала приятная, расслабляющая волна, и усталость прошла. — Ты ведь сама решила, как им воспользоваться.

— Но ты догадывался, как я поступлю.

— Хочешь сказать, что я тебя так хорошо знаю?

— Вовсе нет.

— А где эта девчонка, за которой ты улетела, позабыв даже обо мне?

— Она просто мне не заплатила, пришлось догонять.

Он засмеялся и, поднявшись, протянул мне руку. Его смех впервые показался приятным, теплым, светлым. Я почувствовала румянец, согревающий щеки, и, кашлянув, спросила:

— Мы возвращаемся во дворец?

— Если хочешь. Но мы могли бы и прогуляться.

— Здесь?

— Почему нет?

— Ну, хорошо.

Помню, у меня однажды было свидание в парке — крайне неудачное. Мало того, что я замерзла, так еще едва не подвернула ногу, споткнувшись о корень дерева. Так что лесные прогулки не особо меня прельщали…

Однако в этот раз рядом был всесильный колдун, поэтому ветки, коряги, корни и даже шишки превращались в маленьких змеек и уползали, лишь бы не встать на пути.

— Хорошо быть волшебником, — буркнула я.

— Не завидуй.

— И не собиралась.

Мы вышли к реке, более широкой и спокойной, чем та, что текла у башни. Вода так ярко блестела под солнцем, что почти слепила. Румпельштильцхен поднял плоский камень и, размахнувшись, бросил его — тот блинчиком проскакал пять раз и утонул.

Я посмотрела на колдуна и вдруг спросила:

— Ты ведь попросил в качестве оплаты именно волосы лишь потому, что не хотел выполнять просьбу Готель? Все-таки ты добряк, который мог бы стать прекрасным феем — крестным.

Это прозвучало наивно, но я всерьез задумалась о том, что темный колдун не такой уж и плохой. Гораздо лучше, чем хочет казаться.

Румпельштильцхен усмехнулся одновременно грустно и иронично.

В нем уживались злодей, который не имел права совершать добрые поступки, и герой, которые их все-таки украдкой совершал. Он замер на границе между черным и белым, где не было места сказочным персонажам, потому что в сказке ты либо служишь свету, либо подчиняешься тьме, таковы правила.

А я уже давно шагнула на сторону тьмы, потому что даже настоящая Анастасия не решилась бы сжигать яблоневый сад и отрезать волосы Рапунцель.

— Мило, что я начинаю тебе нравиться, — усмехнулся он. — Я бы даже сказал, что это взаимно, самозванка.

— Ну хватит, — из-за странного и неожиданного смущения я отвернулась.

И заметила, как в кустах мелькнули маленькие крылья.

— Подожди здесь.

Я подошла ближе и встретилась взглядом со знакомой феей, которая робко высовывала голову из-за листа.

— Это ты! — воскликнули мы обе.

— Ты жива! — она подлетела к моему лицу, рассматривая его с искренней радостью, потом опасливо взглянула на колдуна. — Что вы здесь делаете?

Наверное, совпадения или неожиданные встречи старых знакомых были для сказки обыденностью.

— Гуляем, а ты?

— А я здесь живу.

Только сейчас я заметила, что из кустов и крон деревьев на нас таращатся еще сотни пар глаз. Румпель тем временем устал ждать меня у реки.

— У тебя тут собрание?

Фея, испугавшись, спряталась под моими волосами.

— Между прочим, я спасла ее из лап твоей бывшей. И как только она могла посадить такую кроху в банку? И зачем?

— Пусть она сама тебе расскажет, — колдун с равнодушием посмотрел на сборище фей, которые, наверное, сами не понимали, бояться ли его и спасаться бегством или нет.

— Королева любила мой голос, — сообщила фея. — Мой народ красиво поет.

— А-а.

— Так спойте, — приказал Румпель.

— Это вовсе не нужно, — запротестовала я.

— Почему же? Ты ее спасла, это меньшее, что могут сделать феи, чтобы отплатить тебе.

— Это лишнее.

— Нет, он прав, — пискнула фея и выбралась из моих волос. — Моя семья споет тебе.

Скорее всего, она согласилась только из-за страха перед колдуном. Да и я чувствовала себя неловко — со стороны выглядело, будто мы пришли требовать долг за спасение. Но феи, а их было около сорока, расселись на ветках и затянули нежную, ласковую мелодию. Она напоминала чем-то плач скрипки и фортепиано, хотя вряд ли инструментами можно было ее повторить.

Бесспорно, это звучало красиво, но не настолько, чтобы тронуть сердце. Я вежливо заулыбалась, все еще чувствуя себя не в своей тарелке.

— Потанцуем?

— Что? — нет, ну это совсем уже было за гранью абсурда.

Я глупо уставилась на колдуна.

— Это не так сложно, — улыбнулся он и притянул меня к себе, наверное, пользуясь моей растерянностью.

Затем мы начали раскачиваться с ним, как старшеклассники на выпускном вечере. Я положила руки на его плечи, а он свои — на мою талию. Это было так странно и нелепо, что, честно, появились сомнения, а не явилось ли сумасшествие ко мне раньше времени. Или, может, все происходящее — сон?

Хотя что может быть безумнее попадания в сказку.

— Есть легенда, — сказал Румпель, — если двое влюбленных станцуют под пение фей, то объединят свои судьбы.

— Хорошо, что мы не влюбленные.

— Верно.

