В разводе. Бывшие любимые

Глава 43

Олег

Я прижимал Вику к себе, держал на руках, ногой толкнул дверь лаунжа, и тут же наперерез мне метнулась Нора.

— Молчать. — Хрипло выдохнул я и произнёс. — Все по счёту отправить мне на почту, сяду в машину, оплачу.

— Да, да, хорошо, я поняла, — засуетилась Нора и юркнула в лаундж, но мне было наплевать.

Вика заходила со слезами у меня на руках.

И как бы мне не хотелось любить её, быть рядом с ней, ну не в притоне же, твою мать!

Открыл дверь машины, погрузил её на пассажирское сиденье, выхватил мобильник, набрал няньку, сказал, что сегодня ночует с детьми. Позвонил Денису. Сказал, чтобы приехал в квартиру.

— А ты куда, мама, где? Фу Нервно спросил сын.

— Нам надо поговорить. — Выдал я, сел в машину.

Я жил в квартире на Пархоменко.

Развернул авто.

— Домой меня вези, — хрипло сказала Вика, пряча от меня глаза. Но я не послушал.

А когда запарковался у себя на этаже и попытался вытащить Вику, то получил по зубам её же запястьем. Она не подрассчитала, ударилась. Всхлипнула. И в этот момент я все-таки перехватил её, потянул на себя. Она упиралась, била меня по плечам. А я помнил, как её откачивал после выкидыша. Я помнил, как её трясло при упоминании о том, что произошло. Все люди по разному воспринимают такие вещи, мать удивлялась ещё, по телефону с сестрой разговаривала.

— Вика у нас такая нежная, трепетная ну, ты же знаешь. Все, у неё там трагедия. Все, она там недоженщина, родить больше не сможет как будто бы, глупая, всякое бывает. Она уже бутылку воды поднять не может, сил нету, изводит себя… — мать была права.

Тащить приходилось с того света.

— Зачем ты меня привёз сюда? Зачем? — сидела, раскачиваясь на диване, Вика, и я, сорвав с подлокотника тонкий плед, она же покупала, она же обставляла эту квартиру, накинул ей на плечи. Прошёл в кухню. Открыл бутылку вина, посмотрел. Выдохнул, достал коньяк. Бокалы.

— Пей. — Произнёс я, садясь напротив на пол. Вика схватила сведёнными пальцами бокал и, стуча зубами по краю, глотнула коньяка, задохнулась, она не умела пить.

— Мне казалось, что когда я тебе скажу, что мне нужно что-то другое, ты подумаешь, что ты….

Слова приходилось выталкивать из горла с боем. Саднило и разорвало всю слизистую.

— Я думал, что если я тебя о чем-то попрошу, что-то скажу, будто бы ты делаешь не так, либо я хочу по-другому, если это не будет входить в твои рамки. То ты…

Я опустил глаза, тяжело задышал.

Опрокинул бокал.

Горло обожгло, и я тяжело задышал.

— Ты просто перестанешь меня любить.

— Да, поэтому я тебя любила, когда ты ушёл. — Затрясло Вику. — Какого черта? Какого черта, Олег?

— Я хотел, чтобы ты была слабой, чтобы рядом со мной ты была слабой.

— Я по определению слабая рядом с тобой. Как ты этого понять не можешь?

— Не ври, все эти твои пожарные инспекторы, все эти твои арендаторы.

— Я была слабой и видела страх в твоих глазах. Я не хотела, чтобы ты больше боялся, потому что если бы ты боялся, ты бы ушёл. — Шёпотом произнесла Вика, прижимая к щеке бокал с коньяком. — Я тогда сломалась… Я смотрела на себя, когда ты меня на руках до ванны таскал, и такая, думаю, ну вот взрослый мужик бабу таскает на себе, потому что она, видите ли, не может пережить выкидыш. Я каждый раз обещала себе, что обязательно стану сильной. Чтобы не быть соплей на твоём фоне, чтобы ты ни разу не подумал о том, что я тебе в тягость.

— Ты совсем, что ли, Вик?

Я выпустил из рук бокал, качнулся вперёд, перехватывая Вику за плечи, потянул на себя, заставляя наклониться.

—Ты сумасшедшая, что ли? Какая, твою мать, тягость? В тебе вес, блин, бараний. Я тебя на одной руке дотаскивал до ванны.

— И стоял, смывал мне кровь между ног. — Как-то особенно горько произнесла Вика.— Я обещала себе быть сильной. Чтобы ты никогда не пожалел.

— Я никогда не жалел… — дрожащим голосом.

Я понимал, что мы сами загнали себя в ловушку.

— Я никогда не жалел о том, что много лет назад остановил девчонку на вокзале.

— Я не жалела о том, что много лет назад послушала парня на вокзале, но я не хотела, чтобы он от меня ушёл к какой-то более правильной, более живой, более энергичной, более самостоятельной, я очень хотела чтобы я была под стать тебе, а не всего лишь домашней клушой.

У Вики задрожали губы.

Она упёрла ладонь мне в грудь.

И тяжело задышала.

— Я очень хотела быть сильной, но меня не хватает. Я очень хотела, чтобы у меня все получалось, но, видимо, у меня не получалось спать с тобой так, как тебе этого хочется. И поэтому у тебя появилась девка.

— Да не появилась у меня девка. Я просто пытался понять, что мне надо делать такого, чтобы ты не разлюбила меня. Я тебя шлёпнул по жопе. Ты кричала. Я тебя зажал в ванной, ты была недовольна. А если бы, если бы я тебе прислал комплект чёрный с чокером, с лентами, которые перетягивают все тело. И что было тогда? Ты подумала, что я больной!

— Конечно. — Задрожал голос у Вики. А потом она, вытерев запястьем глаза, тяжело выдохнула: — Но я бы примерила, конечно, потому что самой любопытно.

Я опустил глаза.

— Я не хотел никогда улучшать тебя, ты по факту была самая лучшая.

Вика шмыгнула носом. И тихо заскулила, падая на бок, на диван.

— Я думала, ты меня бросишь. А потом ты меня бросил. Обиды, как из рога изобилия, сыпались, сыпались, сыпались. Я не могла остановиться, я все туже и туже затягивала гайки. У меня мать твоя которая ни черта не понимает, что в какой-то момент мы можем просто не успеть доехать. У меня дочь твоя, которая решила куда-то там поехать с подружками. У меня сын твой, который не пойми откуда знает девок из ночных клубов. И ладно бы просто это девки были. Нет, это эскортницы. А ещё у меня этот чёртов агент по недвижимости, который хочет отобрать мою кофейню на Пушкина.

Я поймал её тонкие пальцы и прижал себе к губам.

— Ослабляй гайки…