Возлюбленный для Железной леди

Примирение

Поскольку я не привыкла пасовать перед трудностями, перед тем, как отправиться в «Млечный путь», я заехала в супермаркет, купила коробку любимых конфет Георга — трюфели с марципаном, — и направилась в издательство.

— Подожди меня здесь, я ненадолго, — бросила я через плечо оборотню, припарковавшись возле самого входа в редакцию. Грог на мои слова лишь тихо рыкнул и положил морду на передние лапы, демонстрируя готовность ждать столько, сколько потребуется.

На этот раз секретарь Зиверса — стройная силиконовая блондинка лет двадцати с перекаченными губами, ресницами-опахалами и ногтями, длине и остроте которых позавидует любая росомаха, — оказалась на месте и сразу же наградила меня недовольным взглядом, стоило мне только переступить порог приёмной.

— Вам назначено? — растягивая гласные, чем неимоверно меня раздражала, лениво спросила она.

— Георг Виландович у себя? — проигнорировав её вопрос, в свою очередь спросила я.

— Он сейчас не принимает, — последовал ответ. — Если вам не назначено, запишитесь у меня. Могу предложить пятницу и следующий вторник.

Отмахнувшись от неё, как от назойливой мухи, я уверенно подошла к двери и, даже не потрудившись постучать, вошла, проигнорировав вопли секретарши, доносившиеся мне вслед.

— Доброе утро, — улыбнувшись, бодро поприветствовала я Георга, в этот момент стоявшего возле окна с кувшином воды, заботливо поливая фиалки.

— Александра? — моё появление явно стало для вампира сюрпризом.

— Георгий Виландович, я пыталась её остановить! — секретарша влетела в кабинет следом за мной, излучая негодование.

— Всё в порядке, Танюша, — успокоил её Зиверс. — Можешь идти.

Наградив меня презрительным взглядом, девушка покинула кабинет, достаточно громко захлопнув за собой дверь.

— Я принесла взятку, — продемонстрировав коробку конфет в своих руках, объявила я, а затем добавила чуть смущённо: — И извинения. Пожалуй, вчера я была с вами излишне груба.

— Я не в обиде, — заверил Георг, и в его взгляде, направленном на меня, сквозила теплота. — Мы знакомы не первый год, так что я знаю, что порой ты можешь очень резко реагировать на некоторые вещи.

Поставив кувшин на тумбу возле подоконника, Георг отошёл к столу, жестом предлагая мне устроиться на стуле напротив.

— Чай будешь? — это было однозначное предложение мира, и отказываться от него было бы крайне глупо.

— С удовольствием, — ответила я, устраивая своё подношение на краю стола.

Георг повернулся к невысокому журнальному столику, на котором стоял электрический чайник, а также возвышалась солидная стопка каких-то папок, и нажал синюю кнопку на ручке.

— Полагаю, для того, чтобы избежать в будущем подобных ситуаций, я должен быть с тобой предельно откровенен, — проговорил Георг, вытаскивая из тумбочки две чашки и коробку зелёного Гринфилда с мелиссой — моего любимого, к слову. — Я не считаю тебя человеком второго сорта и твоё происхождение никак не влияет на моё к тебе отношение. Более того, я нахожу тебя крайне занимательной личностью, и в других обстоятельствах я был бы счастлив, если бы ты стала возлюбленной, а ещё лучше женой, моего сына.

— Да, Генрих мне уже объяснил тонкости своих взаимоотношений с Ричардом.

Георг заметно напрягся.

— Ты говорила с Генрихом?

— Да, — подтвердила я, не понимая, что на этот раз так взволновало старого вампира. — Он же вчера при вас в больнице заявил, что я должна приехать к нему и дать показания по поводу нападения оборотней. Вот я с утра пораньше и заехала в управление.

— Ах, да, нападение… — задумчиво протянул Георг, наливая в кружки кипяток. — Порой я забываю, что Генрих не только мой сын, но и оберст короля. — Зиверс поднял на меня глаза и улыбнулся. — Я должен ещё раз тебя поблагодарить: если бы не ты, я мог бы потерять дочь.

— Не нужно благодарностей, — покачала я головой. — Вы же знаете, у меня комплекс героя. Правда, обычно я спасаю бродячих животных и помогаю людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию. А теперь, видимо, пришёл черёд и вампиров с оборотнями.

Георг наградил меня задумчивым взглядом.

— Не стоит к этому относиться так легкомысленно, — мрачно заметил он. — Не все, кто нуждается в помощи, на самом деле её заслуживают. Задумайся вот над чем, моя дорогая: если на порог твоего дома придёт истекающий кровью человек, до этого убивший нескольких людей и раненый при попытке к бегству, стоит ли ему помогать? Быть может, лучше позволить умереть?

— Нет, не лучше, — категорично возразила я. — Если этот человек — преступник, его должны судить по закону. Я же не судья и тем более не палач. Поэтому я окажу ему посильную помощь, а затем передам в руки полиции.

— А если закон молчит, а полиция бездействует? — Георг чуть подался вперёд, вперив в меня пронзительный взгляд, от которого по спине пробежали мурашки. — Если злодей уже избежал законного наказания, и теперь только ты можешь его покарать? Если же ты этого не сделаешь, он продолжит творить бесчинства и пострадает множество невинных людей.

— А если он не собирается продолжать преступления? — задала я встречный вопрос. — Если до этого преступить закон его вынудили обстоятельства? В этом случае я лишу человека возможности исправиться. А ведь, возможно, он ещё сможет принести пользу этому обществу. — Я покачала головой. — Нет, Георг Виландович, я не стану обрывать ничью жизнь, у меня нет на это такого права.

— Ни при каких условиях?

— Разумеется, я не позволю никому причинить вред себе и своим близким, — заверила я его. — Но ещё ни разу я не проходила мимо, когда кто-то нуждался в помощи. Если меня просят, я всегда протягиваю руку. Так велит мне совесть.

— С высоты своего жизненного опыта могу сказать: пронести через года подобное мировоззрение очень сложно. Я бы сказал даже невозможно, — Георг как-то тяжело вздохнул, а в его взгляде промелькнула печаль. — Впрочем, возможно, именно вам, Александра, в этом повезёт.