Возвращение Арабеллы (СИ)

Глава 20 Интриги, интриги, интриги. Ч. 2

Карета с гербом Мальборо быстро катилась по дороге. Кучер то и дело взмахивал хлыстом, подгоняя потных, уставших от безостановочного бега лошадей. Занавески были плотно опущены — никто не должен был видеть лицо спутника молодой герцогини — бледного юношу, неподвижно сидевшего рядом с ней. Запястья его были связаны, а во рту вместо кляпа торчали обрывки его же собственной рубахи. По лбу стекал холодный пот. Юноша изо всех сил пытался сосредоточиться на предстоящем разговоре с Её Величеством, но мысли рассеивались и принимали другое направление. Приставленное к правому виску пистолетное дуло и длинный острый кинжал в руках молодой леди заставляли всё чаще возвращаться к мыслям о собственной судьбе. Вряд ли высокие покровители заступятся за него — ведь тогда им придётся признать, что и подпись герцогини поддельная… Юноша прекрасно знал, что накануне Тауэр посетил, камердинер Харли и его доверенное лицо. Он ясно слышал, как граф Оксфордский рассказывал об этой истории Болингброку и оба радовались, что наконец-то покончат с бывшей пираткой. В английском королевстве был лишь один человек, умевший столь искусно подделывать подписи. Вот уже пять лет он томился в одиночной камере лондонской тюрьмы. Но ему там было не так уж плохо — арестанта то и дело навещали высокие гости, нуждавшиеся в его услугах. В благодарность за них аристократы осыпали щедрыми дарами тюремщиков, и те окружали знаменитого узника заботой и вниманием. Ещё бы — одно его слово, и комендант Тауэра мог запросто лишиться своего поста, ведь среди клиентов были и Харли, и Болингброк, и Годольфин, и даже маститые члены королевского суда. «Наверное, и меня не оставят без помощи», — подумал юноша, но в Тауэр идти не хотелось. Он был молод, и жизнь его только начиналась. «Вот угораздило связаться с этой Мальборо», — вновь подумал он, взглянув на сидевшую рядом с ним молодую особу. Она так и не успела переодеться, и была по-прежнему облачена в наряд простой женщины. В синих глазах спутницы таилась угроза, и юноша прекрасно понимал, что ему несдобровать. Нет, от этой пиратки ему никогда не сбежать. Разве что… Молодой человек попытался выглянуть в окно, но пистолетное дуло вновь вернуло его к действительности. Карету сильно трясло, видимо, они ехали через лес. Разбойников не было и следа — никто из лихих людей не желал иметь дело с этой Мальборо. Помня о происшествии в Вильдсском лесу, они прятались, едва завидев экипаж с её гербом. Но вот, кажется, приехали — карета вновь покатилась по брусчатой мостовой, а вокруг стоит шум и гам. Остановка… «Всё кончено, пропала моя душонка», — подумал семнадцатилетний племянник жены камердинера лорда Харли. Дверца кареты отворилась, и спутница легонько подтолкнула его к выходу заряженным пистолетом. Так и не успев придумать, как убедительней соврать о своём появлении в комнате герцогини, он вышел на улицу и направился по аккуратной дорожке, ведущей в Кенсингтонский дворец, не замечая устремлённых на него и босоногую фаворитку изумлённых взглядов.

Все обитатели Кенсингтона высыпали на улицу, чтобы поглазеть на любопытное зрелище. Ещё бы — не каждый раз увидишь, как одетая, словно простолюдинка, высокородная особа ведёт перед собой связанного пленника с кляпом во рту. Лишь

Харли, Болингброк и Саунтон, запершись в комнате Абигайль, гадали, что же предпринять для собственного спасения.

Не успела странная процессия взойти на каменные ступени парадной лестницы, как из дверей вышла сама королева. Разгневанная монархиня метала громы и молнии, а нахмуренное лицо покрылось красными пятнами.

— Забыла, где ты находишься? — гневно воскликнула она, — здесь тебе не Тортуга и не Порт-Роял! Посмотри на себя! Кто этот юноша?

Королева с трудом сдерживалась, чтобы не сорваться на крик.

— Простите меня, Ваше Величество, — церемонный поклон босоногой герцогини выглядел весьма комично, и присутствовавшие тихо прыснули, стараясь не рассмеяться в голос, — меня привели сюда обстоятельства чрезвычайной важности.

— В чём дело? — Анна слегка отстранилась от приблизившейся к ней молодой женщины в холщовой юбке и двумя пальцами, с выражением брезгливости на лице, взяла поданное письмо. Но, едва она пробежала его глазами, как презрительная мина в мгновение ока исчезла, сменившись недоумением.

