Все могло быть иначе

Глава 32

Кэрли стояла у окна в комнате Андреа и смотрела в парк. Она почувствовала, как что-то прохладное стекает по ее щеке, подняла руку, чтобы вытереть и только тогда поняла, что плачет. Шум за спиной заставил ее оглянуться. Теперь, даже когда Андреа спала, на ее лице оставалось выражение боли и страдания. День за днем, час за часом, минута за минутой Кэрли наблюдала, как ее дочь медленно умирает. Химиотерапия убивала Андреа также уверенно, как и лейкемия, разрушая здоровые клетки вместе с больными. Волос у нее осталось меньше половины. Это началось еще четыре недели назад, с каждым движением головы на подушке остаются пряди выпавших волос. Она очень сильно похудела. От Андреа осталось немногим больше, чем кожа и кости. Кэрли не хотела этому верить.

В первую неделю лечения каждое переливание крови вызывало опасения и страх. Не окажется ли потом, через год или полтора, что борясь с лейкемией Андреа заразилась СПИДом. Эти страхи забылись, когда она так ослабла, что желудок не мог удержать уже и кусочка торта, а из десен постоянно сочилась кровь. Через некоторое время лечащие врачи объявили, что лейкемия Андреа трансформировалась в нелимфатическую форму, еще более опасную, ведущую к быстрому летальному исходу.

Кэрли была готова на все лишь бы отвоевать лишний год для дочери. В связи с новым диагнозом может срочно потребоваться донор костного мозга.

Понимая, что не ее бдения у постели дочери помогают пока биться сердцу Андреа и видя неотложную необходимость в доноре костного мозга Кэрли решила действовать самостоятельно.

Она пришла к Андреа, чтобы попрощаться и пообещать, что попытается вернуться, как можно быстрее. Но девочка спала.

Открылась дверь и вошел Дэвид.

— Пора ехать, — тихо сказал он. — Гарольд уже ждет внизу.

Как можно уехать, не сказав дочери куда, она собралась и почему так неожиданно? Не желая нарушать сна девочки, первого без постоянных кошмаров за многие дни, Кэрли на цыпочках подошла к постели, поправила одеяло и прошептала: «Я люблю тебя».

Дэвид обнял ее.

— Мне жаль, что все так получилось, — сказал он, выводя ее в коридор. — Я очень надеюсь, что Андреа поправится, а тебя прошу не терзать себя и не отчаиваться.

Кэрли даже не пыталась остановить его. Только два человека понимали какие далеко идущие последствия возникнут после того, что она собирается сделать. Дэвид очень скоро поймет, как был неправ.

Пятнадцать часов спустя Кэрли уже была в гостиной дома Барбары.

— Я каждый день молилась, чтобы до этого не дошло, — сказала она, не поднимая глаз от пола. — Может быть, есть другие пути…

— Я не говорила тебе раньше, поскольку не видела в этом необходимости, — прервала ее Барбара. — Но я уже говорила с братьями твоего отца, бабушкой и дедушкой относительно тестирования. Последний раз я общалась с дядей Джоном.

— Он наверное был ошеломлен услышав тебя после столь длительного молчания. — Кэрли подняла голову и посмотрела на мать.

— Что он сказал?

— Что они должны сначала подумать, а потом уже что-то ответить.

— Как давно вы разговаривали?

— На прошлой неделе.

— Тогда они может быть уже что-то решили?

Барбара покачала головой.

— Вчера, когда ты сказала мне, что приезжаешь, я звонила ему. Он говорит, его доктор сказал, что шансов соответствовать нужным требованиям у них не больше, чем у любого другого местного жителя. После этого они собрались все вместе и решили, что лучше не проходить тестирование. Джон обещал позвонить, но что-то не звонит.

— А ты не сказала ему, что тестирование очень простая и безболезненная процедура? — спросила Кэрли, заранее зная ответ.

— Я объясняла ему это битый час, но ты же знаешь, какова семейка твоего отца. Если они один раз что-то решили, то сам Бог не переубедит их. И Франк был таким же.

Кэрли заглянула матери в глаза и поняла, что та ясно представляет себе, что происходит.

— Тогда мы должны сказать им.

— Да, конечно, — решительно подтвердила Барбара.

