Весна безумия

Глава 29. У Тима

Меня грызла совесть, что за эту неделю я ничего не рассказала Тиму про Ковалёва с Петренко, да и как мягко преподнести ему это, не знала. Не представляла его реакцию, но надеялась на благоразумие, что Тим не станет ввязываться в этот конфликт. В итоге решила, что расскажу всё при встрече. Мы почти не созванивались, но перед сном общались войсами, иногда Тим пересылал мне видео их тренировок, много рассказывал про соревнования, гимнастику и сборы. Они готовились к командным соревнованиям по многоборью на Первенство России. Были такие прикольные, сильные, ловкие, в одинаковой форме, но Тим всё равно, даже среди толпы спортивных парней выделялся и нравился мне больше всех.

От меня мир спорта был очень далёк. Настолько, что даже физкультурник иногда сжаливался и ставил мне четыре «за то, что пришла» и «за то, что ещё жива». Он постоянно надо мной издевался. Я медлительная, слабая и у меня немного нарушена координация движения, чтобы согласовать руки и ноги, мне нужно сосредоточиться и подумать об этом. Поэтому я не умею ловить мяч, скакалки мне даются с трудом, а прыгать и бегать нормально я до сих пор не умею. Физрук прозвал меня «инвалидом» и не упускал случая подшутить, пополняя коллекцию мемов про меня.

«Гончарова, тебе может такси вызвать, чтобы ты всех догнала?»

«Гончарова, сегодня что у улиток день открытых дверей, и тебя выпустили погулять?»

«Яна, ну, прыгни нормально хоть раз! Устрой мне праздник! Даже мешок картошки прыгает лучше».

«Давайте поддержим нашего инвалида аплодисментами! Инвалид добежал!»

Меня сначала это очень обижало, я расстраивалась и даже плакала. Но после занятий танцами моя координация чуть улучшилась, физрук уже реже придирался или его запас остроумия поиссяк, но всё равно стабильно ставил мне четвёрки.

А в восьмом классе я стала мемом гимназии, когда застряла на козле, не смогла его перепрыгнуть. Руки подкосились, я запаниковала, и так и сидела, не слезая с него минут пять, пока надо мной подшучивал весь класс, а потом помог спуститься физрук. Кто-то выложил фото со мной в чат параллели и подписал: «Жестокое обращение Гончаровой с животными и физруком».

Тем, кто сдавал нормы ГТО на золото, автоматом ставили пять, и они могли не посещать физкультуру, но я даже до бронзы не могла дотянуться почти ни по одному из упражнений. Зато Тима не видела на физ-ре ни разу, он мне говорил, что ему там делать нечего и обычно вместо этого делал уроки в столовой или в атриуме.

Физрук издевался не только надо мной, он подшучивал над всеми девчонками, у кого что-то не получалось. У нас обычно физкультура была спаренным уроком с физиками, а у них училась полненькая и такая же неуклюжая девочка Саша Капранова. И если она приходила на физкультуру, то физрук не упускал случая поиздеваться и над ней, называл её «сдобой» и каждый раз призывал её двигаться энергичнее, чтобы растрясать «сдобу».Как-то мы сидели с ней на лавке в десятом классе. Физрук изолировал «инвалида» и «сдобу», чтобы мы не мешали нормальным людям лазить по канату.

— Как же я его ненавижу! — процедила Саша. — Что б он сдох, козёл!

Мне, конечно, тоже было дико обидно, но такой жгучей ненависти ни разу не возникало. А потом Саша вообще перестала появляться, её мама купила справку от врача, Капранову освободили от физкультуры, и все шишки доставались мне.

Тим пересылал мне множество роликов, рассказывал про гимнастические элементы и снаряды. Как оказалось, гимнасты крутятся не только на турнике, но и на кольцах, еще они прыгают опорные прыжки, выступают на ковре и брусьях. Это оказалось интересно и крайне зрелищно.

Мы говорили о всяком, но ни я, ни Тим ни разу не написали, что скучаем, хотя мне его невыносимо не хватало. В его голосе слышалось, что он скучает, но, видимо, каждый решил, что у другого полно дел, и некогда скучать, хоть это и было неправдой. Даже в круговороте событий я постоянно думала о Тиме. А когда получила его подарки, вообще засыпала его восторженными стикерами и миллиардами благодарностей, но в любви так и не призналась.

Тим приезжал с утра в субботу и попросил прийти к нему часам к двум:

— Паштет тоже придёт, да и систер будет дома, если ты вдруг боишься моих родаков. Поедем на концерт от меня.

Инга любила наводить марафет на моём лице, правда, с таким макияжем я обычно боялась выходить на улицу, но в субботу дала подруге добро на любые эксперименты. В конце концов, я шла на концерт рок-группы, а не в театр. Можно быть яркой. Но, похоже, Инга вымазала меня всеми цветами неоновых теней, а ещё выпрямила мне волосы и щедро обсыпала блёстками, но осталась довольна своей работой.

А я чуть в обморок не упала перед зеркалом. Там на меня смотрела и не я вовсе. Кричаще-неоновый макияж сделал меня девочкой из мира фантастики, киберпанка.

— Нравится?! — смотрела на меня Инга.

— Ох ты ж... Я себя не узнаю́! Страшно в таком виде на улицу выходить. Люди будут шарахаться!

— Волосы ещё в синий покрасить, и вообще станешь инопланетянкой! — улыбалась она.

