В разводе. Бывшие любимые

Глава 42

Олег

— Живой не дамся, — хрипло выдохнула Вика и заелозила по постели, дёргаясь все выше к изголовью, я упёрся коленом в край и, потянувшись, схватил её за ногу. Тоненькая щиколотка, аккуратная лодочка, остроносая, стащил, прикукусил кожу.

Вика взвизгнула, постаралась лягнуть меня пяткой в грудь, но вместо этого я перехватил её за вторую ногу. И потянул на себя.

Платье свернулось и стало задираться.

Вика, в беспомощности развернувшись, схватила первое, что попалось под руку — маленькая умная колонка, которая играла тихую мелодию.

Вика дёрнула её на себя, развернулась и замахнулась в мою сторону.

Я уклонился, колонка с грохотом рухнула на пол.

Я усмехнулся.

— Шалишь…

— Только попробуй тронуть меня, только попробуй после своей девки, после своих шлюх!

— Я ни с кем не спал, — прокричал я, ощущая, как по крови разгоняется адреналин вперемешку с возбуждением. И понял, что меня коротит настолько сильно, настолько люто, что она меня не остановит, у меня полгода её не было, я полгода не чувствовал её запах. Я полгода метался, как бешеный зверь в клетке, а такая желанная манящая добыча все время проходила где-то рядом. Усмехалась. Зубки мне показывала.

А теперь зверь выбрался.

— Иди сюда, — хрипло выдохнул я, подтягивая Вику к себе, толкнул коленом её ноги и навалился сверху. Вика заверещала.

— Только посмей. Только тронь меня.

Но не было в её голосе ни страха, ни злости, ни паники, ни обиды.

— Не спал ни с кем, — ладонь резко легла ей на шею, — не трахал никого. Тебя хотел, чтобы ты проклятье моё, дар божественный, была беспомощна передо мной. Чтобы ты была покорна. Чтобы принимала меня со всеми моими ебанутыми загонами. Чтобы дышала со мной одним воздухом. И чтобы не было в тебе ничего этого, что заставляло каждый раз тормозиться, чтобы доверяла мне полностью, ведь я ни разу не дал подумать за весь наш с тобой длинный брак, что на меня нельзя положиться. Так с хренов ты тогда мне отказывала в этом.

Вика стиснула зубы, запрокидывая голову так сильно, что я отстранившись, тяжело выдохнул.

— Ты действительно проклятие. Хрупкая. Нежная в обличии ангела, твою мать. Стояла, глазами хлопала, сгущёнку потеряла…

Меня трясло, я уже себя не контролировал, и ладонь медленно спустилась с её шеи на грудь, задевая тонкую ткань летнего платья.

Хотелось стянуть его с неё, чтобы кожа к коже.

Чтобы наедине с ней, только мы вдвоём.

— Не мог я ни с кем другим спать, смотрел, один раз даже полапал, но не вставляла. Больной, наверное, псих придурошный, а стоял, как собака перед тобой и не мог ничего сказать. Ты же бы орала «извращуга». Тогда бы я точно стал бывшим мужем я, собственно, им и стал, а теперь мне терять уже нечего. Самый страшный страх он случился, мы развелись…

Я наклонился к Вике. И глубоко вдохнул её аромат, сладость какая-то, ваниль, немного корицы.

Я прошёлся носом ей по шее и, оторвав руку от груди, запустил пальцы в волосы…

Мягкие. Пушистые.

— Ты больной, — выдохнула Вика, стараясь вывернуться у меня из рук.

— Я знаю, поэтому я молчал, поэтому проще было признаться, что да девку в качестве любовницы таскаю, чтобы только ты знать не знала о том, как все на самом деле происходило. А я тебя хотел, я тебя даже на свидание позвал. Чтобы показать. Я хотел с тобой все что только можно сделать, облизывать тебя, целовать, чтобы не упиралась. Чтобы не пыталась прыгнуть на меня и оседлать. А чтобы ноги широко расставила. А я сначала пальцами в себя вошёл. А потом дальше больше.

Сам говорил, а ток пробегал по телу, заставляя каждый нерв вздрагивать. И даже ткань рубашки била разрядами.

— Тебя хотел, одну тебя. Ну нет же, мы же порядочные. Кому нужен муж с проблемами по фрейду? Никому. Уйти проще. Не объяснять ничего.

— Ах ты, сволочь, — выдохнула злобно и раздражённо Вика, — паразит, твою мать. Я себя хоронила полгода. Я в себе искал проблему.

Дрожали губы, в глазах стояли слезы.

— А проблема в тебе.

— Во мне. И сейчас мы не женаты. И сейчас я уже потерял тебя. Поэтому мне на все плевать.

Я дёрнул рукой, задирая платье ей до пояса, Вика напряглась, выгнулась вся как будто в эпилептическом припадке. А я потянул ткань маленьких ажурных трусиков вниз.

— Не смей. Не смей. — Повторила Вика, всхлипывая и в какой-то момент, когда я её потерял концентрацию вывернулась из-под меня, дёрнулась к тумбочке, которая стояла возле кровати и схватила снова первое, что попалось.

Попалась плётка.

По лицу шваркнула.

Да с такой силой, что чуть не взвыл.

— Кобелина проклятая, — задрожал её голос, а она, воспользовавшись моим шоком, тут же взметнулась на ноги, встала на колени на постели и снова замахнулась.

На этот раз по плечу.

— Сволочь, я себя казнила, говорила сама себе наверное, я ненормальная, наверное, я больная какая-то. Муж ушёл, все же хорошо было, чего ему уходить от меня. Он просто потрахаться хотел, скотина.

И снова плётка взметнулась наверх, а я тяжело задышал, выкинул руку вперёд, стараясь перехватить за основание. Но Вика на этот раз не растерялась, зарядила ещё как раз как следует плёткой, а когда я вырвала её из рук, метнулась снова к тумбочке и схватила стек.

А стеком было больно, особенно когда удар пришёлся на шею.

— Ненавижу, ненавижу тебя. Предатель! Предал. Ладно бы трахался с кем-то не пойми с кем, но нет же, настолько все затянул. Сам затягивал ведь удавку на моей шее, смотрел, как я душусь, сука, хоть бы раз сказал что-нибудь. Ненавижу, ненавижу тебя, Олег, ненавижу.

В какой-то момент Вика настолько разошлась, что потеряла равновесие и упала на постель.

Из рук выпустила стек, который покатился по полу.

Вика прижала колени к груди, обняла их, сворачиваясь клубком.

И завыла в голос:

— Ненавижу тебя, как ты мог, как ты мог?

Я упал на постель.

Тяжело задышал, перекатился на бок, схватил её за талию, подтаскивая к себе, прижимая к своей груди.

— Вик, не мог. Поэтому я оставил кольцо.

— А я его. — шмыгнула носом Вика. — А я его. Спрятала под матрасом. Ненавижу, ненавижу тебя!