Все могло быть иначе

Глава 31

— Ты здесь давно? — спросил Дэвид подходя к Кэрли в холле больницы и слегка придерживая Андреа за плечи.

— Несколько минут, — солгала Кэрли.

На самом деле она находилась здесь уже целый час. Она осмотрела, насколько возможно, здание, внутренние помещения, понаблюдала за изредка проходящими служащими больницы. Все здесь показалось Кэрли, по крайней мере внешне, вполне солидным.

Кэрли обняла Андреа и поцеловала ее.

— Как ты себя чувствуешь сегодня?

— Прекрасно, — ответила, как выстрелила, Андреа. — Великолепно, как на крыше мира. Следующий вопрос?

— Ты неосторожна, — предупредила Кэрли. — Смотри, я попрошу дать тебе успокоительного, так как ты настроена очень нервно.

— А дальше? — спросила Андреа.

— Это для начала.

Губы Андреа задрожали, на глазах появились слезы.

— Хорошо, я напугана, и что это означает?

— Это означает, что мы должны быть добры друг к другу и бороться с бедой вместе.

— Мне кажется, что это правильно, — поддержал ее Дэвид.

Из лифта вышла медсестра и подошла к ним.

— Комната для Андреа уже подготовлена, господин Монтгомери.

Она улыбнулась Андреа.

— Мы сейчас поднимемся наверх и врачи начнут готовить вас к процедурам.

— Сестра Нэш, я хотел бы познакомить вас с госпожой Хэргроув, она мать Андреа.

— Здравствуйте, — сказала сестра, протягивая руку.

Андреа повернулась к Кэрли.

— Мама, ты придешь ко мне потом? — спросила она.

Ей с трудом удавалось сохранять спокойствие, ее настроение катастрофически падало. Кэрли взяла ее руку в свои и крепко пожала ее.

— Я поднимусь к тебе, как только поговорю с доктором.

Сестра Нэш улыбнулась.

— Нам надо идти. У нас мало времени. У доктора сегодня назначено несколько операций.

Подсоединение сложного аппарата двойного действия было первым этапом долгой процедуры ее лечения. Аппарат обеспечивал процесс химиотерапии, переливание крови и антибиотиков, а, если необходимо, то и питания. Он также являлся постоянным напоминанием о том, насколько сильно была больна Андреа. Через несколько дней, если ее реакция на лекарства и сам процесс химиотерапии будут нормальными, все то, что сейчас напоминает ей о болезни уже не понадобится.

Кэрли безуспешно пыталась сложить губы в улыбку, чтобы поддержать дочь.

— Если мы задержимся у доктора, помни, что ты можешь позвонить бабушке Барбаре в полдень. Шон и Эрик сегодня ночевали у нее. Так что ты сможешь поговорить и с ними.

Сестра Нэш слегка коснулась руки Андреа.

— Нам пора идти, — сказала она весело.

Кэрли смотрела как они уходят, сердце ее больно заныло.

После того как они скрылись в лифте, Кэрли повернулась к Дэвиду и сказала:

— Нам тоже надо идти.

По мнению всех, с кем Дэвид советовался, доктор Ричард Риардон был одним из лучших педиатров-онкологов в Англии, некоторые даже говорили, что лучший в Европе.

Доктор выглядел слишком молодо для такой известности, но успехи его были бесспорны. Он был резок, деловит и всегда куда-то торопился. Им пришлось ждать его.

Дэвид постарался подготовить Кэрли к разговору с доктором. Рассказал ей все, что узнал из беседы с Ричардом Риардоном. Но насколько хорошо он сумел это сделать оставалось вопросом.

— Садитесь, пожалуйста, — сказал доктор Риардон, вводя Кэрли и Дэвида в свой кабинет.

— После подписания бумаг я смогу уделить вам немного внимания. Меня ждут в операционной.

Через несколько минут, когда Кэрли и Дэвид уже сидели в креслах доктор спросил:

— Как будет удобнее, отвечать ли мне на ваши вопросы или я кратко изложу суть и возможные результаты лечения больной?

— Пожалуй, начните вы, а если возникнут вопросы я их задам по ходу вашего изложения, — сказала Кэрли.

Дэвид заметил, как Кэрли при этом сильно стиснула руки. Только побелевшие суставы свидетельствовали о ее нервном напряжении.

Доктор Риардон откинулся на спинку кресла.

— Я думаю, чудеса лучше приберечь к дням рождения и празднику Рождества.

Он выждал немного, затем продолжил.

