Возвращаясь в рай

Глава 3 Калеб

Я думаю, что Мэгги все еще сидит с открытым от удивления ртом, когда я поднимаюсь со своего сидения и Мэтт меняется местами со мной. Мне не нравится, что другой парень сидит рядом с ней. Я знаю, что это глупо, испытывать собственнические чувства, когда не имеешь на это права. Дэймон оглядывается.

— Калеб, оставайся на своем месте.

— Меня укачало, — говорю я. — Так что либо пересесть, либо блевать на Мэгги и Мэтта.

Я смотрю на Мэгги, которая не выглядит слишком счастливой. Она бежит стремглав дальше от меня, когда наши колени спорикосаются, но когда я смотрю на нее, она не отводит взгляд.

— Меня правда укачало, — говорю я тупо, — И Ленни пахнет дерьмом … в буквальном смысле. Я не могу это выдержать.

— Я все слышал, — говорит Ленни.

— Вот и отлично, — отвечаю я назад.

Мэгги отбрасывает ее светло-коричневые волосы назад с уверенностью, у меня остались только проблески от того времени, когда мы были вместе. Она бросает на меня косой взгляд.

— Почему ты пытаешься начать драку с Ленни?

— Я не пытаюсь. Он первый начал.

Я говорю, как маленький ребенок, но на данный момент меня это не волнует. Мэгги думает, что я совершенный? Она должна знать, что я далек от этого.

— Ты противопоставляешь себя.

— Что плохого в том, чтобы противопоставлять себя? — спрашиваю я.

Мэгги царственно качает головой.

— Я уверена, ты сможете понять это сам.

— Сзади все в порядке? — трубит Деймон.

— Мой палец болит, — выпаливает Ленни. — Мне нужен, пакет со льдом.

Я закатил глаза, в то время как Деймон спрашивает Ленни, что произошло. После небольшой паузы и предупреждающего взгляда от меня, Ленни говорит, что все в порядке. Мэгги вынимает путеводитель по Испании и надевает очки в проволочной оправе. Они должно быть новые, потому что раньше я не видел ее в очках. Она отворачивается от меня, концентрируя свое внимание на книге, и грызет посередине свой карандаш. Я смотрю, как она рисует круги на некоторых страницах и собачек на других.

— Планируешь поехать в Испанию? Снова? — спрашиваю я. До того, как я покинул Рай, она что-то говорила об изменении планов и о том, что она не проведет весенний семестр за рубежом. Она закрывает книгу, засовывает ее и огрызок карандаша в рюкзак.

— Да.

И все. Никаких деталей и объяснений. Не то, чтобы она должна… Определенно она не хочет разговаривать со мной или смотреть на меня по этому вопросу.

Через два часа, Деймон паркует фургон на остановке для отдыха.

— Все на выход. Идите в туалет и разомните ноги. Мы быстро поужинаем здесь.

Пока мы ждем остальных из туалета, я подхожу к Мэгги, стоящей возле торгового автомата.

— Что случилось? — спрашиваю я, пытаясь вести себя нормально. Она смотрит на меня со смесью отвращения и удивления.

— В чем дело? Ты что, шутишь, Калеб? Ты исчез на восемь месяцев. О тебе ничего не было слышно семь месяцев.

Дерьмо. У меня такое чувство, что что бы я ни сказал, это будет не достаточно хорошо, но все же я попытаюсь.

— Мне жаль.

— Мне тоже жаль, — Мэгги поворачивается и уходит, ее хромота служит суровым напоминанием о той роковой ночи два года назад. Для покалеченной девушки, она хромает очень быстро. Я бегу, чтобы догнать ее, потому что я глупый и меня нельзя оставлять надолго в одиночестве.

— Хочешь сказать, что не думала обо мне, пока меня не было? — спрашиваю я ее. Она пожимает плечами.

— Я думала о тебе. Но потом я вспоминала о том, как ты оставил меня.

