Вечная ложь

23

ЛУКА

После того как Алессия уехала со своим водителем, я прыгнул в свою машину и отправился в Джерси, чтобы проведать Арианну. Я был настолько поглощен Алессией, что не обеспечил должного надзора за своей младшей сестрой. Несколько недель самостоятельности, и неизвестно, в какие неприятности она может попасть.

Перед тем как пересечь мост Джоржа Вашингтона, я написал Алессии сообщение. Ты добралась до дома?

Положив телефон обратно на зарядку, я стал ждать ответа. Шины, проезжающие по каждой секции моста, издавали щелкающий звук, который отсчитывал секунды, пока мое сообщение оставалось без ответа. Она поклялась, что ответит мне, и я был уверен, что она не лгала, чтобы успокоить меня. С нарастающим волнением я схватил телефон и набрал ее номер. Гудок за гудком раздавался в трубке, прежде чем ее автоответчик ответил.

Вполне возможно, что она пошла в душ или у нее была какая-то другая уважительная причина не отвечать, но я не мог избавиться от ощущения, что что-то не так. Как только я переехал на другую сторону моста, я развернулся и поехал обратно в сторону ее квартиры на Манхэттене.

Через полчаса, когда я добрался до здания, она все еще не отвечала на мои сообщения и звонки. Моя голова наполнилась жуткими образами, когда я переходил от беспокойства к тревоге и страху. Обычно я не поддавался эмоциям, но в данном случае я был весь пропитан липким потом.

Я припарковался и рванул к подъезду. Консьерж попытался остановить меня, но я пронесся мимо него и поймал лифт, уже ожидавший на первом этаже. Каждый мучительный подъем между этажами казался мне целой жизнью. Когда лифт наконец открылся, я побежал к ее квартире и стал колотить в дверь.

— Алессия, это я. Открой! — Прижав руку к двери, я стоял неподвижно и ждал, прислушиваясь к звукам по ту сторону.

Ничего.

Вытащив перочинный ножик, я подковырнул замок, и дверь распахнулась - засов не был задействован. Я осмотрел комнату, мгновенно нацелившись на ее сумочку, лежащую на стойке. Внутри лежали ключи, телефон и кошелек.

Черт! Блядь!

Пистолета у меня с собой не было, поэтому я взял на кухне нож и медленно обследовал квартиру. Она была пуста, никаких следов борьбы, ничего необычного. Если бы я обратился в полицию, чего никогда не случится, они, вероятно, сказали бы мне, что она пошла погулять, но я знал, что это не так.

Алессию похитили.

Схватив телефон, я набрал номер Энцо, поблагодарив Бога за то, что ее отец дал мне свой номер до того, как я покинул его дом.

— Да.

— Энцо, это Лука. У нас серьезная проблема — Алессию похитили.

Молчание. — Откуда ты знаешь? — Его голос стал жестким. Мне предстояло увидеть ту сторону Энцо Дженовезе, которая долгое время оставалась в спящем состоянии.

— Она не отвечала на мои сообщения и звонки, поэтому я приехал к ней домой. Ее сумочка здесь, в ней все — телефон, ключи, но ее здесь нет. Она знает об опасности; я только что сказал ей, что она не должна никуда ходить без сопровождения. Ее водитель привез ее домой, но кто-то, должно быть, забрал ее, как только она приехала сюда.

Он замолчал на мгновение, и я ждал его указаний. Он намного превосходил меня, даже если он был из другой семьи.

— Позволь мне сделать несколько звонков. А ты проверь службу безопасности в ее здании и посмотри, что показывают камеры.

— Понял. — Телефон разрядился, и я сдержал желание запустить аппаратом в стену. Как я мог так облажаться? Я следил за ней, предупредил ее и ее отца, передавал информацию в Комиссию так быстро, как только мог, но этого оказалось недостаточно. Алессии не было, и все, что я мог сделать, это надеяться, что она еще жива.

Пригрозив отрезать ему яйца, я наконец смог уговорить консьержа отвезти меня в офис службы безопасности. На записи с камер наблюдения в вестибюле за предыдущий час были видны только входящие и выходящие жильцы. Когда мы подняли запись с четырнадцатого этажа, оказалось, что запись началась всего за тридцать минут до этого. Все, что было до этого, было стерто.

— Есть ли другой путь наверх, кроме вестибюля? — спросил я пожилого мужчину, который был явно потрясен.

— Есть служебный лифт и аварийный выход сзади.

— В этих местах есть камеры?

— Нет. Дверь черного хода остается запертой, а служебный лифт требует ключ-карту.

Кто бы это ни сделал, у него хватило ума замести следы. Я поблагодарил его за помощь и позвонил Энцо, чтобы сообщить ему последние новости. Он велел мне позвонить своему боссу и попросить его встретиться с нами у Tedesco's, маленького итальянского ресторанчика в Маленькой Италии. Старики обычно базировали свои операции в этом районе, но теперь все было не так. С современными технологиями не было причин быть такими предсказуемыми. Маленькая Италия существовала для туристов, вот и все.