— Как вы знаете, у вашей дочери опаснейшая форма лейкемии. Наша задача вылечить ее, для этого потребуется шесть-восемь недель интенсивного вмешательства. Все это время она будет себя чувствовать плохо.

— Я кое-что читала, — прервала его Кэрли. — В одной из книг говорилось, что не у всех лечение проходит так тяжело.

— Андреа не будет исключением. Девочка потеряет все волосы, потребуется несколько переливаний крови, она станет очень восприимчивой к инфекциям и скорее всего полностью потеряет аппетит. В этом случае нам придется прибегнуть к искусственному питанию. Андреа сильно похудеет. Несмотря на то, что она будет принимать много антибиотиков, могут начаться воспаления в полости рта. Не исключено появление поноса и сильных судорог.

Дэвид украдкой посмотрел на Кэрли, чтобы узнать, как она воспринимает описанную доктором картину всепожирающего пожара. Кэрли была, как сжатая пружина, вместо лица — сплошная маска.

— Как я уже говорил наша задача — как можно быстрее начать лечение девочки.

— Я поняла, что после химиотерапии Андреа будет здорова? — спросила Кэрли.

— Нет, это только первая стадия лечения, затем последует вторая — восстановление и закрепление здоровья.

Доктор Риардон нахмурился.

— Разве господин Монтгомери не рассказал вам о процессе трансплантации?

— Кэрли приехала сюда только вчера вечером, — сказал Дэвид. — Я успел рассказать ей о болезни Андреа и возможном лечении лишь в общих чертах, полагая, что в деталях, более профессионально и понятнее, это сделаете вы сами.

— Что за трансплантация? — спросила Кэрли, в явном замешательстве.

— Костного мозга, — ответил доктор. — В случае с Андреа это лучший вариант.

— А как и где будет получен костный мозг? — спросила Кэрли.

Ричард Риардон подался вперед и положил локти на стол.

— Боюсь, что это непростой вопрос. Господин Монтгомери сказал мне, что у Андреа и ее братьев разные отцы, так ли это?

Кэрли кивком головы подтвердила это обстоятельство.

— У нас большие надежды на братьев, как на доноров костного мозга, но не только на них. Конечно, вы тоже можете быть проверены на донора. Кроме того, мы подыскиваем донора именно для вашего случая на континенте и в Англии. В случае неудачи поищем его в Штатах. Шансы найти нужного донора достаточно большие, и мы надеемся сделать это очень скоро.

— А что означает «большие шансы»? — переспросил Дэвид.

— Среди обычного населения, примерно, один донор из десяти тысяч человек.

Кэрли уселась поудобнее в кресле.

— Это означает, что донором может быть и не родственник?

— Конечно. Однако, как вы понимаете, чем ближе родство, тем больше вероятности найти донора. Недавно в прессе были публикации о том, что есть мамы, которые обзаводятся вторым ребенком с целью иметь своего донора на случай подобного несчастья.

— А как быть, если не удастся найти донора для Андреа?

— Тогда нам придется ограничиться выбором кого-нибудь из семьи. Скорее всего это будете вы или господин Монтгомери, но в зависимости от обстоятельств донорами могут стать также ее тетя или дядя.

Кэрли чуть приподнялась, выпрямилась, ей показалось, что ее тело сжимается и становится все меньше и меньше.

— Когда вы сможете исследовать меня на возможность донорства?

— Сегодня после обеда, если не возражаете.

В это время тихо постучали в дверь, доктор повернулся.

— Да, войдите.

— Извините, доктор. Джимми Питерсон очень плохо, необходима ваша помощь.

— Сейчас иду.

Он встал и отодвинул кресло.

— Я надеялся уделить вам больше времени, но…

Он пожал плечами.

— Если, что-нибудь случится, звоните мне в любое время, не стесняйтесь.

— Благодарим вас, — откликнулся Дэвид.

Кэрли оставалась неподвижной. Когда доктор вышел, Дэвид повернулся к ней и спросил:

— Ты в порядке?

— Дэвид, а если не найдут донора? Мы же ее потеряем.

— Не надо нагнетать страсти.

— Я не могу больше. Из-за отсутствия родных братьев или сестер все складывается против Андреа.

Дэвид никогда не видел Кэрли такой перепуганной.

— Доктор сказал, что один шанс из десяти тысяч. Я наводил справки, только в Штатах есть более ста тысяч возможных кандидатов. Одного-то донора мы обязательно найдем.

— А что, если нет?

Дэвид не позволит Кэрли загнать себя в угол. Не допустит, чтобы Андреа умерла. Это невозможно. Он даже думать об этом не хочет.

