Ведьма. Право на любовь

Глава 19. Особенности инициации ведьм

Магнолия

Несмотря на то, что Мили и Алексис оказались родными сёстрами, общение у них никак не клеилось. Они были слишком разными, с диаметрально противоположными взглядами на жизнь. Лексе хотелось действий, разработки планов мести, своеобразной справедливости для себя и сестры, а у Милайсы от всех её решительных заявлений начинали дрожать руки. Мили пыталась объяснить ей, что сыта по горло политикой и готова на всё, чтобы оказаться подальше ото всех этих опасных игр. Что мечтает о спокойной жизни, в которой она ни для кого не будет разменной монетой. И как бы Алексис ни пыталась поднять в ней боевой дух, это не имело смысла.

За сегодняшний день, который мы с ними втроём провели в подземной библиотеке, они трижды поругались, и мириться даже не думали. Ближе к вечеру Алексис нашла среди книг план академии с отмеченными потайными ходами и коридорами и отправилась исследовать подземелья. А Мили, махнув на неё рукой, погрузилась в чтение очередной найденной книги по тёмным плетениям.

Поначалу я тихо готовилась к завтрашним занятиям, не влезая в их разговоры. А потом Мили нашла для меня гримуар какой-то древней ведьмы, и внешний мир оказался мною забыт. В этой удивительной книге, которой было не менее трёхсот лет, описывалось столько интереснейших заклинаний и ритуалов, что у меня от восхищения захватывало дух. Но когда я прочитала в заголовке слово «Инициация», то сразу поняла, что нашла нечто очень важное.

Оказывается, раньше каждая ведьма проходила подобную инициацию, когда достигала возраста восемнадцати лет. Если у девушки был жених или возлюбленный, то ритуал она проходила с ним. Если же она к этому времени оставалась одинока, то мужчину для инициации для неё подбирали старшие сёстры по ковену.

Считалось, что, чем сильнее одарён избранник, тем проще будет раскрыться ведьмовскому дару, поэтому ведьмы искали для себя сильных колдунов или магов. Но если ведьмочка влюблялась в неодарённого парня, и между ними вспыхивали настоящие чувства, то он становился лучшей кандидатурой, ведь именно с ним дар мог не только раскрыться, но и стать намного сильнее.

По традиции инициация проходила на алтаре вблизи сильного магического источника. Время выбирали ночное, приносили дары четырём стихиям и только потом приступали к самому ритуалу.

Дальше описывались такие странные вещи, от которых у меня начали пылать уши и лицо, но оторваться от чтения никак не получалось, а происходящее вокруг перестало иметь значение. И лишь когда рядом раздался удивлённый смешок Брана, я испуганно вздрогнула и вернулась в реальность. А ведь даже забыла, что Алексис дала им с Таем право заходить в эти подземелья в любое время.

Книга едва не выпала из моих рук, но её удержал ловкий и крайне заинтересованный маг.

– Какое удивительное чтиво, – проговорил он, сев на широкий подлокотник моего кресла. Открыл гримуар на той же странице и продолжил читать.

– Отдай, Бран, – потребовала я, вконец смутившись. – Это… древние глупости. Уверена, сейчас никто так не делает.

– Думаешь? – он читал всё с большим интересом. Его взгляд бегал по страницам, а в глазах всё сильнее разгоралось любопытство. – А вот мне так не кажется. Более того, Мегги, я бы принял всё это как подробное руководство.

– Нет, не надо, – я снова покраснела и попыталась забрать у него книгу. – Давай вернём её на полку.

Но он меня словно и не слышал.

– Вот смотри, тут сказано… – начал он, но я перебила.

– Не смей читать это вслух!

– Почему? – Бран поднял на меня искрящийся весельем и предвкушением взгляд. – Да это же инструкция к действию. Так сказать, для чайников. Смотри, даже с картинками.

И ткнул пальцем в рисунок, на котором было изображено обнажённое женское тело и отмечены участки, которые обязательно нужно целовать или ласкать. А особое внимание следовало уделить тому, что находилось между ног.

– Кстати, смотри, – он перевернул страницу и зачитал: – «И когда с губ инициируемой сорвётся звук начального наслаждения, а её соки напитают лоно, приходит время полной инициации».

– Бран, хватит, – сказала я устало и снова попыталась забрать книгу. Но он только отрицательно качнул головой.

