Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле

Глава 15

Яна

Руки немного подрагивали, когда я натягивала утепленные штаны, куртку, а затем искала в шкафу перчатки. Совсем скоро осуществится моя давняя мечта, которая уже давно пылилась на чердаке собственного разума в коробке с надписью «открыть после выполнения всех серьезных задач». Потому что она не серьезная. Не полезная. И не несет абсолютно никаких плюсов и благ, кроме одного – необъяснимого удовольствия и счастья. Но, на то она, наверное, и мечта.

До полуночи, когда Баринов обещал подъехать за мной к подъезду, оставалось еще пятнадцать минут, но сил ждать уже не было. Меня распирало предвкушение, лишая всякой возможности усидеть на месте.

Опасения, что мое опрометчивое поведение осложнит наше общение, не оправдались. А ведь опять виной всему алкоголь и моя излишняя откровенность! И зарекалась же и от того, и от другого…

Впрочем, на этот раз обошлось без последствий. Баринов никак не комментировал произошедшее, будто вовсе забыл о том вечере после шахматного клуба, а прошло уже четыре дня. И постепенно мое напряжение отступило, позволив расслабиться и вернуть наши отношения в прежнее русло. Мы пререкались, спорили, переругивались порой, все как всегда. Идея парня сидеть позади меня на байке дала неожиданные результаты. Бояться я прекратила, а его близкое присутствие удивительным образом перестало волновать. Ловко лавируя на поворотах трека, порой совершенно забывала о том, что он совсем рядом, получая небывалое удовольствие от управления мотоциклом.

И вчера, когда я уверенно преодолела порог скорости в сто километров в час, Баринов поинтересовался, исполнилось ли мое желание. Ведь он сделал все так, как я и хотела – научил управлять. И мне пришлось напомнить ему, что это было только условие. А само желание мы договорились осуществить сегодня.

Я довольно ухмыльнулась, вспоминая выражение удивления и любопытства на его лице, когда назначила встречу на полночь. Впрочем, маленький червячок сомнения все еще шевелился глубоко внутри. Вдруг он не одобрит? Или того хуже, сочтет безумством всю затею и запретит?

Но я с легкостью игнорировала его, раз за разом представляя то, что случится совсем скоро…

В ночной тишине дверь подъезда скрипнула оглушающе громко, когда я в нетерпении выбежала во двор, решив пока подышать свежим воздухом. Не замечая ни холода, ни легкого ветра, нахально забирающегося в расстегнутый ворот куртки, я вдохнула вкусный воздух и в приступе какого-то ребячества, несколько раз пнула кусочек льда, пытаясь загнать его в выемку в бордюре. Но не успела. Тяжелые мужские шаги отвлекли меня, заставляя обернуться.

И мир мгновенно потемнел, теряя краски. Я почувствовала, как ледяной страх поднимается изнутри, сжимая в безжалостной хватке сердце. Передо мной стоял человек, которого я всей душой хотела забыть на протяжении последних лет, но так и не смогла. Который упорно преследовал меня во снах, заставляя просыпаться в холодном поту и лежать до рассвета, не в силах больше успокоиться и уснуть. Который отравлял мою жизнь, напоминая о себе раз за разом и не позволяя надеяться на равнодушие с его стороны. В отличие от меня, он ничего забывать не собирался.

Крепкий парень с коротким ежиком светлых волос, темно-серыми выразительными глазами в опушке черных ресниц и загадочной полуулыбкой на чуть полноватых губах, быстро приближался, лишая всякой надежды на ошибку. Все те же синие потертые джинсы, плотно сидящие на бедрах и ягодицах, все та же черная кожанка, натянувшаяся на внушительных бицепсах. Вот только шрам, пересекающий левую бровь наискось, свежий, непривычный. Да и приветливость его слишком уж искренняя, настолько, что не в силах скрыть исходящей угрозы…

– Какая встреча, – с улыбкой протянул он, останавливаясь в нескольких шагах, – привет, Белоснежка. Вот уж не ожидал тебя здесь встретить, да еще и так поздно.

Я судорожно сглатываю, преодолевая спазм в горле, и машинально отступаю, замечая усмешку в ненавистных глазах.

