Возвращение к истокам (СИ)

Глава 12. Седьмой

Нож.

Предмет бытовой и часто используемый в повседневности. Его берут, когда хотят сделать бутерброд, нашинковать овощи на салат, отрезать кусок сыра.

Для меня нож значил гораздо больше.

Первый пролил кровь во время посвящения в атли, и я в полной мере стала той, кто я есть. Хищной.

Второй проткнул восковую фигурку во время ритуала кроту, и погиб древний охотник.

Третий вспорол мои вены, выпуская кровь и кен пророчицы. Одно из самых жестоких предательств не убило меня, а значит, сделало сильнее.

Четвертый я вонзила в жилу колдуна, освобождаясь от проклятия. И научилась отличать мнимую свободу от истинной.

Пятый чуть не убил Эрика в заброшенных ангарах. Тогда я впервые узнала, на что способен мой кен.

Из-за шестого погиб Барт. Он дал мне оружие, использовать которое можно лишь раз. По сути, он сделал меня тем самым оружием.

И вот, наконец, седьмой. Древнейший клинок хищных жрецов, способный убить Хаука. Что мне с ним делать? И были ли шесть предыдущих… Чем? Тренировкой? Предвестниками?

Я сидела на кухне и пялилась на нож. Обычный, для нарезки хлеба. Все же хорошо, что подарок Херсира я отдала Эрику. В отличие от первых шести, он был опасен для моей души.

— Выглядишь лучше.

Влад присел рядом и плеснул кофе себе в чашку. К слову, он тоже выглядел неплохо. Спокойный, уверенный. Слегка отстраненный. О том, что случилось в хижине Херсира, мы не говорили ни разу. Как и о том, что я снова переехала к Эрику.

Нет, волшебного примирения и бурных любовных игрищ не произошло. Просто Дэн с Люсией остались, а потом и остальные сольвейги вышли из подполья. Появились у нас полу-напуганные, полу-восхищенные величием дома. Смущенно улыбались, мялись на пороге, обнимая огромные рюкзаки. Шептались. Хихикали. А вечером устроили на кухне показательный балаганный концерт с пением под гитару и танцами босиком на столешнице.

Дикие люди!

Комнату на третьем этаже пришлось освободить. Люсия вытолкала меня пинками и даже вещи помогла перенести. Я честно хотела остаться там с ней и еще двумя девушками. С сольвейгами проще, свободнее и не нужно замирать каждый раз, как открывается дверь. С Эриком мы ладим, но я все еще вздрагиваю, когда он входит и заполоняет почти все пространство, лишая меня места для маневров, воздуха и самообладания.

За прошедшую неделю мы много говорили. О разном. Об их с Дашей детстве, о родителях, смерть которых все еще тяготила Эрика, и затертая, полупрозрачная злость на мать вырывалась резкими фразами, сменяющимися нежностью встревоженных воспоминаний. А я впервые поймала себя на мысли, что восхищаюсь Боженой. Она так легко пошла на смерть, когда я леденею от одной мысли, что в мае самой придется сделать решительный шаг. Сумею ли? Хватит ли воли? С волей у меня всегда были проблемы.

Мы рассуждали о будущем, которое заставит многих пересмотреть свое место в мире. Хаук убивает ежедневно. Десятки племен, тысячи хищных гибнут, а мы просто бессильны это изменить. Мы можем лишь ждать. Искать Гарди и Лив в надежде, что однажды нам улыбнется удача.

Удача ли?

Каждую ночь перед сном я повторяла пассы, которым учил меня Барт. Подождать, пока щупальца расслабятся, стянуть их в узел. Скрестить средний и указательный, вторую ладонь как можно ближе к жиле. Надавить, выплеснуть кен, запечатать.

Все просто. На словах. Когда я представляла перед собой Хаука, появлялись дрожь в коленях и лихорадочный, парализующий страх.

Даже здесь, на кухне, в кольце непробиваемой защиты он владел мной. Видимо, против страха защиты еще не придумали.

— Мне лучше, — кивнула я, не отрывая взгляда от ножа. — Нужно найти Лив. И Гарди.