Не знаю, что именно писалось в этом гримуаре дальше, я решила туда больше не заглядывать. Нет, была бы одна, обязательно бы дочитала до конца, но делать это при Бране не хотелось. Зато он сам ушёл в чтение с головой, а потом и вовсе перебрался на диван и принялся что-то переписывать на вырванный из тетради листок.

– Ну всё, теперь я точно готов, – проговорил он, захлопнув книгу. – Можем провести инициацию хоть сейчас. Только, думаю, всё же не здесь.

– Пойдём искать алтарь? – вздохнула я с иронией.

– Обойдёмся кроватью, – улыбнулся он, но его взгляд оставался предельно серьёзным.

А мне вдруг опять стало страшно. Нет, до того, как ко мне в руки попала эта книга, я считала себя морально готовой к тому, что должно произойти между нами в постели. Но теперь поняла, что ничего толком и не знаю.

– Может… – мои плечи поникли, – хотя бы не сегодня?

– Как скажешь, – спокойно ответил Бран. – Пусть будет другой день, точнее, ночь. Кстати, я принёс нам ужин из ресторана, он ждёт в нашей комнате. Думаю, ты тут уже достаточно времени провела. Идём наверх?

– Конечно, – его слова вселили в меня воодушевление, а страх отступил.

Как же хорошо, что Бран у меня такой понимающий и чуткий. Уверена, другой на его месте попытался бы настоять на своём, уговорить или даже принудить, а мой Брандис просто принял и понял мои страхи.

– А где Алексис и Милайса? – спросил он, когда мы направились прочь из библиотеки.

– Если честно, не знаю, – ответила я, выходя вслед за Браном в тёмный коридор. – Лекса пару часов назад ушла исследовать подземелья, а Мили читала… потом я и не заметила, куда она делась.

Он сразу поймал мою руку, и наши пальцы переплелись сами собой. Это уже успело войти в привычку, и каждый раз, когда наши ладони тесно соприкасались, я чувствовала приятное единение наших энергий, которые так же легко входили в контакт и будто бы вибрировали в общем ритме.

– У тебя была слишком интересная книга, – многозначительно подметил Бран.

– Там, действительно, собраны интереснейшие ритуалы. А ты увидел самый…

– Пикантный, – продолжил он.

Мне очень хотелось сменить тему, поэтому я поспешила спросить:

– Как прошла встреча с мамой?

Раньше бы Бран или промолчал, или сказал, что это не моё дело, или сам заговорил бы о чём-нибудь другом, менее личном, но в последнее время мы с ним стали намного ближе друг к другу. И поэтому я не сомневалась, что он ответит. Так и случилось.

– Поначалу всё шло крайне паршиво, – поведал Брандис. – Я даже порывался уйти. Но потом мы поговорили с леди Лисалией наедине. Знаешь… я и не заметил, как минуло три часа. Она слушала меня, многое рассказывала о нашем с Таем детстве. Там было столько всего… очень жаль, что я этого не помню. Зато выяснил, как вернуть память. Думаю, твоя наставница сможет помочь.

– А может, мне самой попробовать? – предложила я со всей искренностью. И пока он не успел отказаться, добавила: – Знаешь, мне кажется, моя магия вообще не сможет тебе навредить. И я очень искренне её попрошу вернуть тебе воспоминания о детстве.

В свете тускло горящего над нами светового шарика лицо Брана показалось мне весьма озадаченным. Наконец, он кивнул.

– Только давай после инициации, – ответил Брандис с лёгкой провокацией в голосе.

Ну что ж, это справедливо. Хотя я была почти уверена, что у меня всё получится и сейчас. Но условие Брана приняла. К тому же, для меня это тоже хороший стимул для того, чтобы решиться на инициацию.

Может… завтра? Или лучше послезавтра. Интересно, а есть ли зелье, убирающее страхи? Мне бы сейчас оно очень пригодилось.

***

– Знаешь, а она мне всё-таки понравилась, – сказал Бран, разливая по кружкам лёгкое игристое. – Леди Лисалия, в отличие от герцога, куда мягче, добрее, проще в общении. И она не сомневается, что я её сын. Так и называет «сынок». Когда она это говорит, у меня что-то в душе переворачивается.

– А сам ты считаешь её мамой? – спросила я, с ногами забираясь в кресло.

– Да, – ответил он, не задумываясь ни на мгновение. – Чувствую, что она мне родная. Но назвать её так вслух всё равно что-то мешает.

Он подвинул стул ближе ко мне и сел напротив. На столе лежали остатки нашего ужина, Бран даже принёс шоколадные пирожные на десерт, но к ним мы решили вернуться чуть позже.