— А с той королевой ты танцевал? — спросила я.

— Нет, — он покачал головой, а потом после короткого молчания добавил, — она знала мое настоящее имя. И воспользовалась им. Было бы ужасно, если бы наши судьбы оказались еще и связаны.

— Но сейчас она ведь его по-прежнему знает. Значит, может рассказать кому-то другому?

— Может.

Я промолчала. Конечно, Люцифер говорил о том, что Румпельштильцхен не может навредить тем, кто знает его имя, однако… На его месте я бы сделала все, чтобы лишить королеву этого знания, потому что за подобную уязвимость придется дорого заплатить рано или поздно.

— Эти феи могли бы брать деньги за пение, — я решила сменить тему. — И хорошо зарабатывать на наивных влюбленных. Если легенда популярна, можно и без рекламы обойтись.

— И все же ты родом из интересного мира.

— И не говори.

Наконец феи выдохлись и разлетелись. Моя феечка махнула на прощание и тоже скрылась в листве. А я потянулась, расправляя плечи, и с озорством взглянула на воду:

— Ты ведь наколдуешь еще одно платье?

— Почему спрашиваешь?

Я, оставив его без ответа, с разбегу нырнула в реку. Вода — холодная-холодная, осеннее солнце уже ее не прогревало. Но это того стоило. В груди взорвался огненный шар, стремясь быстрее согреть тело. Я вынырнула и засмеялась, а потом кинулась к берегу, потому что от холода начало сводить мышцы.

Румпельштильцхен смотрел на меня с гаммой разных эмоций: удивление, растерянность и даже восхищение.

— Давай скорее свою магию. — потребовала я.

Он не заставил себя долго ждать, и платье вмиг стало сухим и теплым, даже волосы высохли.

— Спасибо!

— И все же безумие — ваша общая с сестрой черта.

— Думаешь?

— Конечно, одна ради бального платья готова все что угодно сделать, вторая в ледяную воду бросается. И не скажешь, что неродные.

Золушка последний человек в мире — нет, в двух мира — с которым я могла бы почувствовать родственную связь. Но, может, мы и правда были похожи.

— Хотя ты мне нравишься гораздо больше, — усмехнулся Румпельштильцхен.

— Да-да, как же…

Мы продолжили бродить по побережью, любуясь разноцветными листьями, которые срывались в воду и, как кораблики, плыли по течению. Солнце потихоньку стремилось к горизонту.

— Каково это, владеть таким могуществом? — спросила я.

— Иногда весьма утомительно, но почти всегда — приятно. Сила и магия делают меня свободным.

— И очень опасным.

— Зато меньше надоедливых и трусливых знакомых, это преимущество.

Я остановилась, чтобы полюбоваться закатом — удивительно, но сегодня утром даже не предполагала, что буду встречать его рядом с Румпельштильцхеным. И что мне это понравится.

Не знаю, почему пропал прежний страх перед колдуном и куда делась робость. Словно раньше я держала в руках ракушку, думая, что в ней сидит злобный краб, а в итоге внутри оказалась жемчужина.

Да и, чего уж тут, Румпельштильцхен был умопомрачительно красив. Его присутствие волновало на каком-то глубинном уровне. Казалось, очаровываться им так же естественно, как дышать.

Словно услышав эти мысли, он подошел сзади и положил руки на мои плечи, не позволяя развернуться. Его шепот, нежный и теплый, защекотал ухо.

— Ты отличаешься от всех людей, которых я когда-либо встречал. Откуда же ты пришла?

— Не терпится узнать мой секрет, да?

Он соблазнял меня, проводя пальцами вдоль предплечий, и прекрасно понимал, что его голос, привлекательный, как запретное яблоко, способен забраться в голову и искусить мысли. Румпельштильцхену хотелось знать ответы, и до тех пор, пока мне удавалось скрывать хоть что-то, я была ему интересна.

— Не терпится, — согласился колдун.

Я все-таки развернулась, чтобы посмотреть в его глаза — в них плескался нешуточный азарт. И колдун даже не скрывал довольной усмешки. Он наклонился и вдохнул воздух у моей щеки, затем зажмурился и пробормотал:

— Ты меня не боишься.

— А должна?

В моем мире он был лишь персонажем сказки, несуществующей историей. Боялась я куда более значимых вещей, поэтому Румпель по-настоящему пугал только в начале. Сейчас же рядом с ним было спокойно. Могущественное существо, которое, в отличие от Феи-крестной, не желало мне зла.

— Должна. Слышала же, какие слухи обо мне ходят.

— Что ты ужасный, коварный и страшный?

— Что я похищаю сердца.

По коже побежали мурашки, а дыхание сбилось. Я сама удивилась своей реакции. Уловив смятение, Румпель победно оскалился и наклонился к моим губам.

— Вижу, твое сердце даже не против.

— Пф-ф, как пафосно, — я нервно засмеялась, — моему сердцу очень даже нравится в грудной клетке. И оно не отвечает за чувства, за них отвечает кое-что более сложное. — я постучала по своему виску, а затем уперлась указательным пальцем в лоб Румпеля, чуть надавливая, чтобы отодвинуть от себя. — Поэтому если хочешь меня заинтересовать, то воспользуйся чем-то более значимым, нежели красивой мордашкой да сладкими речами.

— Договорились, — улыбнулся он, — попробую очаровать тебя по-другому.

— И вообще, верни меня уже домой. Сегодня я сделала достаточно и даже больше.