— Думаю, не стоит торопиться, — ответил Влад и отхлебнул из чашки.

Наверное, мне стоило насторожиться уже тогда, ведь он не посмотрел в глаза. И этот тон я прекрасно знала — он означал, что Влад недоговаривает или даже врет. Прячет нечто важное за маской безмятежности. Но я не насторожилась. Думала о своем. Уверила себя, что все просчитала.

Влад всегда умел просчитывать точнее.

— Шутишь? У нас совсем мало времени. Не знаю, говорил ли тебе Эрик…

— О Хауке? — перебил он. — Говорил. А ты не задумывалась о варианте, что именно Гарди Хаук и пасет? Сунешься к ясновидцу, а там охотник?

— В прошлый раз никто Гарди не пас, — возразила я и сунула нож в ящик стола. — Он сам к нам пришел и… Зачем?

— Что — зачем?

— Зачем приходил ясновидец?

Влад пожал плечами.

— Почем мне знать.

И отвернулся. Это был последний раз, когда мимика выдала его. Но я пропустила этот знак, как и все предыдущие. Наверное, Барт был прав — некоторые вещи предопределены, и их нельзя изменить.

Охотник пришел вечером. Крыльцо купалось в лиловых сумерках, над раскидистым кленом повисла округлым сырным боком почти полная луна. Воздух пах весной. И Богдан на фоне весеннего вечера смотрелся весьма романтично.

Причесался. И футболку белую надел, которая подчеркивала загорелую кожу. Куртку надеть он не потрудился, отчего кожа эта под совсем не весенним ветром покрылась мурашками.

— Главный дома? — спросил он с порога. От него Богдан предусмотрительно отошел на несколько метров. Во избежание. Потому как защита, над которой потрудились Гектор с Эриком, по их же словам, от древнего даже пепла не оставила бы, если бы он решился вломиться в дом.

— Тут нет главных, — мрачно ответил Влад, и заслонил от меня дверной проем, а с ним и Богдана. Пфф, будто охотник может мне что-то сделать!

— Ага, как же, — усмехнулся Богдан. — Демократы, блин! Так этот ваш… Эрик дома?

— Эрика нет, — ответила я и решительно протиснулась мимо Влада в дверь. — Но даже если бы был, не уверена, что он обрадовался бы твоему приходу.

— Он обрадуется, увидишь. У меня есть информация о Гарди. Интересует?

Немая сцена. Сумерки стали гуще, а воздух — холоднее. К слову, Богдан на этот факт никак не отреагировал. Сложил руки на груди и продолжал ухмыляться.

— Хочешь сказать, ты знаешь, где…

— Именно, — кивнул охотник.

— Входи.

Богдан потребовал чай. С лимоном. Чтобы горячий, а к чаю — булочки или, на худой конец, печенье. А еще сахар-рафинад, который он ел вприкуску, смачно похрустывая.

Даша хмурилась, поджимала губы и сжимала кулаки. Алиса подпирала спиной каминную полку и пялилась на меня. Наверное, пыталась проверить, есть ли у нее умение прожигать людей взглядом. Хвала богам, таких умений они ей не послали.

Влад пристроился на подлокотнике кресла и выглядел расслабленным. За его плечом притаился Мирослав, а рядом со мной на диване пристроился Дэн.

— Ну? — скучающим тоном осведомился Влад у охотника — Информация будет? Или ты пообедать пришел?

— С обедом тут, как я понял, туго, — ни капли не смутившись, ответил Богдан и сунул в рот очередную зефирку. Между прочим, мои любимые! Я их на ужин берегла. — Не уверен, что могу доверить вам столь ценные сведения. Вот придет Эрик…

— Убирайся! — не выдержала Даша, и ее щеки полыхнули лихорадочным румянцем. Она повернулась к нам и раздраженно выдохнула: — Видно же, что ничего он не знает! Просто у нас безопасно, вот и пришел. Охотники поджали хвост, как только узнали о Хауке.

— Что-то я не заметил тебя на улицах города, — огрызнулся Богдан. — Сидишь тут, прячешься. Под покровом защиты так просто говорить о страхе, не так ли?