Когда я приехал, меня проводили в подвал, где посреди комнаты были расставлены древний стол и стулья. Сцена была прямо из старого гангстерского фильма - пустой подвал с единственной висящей лампой над прямоугольным столом, освещающей углы каждого сурового лица внизу. Энцо был здесь вместе со своим братом Эдуардо, который выполнял роль его консильери. Оба брата слишком полагались на Сэла в вопросах информации, оба были в полном неведении относительно того, что происходило. Рядом с ними сидел мой босс Майкл Аббателли, который кивнул, когда я вошел в комнату. Вместе с ними за столом сидел заместитель Моретти, с невозмутимым лицом ожидая, зачем все собрались.

— Каков план? — спросил я, не позволяя своей настороженности проникнуть в мой голос.

— Мы ждем появления представителей Джордано и Галло, а потом поговорим, — ответил Энцо, его черты лица были лишены эмоций. Я был впечатлен. Ему удалось собрать импровизированную встречу Пяти семей. Единственные места, которых не хватало в комиссии, занимали представители Чикагского наряда, но это было слишком короткое время, чтобы собрать их здесь.

Я встал у задней стены, зная, что не мое место сидеть за столом с боссами, когда Энцо заговорил.

— Присаживайся, — он указал на стул напротив себя. — Ты такая же часть этого, как и все мы.

Я последовал его указаниям и сел за стол рядом с Аббетелли. Несколько мгновений спустя на деревянной лестнице послышались шаги. Я напрягся, когда появился Маттео Де Лука, заместитель семьи Галло. Он был устрашающим ублюдком — татуировки чернели на каждом пальце и тянулись вверх от воротника его рубашки. В нем не было ничего утонченного или скромного. Он не пытался скрыть, кто он такой, или замаскировать характер своих дел. Он не привлекал ненужного внимания, но и не пытался вписаться в цивилизованное общество.

— Де Лука, я ценю, что ты присоединился к нам. Я знаю, что это довольно необычно. — Энцо встал, выражая почтение конкурирующей семье. Внутри он должен был кипеть от ярости — его внешнее спокойствие действительно впечатляло.

Де Луке было около тридцати лет, он был молод для заместителя, но умел вызывать уважение. Он тоже держался с наигранным спокойствием, из-за чего невозможно было понять, собираемся ли мы вести цивилизованную дискуссию или развязать кровопролитную войну.

— Нестандартно, да, но напоминает о старых временах. — Маттео окинул взглядом затхлый подвал. — Похоже, у тебя есть ностальгическая сторона. Я помню, как в детстве сидел наверху, пока мой отец проводил встречи здесь внизу.

— Из того, что я узнал недавно, я понял, что доверие будет трудно получить. Я подумал, что старые места, где Галло проводит свои встречи, дадут мне больше шансов уговорить тебя появиться.

Маттео кивнул с натянутой ухмылкой, в которой не было ни капли юмора. — Между нашими семьями была очень тяжелая вражда, и последние месяцы не улучшили ситуацию.

Дверь наверху со скрипом открылась, и все взгляды обратились к лестнице, когда к ним присоединился заместитель Джордано. Каждый пришел с одним или двумя солдатами, которые теперь стояли у стен, настороженно оглядывая комнату.

— Отлично, — сказал Энцо, привлекая всеобщее внимание. — Теперь, когда мы все здесь, мы можем начать. Эдуардо включил громкую связь с нашими партнерами из Чикаго, чтобы мы не оставили их без внимания. Я понимаю, что это было очень неожиданно, и я благодарен всем, кто уделил мне сегодня время. Прошло много времени с тех пор, как я видел всех вас, а с некоторыми я не имел удовольствия встретиться. С этого момента все изменится. Мне стало известно, что мое отсутствие на месте позволило моему заместителю совершить некоторые непростительные действия от моего имени. Хочу заверить каждого из вас, что я никоим образом не санкционировал его действия. — Пока он говорил, Энцо смотрел в глаза каждому человеку за столом, одному за другим, подтверждая свою правоту. — Мы все вернулись к старым методам — молчаливым в наших операциях и требующим абсолютного соблюдения нашего кодекса. Я думал, что если останусь призраком, невидимым даже для своего собственного наряда, это защитит меня и мою семью. Если вы когда-нибудь имели несчастье потерять ребенка, вы знаете, что нет большей боли. Пытаясь защитить себя от посторонних, я сделал себя уязвимым для атаки изнутри.

— Я ценю твои усилия сгладить ситуацию, — вклинился Маттео. — Но как мы можем быть уверены, что ты не просто бросаешь Сэла под удар? — Его вопрос был обоснован, и все в комнате, казалось, были заинтересованы в ответе.