В комнате горел приглушённый свет, пузырьки игристого приятно щекотали язык, а вокруг царила атмосфера спокойствия и уюта. Раньше я ощущала подобное, только когда вся моя семья собиралась в гостиной у камина, но сейчас рядом с Браном в этой простой спальне на мансардном этаже общежития я вдруг почувствовала, будто оказалась дома.

– Я рассказал ей, чем занимаюсь. Признался, что вор, – продолжил Брандис. – Думал, после этого она от меня отвернётся, а мама неожиданно приняла мои слова. Сравнила меня со своим супругом. Тот, кстати, далеко не чист перед законом республики. По её словам, его до сих пор не осудили и не отправили на каменоломни только потому, что в этом случае для всех несогласных с политикой канцлера герцог Дартский станет символом сопротивления. Его арест породит волнения и может вызвать настоящий бунт, а это местным властям совсем не нужно. Вот и терпят его.

– А скажи, что самое дорогое ты крал за свою… карьеру, – спросила я с искренним интересом.

Он задумался, но ответил довольно быстро:

– Золотые слитки из сейфа одного барона. Их там было столько, что я едва смог унести. Килограммов пятьдесят, не меньше. А он даже стражей не вызвал. И всё потому, что золото досталось ему далеко не честным путём.

– И куда ты их потом дел? Это же огромные деньги! – воскликнула я ошарашенно.

– Отдал заказчику, – пожал плечами Бран. – Если бы взял оттуда хоть один слиток, мне бы потом от своих досталось. Корвин подобного не простил бы.

– Странные у вас дела, – я чуть сдвинулась в сторону, села удобнее и снова пригубила напиток.

– У нас есть свой кодекс, нарушение которого карается очень серьёзно. В империи вообще все крупные дела контролирует Лимт. Он настоящий король преступного мира Изерфита.

– Почему его до сих пор не арестовали? – поинтересовалась я.

– Потому что, при всех своих недостатках, именно он сохраняет баланс преступности в городе, да и во всей стране. Этакий тёмный лорд, – Бран улыбнулся.

– А ты можешь отказаться от какого-то дела, что он поручает? К примеру, если оно по каким-то причинам кажется тебе… аморальным? – продолжала любопытствовать я.

– Могу, и отказывался не раз. Но Корвину всегда нужны чёткие причины для отказа.

– А были дела, за которые тебе стыдно? Всё же, Бран, я успела неплохо тебя узнать, и, мне кажется, ты никогда не обидишь слабого. Но Корвин… он показался мне жутким человеком.

В этот раз он ответил далеко не сразу. Сделал несколько глотков, поставил кружку на стол и посмотрел на меня с сомнением. Отвечать ему не хотелось, это было видно по поникшему взгляду, но он всё равно заговорил:

– В столицу должны были доставить огромную партию особого взрывчатого порошка, который используют для создания бесшумной взрывчатки. Корвин знал лишь примерное время и направление, по которому товар повезут, и поручил мне и ещё нескольким парням останавливать все машины на том пути под видом разбоя. Всё должно было выглядеть так, будто мы бандиты-отщепенцы, которые ему не подчиняются. В тот раз, Мегги, мы напали на семь машин за два дня. Пассажиров приходилось пугать, вырубать, забирать у них ценности и деньги. Автомобили мы отгоняли в лес, людей связывали и запирали в подвале одного заброшенного дома. Только в седьмой машине нашли то, что искали.

Он явно старался подобрать слова, говорил осторожно, и я не сомневалась, что опустил огромное количество деталей.

– Тогда много всякого произошло, – Бран опустил голову. – Среди подчинённых Корвина встречаются настоящие твари. Пока мы только пугали пассажиров угрозами, двое наших воплотили их в жизнь. И я очень жалею, что не успел тогда…

Он сглотнул и замолчал, а его взгляд потух.

– Что ты не успел? – спросила я тихо.

Бран посмотрел на меня с горечью и отвёл взгляд.

– Спасти одну девушку от насилия, – ответил он. – Она ехала с родителями. Мы остановили их машину, вытащили всех, запугали основательно. Люди не сопротивлялись, даже позволили себя связать и увести. У нас двое были на подхвате: один машины с дороги увозил, другой провожал людей до подвала. Вот этот гад и решил надругаться над девчонкой. Когда я пришёл в дом, было уже поздно.

– Она… выжила? – спросила я севшим голосом.

– Да, – ответил Бран. – А тот гад – нет.