Даша шумно выдохнула, но ничего не ответила. Глаза опустила только и снова сжала кулаки. Злилась. Но, как верно заметил Богдан, страх пересиливал злость.

— В отличие от тебя, блондиночка, я бываю на улице и знаю, что говорят, — сказал он уже спокойнее. — Хаук придет за потомками Херсира, и, насколько мне известно, в твоих венах течет его кровь.

— Что еще говорят на улицах? — вмешался в разговор Дэн и обнял меня за плечи. В последнее время он всегда так делает, когда разговор заходит о Хауке. Пытается, должно быть, защитить от неприятных мыслей. Жаль, что против некоторых мыслей объятия бессильны.

— Хаук придет сюда совсем скоро. И у вас не хватит сил, чтобы ему противостоять. Наверное, будь ситуация иной, я бы порадовался…

— Но сейчас охотники тоже под ударом, верно? — съязвила я. — Альрик подставил вас с некими нюансами в законах.

— Так ли важно сейчас, кто виноват? — тихо спросил Мирослав. — Важнее, что нам делать. А план у нас есть.

— Для этого вам нужен Гарди, верно? — ухмыльнулся Богдан и поставил пустую чашку на поднос. — Я могу с этим помочь.

— А взамен… — подсказал Влад.

— Взамен хочу защиты. В этом доме, разумеется. Ну и покушать я люблю, так что…

— Денег не надо? — поинтересовался Влад. — Миллиона, скажем, три? Возможно, личный вертолет?

— Будешь язвить, попрошу!

— Довольно! — Даша встала и резко оправила юбку. На Богдана не смотрела, но видно было, что само присутствие охотника вызывает в ней странные эмоции, объяснить которые я пока не могла. — Видно же, что ничего он не знает. Пришел тут клянчить!

— Полегче, блондиночка, я и обидеться могу. Уйду и не скажу ничего. — Богдан странно на меня посмотрел и добавил: — И некоторым тут будет очень плохо.

Он прав, будет. Мне. И Богдан знает, потому что он — единственный, кто в хижине Херсира оставался в сознании. Он слышал наш разговор, а потому знает, что…

— Он останется, — сказала я, и голос прозвучал глухо. Почти обреченно. Богдан ухмыльнулся уголками губ.

— Полина! — возмутилась Даша, но я пресекла ее негодование.

— Он останется, — повторила твердо. — Когда Эрик вернется, то решит, что с ним делать. А пока, — я повернулась к Богдану и попыталась изобразить гостеприимную улыбку. Вышло, должно быть, карикатурно, — добро пожаловать.

Кухня опустела почти сразу, как мы туда вошли. Юркнула в дверь притихшая Эльвира. Поджав губы, испарилась Рита. И Игорь молчаливой тенью последовал за ней.

Богдана боялись. И страх предпочли скрыть бегством.

Лишь Даша некоторое время стояла, сложив руки на груди, и сверлила охотника взглядом, но потом ее позвал Влад, и она тоже ушла.

— Боится, что стырю ваши серебряные вилки, — пожаловался Богдан и вздохнул с сожалением.

— Ничего, я прослежу, чтоб не стырил, — ответила я. — Так где Гарди?

— В надежном месте. Не думаешь же ты, что я скажу тебе, не получив того, за чем пришел?

— Не думаю. Но и помощь просто так тебе никто не окажет. А ты ведь сильно боишься, верно? Даже в отчаянии. Раз пришел сюда.

Он встал, подошел к холодильнику и бесцеремонно начал там копаться. Будто у себя дома. За справедливость ратует, а воровать еду под носом у хозяев не стесняется. Тоже мне, предводитель армии!

— Хочу посмотреть, чем все закончится, — спокойно ответил Богдан и, немного поразмыслив, взял ветчину. Ее он резал ножом прямо на столешнице, тут же откусывал и жадно жевал.

— А ты не очень-то стесняешься, — заметила я. Ветчины жаль не было, но и симпатии к охотнику не возникло.

— Время такое, — с набитым ртом кивнул он. Прожевал ветчину и прищурился. — На кой тебе Гарди? Думаешь, если запрете его тут, Хаук отступит?