— Потому что моя дочь пропала. Я никогда, никогда не стал бы намеренно приводить в движение события, которые так явно приведут к мести против меня самого. Разумеется, не приняв сначала надлежащих мер предосторожности. Неужели вы думаете, что я был бы настолько глуп, чтобы убить человека Галло на следующий день после встречи с ним? — Пыл Энцо дал понять, насколько глубоко он задет.

Каждый мужчина в комнате сдвинулся с места при его заявлении, и напряжение усилилось больше, чем я мог предположить. В комнате и так было душно, а теперь она стала прямо-таки гнетущей.

— Как давно она пропала? — спросил Аббателли.

— Около двух часов, плюс-минус. — Он повернулся к Маттео и обратился к нему напрямую. — Я боюсь, что это возмездие за смерть Вентури, что означает, что за ее исчезновением стоит Галло. Я знаю, что доверять мне нелегко, но я буду у тебя в долгу, если ты поможешь мне вернуть ее.

Маттео не шелохнулся, лишь легкое движение подбородка дало понять, что он вообще услышал Энцо. — Должна быть кровь за кровь — как ты предлагаешь это сделать?

— Сэл. — В ответе Энцо не было никаких колебаний. — Как только я возьму его под охрану, он будет твоим.

Долгие секунды в комнате царила мучительная тишина, прежде чем Маттео кивнул и встал. — Я передам это своему боссу и сообщу вам о его решении. — Он вышел из подвала, за ним последовали два его солдата, и комната, казалось, наполнилась свежим кислородом.

— Ни хрена себе, Энцо, ты знаешь, как нужно появляться, — произнес заместитель босса Моретти, вытирая бисеринки пота со лба. Позы расслабились, и комната наполнилась звуковым шарканьем.

— Поверьте, я бы предпочел вернуться не в таком виде. Если бы я знал, что это произойдет, я бы никогда не отошел на второй план. — Его тон был угрюмым, и в комнате снова стало тихо.

Энцо встретился с оставшимися заместителями, возобновляя свои связи и уверяя их, что в семье Лучиано все изменится. Не в силах больше сидеть на месте, я начал пробираться обратно наверх, когда Энцо окликнул меня.

— Лука, подожди меня снаружи. — Его тон был непринужденным, но неизвестная причина его просьбы еще больше скрутила мои и без того напряженные мышцы.

Я ждал под старым красным навесом у входа, пока все мужчины медленно расходились. В конце концов, Энцо и его брат вышли на улицу, причем Энцо положил благодарную руку на спину брата. Они обменялись несколькими тихими словами, прежде чем разойтись, и Энцо обратил свой жесткий взгляд в мою сторону.

— Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не будешь преследовать ее.

Я не знаю, чего я ожидал, но не этого.

Энцо прохаживался, засунув руки в карманы, на его лице проступили тревожные морщины, которых не было видно при нашей первой встрече.

— Что я должен делать — идти домой и смотреть телевизор? Я не могу сидеть сложа руки, пока она неизвестно где. — Ни хрена подобного. Я никогда не прощу себе, если с ней что-то случится, пока я буду потягивать пиво и делать вид, что все хорошо.

— Ты не думаешь, что я хочу сделать то же самое? — прошипел он в ответ, и в его словах зажглась новая искра. — Это моя дочь там, в руках Бог знает кого. Однако существуют протоколы, которым необходимо следовать. Если мы войдем с оружием наперевес, ничего хорошего из этого не выйдет. Если ты убьешь кого-то, чтобы вернуть ее, и в итоге за твою голову назначат цену, это не поможет. Если что-то можно сделать, чтобы вернуть ее, Маттео сделает это. Он знает, насколько огромным будет мой долг перед ним. Единственное, что мы можем сделать сейчас, это ждать.

Он был прав, и я чертовски ненавидел это.

Развернувшись, я пнул ногой один из маленьких металлических стульев на террасе на тротуаре, отчего тот упал на бок. Боль расцвела в моей ноге, но мало что помогло облегчить удушающее разочарование, сидевшее, как тяжелый валун, на моей груди.

— Разберись с этим — сходи в спортзал или сделай то, что тебе нужно, но держи нос подальше от неприятностей. Я позвоню тебе, когда что-нибудь узнаю.

Я кивнул ему и топал обратно к своей машине, не в силах разжать зубы настолько, чтобы произнести хоть слово в ответ. Я понятия не имел, что я планировал делать, чтобы искать ее, но то, что у меня отняли эту возможность, заставило меня почувствовать себя еще более беспомощным.

Я сидел в машине, окруженный оглушительной тишиной. Я не мог припомнить, чтобы когда-либо чувствовал себя таким чертовски беспомощным. Что мне оставалось делать — ехать домой и притворяться, что Алессия не попала в беду? Я хлопнул руками по рулю. Единственное, что могло хоть как-то помочь, это спортзал, поэтому я завел машину и поехал, как мудак, в единственное место, где я мог выплеснуть ярость, пожирающую меня заживо.