— Что это? Это твоё послание Хэндсу? Ты предала меня? Недаром Харли предупреждал меня вчера, что ты собираешься вернуться к старым занятиям. Он собирался перехватить какой-то важный документ в Дувре.

— Я не писала этого письма, — спокойно и уверенно произнесла молодая женщина, — его подбросил мне этот юноша. По чьему приказу, и кто подделал мой почерк — узнаете от него самого. Я не стала его допрашивать и всецело полагаюсь на Вашу справедливость, Ваше Величество.

У дверей показался вездесущий Солсбери. Казалось, этот щёголь и интриган каким-то шестым чувством ощущал, когда требуется его помощь, и тут же оказывался рядом со своей протеже.

— Выслушайте его, Ваше Величество, и простите герцогине её наряд. Думаю, она просто не пожелала, чтобы этот франт сбежал — ведь у него наверняка есть сообщники в Кенсингтне.

Анна понимающе кивнула.

— Пройдёмте, граф, — обратилась она к Солсбери, — Вы будете присутствовать при допросе. А эта босоногая девчонка пусть прежде переоденется в приличное платье. Я никому не позволю нарушать требования этикета.

— Но во что? — с недоумением спросил граф, — Вы полагаете, что ей надо вернуться в Мальборо-Хаус?

— Моё платье в карете, Ваше Величество, — как можно более почтительно произнесла Арабелла, мысленно поблагодарив старого друга и направившись к стоявшему у ворот экипажу.

Менее чем через полчаса она, уже облачённая в роскошный наряд из светло-бежевого атласа, стояла в кабинете королевы. Испуганный юноша подробно рассказал о визите людей Харли в Тауэр, и о письме Арабеллы Хэндсу, которое он должен был, но не успел подменить на сфабрикованную подделку. Само послание, написанное лично Арабеллой, и все остальные письма были немедленно переданы Анне для сличения почерка. Работа оказалась весьма искусной, но свойственная девушке лёгкая небрежность письма всё же отличала её руку от слишком аккуратно выполненной подделки. Отпустив восвояси незадачливого сообщника Харли, королева задумчиво покачала головой.

— Опять эти министры-интриганы. До чего же мне надоели их бесконечные склоки…, - она тяжело вздохнула.

— Смените кабинет, — осторожно предложил ей Солсбери, — другие могут оказаться лучше

— Все вы одинаковы, господа…, - в голосе монархини слышалась неимоверная усталость — от интриг, забот, болезней, да и от самой жизни, которая тянется, будто старая кляча, и никак не может остановиться, — вот скоро умру, и отдохну от вас всех. Да только Господь никак не принимает к себе…Наверное, слишком много грешила я в этой жизни…

От печали и безнадёжности, сквозившей в голосе этой слабой, больной женщины, у Арабеллы сжалось сердце. Она мысленно простила ей все приступы гнева, и те бесконечные подозрения, которыми королева донимала свою наперсницу.

— Ваше Величество, ну зачем же Вы так, — ласково произнесла она.

— Доживёшь до моих лет, и поймёшь, что значат настоящие страдания, — вновь вздохнула Анна, — а пока живи и радуйся своему счастью. И Уоллеса своего забирай, а то про нас с ним уже сплетни напридумывали. Всё это пустые разговоры… Не нужен он мне ни он, ни даже этот лицемер Саунтон… Всё равно, никто из них не может сравнится с моим Георгом…

Ещё час назад Анна сама не смогла бы поверить в то, что так легко отпустит человека, отказавшегося от её любви. Оскорблённое самолюбие нашёптывало, что с отвергнувшем её негодником необходимо расправиться самым жестоким образом. Снова вспомнив о судьбе изменившего своей повелительнице Рейли, она уже собиралась подписать приказ об аресте Питта. Секретарь ждал её в кабинете и, если бы не странная сцена во дворе, бывший квартирмейстер уже направлялся бы в Тауэр в компании королевских гвардейцев. Но разговор с девушкой странным образом навёл государыню на мысли о скорой смерти и о том, что ей предстоит держать ответ за свои прегрешения. Так что везунчик Уоллес был прощён, грозная королева сменила гнев на милость, а блестящий план Харли с треском провалился — Анна вновь помирилась со своей фавориткой.

Примечания:

1. Главной причиной помещения Рейли в Тауэр была его тайная женитьба на фрейлине Елизаветы, т. е. измена королеве.

2. Анна Стюарт была достаточно религиозна, и приведённые в главе размышления вполне могли иметь место.