— Мне хотелось бы, чтобы это повлияло на них. Ведь если мы не найдем донора, — сказала Кэрли, — все остальное не будет иметь никакого значения.

Местность, по которой проходила дорога к молочной ферме Билла и Хэйли Стронг, родителей Франка, была, как считала Кэрли, самой красивой в штате Огайо. Она живо вспомнила свои поездки сюда, когда была еще совсем маленькой.

Ферма находилась во владении уже пятого поколения семьи Стронг. Хозяйство расширялось и крепло. Значение семьи в округе постоянно возрастало. Все политические деятели, претендовавшие на власть в графстве, во время выборов, в первую очередь, останавливались у Стронгов. Отец Кэрли, Франк, младший из пяти братьев, к большому сожалению родителей уехал из дома, но остальные остались в семье и работали на ферме. Потом оба старших брата погибли во время второй мировой войны, и Билл с Хэйли, естественно, стали больше внимания уделять младшим.

Нужно было, чтобы кто-то урезонил неуемность Франка, тогда он не женился бы на Барбаре. Его родители делали все, чтобы помешать этой свадьбе, но у них хватило ума понять, что если они будут настаивать на разрыве, то навсегда потеряют сына.

Через десять месяцев после женитьбы родилась Кэрли. Из-за того, что родилась дочь, Барбара потеряла и ту последнюю капельку внимания, которую Стронги уделяли ей. Реабилитироваться можно было только родив сына, но после трех выкидышей Барбара прекратила все попытки. Последующие двадцать лет Стронги не любили, а лишь терпели ее и Кэрли, да и то только потому, что не хотели терять связь с сыном. После смерти Франка оборвались и последние связи.

Хотя ферма Стронгов находилась от Бекстера не дальше пары часов езды на машине, Кэрли не была там со дня смерти отца. Она была не уверена, что вспомнит дорогу, но опасения оказались излишними. Как только пересекли границу графства, они сразу же увидели тридцатифутовый придорожный рекламный щит, приветствовавший проезжающие мимо машины и зазывающий купить продукты с фермы.

— Я все удивляюсь, как Хэйли согласилась принять нас, — сказала Барбара, когда они свернули с главной дороги во владения Стронгов. — Эта женщина невзлюбила меня с первого же знакомства, когда твой отец представил меня ей. Она упрекала меня за каждую простуду Франка, даже за аллергию, приступы которой нередко случались с ним. «Если бы ты кормила моего мальчика, как надо, — говорила она, — и содержала дом в чистоте, то он не был бы так восприимчив к цветочной пыльце и другим возбудителям аллергии».

Кэрли уже не первый раз слышала подобные рассказы. Любовь и понимание Вэлли помогли Барбаре порвать с Франком Стронг, а потом и предать забвению время, прожитое с ним.

— Хэйли даже как-то упрекнула меня, что Франк стал полицейским из-за меня. Хотя я познакомилась с ним, проехав на красный свет, и он уже тогда был полицейским.

— А если бы она знала о нем все? — спросила Кэрли.

— Был бы кромешный ад, — согласилась Барбара.

Кэрли вырулила к белому грузовику с названием фермы по бокам и, выключив мотор, остановила машину. Она сидела за рулем, закрыв глаза, и думала об Андреа. Перед ней возникали картины одна ужаснее другой.

Повернувшись к Барбаре, она сказала:

— Я не стала бы подвергать тебя такому тяжкому испытанию, если бы оставалась хоть какая-то другая возможность.

— Не делай вид, что тебе легче, чем мне, — откликнулась Барбара.

Они направились к дому, не замечая импозантную фигуру, стоявшую за решетчатой перегородкой, пока не взошли на веранду.

— Я же сказала твоей матери, что вы зря тратите время, — Хэйли Стронг обращалась к Кэрли, делая вид, что здесь нет Барбары.

Кэрли пристально посмотрела на мрачную фигуру за перегородкой и ее захватила волна неудержимой решимости, во что бы то ни стало, уговорить бабушку помочь ей.

— Может быть и так, бабушка, но когда твое дитя умирает, ты обязан перепробовать все, что возможно.

С нарочитой, показной неохотой Хэйли открыла им дверь.

— У меня мало времени, — сказала она. — Через пятнадцать минут я выступаю по телевидению.

