Вечная ложь

6

ЛУКА

Когда я впервые пригласил Алессию на свидание по смс, она заставила меня ждать ответа дольше, чем я ожидал. Большинство женщин, которые меня окружали, падали ниц, чтобы провести со мной время. Если бы я не остановил ее на дороге, я не был уверен, что она вообще согласилась бы на свидание. Напоминание о том, что ее чуть не убили, заставило меня сжать кулаки до боли в костяшках.

О чем она думала, будучи такой неосторожной на городской улице? Водители в Нью-Йорке были сумасшедшими; просто чудо, что каждый год не гибнет больше пешеходов. Мне было неприятно думать о том, что могло бы случиться, если бы я не следил за ней.

Когда я наклонился, чтобы сказать ей, как она может меня отблагодарить, мои легкие наполнились ее сладким ароматом. Мое нутро сжалось, и меня охватило желание узнать, так ли она восхитительна на вкус, как малина на летнем ветерке. Я думал, что уже почти гарантировал себе возможность попробовать ее в тот вечер, пока не пришло ее сообщение, отменяющее наши планы. Если она думала, что сможет так легко от меня отделаться, то она сильно ошиблась.

Я не выполз из сточной канавы без некоторой решимости и нежелания принимать нет в качестве ответа. Ей пора было понять, с кем она имеет дело, — намекнуть на жестокого человека, скрывающегося под внешним фасадом сдержанности и вежливости. Мне было бесконечно любопытно, как она отреагирует на него.

Когда я вошел в ее кабинет и увидел, что ее миндалевидные глаза округлились от удивления, а накрашенные красные губы разошлись в беззвучном вздохе, все, о чем я мог думать, — это как я хочу увидеть эту красную помаду, размазанную по моему члену. Я не был уверен, что она думала, что я собираюсь делать в ее офисе со стеклянными стенами, но она явно волновалась. Она встала со стула и потащила меня по коридору, прежде чем я успел вымолвить хоть слово. Я бы никогда не поставил под угрозу ее работу, но она этого не знала. Ее страх отлично сыграл мне на руку - как только она укрыла нас в уединенной комнате, я был волен делать все, что захочу, и для этого не потребовалось бы никакого принуждения.

Она практически умоляла меня поцеловать ее.

То, как разошлись ее губы... То, как застыли ее шоколадно-карие глаза... После этого мне пришлось кончить, чтобы взять под контроль свой бушующий стояк. Она была воплощением всего того, что я находил сексуальным в женщине. Мне потребовалось всего пара ударов, настолько она меня возбудила. Моя неспособность контролировать себя была постыдной — я не кончал так быстро с тех пор, как мой голос впервые изменился в восьмом классе.

Если бы я поддался своему желанию поцеловать ее в конференц-зале, уступил этой грубой потребности, неизвестно, как далеко бы все зашло. К счастью, я сумел сохранить контроль над собой, понимая, что важнее оставить ее желающей, чем утолить собственное желание. Она уже показала себя пугливой, как испуганный кролик. Я не хотел давать ей дополнительный повод отстраниться.

Алессия была образцом противоречия. Чем больше я узнавал, тем меньше понимал и тем больше восхищался ею. Она была колючей и в то же время мягкой, избалованной, но приземленной, независимой и в то же время уступчивой. Самым интригующим в ней была ее безобидная невинность — как будто она ничего не знала об окружающем мире.

Может ли все это быть притворством? Или сексуальная сирена действительно так наивна, как кажется? Если так, то правильнее всего было бы держать все под контролем — получить информацию и уйти. Ей было бы лучше не впутываться в мой мир. К несчастью для нее, я никогда не умел поступать правильно ни для кого, кроме себя. Она сама виновата в том, что была такой чертовски соблазнительной, по крайней мере, так я себе говорил.

Однако шансы на то, что эта великолепная карьеристка была такой чистой, какой казалась, были ничтожно малы. Я обнаружил важную информацию, когда отправился на поиски Алессии в ее офис. То, что я обнаружил, указывало на то, что в ее теле, скорее всего, нет ни одной невинной косточки.

То, что я нашел, изменило все.

Если она действительно была волчицей, а не ягненком, это было еще одной причиной для меня сохранить наши отношения чисто платоническими. Мне не нужны были подобные осложнения в моей жизни. И все же, то, что я хотел сделать, и то, что я должен был сделать, были двумя совершенно разными вещами. Независимо от того, была ли она невинна или нет, лучше было бы держать под контролем мое бушующее либидо, но было ясно, что этого не произойдет. Вкус ее губ на моих не мог удовлетворить зверя внутри меня. Ему нужна была каждая частичка ее — не только поцелуй и несколько лакомых кусочков информации. Он хотел забраться под ее кожу и заглянуть в ее душу.

Настойчивое желание отвлекало.

Независимо от того, что было правильно, что я должен был делать или чего я хотел, я был здесь с определенной целью, и эта цель не была моим членом. Я искал кого-то, и теперь я знал, что Алессия, скорее всего, сможет дать мне ответы на мои вопросы. Это было гораздо важнее всего остального.

Мне нужно было получить информацию и уйти — так будет лучше для нас двоих.

Но этот соблазнительный голос в глубине моего сознания шептал сладкие слова искушения — разве мне не разрешено немного развлечься во время работы? Это был всего лишь секс, ничего больше. Я отчаянно хотел погрузиться в нее, и если это поможет мне получить необходимую информацию, тем лучше. Верно? Как только я почувствую кремовую кожу ее бедер, обхватывающую мою талию, пульсирующая потребность обладать ею утихнет.

Лицемерие — коварная штука. Оно шествует вокруг, как разум и рассудок, обманывая тебя, заставляя поверить, что твои мысли здравы и справедливы, когда это совсем не так. Я требовал честности от Алессии, но пытался обмануть себя. Я мог говорить себе весь день напролет, что одного ее вкуса будет достаточно, но в глубине души я знал, что не намерен ее отпускать.

К черту последствия — она была моей.