Возвращаясь в рай

Глава 38 Мэгги

Спустя пять мучительных часов мы вернулись домой. Они выпустили Лию под залог в пять тысяч долларов, так что мы были все вместе. Сегодня я так беспокоилась о Лие, но казалось, что у нее все в порядке. Она говорит, что на самом деле возможность говорить наконец-то правду дает чувство свободы, что странно, потому что за это она может сесть в тюрьму. Деймон сказал, что собирается поговорить с прокурором и попытается уговорить его не обвинять Лию. Мама Калеба решила вернуться домой, так что все довольны, но определенно на грани.

Калеб, Ленни и Хулио переезжают в дом миссис Рейнольдс в конце недели. Парни собираются работать у дяди Калеба, у которого строительная компания. Он говорит, что собирается получить свою GED[10] и вернуть жизнь в прежнее русло.

Ночью, перед моим отъездом в Испанию, мы с Калебом идем в парк и стоим под большим дубом. Наше время вместе истекает минута за минутой, и я нервничаю.

— Я бы хотела, чтобы ты мог поехать со мной.

Он издает короткий смешок.

— Я тоже.

— Прежде чем ты уедешь, я должен рассказать то, что у меня на душе, — он отходит назад, проводит рукой по волосам и начинает ходить туда-сюда. — Послушай, я и в правду чертовски напуган твоим отъездом. Извини за ругательство, но это так. Хотя я знаю, что смогу продолжать жить без тебя, но, черт, я не хочу этого. Я привык, что ты есть в моей жизни, и без тебя она не будет такой же.

Мое сердце забилось чаще, я взяла его за руку.

— Что ты говоришь?

— Я говорю, что люблю тебя, Мэгги. — он наблюдает за мной кристально-чистыми ясными глазами. — Я сдерживался и не говорил, потому что не хотел, чтобы ты думала, что это какая-то уловка, чтобы заставить тебя не встречаться с парнями в Испании.

— Я не хочу встречаться с другими парнями.

— Все так говорят, пока какой-то смазливый испанский парень не подкатит к тебе и не нашепчет какое-нибудь романтичное испанское дерьмо тебе в ушко и попросит тебя.

Я смеюсь.

— Я не понимаю, что происходит.

— Что, если это случится? Что, если ты встретишь какого-то парня и решишь навсегда остаться в Испании?

— Могу сказать то же самое, Калеб. Не о том, что я останусь в Испании, но что если ты встретишь какую-то девушку, пока меня здесь не будет?

— Такого не будет, — говорит он, повторяя мои слова.

Я знаю, он не хочет заставлять меня быть связанной обязательствами с ним. По правде говоря, я хочу, чтобы он был свободен следующий год. Если мы сможем пройти через это, я знаю, что мы будем достаточно сильны, чтобы сохранить это навечно, если захотим.

— Я предлагаю вот что, — произношу я. — Мы пообещаем не искать кого-то еще, но если это случится, то мы будем честными друг с другом на счет этого.

— Договорились. Теперь давай перестанем говорить об этом, пока я не решил уговорить тебя остаться в Рае.

— Что ты хочешь делать? — спрашиваю я. — Целоваться?

— О, да. Я хочу целоваться.

Он тянет меня к себе, и я чувствую его теплое тело рядом с собой. Калеб заставляет меня чувствовать себя счастливой и защищенной, и любимой, и все это одновременно. Он целует меня, его полные мягкие губы заставляют мое тело содрогаться от волнения. Я не могу представить себе ничего приятнее этого.

— Это прекрасно, — говорю ему.

Он нежно проводит губами вдоль моих губ.

— Это чертовски близко.

Девять месяцев спустя.

— Добро пожаловать в международный аэропорт Чикаго О’Хара. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки самолета.

Мое сердце так сильно бьется в груди, что я удивлена, что другие пассажиры не слышат его. Когда самолет останавливается, я собираю свой рюкзак и быстро хромаю к зоне выдачи багажа, не обращая внимания на боль в негнущейся ноге.

Калеба нет здесь. Правда, моя мама тут. Она бросается ко мне и крепко меня обнимает.

Луи приехал с ней, так что я надеюсь, что это хороший знак. Она не носит его кольцо, но в последнее время, когда я разговаривала с ней, она спрашивала меня, что я думаю насчет зимних свадеб. Мой отец гостил у меня в Испании на новый год, и мы прояснили множество спорных вопросов. Я думаю, наши отношения улучшились, и хотя он никогда не будет заботливым отцом, я довольна, что мы начали работать над этим.