— Если запрем, не отступит, — согласилась я. — Но мы не собираемся запирать. Я хочу его вылечить.

Он даже ветчину выронил, и она с мерзким звуком плюхнулась на стол.

— Вылечить?

— Видел Лидию? Дочь Гектора? Раньше она не была такой… здоровой. Пока мы не познакомились ближе.

Молчание. И взгляд пристальный, недоверчивый. Этим взглядом Богдан словно пытался меня просканировать и выявить ложь. Скрывать мне было нечего, поэтому я просто ждала, пока он придет в себя. Осознает. Хотя растерянность охотника была приятна. Сразу вспомнилась ночь, когда он пришел впервые, презрение в голосе, едкие слова. И ненависть.

Ненависть, которая таяла на глазах, меняя выражение его лица, меня больше не трогала.

— К…как? — выдавил он, наконец.

— Неважно. На всех меня все равно не хватит. И если ты хочешь, чтобы я исцелила кого-то из твоих родных…

— Не хочу, — перебил Богдан и опустил глаза. — Больше некого исцелять.

— Извини…

Пресловутое удовлетворение испарилось. Ушла и неприязнь, и желание досадить, уколоть больнее. А Богдана стало жаль. Кто из нас не терял? Не плакал, понимая, что смерть — единственное, что практически невозможно исправить. И разве виноват он, что родился ясновидцем? И что, поддавшись собственной слабости и злости, прошел треклятые испытания, подарком за которые явилась благодать?

Не виноват. Как и хищные, которым природа велела питаться.

— Я слышал, что ты говорила Первому, — глухо произнес он. — И пришел сюда не ради защиты.

— Ради чего тогда?

— Чтобы увидеть, как Хаук тебя убьет.

Правда неприятно резанула и вырвалась громким выдохом после напоминания о возможном исходе. О видении я старалась не думать. О ярких, цепких щупальцах Хаука, о страхе в глазах Лив, о печати, черт бы ее побрал. О боли, ярче которой я еще не испытывала.

Нельзя много размышлять о собственной смерти. Такие мысли испытывают волю, а я никогда не отличалась особой стойкостью. Засомневаюсь, передумаю, и тогда умрут все. Выбора нет, и если не получится с Гарди, придется принять то, что есть. И отдать нож Лив.

— Надеюсь, не увидишь, — сказала я и встала. Богдан снова стал мне неприятен, но не из-за озвученной правды. Из-за необходимости пережить видение снова — пусть лишь в мыслях.

Думать о таком опасно. Нельзя забывать о даре Эрика.

— И они согласились на такую жертву? — В голосе охотника послышалось искреннее удивление. — Все они — те, кого ты так защищала?

— Они не знают. И не узнают. А если скажешь…

Я посмотрела на него, и Богдан кивнул.

— Прибьешь, понял. Не скажу.

— Хорошо.

— Гарди у меня. — Он решил сменить тему. — С моими людьми — в надежном месте. И для тебя у меня есть бонус. Девица тоже с ним.

— Лив?!

Воздух казался горячим, раскаленным даже. В глазах потемнело, а голову будто железным обручем сдавило. Тоже горячим. В висках застучало, и горло пересохло от внезапной духоты.

— Она самая.

Близко. Охотник знает, где Лив, а значит, я нашла ее. Мы нашли. И теперь…

Додумать не удалось. В кухню вошел Дэн и сообщил:

— Эрик вернулся.

— Отлично, — просиял Богдан. Встал, открутил крышку у «Колы» и, не дожидаясь нас, вышел в коридор.

— Он знает, где Лив, — сказала я и посмотрела на свои ладони. Ладони покрылись испариной и были холодными, как лед.

— И Гарди. Не забывай о Гарди! — с энтузиазмом дополнил Дэн.

Я кивнула. Странно, но эмоции улеглись, как февральская метель. Только слепящее солнце и снег. Холодно. Спокойно. Но так и должно быть.

— Помню. А если не получится…

— Полина…

— Если не получится, — настойчиво повторила я, — у меня есть нож.

Нож.

Он должен был освободить, а стал моим проклятием.

Снова.