Инга меня сфотографировала несколько раз и отпустила к Тиму. Я шла к нему с каким-то трепетом внутри, и чем ближе подходила к его дому, тем больше волновалась. Осознавала, как сильно соскучилась. Открыл мне дверь Тим. Стоял с голым торсом и в спортивных трениках. Расплылся в широкой улыбке, схватил за руку и рывком затащил в квартиру, обнял так крепко, что земля ушла из-под ног. Он тоже соскучился.

У него в квартире было шумно. Повсюду слышались голоса его мамы, папы, сестры, они тоже куда-то собирались. На кухне шкворчало, гремела посуда и пахло жареным луком с морковкой. Тим просто утащил меня в свою комнату. Там был Паша в майке-безрукавке, качался на кольцах и периодически переворачивался вниз головой, упирался руками, поднимался и снова переворачивался.

— О, Янка, привет! Зачётный мейк! — Паша смотрел на меня кверху ногами, и его длинная чёлка болталась туда-сюда. Потом он спрыгнул, рукой зачесал волосы наверх и, рассмотрев меня, показал лайк. — Мне нравится!

Я улыбнулась. Хоть Пашу я знала мало, но он одним своим присутствием создавал вокруг себя какой-то движ.

На диване у Тима лежала спортивная сумка, рюкзак и куча разбросанных вещей.

— Я так ничего не успею! Пусть всё стирается, — засуетился Тим и начал сгребать футболки, носки, толстовки с дивана, и кучей унёс их из комнаты.

Паша подошёл к укороченному козлу с перекладинами и крепко схватившись за них, медленно поднимался, пока не оказался кверху ногами, держась за поручни, а потом опустился, всё так же упираясь руками, и начал махать ногами, перехватываясь руками.

Я скромно села на компьютерное кресло и наблюдала за Пашей. Такой он был сильный, крепкие руки, широкие плечи, бицепсы, трапециевидные мышцы напрягались при каждом движении. Паша, должно быть пользуется популярностью у девчонок в своей школе. Он был явно крупнее и сильнее Тима. То, что вытворял Паша, выглядело мощно. Я снова поймала себя на мысли, что мне нравится разглядывать спортивных парней, особенно Тима, который бегал туда-сюда перед носом раздетый. Чем невероятно смущал меня, и мой взгляд то и дело цеплялся за его голый торс.

Когда Тим вернулся в комнату, остановился и следил за Пашиными движениями, потом Паша так же поднял ноги кверху, держась руками, и спрыгнул по дуге, но оступился и чуть не упал.

— Паштет, делай ты соскок с одной руки или с поворотом! — критиковал его Тим и придержал, чтобы тот не завалился, нахмурился. — Давай я тебя подстрахую, чтобы ты мне тут ничего не разнёс.

Тим стал рядом, а Паша кивнул и вновь опёрся руками, поднял ноги, одной рукой зацепился за поручень, другую держал на коне, и когда спрыгивал, Тим его чуть придержал, завернул от себя, и Паша твёрдо приземлился на пол и раскрыл руки в стороны.

— Во, сейчас отлично! — одобрил Тим, держа Пашу за талию.

— Джек, а ты точно меня не отпустишь?! — вдруг пропищал Паша, имитируя женский голос, он не опустил руки, и, коверкая слова, запел. — Вил фар, верева ю ар!

Я сначала не поняла, почему Паша назвал Тима Джеком, но когда они стояли, как герои фильма “Титаник”, и Паша запел, тоже расхохоталась.

— Давай заснимем! — заулыбался Паша, разблокировал свой айфон, бросил его мне. — Ян, хватай!

Нашёл, кому бросать — телефон пролетел между моих рук, но Паша не расстроился:

— Стань сюда.

— Дай хоть майку одену, — усмехнулся Тим и полез в шкаф.

— Без майки Тимоха выглядит лучше, да, Ян? — посмотрел на меня Паша и подмигнул, включая камеру в моих руках.

А я краснела, наверное, как переспевший помидор, потому что Паша был прав. Я так и пялилась на голый торс Тима, уже не знала, куда глаза деть, а Паша ещё и издевался. Но Тим уже надел футболку, улыбнулся мне.

Они забрались на коня, стали как в культовом фильме. Снять в итоге мне удалось их только с третьего раза: как только Паша начинал петь, Тим начинал ржать, и Паша ворчал на него, всё приходилось переснимать. Затем Тим ловко спрыгнул через сальто. Бедные его соседи снизу.

И к нам тут же заглянула сестра Тима:

— Кто у вас тут падает? Все живы? — А потом заметила меня и улыбнулась, посмотрела на Тима. — Тимош, а что ты меня не знакомишь? Та самая?!

Он лишь хмыкнул и смущённо опустил глаза.

Лика подошла, рассматривала меня. Хоть она и была единоутробной сестрой Тима, но глаза у них были одинаковые. Она была ростом с Тима, каштановые волосы собраны в растрёпанный пучок, хрупкая и худенькая. Она казалась младше своих лет. Я бы вообще не дала ей больше двадцати.

— Я Лика, а ты, видимо, Яна?

Я кивнула. Она заговорщицки заговорила:

— Пойдём от них на кухню, спокойно посидим, поболтаем, а то они тебя сокрушат.

— Лик, Лик... — подскочил к ней Паша. — А есть у вас что-нибудь похавать?

— Борщ варю, но могу тебе бутер сделать, будешь? Ян, а ты не голодная? — посмотрела она на меня.

Я покачала головой, хотя от чая не отказалась бы.

— Буду, буду, у тебя я буду всё! Покорми меня, — Паша приблизился к Лике и сложил руки, как послушный дрессированный пёс, выпрашивающий еду. Она рассмеялась.

— Можно, я тут останусь? — мне так не хотелось уходить от Тима.