— Тогда, ты должна будешь пойти к отцу Андреа и его семье и попросишь их пройти тестирование.

Кэрли закачала головой из стороны в сторону, как будто оказалась в шоке.

— Я не могу, — прошептала она.

— Что? — переспросил Дэвид, уверенный в том, что ослышался.

— Я не могу пойти к отцу Андреа.

— Почему же, дьявол возьми?

Кэрли опустила голову.

— Он умер.

Еще до этого Дэвид думал, как бы внести ясность в отцовство Андреа.

— А что случилось с его семьей?

Ему, действительно, не хотелось спрашивать Кэрли об этом.

— К ним я тоже не могу пойти.

— Не можешь? Или не желаешь? — спросил Дэвид.

Кэрли повернулась к нему.

— Ты думаешь, все так просто? Это касается не только меня и Андреа.

Дэвид никак не мог добиться ясного и четкого ответа.

— Так о ком же ты не желаешь говорить?

— О, Дэвид, зачем ты так?! Боже мой! Кэрли схватила сумочку и, выходя из кабинета доктора, сказала:

— Я хочу видеть Андреа.

Дэвид последовал за ней. Звуки каблучков Кэрли раздавались эхом в пустынном коридоре. Кэрли оставила Дэвида разговаривать с доктором, занимавшимся утром с Андреа. Слышался тихий шум каких-то работающих машин, постукивание металла о металл, детский смех, но людей нигде не было видно. Кэрли подошла к столику дежурной сестры узнать номер палаты Андреа. Она осталась довольна тем, что палата обращена окнами к парку. Утром Кэрли была в парке. Хотя тюльпаны и фиалки отцвели, уже распускали свои бутоны другие цветы. Скоро раскроют свои лепестки и разноцветные гладиолусы. Как раз напротив окна Андреа. Они будут привлекать ее внимание своей красотой и стремлением к жизни.

Странно складывается жизнь. Еще вчера, в день приезда все радовало Кэрли: вид Дэвида, сидящего на краю кровати и читающего Андреа статью из газеты, Виктория великодушно оставившая их в доме на весь вечер одних, Андреа обнаружившая седой волос у матери.

А сегодня Кэрли в частной клинике перед палатой Андреа. По наивности она думала, что с девочкой лежат и другие больные, примерно ее возраста. Но сестра опровергла ее домыслы — Андреа одна. Ее надежно изолировали, чтобы уберечь от инфекций. Оказалось, что теперь нет ничего простого и легкого во всем, что касается Андреа. Она шла по коридору, рассматривая номера на дверях. Следующая — комната Андреа. Приближаясь к двери, Кэрли услышала голоса. Она заглянула украдкой через стекло в двери. У нее перехватило дыхание от неожиданной радости, на краю кровати сидел Джеффри и держал Андреа за руку. Кэрли показалось, что их любовь заполнила своим светом всю комнату. Она отступила от двери, не желая мешать. Если кто и в состоянии помочь Андреа мужественно перенести предстоящие ей горести и страдания, то это Джеффри с его чистой любовью.

Кэрли и Дэвид готовы отдать себя за жизнь Андреа, но и они не могут возбудить в ней желание к борьбе за жизнь так, как способен это сделать Джеффри.

Кэрли уже давно потеряла счет времени, стоя у палаты Андреа, когда увидела приближающегося к ней Дэвида.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Дэвид.

— Предоставляю возможность Андреа и Джеффри побыть одним.

Он улыбнулся ей чуть иронично.

— Я посижу в комнате отдыха, а вы вместе с Джеффри побудьте у Андреа.

— Когда ты ему позвонил?

— А почему ты считаешь, что это сделал я?

— Кто же еще?

— По-моему, это результат инициативы Виктории. Вчера вечером она ходила к родителям Джеффри и рассказала, что происходит. Они поехали в Оксфорд и утром привезли его сюда.

— Странно, ничего не понимаю. Вчера я сказала ей, что хорошо бы было сообщить Джеффри о болезни Андреа, так она чуть ли не кричала от ужаса. Что заставило ее изменить свое решение?

— Не знаю. Она удивляет иногда даже и меня.

Дэвид прислонился к стене.

— Может, ее тронули твои горе и страдания, а возможно ей вспомнилось, как искренне и нежно она привязалась к Андреа?

— Я решила не ждать, пока доктор Риардон проверит все данные потенциальных доноров костного мозга, а попрошу Итена сделать тест мальчикам теперь же.

— А что в отношении твоей мамы?

— Я уверена, что она тоже согласится пройти тест, — ответила Кэрли, печально улыбнувшись.