— Хорошо долетела? — спрашивает Луи. — Бьюсь об заклад, ты изголодалась по кое-каким отличным американским блюдам.

— Я совершенно точно хотела бы съесть на ужин один из пирогов Ирины. — говорю ему и улыбаюсь в ответ. Все любят пироги Ирины, и я была ее вкусовым тестером с тех пор, как моя мама начала там работать.

Когда мы получили мой багаж и въехали в Рай, моя мама выспрашивает как моя нога. Я отвечаю ей, но все о чем я могу думать — где Калеб?

В последнем письме от него говорится, что он встретится со мной сразу же, когда я приеду домой. Хотя, это было почти три недели назад. Многое могло измениться за три недели.

Я говорю себе, что есть и другие вещи для размышлений. Тьфу, терпеть не могу быть в неизвестности.

— Ты слышала о Калебе? — спрашиваю я, стараясь не показать, как мне не терпится услышать ответ.

— Он приходил сегодня днем и оставил записку в твоей комнате, — говорит мама.

Записку. Записка — это плохо. Записка — это не может быть хорошо.

— Он что-нибудь сказал, когда оставил записку?

Мама качает головой.

— Нет. Он только спросил, может ли он оставить записку, и я сказала «хорошо». Он пробыл в доме меньше двух минут.

Хочу, чтобы дорога не занимала больше часа. За время полета я успела представить сотни различных сценариев нашего воссоединения. Ни один из них не включал в себя записку.

У дома, я выбираюсь из машины и направляюсь внутрь после того, как Луи настаивает отнести мой багаж наверх.

Наверху моя спальня такая же, как я ее оставила. Кровать заправлена и на большом стеганом одеяле лежит конверт. На нем рукой Калеба написано одно слово «Мэгги».

Беру дрожащими пальцами конверт и вскрываю. Медленно разворачиваю записку.

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох, затем открываю их и читаю:

«Ты помнишь старый дуб? Иди туда и жди меня». Что? Старый дуб в парке Рая?

Говорю маме, что вернусь позже. Она не спорит, вероятно потому, что я практически вышла за дверь до того, как закончила предложение.

Сейчас уже сумерки, но парк недалеко. Я направляюсь к дубу. Там никого, за исключением маленькой белки, пробежавшей по траве.

Жду десять минут, рассматривая дерево и гадая, почему он захотел, чтобы я ждала здесь, и как долго мне ждать. Как только я начинаю ощущать неуверенность, я вижу силуэт, бегущий ко мне.

Я узнаю Калеба где угодно. Моя душа поет.

— Мэгги!

Он встает передо мной, лицом к лицу, совсем запыхавшись. Он одет в рваные джинсы и белую футболку с пятнами краски. Кажется, он не брился неделю, и волосы его растрепаны.

— Извини, что я опоздал, — он тянется пальцами к моим волосам, которые отросли, так как за год я их не стригла.

— Ты великолепно выглядишь, Мэгги. По-другому.

— Спасибо, — произношу я. — Ты тоже.

Я тянусь и обнимаю его за шею, не волнуясь о том, что я слишком самоуверенная. Не хочу сдерживаться.

— Я скучала по тебе, — говорю ему.

Его руки обхватывают меня вокруг талии и притягивают ближе.

— У меня так много вопросов к тебе. Но сначала…

Я думала, мы собираемся поцеловаться, но вместо этого он что-то вытаскивает из кармана и разворачивает. Это бандана.

— Это для чего? — спрашиваю я.

— Повернись.

Приподнимаю бровь.

— Доверься мне, Мэгги.

Я делаю, как он говорит.

— Я собиралась тебя поцеловать, — говорю ему.

Он аккуратно прижимает бандану к моим глазам и завязывает сзади.

— Поцелуешь. Обещаю. Просто… будь терпеливой.

Я не настаиваю.

Пока я была в Испании, мои чувства к Калебу стали гораздо сильнее. У меня были друзья парни, которые жили по соседству, и я могла бы гулять с ними, но ни один из них не вызывал у меня дрожь от волнения. Я взбудоражена только от мысли, что нахожусь в руках Калеба снова.

— Я ничего не вижу, — сообщаю я, когда он ведет меня через парк и в машину.

— Да в этом, в общем-то и суть, милая.

Я чувствую, как мы едем по улицам, пока не останавливаемся. Он открывает дверцу и выводит меня из машины. Он тихо смеется, когда кладет руки мне талию и подталкивает меня куда-то вперед.

