Возлюбленный для Железной леди

О сильных мира сего

Я судорожно сглотнула, ощущая, как ледяная волна страха прокатилась по телу и осела где-то в кончиках пальцев. Однако я была бы не я, если бы молча снесла прямую угрозу. Тем более что пока она была лишь словесная.

— Полагаю, беседовать со мной, лишенной языка, станет несколько затруднительно, — мне стоило огромных сил выдавить себя слова — весь внутренний ресурс уходил на то, чтобы сидеть смирно и не трястись от ужаса, точно маленький ребёнок в грозу. — Да и брат явно не оценит подобную модификацию моего тела.

Улыбка Армана стала ещё шире.

— Вообще-то это была просто шутка, — заметил он, явно довольный собой. — Я не какой-то маньяк, чтобы просто так от скуки вырывать людям языки — это грубо и неэлегантно.

— В моём детстве говорили: за такие шутки в зубах бывают промежутки, — огрызнулась я, нервно сжимая пальца, а затем, чисто из принципа, добавила: — Ваше Величество.

Арман на мгновение замер, а затем расхохотался, запрокинув голову. Мой взгляд скользнул по его шее, зацепившись за длинный светлый шрам под самым кадыком, словно кто-то пытался перерезать мужчине горло, но не преуспел в этой задаче.

— Воистину, вы изумительны, — отсмеявшись, заявил Арман, наградив меня одобрительным взглядом. — Неудивительно, что Генрих с Ричардом сцепились: вы определённо стоите того, чтобы за вас бороться.

— Вы вроде бы сказали, что пришли поговорить о своём сыне, — я предпочла проигнорировать его замечание о Зиверсах. Что бы ни происходило между мной, Генрихом и Ричардом, Его Величество это точно не касается.

— Да, всё верно, — кивнул Арман и резко стал серьёзным. — Признаться, я был удивлён, когда узнал, что вы взяли его в ученики. У мальчика совершенно нет таланта.

— Значение таланта в этом мире сильно переоценивают, — возразила я. — Да, наличие таланта сильно облегчает жизнь. Но и усердный труд и желание достичь успеха позволяют добиться не меньшего. Просто потребуется больше усилий и времени. Определённого уровня мастерства Максимилиан уже достиг — я была в его мастерской и видела работы, с технической точки зрения они безупречны. Моя же задача научить его отражать на холсте не только образ, но и своё отношение к нему, передавать чувства, наполнять картину эмоциями.

Взгляд вампира стал задумчивым.

— Сколько вы хотите, чтобы отказаться от этой затеи? — прямо спросил он, заставив меня изумлённо вздохнуть.

— Вы хотите заплатить мне, чтобы я перестала заниматься с Максимилианом? — недоверчиво переспросила я, не до конца веря, что правильно его поняла.

— Да, — подтвердил Арман. — Любая сумма, даже сама заоблачная. Деньги в данном вопросе не имеют значения.

Я осознала, что окончательно перестала понимать суть происходящего. Растерянность, как ни странно, прогнала остатки страха, и я прямо посмотрела в серо-голубые глаза напротив.

— Зачем вам это? — спросила я. — Максимилиан так старается, чтобы произвести на вас впечатление и заслужить одобрение.

— Он старается не ради моего одобрения, — возразил Легран. — Он желает получить свободу и покинуть клан. А этого я допустить не могу.

Я хорошо учила в школе историю и, в общих чертах, могла представить, чем для Макса может закончиться запоздалый подростковый бунт и окончательная сепарация от сиятельного родителя.

— Боитесь, что за ним начнётся охота, стоит ему покинуть отчий дом? — уточнила я.

— Даже называя себя Макс Голд, он не перестаёт быть Леграном, — подтвердил мои подозрения Арман. — Максимилиан родился уже после окончания передела власти среди вампиров. Он не застал времена, когда даже выйти за пределы родового замка было опасно для жизни. Особенно для женщин и детей. Однако то, что сейчас между кланами царит мир, не означает, что никто ни на кого не точит зуб. Мы, вампиры, существа крайне злопамятные и терпеливые, можем веками ждать подходящий случай, чтобы наказать своего обидчика. А что может быть болезненнее для родителя, чем потерять своё дитя? Лучшей мести и придумать нельзя.

— А вы не пробовали с ним поговорить? Он произвёл на меня впечатление достаточно умного юноши. Мне кажется, он поймёт, если вы ему объясните свою позицию.

— Он не желает меня слушать, — с явным огорчением сообщил Арман. — Пожалуй, за последние шестьдесят лет мы сильно отдалились друг от друга.

— Тогда, быть может, вместо того, чтобы ставить сыну палки в колёса, стоит попытаться с ним сблизиться? — предложила я самый разумный с моей точки зрения вариант. В голове тут же вспыхнула идея, и я спросила: — Вы рисуете, Ваше Величество?

— Да, — кивнул тот. — Времена моей юности совпали с расцветом флорентийской школы живописи. Тогда было престижно именовать себя художником.

— У нас с Максимилианом на сегодня запланирован урок, — заметила я. — Не желаете присоединиться?

— Предлагаете мне тоже стать вашим учеником? — насмешливо фыркнул Арман.

— Напротив. Вы устроите для нас с Максом мастер-класс.

Во взгляде вампира отразилось удивление.

— Я уже пару сотен лет не держал в руках кисточки, — с явным сожалением сказал он. — Да и учитель из меня никудышный.

— Дело не в мастерстве или его отсутствии, — покачала я головой. — А в возможности Максимилиана разделить с вами вашу страсть. Сделайте шаг навстречу сыну, впустите его в свою жизнь, и тогда он, возможно, охотней станет прислушиваться к вашему мнению.

Арман нахмурился.

— Пожалуй, в ваших словах есть определённый смысл, — неохотно признал он, а затем уже с улыбкой добавил: — Что ж, уговорили! Тряхну стариной. Быть может, что-то из этого да выйдет.