Бросив быстрый оценивающий взгляд на внучку, Хэйли повернулась и пошла вперед по коридору.

— Не стоит открывать гостиную на пятнадцать минут, — произнесла она с крайне уничижительной интонацией.

Кэрли и Барбара переглянулись и последовали за Хэйли. Она завела их в небольшой кабинет и указала на два стула с прямыми спинками, стоявшими у дальней от стола стены. Сама же устроилась за столом напротив, взяла карандаш и концом с ластиком начала водить по большому пальцу. Помолчав несколько секунд, она сказала:

— Я жду.

Кэрли открыла сумочку, достала несколько листов бумаги и положила их на стол.

— Я знала, что если буду говорить без доказательств, вы мне не поверите.

Хэйли, немного помедлив, потянулась за документами. Через несколько секунд она положила их обратно — без объяснений они пока бессмысленны.

— Полагаю, за этим что-то должно последовать?

Кэрли сглотнула — у нее пересохло в горле.

— Доктор, который сказал Джону, что данные его и брата Стива быть донором для Андреа не лучше данных любого местного жителя, не знает одной генетической детали — их брат является отцом девочки.

Недовольство Хэйли сменилось крайним раздражением.

— Ты, маленькая колдунья, как ты смеешь обвинять моего сына в таких вещах.

Она встала так быстро и резко, что стул, на котором она сидела, с треском отлетел к стене. Хэйли, указывая пальцем на дверь, закричала:

— Вон отсюда!

— Нет, я не уйду пока не получу то, зачем пришла, — сумела выговорить Кэрли, вся дрожа от того, что после стольких лет молчания наконец решилась высказать вслух всю правду о том, что отец изнасиловал ее.

Где же ослепляющая молния? Где же раскаты грома?

— Если вы сейчас же не уберетесь отсюда, я вас вышвырну вон сама.

Кэрли встала, собрала со стола бумаги и положила их в карман. Потом, опершись кулаками о стол, подалась вперед и угрожающе близко придвинулась к Хэйли.

— Если сейчас я вынуждена буду уйти без вашего согласия на то, что Джон и Стив пройдут не позже завтрашнего утра тестирование, мне придется немедленно обратиться к репортерам, чтобы опубликовать эту историю во всех местных газетах. Подумайте, неужели вы действительно хотите, чтобы люди узнали каким на самом деле был ваш сын?

— Представь себе, Хэйли, что будет, если люди узнают, что Франк изнасиловал свою дочь? — прервала молчание Барбара. — В душе ты знаешь, что это правда. Ты ведь все время гадала и спрашивала себя, почему Франк покончил жизнь самоубийством. Теперь ты знаешь причину.

Сердце Кэрли забилось часто-часто. Долгие годы Стронги пытались убедить всех, кто хотел их слушать, что их сын не совершал самоубийства. Разговоры об этом возникали время от времени в офисе шерифа и до сих пор. Иногда Вэлли рассказывал о них, а Барбара пересказывала Кэрли.

— Не об этом сейчас речь, — сказала Кэрли, всеми силами стараясь повернуть разговор в нужное русло. — Все, что вы должны сделать — так это убедить Джона и Стива пройти тестирование и согласиться стать донором костного мозга, если кто-то из них подойдет для Андреа. А я обещаю не видеться и не говорить ни с кем из вас до самой смерти.

Противоречивые чувства отражались на лице старой женщины.

— Я позвоню тебе, — наконец сказала она.

— Так дело не пойдет, — ответила Кэрли.

— Чего же ты хочешь от меня?

Кэрли встретила ее свирепый взгляд, не дрогнув.

— Немедленной помощи.

— Для начала отдай мне те бумаги.

Кэрли вытащила документы и передала их Хэйли.

— Это копии, их легко подделать.

— Я не могу изменить факты.

Хэйли открыла ящик стола и убрала туда бумаги.

— Франк никогда не сделал бы ничего такого, если бы не… — она не договорила фразы.

— Что «если бы не»? — потребовала продолжения Кэрли.

Воспоминания о той ночи ужасов нахлынули на нее темной волной.

— Должно быть ты сама допустила что-то такое, что свело его с ума. Я помню, какие ты тогда носила трусики, такие короткие и узкие, что для воображения мужчины уже ничего и не оставалось. Мужчин не следует осуждать, если они делают это с подобными женщинами.