— Дело не в тебе, Мэгги. Ты же знаешь.

— Я не хочу вспоминать это, — говорит она, приближаясь к фургону, — Я двигаюсь дальше.

Я делаю шаг перед ней, останавливая ее, прежде чем она будет слишком близко к остальной части группы. Они не должны знать о наших делах.

— Ты не можешь игнорировать меня вечно.

Она качает головой и отталкивает меня.

— Нет, я не могу игнорировать тебя. Я не могла бы, даже если бы захотела. Но не пытайся заставить меня говорить о… нас.

Она шепчет «нас», как будто это большая тайна, и она не хочет, чтобы кто-нибудь узнал, что у нас были отношения, которые вышли за рамки простой дружбы. Вернувшись в фургон после обеда, она кладет руки на колени и смотрит прямо перед собой. Деймон везет нас в палаточный лагерь. Через некоторое время, я замечаю, что ее глаза начинают закрываться.

— Ты можете наклониться ко мне, если хочешь спать, — предлагаю я, — Я обещаю, что не буду тебя трогать и все в таком роде.

— Нет, спасибо. Я захватила дорожную подушку, — она роется в своем рюкзаке и достает надувную флуоресцентную зеленую самолетную подушку. Она надувает ее, кладет под шею, совсем как Мэгги, которую я знал.

Эмоциональная, сознательная Мэгги.

Она почти сразу засыпает, а через час, все, кроме меня и Деймона, спят. Девушка в наушниках храпит так громко, что я думаю Мэгги и девчонке с татуировками придется пользоваться затычками для ушей на протяжении всей поездки.

— Вздремни, Калеб. Ехать еще долго, — говорит Деймон.

— Я перестал дремать когда мне было два года, — говорю я ему, воруя еще один взгляд на спящую Мэгги. Я разочарованно вздыхаю и смотрю на свое колено. Я подпрыгиваю вверх и вниз в такт работе двигателя фургона. Я переживаю, и даже не знаю, почему. Я хотел бы встать и потратить эту нервирующую энергию, или бежать, пока мое тело не будет умолять меня остановиться. Вместо этого, я сижу здесь, размышляя. Когда я был в колонии, у меня было слишком много времени на размышления. Размышлять слишком усердно и слишком долго опасно для тех, у кого внутри есть демоны, пытающиеся вырваться наружу.…

В то время как Мэгги спит, я ей завидую. Я рад, что она двинулась дальше, но я не уверен, что я тоже движусь вперед. Я оставил Рай, но я такой же парень в таком же затруднительном положении, каким я был в то время. Когда мы, наконец, прибываем в палаточный лагерь, Дэймон выскакивает из фургона чтобы зарегистрировать нас. Он возвращается через пять минут, нахмурившись.

— Плохие новости, — говорит он.

— Туристы решили, что не хотят слушать кучу душещипательных историй? — спрашиваю я.

— Нет, у них только один свободный домик. Это означает, что…

— Парни и девушки спят в одном домике? — спрашивает татуированная девушка.

Дэймон вздыхает. Он, очевидно, не доволен этим отклонением от своего плана.

— Да. Я буду спать в соседнем домике, с консультантами. Я буду проверять вас, ребята каждые несколько часов. Все согласны?

— Умм, нет! — объявляет другая девушка, — Я не переодеваюсь перед парнями.

— Там ванная комната для девочек всего в нескольких футах от домика, — сообщает ей Дэймон, — Вы можете переодеться там, Триш.

— Если это единственный вариант, то мне придется так и сделать, — говорит Триш, — Но для отчета, я этому не рада.

Все остальные смирились с неожиданными условиями для сна. Мэгги выглядит немного взволнованной, что Деймон припарковался рядом с супер небольшим домиком. Мы все выходим. Внутри полупустой комнаты три кровати со свернутыми одеялами и подушками в ногах матрацев и ничего больше… Я работал на стройке у дяди целое лето и я уверен, что это место собирали с помощью слюней и клея… и нескольких гвоздей, которые повелись несколько лет назад и которые никто не потрудился прибить.