– Его… ты… – произнесла я с ужасом.

Но Бран отрицательно покачал головой.

– Корвин. Лично. При всех его недостатках, насильников он не переносит.

Мы замолчали. Разговор из лёгкого и искристого стал тёмным и тяжёлым, а Бран будто закрылся.

– А были у тебя забавные дела? Заказы? – спросила я, пытаясь хоть как-то исправить ситуацию.

Он одарил меня хмурым взглядом, но постепенно выражение его глаз потеплело.

– Были, – Бран даже улыбнулся. – Иногда такие глупости делать приходилось, что даже смешно. Один богатый тип как-то забыл в доме любовницы трусы. Да не простые, а на которых супруга вышила его инициалы и несколько цветочков. Тогда любовница заявила, что, если тот не разведётся, она сама отправится к его жене с доказательствами.

– И тебе пришлось украсть эти трусы?! – мне стало смешно и любопытно.

– За это очень хорошо заплатили, – Бран широко улыбнулся. – А ещё пару лет назад к Корвину обратился один лорд с крайне дурной репутацией среди аристократии. Ничего серьёзного за ним не числилось, но гулёной он был ещё тем. А тут вдруг влюбился, причём взаимно, в дочку крайне родовитого графа. Конечно, граф деточку отдавать за него отказался, запер дома, посадил под замок. Такую охрану имения организовал, что не пробиться. Тогда Корвин отправил на это дело меня.

– Ты выкрал дочку графа?! – воскликнула я, глядя на Брана широко распахнутыми глазами.

– Скорее, осуществил её побег, – он довольно улыбнулся и кивнул. – Неделя ушла на то, чтобы всё организовать. Зато я тогда десятку заработал, а у влюблённых недавно сын родился. Так что, как видишь, иногда и у меня получается делать что-то хорошее.

– В тебе много светлого, Бран, – я потянулась к нему и легко провела кончиками пальцев по его плечу. – Я верю тебе, верю в тебя, и не сомневаюсь, что ты способен сделать очень много хорошего. И знаешь, меня давно не пугает то, что ты вор. Хотя, скорее, не вор, а специалист по особым поручениям.

– Точно, – он рассмеялся. – Учитывая, чем иногда приходилось заниматься, эта фраза подходит сюда лучше всего.

А потом вдруг подался ко мне, поймал за ладонь и потянул на себя, вынуждая подняться. Когда я встала, Бран ловко подхватил меня на руки и понёс на кровать.

– Что ты задумал? – спросила я, обняв его за шею.

– Я же обещал тебе, что вечером будем много целоваться, или ты забыла? – напомнил он. – А на кровати это делать гораздо удобнее.

Всё это было озвучено таким весёлым, даже игривым тоном, будто он собирался меня защекотать, а не зацеловать. Но Бран сделал именно то, что сказал. Сев на край постели, усадил меня к себе на колени и поцеловал.

Я принимала происходящее как забавную интересную игру и даже не думала чего-то опасаться. Сама обняла его за шею, ответила на поцелуй со всей отдачей, со всем наслаждением, а по телу пронеслась волна приятного жара.

Бран целовал медленно, нежно, неспешно. Чуткие пальцы мягко массировали мой затылок, и я определённо млела в его объятиях. Сама себя не понимая, старалась прижаться к нему ещё ближе, и даже не поняла, в какой момент наши поцелуи стали куда более горячими, резкими, страстными, а тело наполнило ощущение сладкого томления. Оно становилось всё острее, всё сильнее затмевало разум и требовало всё бóльшего.

Бран вдруг чуть отстранился, посмотрел на меня подёрнутыми желанием глазами и тихо спросил:

– Остановимся или продолжим?

Останавливаться я не желала категорически. Ужасное слово «остановимся» сразу же вызвало во мне жесточайший протест, поэтому я сама подалась к Брану, сама его обняла и поцеловала.

Он мягко опустил меня спиной на постель, навис сверху, и целоваться стало намного удобнее.

У меня в голове уже не осталось трезвых мыслей, каждое прикосновение Брана отдавалось в теле приятными вспышками, а чувство томления превратилось в ощущение острой нехватки чего-то. Оно было сродни голоду или жажде, только хотела я не еды или воды, а ещё больше поцелуев и ласк Брана.

– Значит, продолжаем, – прошептал он, склонившись надо мной, а потом поцеловал в шею.

От неожиданности я вскрикнула, но не отстранилась, а наоборот, выгнулась так, чтобы открыть ему больше пространства для таких волшебных поцелуев. Он проводил губами по моей коже, касался её языком, а я млела и зачем-то впивалась пальцами в крепкие мужские плечи.