Барбара бросилась вперед, Хэйли прижалась к стене.

— Твой сын получил по заслугам за то, что сделал с моей дочерью, — прокричала в лицо старухе Барбара. — Я готова повторить это еще раз.

Кэрли схватила мать за руку.

— Не надо, — упрашивала она, изо всех сил пытаясь остановить мать. — Не дай ей победить.

Барбара встряхнула головой, будто опомнившись от кошмара.

— О, мой Бог! — Воскликнула она, обращаясь к дочери.

В ее глазах промелькнул весь ужас происходящего. Помертвевшие глаза Хэйли метались от матери к дочери и обратно.

— Так это ты убила моего мальчика? — выкрикнула она Барбаре.

— Отец убил себя сам, — заявила Кэрли, отдавая себе отчет, что шансы Андреа уменьшаются. — И все люди в округе узнают, что он сделал со мной и поймут, почему он поступил так.

— Вон отсюда, — прошипела Хэйли.

— Бабушка, пожалуйста.

Кэрли ни в коем случае не могла допустить отказа.

— У Андреа единственная надежда на дядю Джона и дядю Стива.

Она умоляюще протянула руки.

— Она умрет, если мы не найдем донора.

— Андреа — проклятье. Она не должна была родиться.

— Она твоя внучка, последняя связь с сыном. Пойми, если ты позволишь ей умереть, то вместе с ней твой сын умрет во второй раз.

С каждым словом горечь и обида все больше одолевали Кэрли.

— Бабушка, Андреа очень похожа на Франка, — сказала она тихим, совсем упавшим голосом.

— Так не пойдет, Кэрли, — сказала Барбара. — Чтобы ты не сказала, все бесполезно.

Она жестко посмотрела на Хэйли.

— Настоящей причиной твоей ненависти ко мне являлось не моя жизнь с твоим сыном, а то, что ты берегла его для своих грязных нужд. Он не раз рассказывал мне, как ты забирала его к себе в постель, когда твой муж, его отец, уезжал в город.

Глаза Хэйли налились ядом.

— Я делала это, когда он был еще ребенком.

— Ему было уже десять лет.

Кэрли пришла в ужас от этого обмена ненавистью между бабушкой и матерью. Эта ненависть должна была забыться и уйти в прошлое, но взлелеянная за много лет, она обернулась теперь живым, дышащим злобой настоящим. Только теперь новой жертвой будет Андреа.

Ничего не говоря, Кэрли обошла мать и направилась к двери. Попытка уговорить бабушку оказалась ошибкой. Надо было бы сразу идти к братьям ее отца.

— Куда это ты собралась? — спросила Хэйли, выскакивая из комнаты за Кэрли.

Ее живость и проворство совершенно не соответствовали возрасту — через месяц ей исполнится восемьдесят пять лет.

— Поговорить с дядей Джоном.

— Его нет дома.

Кэрли уже подошла к двери, но резко обернулась и посмотрела бабушке в глаза.

— Тогда я подожду его.

— Он тебе ничем не поможет. Он сделает так, как скажу я.

— Может быть он не так сильно, как ты, хочет, чтобы все графство узнало, что его брат сделал со мной. Ему придется очень долго помнить об этом.

Кэрли шагнула к бабушке.

— Не допустите ошибки, старая дура, во мне вы встретили своего заклятого врага. Ничто не остановит меня. Я спасу свою дочь.

— Где же, черт побери, вы пропадали? — спросил Вэлли, торопясь навстречу Кэрли и Барбаре, которые только что подъехали к дому. — Вы должны были вернуться еще четыре часа назад.

— Мама все тебе расскажет, — сказала Кэрли, разворачивая машину, чтобы уехать. — Я хочу попасть домой до прихода Итена.

— Лучше бы ты зашла к нам, — попросил Вэлли.

— Это не может подождать?

— Думаю, нет.

— Что здесь случилось, Вэлли? — спросила Барбара, выходя из машины.

— Случилось, но не здесь, — ответил Вэлли.

Все послеобеденное время голова у Кэрли тихонько ныла, а теперь вдруг боль взорвалась во всю свою мощь. Испытывая невыносимую боль в левом виске, она остановила машину, взяла сумку и направилась к дому.