— Я выбираю нижнюю койку, — говорит Мэтт, шлепаясь вниз на тонкий матрац и проваливаясь в нем до самого пола.

— Черт, Деймон, это кошмар «по максимуму»…

— Я тоже хочу нижнюю, — говорит Триш.

— Я тоже, — говорю я, а затем смотрю, как Мэгги хромает в домик.

— Но если подумать, я возьму верхнюю койку. Мэгги нужна нижняя койка из-за нее, э-э …

— Ноги? — Мэгги заканчивается за меня, — Ты можешь сказать это, Калеб. Это не секрет.

Каждый может видеть, что я хожу и хромаю.

— Да, и раз мы говорим об очевидных недостатках, — говорит Мэтт: — Я мог бы также сообщить, что я знаю, что у меня культя вместо руки. Это очевидный белый слон в комнате, так что я просто хочу, чтобы вы все знали, что нормально говорить об этом или задавать мне вопросы об этом.

— Фуу, — кричит Триш, — Ты называешь это культей?

— Ты предпочла бы, чтобы я называл это мой частичный придаток? — спрашивает Мэтт, потянув за рукав, и показывает, что осталось от его левой руки. Она кидает на него быстрый взгляд.

— Нет.

Деймон хлопает в ладоши, добиваясь нашего внимания.

— Ладно, все. Теперь, когда все улажено, располагайтесь, а потом я жду вас на улице через десять минут.

— На улице? — спрашивает Триш, — Зачем?

Эта девушка определенно будет соревноваться с Ленни за звание самого раздражающего человека в нашей группе. Она не улыбается и не говорит ничего положительного с момента начала поездки.

У меня такое чувство, что она хочет, чтобы все проводили время так же отвратительно, как и она. Если подумать, я бы лучше вернулся в Чикаго, чем находился здесь с ней.

— Просто выйдите на улицу через десять минут, — говорит Деймон, толкает дверь и выходит.

Девушка с татуировками, которую зовут Эрин, прыгает на верхнюю полку над кроватью Мэгги. Я занимаю другую над Мэттом, зная, что в действительности не имеет значения, какую я выбираю кровать, потому что я, скорей всего, не засну, пока не буду истощен настолько, что мое тело просто сдастся. После того как вещи разложены, мы выстраиваемся снаружи. Начинает темнеть, и комары, безусловно, выходят на охоту…

Мы по очереди распыляем на себя репеллент, в то время как Деймон объясняет, как все будет происходить.

— Это неформальное мероприятие, поэтому никакого давления. Сделайте глубокий вдох, я знаю, что все мы здесь, чтобы поддерживать друг друга. Так как уже поздно, не все из вас сегодня будут рассказывать, но это нормально. Вы все получите шанс, чтобы поделиться.

Деймон ведет нас в лес. Около двадцати детей сидят рядом с костром на бревне, ожидая нас. Они все смотрят, когда мы подходим. Шум деревьев заставляет меня вспомнить, когда я и папа ходили с Брайаном и его папой в поход в Висконсине. Последний раз, когда я говорил с Брайаном, он встречался с моей бывшей подругой Кендрой и работал в магазине техники своего отца.

— Садитесь, — говорит Деймон нашей группе, — Найдите себе пустое место.

Я сажусь рядом с парнем с кучей прыщей, у которого должно быть проблемы с гормонами. Он слабо улыбается мне. Женщина встает и говорит, что это дети из средних школ Чикаго и они обязаны приезжать в летнюю школу, чтобы перейти в следующий класс. После того как женщина замолкла, встает Деймон.

— Я привез сюда этих подростков, чтобы они рассказали свои истории о том, как опасное вождение повлияло на их жизнь. Я знаю, некоторые из вас думают, что вы непобедимы, но подумайте еще раз. Послушайте их, услышьте их истории. Будьте умнее.

