В разводе. Бывшие любимые

Глава 3

После такого звонка ничего удивительного, что у меня не только утро, но весь день прошёл через одно место.

Стеша отказывалась вставать на занятия, поэтому в итоге просто мы не успели вовремя собраться. Сил спорить и насильно поднимать ребёнка, который не может открыть глаза, у меня не было. Ники, фыркнув, что мы растянули утро до небывалых размеров, психанула и поехала на учёбу на такси. Няня, которая обычно была приходящей и после всех кружков забирала Стешу домой, сегодня была в отгуле,

Тяжело вздохнув и глянув на город, затянутый тяжёлыми тучными облаками, я произнесла:

— Дочур, поехали в кофейню, у меня сегодня так много работы.

Стеша заинтересованно подняла бровки. И уточнила.

— А у меня будет именной маффин.

— У Стеши будет и именной маффин, и специальный лимонад с тропическими фруктами, все что угодно.

В таком формате собраться удалось намного быстрее и прыгнув в машину, я сквозь зубы выругалась. В багажнике в больших коробках стояли здоровые бутылки с сиропом, и, чувствуя сладковатый аромат корицы и аниса, я с ужасом представляла, что, когда выезжала с паркинга на лежачем полицейском одна из бутылок стукнулась о другую и разбилась.

Аромат растягивался по салону с небывалой скоростью, и поэтому вариантов на то, что меня пронесёт, не было.

Приехав в кофейню, которая была на Пушкина, я быстро дёрнула охранника и, передав ему ключи, попросила выгрузить все привезённые сиропы.

Обычно этим занимался один из менеджеров, просто делал рассылку и нам привозили поставщики все сами, но со следующего месяца этот поставщик уходит с рынка, и я забрала последние сиропы, которые у них были. И, соответственно, я ездила за ними сама.

Стеша, прыгая за мной по высоким ступенькам, забежала в кофейню и, радостно подлетев к баристе, выдала:

— А мне сегодня именной маффин надо.

Девушка Зоя в чёрной униформе с белым лейблом на плече, улыбнулась, перегнулась через стойку и тепло ответила:

— Тогда поднимайся в кабинет, а я принесу.

И Стеша припустила в сторону моего рабочего кабинета, а я, поздоровавшись, пошла за ней следом.

Состояние было нестояния.

Хотелось безумно спать, и в этом была основная проблема, что с момента развода я потеряла как таковой сон. Я не могла уснуть до рассвета, а потом едва ноги таскала, а уснуть я не могла тупо от перенапряжения, каждую ночь повторялся один и тот же сценарий. У меня не было физически возможности заснуть. Я уже не знала, что с этим делать. Все раздражители итак были убраны из поля моего зрения, но отчего-то все равно было состояние такое, как будто бы меня стеклом всю изрезали.

После обеда раздался телефонный звонок, и я, поморщившись, все же приняла вызов.

— Вика! — Бодро начала свекровь, и я прикрыла глаза, ощущая, как в них насыпали песок вместе со щебнем. — Я надеюсь, наши договорённости в силе?

Свекровь у меня оказалась не той женщиной, которая порвёт все контакты и будет демонстративно отворачиваться, если увидит меня через дорогу. Нет. Свекровь оказалась у меня женщиной намного страшнее. После развода, когда стало все известно всем родственникам абсолютно, когда я сама звонила свекрови и объясняла, что так и так, Олег от меня ушёл, причём формулировка какая-то дебильная «Олег от меня ушёл», а не то, что это я захотела с ним развестись из-за того, что у него была любовница. Так вот, свекровь после этого разговора приехала ко мне и поставила всю ситуацию таким образом,, что сын у неё горячо любимый, но это не означает, что от его ухода как-то поменяется их отношение к внукам.

Я бы здесь могла сказать, что я очень благодарна была свекрови за такую политику. Но в любой бочке меда есть ложка дёгтя.

Здесь ложка дёгтя заключалась в том, что, принимая ситуацию с тем, что у неё по-прежнему остаются внуки, свекровь каждый раз делала болезненный тычок в меня на тему того, что от тебя ушёл муж, ты его не остановила, ты его не задержала, ты виновата.

— Я не уверена, что это уместная договорённость, — тихо произнесла я, выбирая обтекаемые фразы.