— Последние три часа мы гонялись за Джоном и Стивом, сказала Барбара, приподнимаясь на носках, чтобы поцеловать Вэлли.

— Вы не там их искали, — ответил он со вздохом. — Вам надо было бы заглянуть к шерифу.

Кэрли начала тереть висок.

— Я не верю, что они решились на это.

— Вы лучше скажите мне, что у вас там произошло? — поинтересовался Вэлли, открывая дверь дома.

Примерно через полчаса, когда они рассказали Вэлли все подробности встречи с Хэйли и ответили на его вопросы, он тяжело сел на стул и со вздохом сказал:

— Боюсь, будут осложнения, леди.

— Что это значит? — спросила Барбара с заметным беспокойством.

— Пару часов назад мне позвонил друг, работающий у шерифа округа. Он сказал, что семья Стронг начала обрабатывать влиятельных людей с целью открыть повторное расследование по делу о смерти Франка Стронг.

— Но у них нет никаких новых сведений, — сказала Кэрли, понимая, что это звучит не очень убедительно.

— Может быть и нет, — ответил Вэлли вежливо. — Но у них есть мотив.

— Андреа, — тихо прошептала Кэрли.

— Ты оставила бумаги с анализами там? — спросил Вэлли.

Кэрли кивком головы подтвердила. Он тяжело вздохнул.

— Почему ты не посоветовалась со мной?

— Это было единственное средство как-то повлиять на Хэйли.

— Тебя же там не было, Вэл, — сказала Барбара. — Ты бы только посмотрел на что похожа эта женщина.

— Чего нам надо ожидать теперь? — спросила Кэрли.

Вэлли встал и направился к плите готовить кофе. Он пояснил, что лучше соображает, когда чем-то занят.

— Если бы это был кто-то другой, а не Стронги, то я бы сказал, что они крутят колесо в пустую. Но когда половина людей в округе должна тебе, это кое-что значит.

— Но он умер даже не в этом округе, — возразила Кэрли.

— Это лишь чуть-чуть замедлит ход дела, не больше того, — ответил Вэлли. — Я не могу понять одного, неужели Хэйли хочет, чтобы люди узнали каким негодяем был ее сын.

— Это просто, — объяснила Кэрли. — Она заранее выдает сына за жертву, всю вину перекладывая на меня. Вроде бы я и подвела его к этому.

— Боже мой, неужели она решится на это?

— Может и на большее, — сказала Барбара.

Вэлли расплескал кофе, ставя чашку на стол.

— Эта женщина сошла с ума.

— Теперь ты наконец понял, с каким человеком мы имеем дело?

— Она ни за что не передумает, — задумчиво произнес Вэлли скорее для себя, чем для сидящих рядом с ним за столом женщин.

Кэрли закрыла лицо руками.

— Это моя вина. Я должна была догадаться, что из всего этого получится. А я-то была уверена, что бабушка Хэйли сделает все, чтобы никто и никогда не узнал о совершенном насилии.

— Ты сделала то, что должна была сделать, — Барбара попыталась успокоить дочь. — А теперь я сделаю то, Что смогу сделать.

— О чем ты говоришь? — спросил Вэлли с подозрением.

— Завтра я поеду к ним и скажу, хотя они наверное уже и сами догадались, зачем и почему я застрелила Франка. Я расскажу им, как была насмерть перепугана и сделала так, чтобы все выглядело похожим на самоубийство. Наконец, я не могла допустить, чтобы Кэрли испытала еще раз то, что он уже сделал с ней.

Она бросила взгляд на мужа, ища поддержки.

— Это правда. Они должны поверить мне.

Вэлли подошел к жене и встал на колени.

— Я понял твою мысль, но если ты так поступишь, то невозможно будет избежать моего привлечения в эту историю. Даже новичок полицейский сразу поймет что к чему, как только узнает фамилию того, кто отвечал тогда за расследование этого дела.

Кэрли против воли потянуло назад, в прошлое. Шли годы. Время постепенно залечивало раны, нанесенные той ночью, когда была зачата Андреа. Ко времени приезда Дэвида в Бекстер три года назад, Кэрли уже могла прожить день без постоянных воспоминаний об этом ужасе.