Он садится.

Молчание. Что он ожидает от нас, чтобы мы подскочим и начнем рассказывать наши в сопливые истории? Он на самом деле думает, что эти детишки, сидящие у костра, попадут в дерьмо? Это шутка. Кто-то кашляет. Кто-то чихает.

— Привет, ребята. Я Мэтт, — голос Мэтта прорезает тишину. Он прочищает горло. Несколько детей, смотрят вверх, но большинство из них ковыряют грязь под ногтями или смотрят на огонь. Некоторые шепчутся друг с другом, полностью незаинтересованным в том, что Мэтт собирается сказать, — Я думаю, я буду первым. Несколько месяцев назад я возвращался домой с футбольного матча в старшей школе. Мы только что побили команду наших соперников на своей территории, и я топил. Все время, пока мы ехали в автобусе в школу, мы веселились… Я чувствовал себя хорошо. Чертовски хорошо, — он смотрит вверх, — Непобедимым даже.

Некоторые дети все еще говорят между собой, не обращая внимания на то, что бедный Мэтт открывает им свое сердце. Мэтт, кажется, не замечает, что они не обращают внимания, а может, ему все равно.

— После того как мы вернулись в школу и свалили на наших автомобилях, я стоял на красном сигнале светофора. Мой друг был рядом со мной. Я завел двигатель. Он завел свой, — он делает паузу, — Когда загорелся зеленый свет, я надавил на педаль, что так что голову откинуло назад. Это был пик, особенно потому что я знал, мой друг глотает пыль сзади… Вот тогда я и потерял контроль над своим автомобилем. Я не помню много, до того момента, как я врезался в дерево, но когда я проснулся, я узнал, что пришлось ампутировать мне руку. Измельченный металл сделал так, что ее нельзя было восстановить.

Как будто этого недостаточно, Мэтт снимает футболку. Теперь он удостоен пристального внимания. Несколько детей вздыхают, некоторые съеживаются, а некоторые просто смотрят. Его грудь в шрамах, а от руки осталось меньше десяти дюймов. Он снова садится.

— Я не чувствую себя непобедимым сейчас. Я потерял все шансы на футбольную стипендию и … и … и… — он сильно трет глаза, — И я никогда не смогу больше играть в футбол, — он смотрит, выражение его лица вызывающее, — Попробуйте застегнуть ваши штаны одной рукой. Только в течение одного дня, попробуйте сделать эту простую задачу только одной рукой. Я могу сказать вам прямо: это совсем не сахар, когда у вас есть только одна рука. Если вы хотите святую правду, это просто отстой. Я хотел бы повернуть время вспять, но я не могу. Я сделал глупость, потому что я думал, что я непобедимый, и я буду расплачиваться за это до конца своих дней.

Он вздыхает и опускает голову. Ну, это было дерьмово. Черт. Все это время я надеялся, что мы собираемся жарить зефир и делать пастилу. Костер еще оставляет надежду на это… Мой взгляд обращается к Мэгги. Наши глаза встречаются в этот напряженный момент, но потом она быстро отворачивается и фокусирует взгляд на земле. Она поднимается и говорит в напряженной тишине.

— Я Мэгги. Почти два года назад меня сбила машина… — когда она стоит, она фокусирует свой обличительный взгляд на мне. Она собирается рассказать, что я был осужден за то, что сбил ее? Не я это сделал, но она не знает, что я храню этот секрет. Или, что еще хуже, неужели она ждет, что я встану и скажу, что сбил ее, когда был пьян? Я в шоке от лжи.

Черт возьми, я не выдержу этого.

Не сейчас.

Прежде чем она скажет еще хоть слово, я встаю и направляюсь в домик.

— Калеб, ну-ка вернись, — кричит Деймон.

Я не обращаю на него внимания и продолжаю идти.