Ведьма Востока

Глава 19. Дежавю

Тихий гул голосов нескольких девочек, в возрасте от трёх до шести лет начинал даже немного раздражать. Персуда поджала губы вышла в соседнюю комнату и, уперев руки в бока, встала перед младшими сёстрами.

— Девочки, прекратите! Дайте поспать им! — зашипела она.

— Ну, Персуда, они же чужаки, неужели тебе не интересно узнать про них побольше? — наперебой защебетали девочки, вскакивая на ноги. Их браслеты, как и украшения остальных жительниц табора, звенели при каждом их движении.

— Мама запретила их трогать. Идите, играйте!

Тут снаружи раздалось лошадиное ржание и топот копыт. При этих звуках «галчат», как называли детей цыгане, будто ветром сдуло. Мгновенно в избе наступила тишина. Персуда вздохнула, но, почуяв усилившийся запах молока, кинулась к печи в соседней комнате. Она, вооружившись ухватом, вытащила горшок с кашей и поставила на подоконник остывать. Покрывшееся инеем стекло, тут же начало оттаивать, от горячего пара, исходившего от варева.

На дворе был обычный морозный день. По снегу бегали дети, кидаясь друг в друга снежками. Взрослые мужчины и юноши сейчас были либо на охоте, либо занимались лошадьми. Хозяйки по большей части сидели дома. Некоторые сидели на деревянных скамьях у изб и следили за малышами, чтобы те нечаянно не попали под копыта.

— Персуда, как там холодно! — произнесла молодая цыганка, прижимая ладони к печи. — И не скажешь, что февраль.

— Мам, а долго у нас эти чужаки пробудут? — спросила девушка.

— Не знаю. Сколько захотят, — уклончиво ответила та. Тут из соседней комнаты донеслись странные звуки. Цыганка ушла туда, по дороге поправляя платок на голове и длинную юбку. Она зашла в ту комнату, где несколько минут назад сидели её дети, с интересом смотря на Баша и Марию, спавших там на циновках. На кроватях в том таборе спать было не принято. Себастьян будто бы что-то пробормотал во сне и поморщился. Женщина сперва подошла к нему. Когда же глаза юноши открылись, она расплылась в нежной улыбке.

— Баш, дорогой, четыре года тебя не видела, а ты всё не меняешься.

Принц прыснул, узнав голос собеседницы, и с трудом приподнялся на локтях.

— Как сейчас, так и тогда ты встретился с Яраной-ведьмой. Только в прошлый раз ты наглотался дыма.

— И я рад тебя видеть, Станка, — он поморщился, положив ладонь на голову. — Только почему у меня так…

— Голова болит? Это побочный эффект макового порошка, которого вы нанюхались, — засмеялась женщина. — Янко, сын Тсеритсы и Плеймна, на вас его высыпал. Не смотри так, Баш, он молодец. Мы всегда учили детей остерегаться чужаков, ты это знаешь. Они редко в друзьях у нас ходят. Ты стал исключением.

Парень, не переставая морщиться, начал оглядываться по сторонам, выискивая глазами подругу. Когда увидел её у противоположной стены, немного успокоился.

— А это кто? — спросила цыганка, лукаво глядя на парня.

— Моя подруга, Мария.

— Она красивая, — цыганка бросила новый заинтересованный взгляд на юношу. Тот лишь прищурился в ответ. — Ладно, не смотри так. Хочешь есть небось. Вставай.

Мария проснулась от резкого запаха тёплого молока, смешанного с морозом. Кто-то вышел из избы за дверь. Девушка огляделась по сторонам, стараясь смириться с неприятной ноющей болью в затылке. Комната была ничем не примечательна с первого взгляда. Солнце очень тускло освещало, сквозь белые занавесочки на окнах. Шерстяное одеяло, укрывавшее императрицу приятно согревало, не давая замёрзнуть. Мария поднялась на ноги и, легко пошатываясь от некоторой слабости, подошла к окну. Поняв, что она находится на территории табора, девушка очень удивилась. Тут из соседней комнаты раздались голоса. Разобрав среди них знакомый тембр, императрица подошла к двери и осторожно посмотрела в открытый проём.

Возле окна сидел Баш и общался с молодой цыганкой в цветастой тёплой одежде и с платком, опоясывавшим её голову наподобие обруча. Большое количество ярких украшений немного смущало.

Только вот так сразу выходить девушке как-то не хотелось. Маруся снова отошла к окну, стараясь получше разобраться в произошедшем. Бросив взгляд на пол, у своей циновки она увидела свой плащ и, накинув его, села на громоздкий деревянный сундук, уперев локти в колени и о чём-то сосредоточенно думая. В первый раз за всё время, она задумалась о сёстрах. Как они? Может, всё же зря они сбежали? Девушка несколько обречённо вздохнула. Ей стало стыдно за такой легкомысленный и эгоистичный поступок. Может, всё же лучше было бы остаться? Ну да, с Башем пришлось бы не видеться, но это во благо. И он был бы цел, и с сёстрами бы отношения сохранила. А сейчас… Сейчас Мария даже не знала, сможет ли вернуться после такого.

— А ведь они волнуются, — с укоризной подумала девушка. — Машка, ну ты эгоистка.

Да, а если волнуются — значит, любят. А если любят — значит, после разговора можно было бы уломать хоть одну из них на разрешение встречаться с Башем без проблем.

— О, Марья, Вы уже!

Баш с весёлой ухмылкой на лице уселся радом с подругой. Та даже головы не подняла. Парень закатил глаза, догадавшись о причине такого настроения девушки.

— Так, и что дальше? Скажешь: «Поехали домой?»

