Возвращаясь в рай

Глава 19 Калеб

— Я не могу это сделать.

Говорю Деймону снова. Дерьмо, мои колени трясутся не переставая, с того момента, как только мы сели в машину. Он снова похлопывает меня по спине, словно он мой друг, и останется со мной, не смотря ни на что.

— Ты сможешь. Поверь мне.

Верить ему? Когда в последний раз я кому-то действительно доверился, не облажавшись?

— Не важно, чувак.

— Послушай, ты намного сильнее, чем думаешь. Эти дети ищут пример для подражания.

Я вытер салфеткой пот со лба.

— Я дам тебе ключ к разгадке, Деймон. Я не образец для подражания, и я не хочу им быть.

Что я должен рассказать этим парням, что я сел за решетку за то, чего не делал?

— Это твой выбор, что им говорить.

Я смотрю вверх на кирпичное здание, в котором жил практически в течение года. Я должен был вставать в 6.30, должен был принимать душ с кучей других парней, я должен был есть, когда мне говорили «ешь», и когда мне нужно было в туалет во время школьных занятий в колонии, они сопровождали меня, чтобы я мог посрать. Это было жалко.

Так же, как и в тот раз, не похоже, что у меня остается выбор. Я следую за Йетс и другими парнями из «Перезагрузки» к мужскому сектору, но оглядываясь назад я вижу, Мисс Бушнел, сопровождающую девушек к другому сектору. Мэгги хромает позади нее.

Очень скоро она увидит в действительности, как я жил в течение года. Хотел бы я, удержать ее от входа туда. Когда я был в колонии, девушки и парни никогда не видели друг друга. У нас были школьные занятия пару часов в день, затем мы отправлялись на групповую терапию, затем выполняли различные порученные нам дела, затем нам разрешалось выйти на улицу на час, трехразовое питание и остаток дня оставалось прохлаждаться в наших клетках. Нам рекомендовалось много читать по учебе, чтобы побыстрее скоротать время, но многие парни ненавидели чтение или просто не умели читать. Дерьмо.

В зале ожидания пропускного центра у меня немного дрожат руки, так что я засовываю их в карманы, пока стою, бегло оглядывая охранников, камеры безопасности и надежно запертые двери. Я мельком смотрю на временную клетку, где тебя запирают, пока не зарегистрируют. Ужасные воспоминая возвращают меня к не самым лучшем временам моей жизни.

После регистрации здесь, как преступника, они конфискуют все, что у тебя есть, одежду, личные вещи, до того момента, пока тебя не освободят.

Следующим идет обыск с раздеванием и позвольте мне сказать вам, охранник, который это делает, должен быть абсолютно уверен, что вы не скрываете контрабанду в любой щели вашего тела.

Йетс протягивает прозрачную пластиковую коробку.

— Опустошите свои карманы. Я имею в виду все, ручки, карандаши, деньги, кошельки и документы.

Все мы следуем инструкции, затем нас провожают через кучу коридоров и запертых дверей. Мы приходим в комнату, где заключенные встречаются со своей семьей и друзьями в день посещений.

— Мы решили посадить вас по двое, — говорит Йетс, — Вы встретитесь с нашими резидентами один на один. Таким образом, у нас будут изменения и вы ребята, сможете поделиться своими историями в тихой обстановке. Сквернословие и непристойные комментарии не позволяются. И никаких прикосновений с резидентами.

Деймон, Мэтт и я, все смотрим на Ленни, который кладет руку на грудь.

— Вы ребята думаете, что я развратный?

Он что шутит? Малыш просил меня потянуть за его палец, чтобы он мог пернуть, он фанатеет от своих потных яиц прямо перед нами, и он не убирал после себя волосы со своего уникального лобка с сиденья унитаза. Да поможет нам Господь, если он не развратный. Я закатываю глаза. Деймон пронзительно смотрит на Лении.

— Будь разумным Ленни, или остаток дня ты проведешь, отмывая здешние туалеты.

Ленни с издевкой салютует Деймону.

— Да, сэр.

Деймон качает головой. Наверно он считает дни, до того момента, как эта программа закончится и он вышвырнет нас на обочину. Йетс сидит на краю одного стола в комнате и указывает на меня.

— Калеб может подтвердить тот факт, что некоторые наши резиденты приходят из неблагополучных семей или банд, и у них нет повода разбираться в сути, когда дело доходит до принятия правильного решения. Многие из тех детей доверятся вам, если поймут, что вы тоже прошли через такие же тяжелые вещи, как и они. Они думают, что тяжкие испытания, это признак для уважения.