— Где мы? — спрашиваю я, гадая, как долго еще продлится эта неизестность.

— Ты очень скоро узнаешь. Хорошо, стоп.

— Можно я сниму повязку?

— Нет. Еще нет.

Одним быстрым движением Калеб приподнимает меня и берет на руки. Для поддержки я обнимаю его за шею.

— Последний раз, когда ты меня так держал, ты окунул меня в воду.

Он шагает вперед.

— Верь мне, Мэгги.

— Верю. Но я буду честной и скажу, что ты пахнешь как потный парень из спортзала.

— Я работал. Обещаю, приму душ после того, как кое-что тебе покажу.

Он идет еще немного, затем внезапно останавливается.

— Хорошо, снимай повязку.

Когда я убираю повязку, я сразу понимаю, где мы находимся. В беседке миссис Рейнольдс. Весь пол покрыт подушками, а по периметру маленькие мигающие огоньки.

Поверх подушек тысячи белых и красных лепестков роз.

— Это прекрасно, — говорю я, затаив дыхание, затем снимаю сандали и прохожу на подушки.

— Где Ленни и Хулио? — спрашиваю я. Я знаю, что Лу снял дом с продажи и практически он считаться раем для Калеба и его друзей. Пока они заняты и не попадают в переделки, у них есть крыша над головой.

— Я сказал им спать сегодня ночью на улице. Сегодня вечером я хотел быть наедине с тобой.

Я глотаю, трудно.

— Наедине?

Пикантные мысли, о которых не должна думать девушка, заполняют мои мысли. Я улыбаюсь.

— Действительно?

— Да. Это было так чертовски долго, я боялся, что ты собираешься вернуться в Рай и сказать мне, что ты не хочешь видеть меня снова.

— Я боялась, что то же самое ты скажешь мне. — признаюсь я.

Мы одновременно смеемся, и по какой-то причине это заставляет меня чувствовать себя лучше, так как мы оба осторожны и возбуждены.

— Ты видел малышку Кендры и Брайна? — спрашиваю я.

Он рассказывает мне, что иногда гуляет с Брайаном и его школьными друзьями.

— Да. Милый ребенок, хотя у меня такое чувство, Кендра будет воспитывать ее как маленькую примадонну.

— Как их отношения? — спрашиваю я.

— По-разному, но они ведь стараются. Последний раз, когда я видел Кендру, она почти не говорила со мной. Я подозреваю, она понимает, что я не смотрю на нее так, как будто она богиня, а она хочет, чтобы все думали так.

— Хорошо.

— Мэгги, я хочу сказать тебе кое-что, — говорит он серьезным тоном, пока мы садимся на плюшевые подушки. Я отрицательно качаю головой.

— Нет. Позвольте мне сказать первой. — Это не будет легко. Я глубоко вздыхаю, собрав все мужество, чтобы поставить на кон все. Есть вещи, которые я сдерживала, потому что мне было страшно, но я узнала кое-что в Испании в этом году. Один из моих профессоров сказал, что если вы входите в холодную воду на цыпочках, вы упускаете порыв окунуться с головой.

Я собираюсь нырнуть, не беспокоясь о последствиях. Я смотрю на Калеба, на мерцающие огни, и на красивые лепестки, окружающие нас.

— Я сдерживалась, потому что я боялась. Ты можешь раздавить мое сердце так, как мой отец сделал с моей мамой. Ты имеешь власть надо мной.

Слеза сбегает с моих глаз.

— Я по-прежнему люблю тебя, Калеб. Я влюбилась в тебя прямо здесь, в этом дворе, и я никогда не прекращала любить тебя. Ты уверен, что в этом году ничего не изменилось.

Калеб смотрит вокруг, как будто он хочет о чем-то сказать, но не знает, как выразить это словами.

— С тех пор как мы были заперты на чердаке миссис Рейнольдс, я знал, что упускал девушку, которая действительно заботится обо мне и не была ушедшей в себя. Я был слеп так долго.

— Что произошло, после того как я уехала в колледж осенью?

— Я приду навестить тебя, как только смогу. Я не далеко. — Он трогает меня за нос. — Я хочу поцеловать тебя, но мне нужно принять душ в первую очередь.

Прыгая от подушки, Калеб начинает идти в сторону дома.

— Просто … жди здесь и не двигайся, пока я не вернусь. У меня есть для тебя сюрприз, — говорит он с нервинкой в его голосе.