Ему совершенно точно нравилась моя реакция на его ласки. Перед тем, как Бран снова завладел моими губами, я заметила, что он улыбается, а на уровне восприятия энергий он попросту горел, сиял или даже пылал, распаляя меня этим ещё сильнее.

Пока Бран целовал меня в губы, он умудрился расстегнуть все пуговички на моей блузке и задрать юбку почти до талии, но меня это почему-то совсем не смутило. Нет, мне всё очень даже нравилось, но только хотелось тоже получить возможность прикасаться к его обнажённой коже. И когда я попыталась нащупать пуговицы на рубашке Брана, он отстранился и быстро стянул её через голову.

Бран сразу избавил меня от блузки и бюстгальтера, а взгляд, каким он одарил мою грудь, окончательно лишил меня какого-либо желания останавливаться. Великие стихии, сколько всего в этот момент было в его глазах: и радость, и восхищение, и нежность, и желание, и гордость, и удовольствие, и даже обожание. Губами к вершинке он припал с таким видом, будто для него это лучшее в жизни наслаждение, и выглядел при этом безумно воодушевлённым.

Он гладил меня, ласкал, и в каждом его прикосновении ощущался настоящий восторг, словно этими касаниями Бран пел оду моему телу. Он касался его, будто сокровища, будто чуда, которым никогда и не надеялся владеть.

Это всё сразило меня окончательно, потрясло куда сильнее всего остального, и вдруг в голове вспыхнула кристально ясная мысль, что происходящее между нами – не просто похоть, не обычная симпатия, не влечение тел, это куда больше и серьёзнее.

Чтобы убедиться, я приподнялась, села напротив Брана, посмотрела ему в глаза… и поняла, что права. Ощутила это всем сердцем, всей своей душой, всей своей внутренней энергией. Любые слова сейчас были лишними. Зачем они, когда эмоции куда честнее, когда наши тела и наши чувства способны говорить и понимать куда лучше затуманенного сознания.

– Мегги, – сорвалось моё имя с его припухших губ.

Он хотел сказать «моя», это отражалось в его глазах, но даже сейчас Бран не позволил себе такого слова. Не разрешил себе меня присвоить. Но я чувствовала, насколько для него это важно.

– Твоя, Бран, – прошептала я, зарываясь пальцами в его растрепавшиеся волосы. – Только твоя.

Эти слова возымели поистине удивительный эффект. Градус нашей страсти мгновенно возрос до неведомых высот, мысли заволокло туманом, а ласки и прикосновения стали намного откровеннее и в сотни раз слаще. Поначалу я ещё пыталась сдерживать рвущиеся с губ звуки, но они всё равно вырывались на свободу. Тихие, приглушённые, они звучали музыкой нашей близости и очень нравились Брану.

Боли я не почувствовала, её полностью затмило ощущение полного и окончательного единения. Мне захотелось замереть, застыть в этом мгновении, запечатлеть его в своей памяти, чтобы оно проросло корнями в самые глубины души и связало нас с Браном. Да, эгоистично, но сейчас я хотела этого больше всего на свете и понимала, что так правильно.

Я была уверена, что лучше уже быть просто не может, но, оказалось, что это только начало. Бран начал двигаться, а я ошеломленно выдохнула, ощутив, что в движение пришли и энергии вокруг нас. Они пронзали наши тела, вливались в ауры, закручивались разноцветными вихрями и танцевали вместе с нами этот древний, но такой важный танец наших чувств.

А стоило Брану завладеть моими губами, как кружащие вокруг потоки потеряли для меня всякий интерес. Куда важнее был мужчина, дарящий такие умопомрачительные эмоции. Самый родной, самый ласковый, самый любимый.

Ощущения усиливались, становились настолько острыми, приятными, яркими, что даже поцелуи Брана не смогли больше сдерживать мои стоны. А потом… всё вокруг на несколько мгновений замерло… и будто бы рвануло, взорвалось, разлетелось на тысячи осколков, на миллиарды частичек, распылилось звёздной пылью, стало чистыми энергиями… и унеслось к небесам.

Но когда, отдышавшись, я открыла глаза… оказалось, что мир на месте, стены и потолок тоже, даже Бран со мной. Но вокруг нас всё ещё витали разноцветные всполохи энергий – те самые магические потоки, которые я теперь отчётливо видела и которые никуда не собирались исчезать.