Мои испытания, это боль в заднице, а не признак для уважения.

Йетс преподносит все так, словно эти парни платят аренду за их жилье здесь. Что за четрова шутка. Ведь на самом деле они заперты в клетках, как животные.

Каждый из нас садится за назначенный стол. Устрашающе тихо, когда заключенные присоединяются к нам. Они входят в комнату с руками за спиной, как того требуют охранники, выражения на их лицах пустые. Знакомые голубые полиэстеровые комбинезоны, уводят меня в мой первый день здесь. Этот костюм был постоянным напоминанием о том, что моя жизнь мне больше не принадлежит… в то время, пока я был там заперт, она принадлежит Иллинойскому правосудию в отношении несовершеннолетних и исправительному Департаменту.

Их волосы коротко подстрижены или побриты по обязательным требованиям для всех новых заключенных. Когда последний человек входит в комнату, это словно призрак появился прямо передо мной. Это Хулио, мой старый сокамерник. На нем оранжевый комбинезон, вместо обычного голубого, значит, он находится под жестким ограничением, за то, что устроил неприятности в колонии.

Я ничего не слышал о Хулио и не разговаривал с ним с тех пор, как я покинул это место.

Он был полной задницей, как только мы стали сокамерниками, но после того, как понял, что я его не боюсь и увидел мою разборку лицом к лицу с членом банды Дино Альваресом, который загнал меня в угол в прогулочном дворе, мы стали ладить просто замечательно. Татуировки Хулио на шее выглядывают из под его костюма, когда он садится напротив меня.

— Давненько не виделись, амиго.

— Как поживаешь? — спрашиваю я.

— Расслабляюсь в колонии. Я выхожу через две недели, если не раньше, говорит он с усмешкой.

— Ура. Просто продержись подальше от неприятностей.

Что не просто для такого парня, как Хулио. Он был тем, кто свел меня со своим двоюродным братом Рио. Я жил с Рио, пока…

— Рио повязали.

Хулио качает головой.

— Я слышал. Чертов стыд. Мой кузен не сможет выйти на свободу в ближайшее время, потому что он там по второму кругу. Мне тоже досталось, потому что я должен был жить с ним. Моя мама уехала обратно в Мексику с ее парнем.

— Меня тоже повязали, — говорю я ему, — Вот почему я в этой программе. Нужно было выбрать это или снова сесть за решетку.

Я смотрю, как Хулио, откинувшись на спинку стула, слушает новости.

— Что ты собираешься делать после того, как это закончится?

Я пожимаю плечами:

— Не знаю.

Деймон подходит к нам.

— Звучит, как воссоединение, ребята.

— Хулио был моим сокамерником, — объясняю я, — Хулио, это Дэймон. Он был моим консультантом.

Хулио кивает Деймону и сразу же затыкается. Он ни за что не станет общаться или быть дружелюбным с любым, кто работает в колонии. Хулио — член банды, у него связи внутри и за пределами этого места и он не доверяет никому вне своего круга. Я удивлен, что он по-прежнему мне доверяет, но опять же, мы почти год были сокамерниками, спали, ели и разбирались со всем дерьмом вместе.

Деймон отходит к столу Мэтта. Мэтт разговаривает с ребенком, который выглядит, как типичный новичок здесь. Он чертовски напуган, но пытается выглядеть жестким.

Охранник стоит прямо у металлической двери с электрошокером на одной стороне его пояса и пистолетом на другой. Я замечаю, что один из охранников уставился на Хулио. Это не типичная колония. В этом месте очень много преступников, которые просто оказались еще не совершеннолетние. Йетс стоит в противоположной стороне комнаты и сложив руки на груди, прищурившись смотрит на нас. Они наблюдают за нами, как ястребы, точно так же, как тогда, когда я был заключенным. Хулио наклоняется и шепчет.

— Йетс думает, что эта дыра словно «Клуб Мед»[5], но это отстой. Я не могу дождаться пока выйду отсюда, мужик. Черт, возможно, я приеду навестить тебя в Раю. Я всегда хотел посмотреть на чик в глуши, в которой ты живешь. Я слышал в Раю легко склеить чик.

— Некоторых — да, — говорю я, думая о моей бывшей, Кендре. — Некоторых — нет.

Добавляю я, думая о Мэгги. Мои мысли возвращаются к Мэгги. Наверно она сходит с ума, встречаясь с этими грубыми девушками, которые едят таких, как Мэгги на завтрак.