Теперь этот кошмар, живо возник перед глазами. Отец ищет в ее сумочке противозачаточные таблетки, в пьяном остервенении набрасывается на нее, потом остервенение сменяется сладострастием, в дом входит мать и видит эту ужасную картину, пламя выстрела из отцовского ружья, кровь, мать обнимает и успокаивает ее, ужас и паника. Вэлли в то время был заместителем Франка. Он первым прибыл в дом после случившегося. Ему хватило пяти минут, чтобы выслушать их версию о самоубийстве, и понять, что здесь произошло на самом деле. Без лишних разговоров он изменил положение тела, вложил ружье в руку Франка и приказал Барбаре убраться из дома и не возвращаться, пока скорая помощь и следователь не уедут.

С тех пор эта ночь оставалась их секретом, а любовь связала так же крепко, как связала бы боязнь разоблачения и возмездия. Теперь у них нет возможности защитить друг друга и воспрепятствовать Андреа узнать правду.

Кэрли вернулась домой, чтобы найти возможность для спасения дочери. И что из этого получилось? Если бы где-то существовал изобретатель ужасных игр, он хохотал бы над всем этим до потери пульса.

— Сколько у нас есть времени? — спросила Кэрли у Вэлли.

Тот обернулся и ответил:

— Трудно сказать. Сплетни здесь распространяются очень быстро, особенно такого рода.

Кэрли стояла в полуобморочном состоянии, еще не сломленная до конца, но беспредельно измученная событиями последних месяцев.

— Вы не смогли бы заехать к нам сегодня вечером и посидеть с детьми. Я хочу поговорить с Итеном.

— Конечно, — согласилась Барбара.

— Может быть нам самим рассказать им об этом? — спросил Вэлли.

Инстинкт подсказывал Кэрли, что о новости-сенсации она должна объявить всем сама и первая, но не хватало времени. Сегодня вечером она сумеет объясниться только с Итеном. Нельзя ждать завтрашнего дня.

— Вы не будете возражать, если Шон и Эрик переночуют у вас, а утром я их заберу?

— Почему всю тяжесть случившегося ты взваливаешь на свои плечи? — негодуя, спросила Барбара. — Позволь нам помочь тебе.

— Разве не я во всем виновата?

Барбара и Вэлли, удивленные, замерли на несколько секунд.

— Черт возьми, о чем ты говоришь, Кэрли? — очнулся Вэлли.

В первый раз за этот день на глазах Кэрли появились слезы.

— Воспоминания о той ночи не дают мне покоя. Они постоянно возвращаются, потом пропадают и снова возвращаются, — она едва выговаривала слова, так дрожали ее губы. — Может быть я что-то не так сделала или как-то неправильно повела себя, что внушила ему мысль, будто он может позволить себе все…

Слезы хлынули по ее щекам.

— Неужели вы не видите? Я кругом виновата. За все. За ваши жизни. Все, что вы нажили и чего добились своим тяжким трудом, пропадет и только из-за меня.

— Боже мой, — с трудом выговорила Барбара. — Что за чушь у тебя в голове!

Вэлли провел рукой по волосам, в жутком волнении покачиваясь с пяток на носки и обратно. Барбара встала и обняла дочку.

— Я все время себя ругаю, что так долго жила с Франком. Если бы я знала, какой он в действительности человек! Если бы я бросила его, когда ты была еще ребенком…

— Не надо, мама. Ты же не могла знать, что он натворит.

— Я сто раз проклинала себя, зачем я пошла тогда на собрание. Он пришел пьяный, но не совсем, и я решила пойти туда в надежде, что когда вернусь, он уже протрезвеет.

Кэрли задыхалась от собственной вины. Она не хотела, чтобы мать винила себя.

— Все уже позади и не имеет значения, мама. Нам нужно подумать сейчас о более важном.

Барбара долго с болью смотрела на дочь.

— Ты права, — наконец сказала она. — Но мы еще не закончили разговор.

Кэрли кивнула и подняла руку, чтобы вытереть слезы.

— Может быть я поеду и заберу ребят из школы, а потом привезу их сюда? — заботливо спросил Вэлли.

— Хорошо, — кивнула Кэрли. — Тогда я попрошу Итена пораньше приехать домой. Я до смерти боюсь, что кто-нибудь может опередить меня.