— Знаешь что, Вика, мне на твою уверенность как-то наплевать, я и так переживаю на протяжении последнего времени тотальный стресс. Сын под на старости лет, под сраку лет вдруг решает разломать все, что строилось годами, меняет женщину, с которой он жил больше двадцати пяти лет, которую выдрессировал под себя, которую я выдрессировала под себя на какую-то малахольную малолетку, с которой ещё непонятно что делать! Нет, Вика, не надо здесь никаких невозможных и неубедительных ответов. Я надеюсь, что наши договорённости будут соблюдаться и впредь.

— Мама, — туго сглотнув, произнесла я, не найдя, что ей ответить на такую эмоциональную и жестокую речь, — ты же понимаешь, что это по меньшей мере будет выглядеть отвратительно и унизительно для меня.

— О каком это ты унижении заговорила Вика? Унижение было тогда, когда он собрался и ушёл от тебя, а ты ничего не сделала.

— А что мне надо было делать? — В который раз спросила я, надеясь услышать хоть какой-то адекватный ответ на этот вопрос. — Крестом в дверях встать или что доехать до его любовницы и об капот её приложить, а потом скинуть в реку. Мам? Вот что я должна была делать во всей ситуации.

— Не отпускать его. — Прорычала свекровь мне в трубку, а я от невозможности хоть как-то контролировать свои эмоции, зажала рот ладонью. — Ты умная взрослая женщина, ты с ним больше двадцати пяти лет прожила в браке, неужели ты не знаешь, как его надо было удержать?

— Я не знаю. Я не раз объясняла, что он пришёл, и он не хотел ни о чем говорить, он пришёл уже с тем, что он уходит из семьи, он не просто завёл себе любовницу, у него там другая жизнь, мама. Как ты этого понять не можешь?

— Другая жизнь, Вика? — Зло переспросила свекровь, продавливая меня все сильнее. — Вика, другая жизнь это у тебя после развода, когда у тебя на руках трое детей. А у него жизнь все та же, так что не надо мне рассказывать сказки о том, что он там новую семью завёл. Какая семья? Семья это дети, семья это долгий брак, а не вот это вот все.

Я покачала головой и, прикусив губы, заметила:

— Мам, почему ты мне это высказываешь?

— А потому что я ему уже плешь проела на эту тему, — крикнула свекровь и бросила трубку.

Я отложила мобильник, покачала головой. Прикусила губы. Внизу живота потянуло, Стеша, подбежав ко мне, залезла на коленки и, перехватив лицо своими ручками, всмотрелась мне в глаза.

— Опять бабуля злится?

— Твоя бабуля всегда злится. — Тихо произнесла я. Проводя ладонью по темно-русым мягким волосам. Стеша вздохнула, прижалась мне к груди и покачала головой. Ники позвонила, сказала, что она сегодня задержится на учёбе, потому что надо забрать методические материалы к следующему зачёту. Я уточнила, стоит ли её забрать, она дала отмашку, что приедет на такси, и мы со Стешей в конце рабочего дня поехали домой.

Был быстрый ужин, возвращение старшей дочери, звонок сыну. Все шло штатно и достаточно миролюбиво. А потом в дверь позвонили.

Не в домофон, а в дверь.

Это значило, что-либо человек попал в подъезд при помощи ключа, либо ему кто-то другой открыл.

Я медленно прошла и нажала кнопку на камеры внутреннего наблюдения.

Отвернулась.

— Открывай, — хрипло произнёс Олег и вместо звонка дважды постучал по двери.

Я облизала вмиг пересохшие губы и тяжело вздохнула.

Качнулась в сторону, повернула замок, нажала на ручку.

Олег стоял в чёрных брюках, вместо туфлей на ногах были мягкие лоферы, чёрная рубашка только подчёркивала и ширину плеч, и подтянутый живот.

Муж сложил руки на груди.

И качнул головой. Провёл языком по зубам. И глубоко вздохнул.

— Звоню тебе, ты трубки сбрасываешь. Дай думаю, сам приеду, раз ты со мной по телефону общаться не хочешь.

Я старалась не смотреть на него, не поднимала глаза. Но все же нашла в себе силы ответить.

— Нам не о чем с тобой общаться, все общение закончилось в зале суда, — а голос стал надсаженным, хрипловатым. Но Олег, сделав шаг вперёд, опёрся рукой о дверной косяк. И покачал головой.

— Ошибаешься, Викусь. Нам есть о чем поговорить.