Йетс проходит мимо нашего стола и награждает нас злым взглядом. Чего ожидал этот парень, что я передам Хулио наркотики или лопату, чтобы он мог выкопать себе выход на свободу отсюда? Я прочистил горло и наклонился к Хулио:

— Так, я должен рассказать тебе о том, к чему приводит неосторожное вождение, как все это испоганило мою жизнь и причинило боль другим. Это часть программы.

Хулио фыркает и закатывает глаза.

— Все хорошо, давай, удиви меня этим.

— Неосторожная езда изменила мою жизнь и причинила боль другим, — говорю я так, словно читаю реплику с карточки. Хулио ухмыляется. Я превращаю этот визит к Хулио в шутку. Но правда заключается в том, что это не шутка. Это реальность.

Неожиданно я становлюсь серьезным. Я делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю.

— Я думаю, я… эм… я никогда действительно не говорил, что произошло в ночь моего ареста.

— Ты никогда не рассказывал много об этом.

— Да, потому что я этого не делал, — я пожимаю плечами и смотрю на своего бывшего сокамерника, — Я признал вину, хотя не был виноват.

Хулио посмеивается.

— Это дерьмовая шутка?

Он говорит тихо, так чтобы никто не услышал его ругань.

Йетс не позволяет даже легкую ругань, только не в его тюрьме.

К счастью, тут нет начальника Мюллера или Хулио скорей всего получил бы какое-нибудь наказание за сквернословие. Начальник Мюллер следует своим правилам и ожидает того же от всех остальных. Если ты не следуешь им, то тебе лучше быть готовым к тому, что тебе добавят кучу дел, еще более ранний подъем или даже одиночное заключение.

Я качаю головой.

— Нет.

— Зачем ты признал вину? Чтобы защитить кого-то?

— Да, — прошептал я, — Что-то вроде этого.

— Вау. Не могу сказать, что смог бы сделать такое, — он косо смотрит на меня, — Если бы это не касалось семьи. Я умру ради моей семьи.

Я медленно киваю.

— Я тоже.

Хулио кивает, полностью понимая меня. Потому что ни смотря на то, что мы с ним из разных мест, мы сделаны из одного и того же теста.

Он понял только по моему кивку, что я принес себя в жертву и сел в тюрьму, за одного из членов моей семьи.

— Ты сожалеешь об этом? — спрашивает он.

Я молчу и думаю о том, какой была бы моя жизнь, если бы меня не арестовали.

— Да. Черт, дело в том, что не могу сказать, что не сделал бы это снова.

— Преданность и честь, и все это дерьмо крутится в твоей голове, не так ли?

— Да.

Я сморщился, потому что облик Мэгги не отходит далеко от моих мыслей. Я не хочу думать о ней сейчас.

— И девушки крутятся у тебя в голове тоже.

Хулио возбужденно приподнимает брови.

— У моего мальчика Калеба, есть девушка? Хорошо поживаешь, мужик. Кто она?

Последнее, что я слышал, ты и твоя развратная бывшая расстались, потому что она была с твоим другом.

— Еще одна минута, парни, — кричит Йетс, — Сворачивайтесь.

— У меня нет девушки, — говорю я ухмыляясь этой мысли, — Тем более если учесть, что одна чика, которую я могу хотеть, ненавидит меня. Я никогда не говорю правильные вещи рядом с ней. Черт, я стараюсь оттолкнуть ее, чтобы не иметь дело с драмой. И большую часть времени она бесит меня.

— Для меня это звучит, как брак заключенный на небесах, — Хулио наклоняется через стол, — Прими совет от парня, который не видел девушку в течении года — единственная девушка, с которой я разговаривал последний раз, работала в кафетерии и она была такая страшная, что я даже полностью не уверен, что это вообще была женщина. Ты живешь, только один раз, так что бери и пользуйся тем, что у тебя есть.

— Ты тоже.

— Я говорю тебе громко и ясно. Никаких сожалений больше, да? Живи каждый день так, словно он последний. Компренде?

Йетс призывает встать заключенных около двери в линию. Я выдавливаю улыбку. Хулио прав. Я проживаю каждый день с сожалением, когда должно быть наоборот.

— Да, я понимаю.

— Увидимся снаружи, Калеб.

Он поднимает вверх два пальца.

— Мир.

С этими словами он покидает комнату.

Я готов жить без сожалений. Мне нужно только придумать стратегию, чтобы это случилось.