— Не знаю, — пробурчала девушка.

— А я знал, — юноша погрозил пальцем, с нарочито серьёзным видом. — Я знал, что этим всё и закончиться. И что ты прикажешь делать дальше? Ехать обратно в столицу?

Девушка повернулась к нему. По её лицу можно было подумать, что она разговаривает с самым ненавистным для неё в мире человеком.

— Ага, сейчас разбегусь и хлопнусь! Ты понимаешь, что как только мы окажемся в городе, тебя в тюрьму отправят?

— И что? — юноша не терял оптимизма. — Ну не казнят же меня.

— Это смотря, насколько мы Анну разозлили. В крайнем случае тебе вообще сидеть не придётся. Она сразу прикажет тебя убить, без церемоний.

— Что-то как-то сомнительно…

На несколько мгновений восстановилась тишина. Оба молчали, но каждый чувствовал, что надо сказать хоть что-то, чтобы завершить столь неприятный для обоих разговор. Но не успели. Тут к ним зашла Персуда и объявила о том, что её мать зовёт их к столу. Увидев вопросительный взгляд подруги, Баш со вздохом объяснил, где они, как тут оказались и откуда он знает этих цыган. И этот рассказ на время отвлёк императрицу от мыслей о доме.

— Станка, а где Марко?

— А, он уехал с несколькими нашими и чужачкой-оборотнем на юг… — глаза цыганки игриво сверкнули из-под густых тёмных бровей.

— Что? — переспросил Баш. — Какая-такая чужачка-оборотень?

— Да, явилась тут одна. Говорит, из дома сбежала. Она из радужных драконов-оборотней.

Мария сухо посмотрела на удивлённое выражение лица Себастьяна. Он присвистнул:

— Интересно, а мы её знаем? — тихо протянул он. На вопросительный взгляд цыганки, он лишь отмахнулся. Тут раздался хлопок, и три девочки влетели комнату. Обняв мать, они переключились на чужаков. Самая младшая робко подошла к Марии, так как остальные две более живые, накинулись на Себастьяна, чуть не свалив его со стула. Девушка улыбнулась.

— Привет, как тебя зовут?

— Шанта, — девочка очаровательно потупила глазки. — А ты чужачка?

— Ну, меня зовут Мария, — усмехнулась царица, жестом приглашая девочку к себе на колени. Та, немедля исполнила это.

— А где ты зиёс?

Царица прикусила губу, уж больно эта девчушка напомнила ей собственного племянника.

— А живу я в столице Обена. Точнее, жила, — поправилась Маша.

— А ето той дуг? — Шанта указала пухлой ручонкой на Себастьяна, который тщетно пытался понять, что галдят ему на ухо другие две очаровательные дочери Станки.

Царица почувствовала, как у неё разболелись щёки, от попыток не засмеяться.

— Да, мой друг.

После этого маленького «галчонка» удержать было невозможно, и на девушку так и посыпались неисчисляемые вопросы.

Весёлые гуляния в Старане, связанные с проводами зимы, проводились очень шумно. Повсюду пахло маслом и блинами. Чучело же зимы стояло посреди площади обугленное и чёрное, будто начавший таять снег. Повсюду слышались песни, а люди ходили весёлые и радостные.

Володар, с улыбкой оглядывая толпу, спешился, держа своего коня под уздцы, оглядываясь по сторонам. Его увлекало это веселье. Он знал, что в столице сейчас тоже праздник. И даже немного пожалел, что отправился за тканями сестре именно в это время. Но его мысли тут же рассеял чей-то радостный восклик:

— Цыгане!

Князь вскинул голову, заинтересованно глядя в сторону площади, куда поспешили многие зеваки. Чтобы удовлетворить своё любопытство, Володар так же направился туда.

У подножия стены одного из домов остановилась повозка. На откинутых деревянный ступеньках сидел музыкант, настраивая какой-то инструмент. Когда же он заиграл, вдруг раздались переливы бубна и вскоре из повозки на мостовую выскочили четыре цыганки. У двоих в руках были бубны. Раздался чей-то мелодичный голос. Девушки расступились, открывая публике пятую. Князь заметил, что она выглядела иначе. Прямые тёмные, почти черные волосы заплетены в косу. На глазах и запястьях юноша разглядел… чешую? Да, похоже на то. Красивая чешуя, цвета аметиста. Голос был бархатный, мягкий, но в то же время твёрдый. Володар нахмурился. У него возникло странное чувство дежавю, описать которое он не мог.

Как он не старался уверить себя в обратном, цыганка будто манила к себе. Князю показалось что она красива, даже очень. Женственные черты, изгибы тела, выразительный взгляд. Его это привлекало. Почему-то на несколько мгновений ему показалось, что лёгким не хватает воздуха. Володар с трудом заставил себя перевести взгляд на дома, чтобы немного успокоиться. В этот момент цыганка остановилась, заметив его. Её подруги, плясавшие вокруг, ей мешали, но она, прищурившись, смогла разглядеть знакомое лицо. Но оборотень не стала долго ждать и продолжила танец и песню, завершение коих было встречено бурными аплодисментами со стороны толпы.

— Ваше Высочество!

Володар вздрогнул, обернувшись. Узнав ту самую цыганку, он еле удержался от того, чтобы опустить глаза. Он немного смутился.

— Да?

Девушка подошла ближе.

— Вы… — мнётся, — Вы меня не помните?

Князь всё ещё не очень понимает, что происходит на данный момент, а этот вопрос ещё больше ввёл его в ступор.

— Извините, а…

— Я — Эльва. Сестра Гонара, сына вождя радужных оборотней.