В разводе. Бывшие любимые

Глава 6

От почти забытого движения по телу прошлись мурашки.

Олег не был каким-то жестоким, вульгарным.

Весь наш брак, который мы прожили, у нас не было никаких проблем с пониманием друг друга.

Если ему нужно было чего-то добиться, он наклонялся ко мне, тихонько шептал на ухо.

Если нужно было меня уговорить, он примерно так же делал, только иногда задевал губами мой висок.

Если ему сильно необходимо было, чтобы я приняла его сторону, он цеплял пальцем мой подбородок, смотрел мне в глаза и повторял о том, что без меня, без моего одобрения, маловероятно, что что-то будет.

И вот сейчас он использовал этот запрещённый приём, заставляя меня снова окунуться в наш брак, осколки которого я собирала эти полгода по крупицам вокруг себя. Собирала, складывала в корзинку, закрывала её, убирала под кровать. Чтобы только не наступать на них, не резать ноги колючим крошевом.

Я вздохнула, словно загипнотизированная, слегка привстала на носочки, приподняла лицо.

И, скопировав позу, интонацию Олега, произнесла:

— И что же это получается? Ты мне изменял со своей любовницей, а теперь решил изменить своей любовнице со мной. — Шепнув это, я оттолкнулась от мужа. Посмотрела на него исподлобья, поджала губы, тяжело задышала, грудная клетка судорожно дёрнулась.

Олег стоял немного растерянный, хмурил брови, словно бы не понимал, что я ему сказала.

Но мне казалось, что более прямого намёка придумать сложно.

— Ты сейчас о чем?

— Это я о твоём скучаю я о твоих дурацких звонках среди ночи. Когда ты филином орёшь мне в трубку обманул, так я знаю, что ты меня обманул, — подавшись вперёд, произнесла я.

А перед глазами всплыла картинка, когда мы только поженились, переехали на съёмную, потому что до этого я жила в общежитии, а Олег жил с родителями. И я точно знала, что помимо работы он ещё чем-то занимался. Он мне говорил, что разгружал фуры. Однажды я нашла у него в сумке стопку денег, он не просто разгружал фуры.

Он скрывал какие-то недостачи, и тогда он также сидел, раскачиваясь на стуле, и повторял «обманул».

Я просила его, чтобы этого больше не было, потому что я выходила замуж не для того, чтобы потом двадцать лет ждать его из тюрьмы. И это было первый и последний раз, но его «обманул» у меня сидело в памяти настолько явно и чётко, что я ни с чем не могла его перепутать.

Я постаралась успокоить сердце, которое билось в грудную клетку, хотело её разорвать.

— А что? Тебе так сложно трубку поднять?

— Мне не сложно трубку поднять. — Задрожали мои губы. — Я просто не понимаю, зачем тебе после такого развода нужны ещё звонки мне. Я не понимаю, зачем после развода ты пришёл ко мне, ведёшь себя, как будто бы ничего не произошло. Кружку вытащил. К детям в спальню зашёл. Тебе же там хорошо, тебе же там настолько хорошо, что ты даже не стал бороться за свою семью…

— А что, надо было семью превратить в грязное урочище с моими возвратами? — Хрипло произнёс Олег, глядя на меня с прищуром. У него дёрнулся кадык, и в глупом желании хоть немного ослабить давление, он потянулся пальцами к пуговицам на рубашке, расстегнул ещё одну. — Что ты предлагаешь мне? Как должна была выглядеть эта борьба? Я должен прийти, был и сказать «ох, Викуся, ничего не произошло. Глаза закрой, уши заткни и рот на замок. Не изменял я тебе. Ты уж прими эту данность. Мама ошиблась, у мамы зрение плохое». И смотреть, как ты в агонии мечешься возле меня, как себя заживо хоронишь.

Так все дело было в том, что, уходя, он оставил меня помирать заживо. Если он считал благородным, что не стал поднимать никакой грязи во время развода, то он ошибался.

Я так же хоронила себя, я не знала куда мне деться эти полгода. И не от того, что у меня была какая-то лютая депрессия, не от того, что я не знала, что делать, на что жить, как жить.

Нет.

У меня все было хорошо, за исключением одного. Душа картечью была исполосована.

Из сердца сделали требуху.

— Ты даже не объяснил почему.

— Потому что я не собираюсь ни объясняться, ни давать тебе лишние поводы для раздумий, почему люди изменяют, потому что им, наверное, чего-то не хватает. Вот и весь ответ!

— Чего тебе не хватало? У нас с тобой трое детей. У нас с тобой была замечательная супружеская жизнь. Господи, через двадцать пять лет после того, как ты позвал меня замуж, я была все той же девицей, которую ты вёл под венец. Даже после третьих родов…

— Давай мы с тобой сейчас не будем вспоминать про третьи роды, потому что между вторыми и третьими было ещё кое-что! — зарычал на меня Олег, и я зажала ладонями уши.

Лучше б не напоминал.

— До сих пор меня винишь?— Резко спросила я и зажала ладонью рот.

— Я не виню тебя, я говорю тебе о том, что нет, люди меняются за столько лет. Не надо мне рассказывать о том, что наш брак не менялся, все поменялось, все кардинально стало другим. Мы перестали быть с тобой просто мужем и женой, мы стали с тобой семьёй. Семья в себя включает не только то, что мы с тобой по документам муж и жена, семья это близкая душа, это родной человек, это то, что ты воспринимаешь как себя самого. У нас все изменилось с первого дня нашей свадьбы, мы стали другими, и логично, что в этой другой жизни есть какие-то другие приоритеты.

— Какие, о чем ты говоришь? — зарычала я, и Олег отпрянул от меня.

— Забей, — хрипло произнёс он и тяжело вздохнул, — просто забей! Нахрен вообще приехал, серьёзно, лучше б не приезжал.

Я стояла, смотрела на то, как муж, оттолкнувшись от стола, сделал несколько шагов в сторону выхода. И, облизав губы, произнесла:

— Да, серьёзно лучше бы ты не приезжал, лучше б ты не появлялся, лучше б ты не напоминал о том, что ты вообще существуешь.

— Вика, замолчи, — хрипло произнёс Олег, бросив на меня косой взгляд.

— Нет. — Произнесла я, дрожа от боли. Его походу не устраивало, что родными душами мы стали, а надо, чтобы с чужим человеком в постель ложился, а он с родной душой рядом спал. — Полгода я тебя не видела и не слышала. Вот и дальше давай сохраним эту традицию, — шепнула я и облизала губы.

Олег, не выдержав, дёрнул меня на себя, разворачивая лицом. И, оскалившись, согласился:

— Хорошо, но только давай ты уж не будь такой лицемерной и прекрати матери моей петь о том, что тебе так сильно нужна семья, о том, что простишь, как только появится муж. Давай уж не противоречь хотя бы сама себе и прекрати моей матери лапшу на уши вешать, а то она человек пожилой, всему верит, тебе верит!