Я смущена, но я обещаю не двигаться, пока он не вернется. Я опираюсь спиной на подушки. Это подходит, вернуться в Рай с Калебом снова. Я знаю, что он работает строителем и пытается поднакопить для поступления в колледж. Он может сделать это. Я в этом уверена.

Он возвращается через десять минут, уже вымытый. Его рубашка обрисовывает его мышцы рук, которые больше, чем были в последний раз, когда я видела его. Я уверена, это от того, что он весь день работает строителем.

Он смотрит на меня с напряженным выражением. В прошлый раз, когда я поймала такой его взгляд на мне, я хотела ущипнуть себя. Я думаю, что Калеб Беккер будет смотреть на меня так в случаях, если я буду спать или если у него была повестка дня.

Я не знаю, когда сработал переключатель. Я думаю, что это было после того, как Кендра осталась ночевать в его доме, и они разговаривали. Потом он сказал мне, чтобы я доверяла ему, и попросил меня стать его девушкой.

Это был тот самый момент.

Уголки его губ улыбнулись. — О чем ты думаешь?

— О тебе.

— Я надеюсь, что это хорошо.

Я улыбаюсь. — Это. — Я похлопываю подушки. Мы до сих пор не поцеловались, и я не заинтересована тем, чтобы быть терпеливой сейчас. В самом деле, в этот момент я бы без проблем поцеловала потного, грубого, вонючего Калеба. — Сядь со мной.

Вместо того, чтобы сидеть со мной, он протягивает руку.

— У меня есть сюрприз для тебя.

Он помогает мне и протягивает мне то, что выглядит как переключатель дистанционного управления.

— Ты хочешь, чтобы я шла с завязанными глазами снова? — спрашиваю я.

— Нет.

Он ведет меня за гараж. Я едва могу увидеть очертания какого-то большого здания. Я не могу понять, что это такое. Стоя позади меня, его руки держат меня крепко, Калеб шепчет, — нажми на кнопку.

Когда я это делаю, вся структура загорается мерцающими огнями … по контуру…

— Замок?

Замок. Большая версия такого замка, как на детской площадке.

— Я заканчивал его на последних минутах, когда твой самолет уже приземлился и потерял счет времени. — говорит Калеб.

Я не могу поверить, что не замечала его прежде. Я не знаю, что сказать…

— Это — замок. Я не могу поверить, что ты сделал для меня замок.

Он берет мою руку и ведет меня внутрь. Там еще больше лепестков, усыпанных по всему деревянному полу, окружая кучу подушек и одеяло в середине.

— Это походит на небеса, — бормочу я, поскольку я изучаю открытое небо над нами. Это точно так же, как было в парке, но лучше. На этот раз мы не убегаем от чего-то или кого-то.

Калеб садится на подушки.

— Небеса, да?

— Определенно.

Я в шоке, опускаюсь рядом с ним.

— Это удивительно, Калеб. Ты строил его сам?

— Ленни и Хулио помогли, но я проектировал его.

Я смотрю на мальчика, превратившегося в мужчину, ставшего любовью всей моей жизни.

Я вытаскиваю маленькую коробочку из моего кошелька и передаю ему.

— Это подарок, который я привезла для тебя.

Когда он снимает крышку и заглядывает внутрь, я добавляю:

— Я взяла ювелирное изделие.

Он вытаскивает кожаную веревочку с кулоном.

— Это меч. — говорю я ему.

Он смеется.

— Я могу сказать, что это такое. Это по-настоящему круто. Мне нравится.

Он вешает его на шею. Мне нравится, что он носит то, что я сделала для него.

— Это символизирует силу. — говорю я. — Это напоминает мне тебя.

В неожиданном движении Калеб опускается на колени передо мной. Мое сердце просто выпрыгивает из груди. Он откашливается. Делает глубокий вдох и распрямляет плечи.

— Ладно, вот в чем дело. Это был ад, без тебя, в прошлом году. Каждый день было что-то, что я делал, и это напоминало мне о тебе.

Я взяла его лицо в руки. Когда мои губы далеко от его, я шепотом спрашиваю, — Ты думаешь, мы сделаем это, Калеб? Ты думаешь, что мы выдержим?

— Мы были в аду и вернулись обратно. Мы сделаем это. Я люблю тебя, Мэгги Армстронг, и всегда буду.

— Ты обещаешь?

Мы откинулись вместе назад на подушки, и он начал целовать мне шею маленькими, медленными поцелуями.

— Доверяй мне — шепчет он напротив моих губ. — Мэгги, ты — мой рай.