– Брагин, – голос срывается на сип, но я выправляюсь, – ты здесь…

Полувопросительно, полуутвердительно, но ни разу не приветливо. Я не рада встрече, парень это прекрасно понимает, но не собирается уходить. Его всегда мало волновало мое желание, и я это прекрасно помнила.

– Здесь, – легкий кивок заставляет проследить взглядом ему за спину, – с друзьями.

И как я не заметила? Около соседнего подъезда на лавке и вокруг нее расположилась компания молодых ребят с бутылками пива. Громкий смех, звон стекла, отборный мат, перемежающий слова… ничего необычного, но неприятие и отвращение снова затопили душу. Воспоминания… как избавиться от них?

Знакомых среди них не увидела, но совсем не расстроилась. Я очень постаралась оборвать все связи с теми, кто так или иначе мог оказаться здесь, так что горячих объятий все равно бы не случилось.

Я попыталась взять себя в руки, но получилось плохо. Оставалось только надеяться, что мне удалось скрыть свой страх за маской равнодушного спокойствия.

– Не ожидал увидеть тебя здесь так поздно, – снова заговорил он, не дождавшись ответа от меня, – хотя хорошо помню то время, когда по ночам ты больше любила гулять, чем обнимать подушку.

Я упорно смотрела куда угодно, только не в лицо собеседнику. Так было проще. Как в детстве – всегда можно сделать вид, что страха нет, если спрятаться под одеялом.

– Это было давно, – сглатываю тугой ком, камнем падающий в желудок. Мне невыносимо видеть его, а убежать не получится. Сомневаюсь, что он позволит мне это сделать. Не теперь, когда застал, наконец, одну.

– Верно, – соглашается, делая шаг вперед и становясь чуть ближе. А мне уже некуда отступать, колени упираются в край лавки, угрожая подогнуться в любой момент, – я успел соскучиться. Опять сменила номер телефона?

Я только пожала плечами. Зачем скрывать очевидное, если мы оба все знаем.

– В который раз? Ты понимаешь, что это не поможет? – делает он еще шаг, а я машинально обхватываю себя руками за плечи, пытаясь хоть так отгородиться от него.

Я не считала, сбилась на десятом. Впрочем, какая разница, если точно знаю, что не в последний.

Когда-то меня будоражило такое его вторжение в мое личное пространство. Красивый парень, юность с налетом романтики, легкий привкус запретного… вот только недаром я ненавижу яблоки…

– Как долго еще собираешься от меня бегать? – чуть вздергивает он бровь, насмешливо вглядываясь в мое лицо, горящее от нежеланного внимания.

– Я не бегаю, – твердо отрицаю, но короткий смешок лучше слов говорит о том, что мне не верят.

– Ну да, ну да, – тянет он, а затем спохватывается, – а что ты здесь делаешь? Неужели погулять вышла?

Я не знаю, что лучше – сказать или промолчать. Не в состоянии предугадать реакцию Брагина, а невольно подставлять мажора не хочется. Но молчание затягивается, надо делать выбор…

– Я жду друга, – решаюсь почти отчаянно, отвоевывая право на собственную жизнь. Без страха и этого треклятого чувства вины.

– И кто этот наш неведомый друг? – обманчиво ласково произносит Брагин, нависая надо мной злым роком. Его грудь почти касается моей, а пальцы ловят прядку волос, выбившуюся из-под шапки, медленно скользя по ней вниз.

– Ты его не знаешь, – пытаюсь вывернуться и отступить, но мне не дают, обхватывая за плечи. Жестко и бескомпромиссно, заставляя съежиться под враз ставшим угрюмым взглядом.

– А ты ничего не забыла, Белоснежка? – его губы приближаются в моему уху, а я из последних сил борюсь с подступающей паникой. И никакие увещевания, никакие тренинги и психологи так и не помогли. Я боялась этого человека до одури, до заикания. И с силой этого страха могло соперничать лишь одно чувство. Ненависть. Она оказалась сильнее страха.

– Ничего не изменилось, даже если тебе показалось иначе. Ты моя. И всегда будешь принадлежать только мне. Я дал тебе время одуматься, успокоиться. Но это только время. У тебя нет выбора…

– Отпусти меня! – вскрикнула я с отчаянием в голосе, вырываясь из опротивевших рук, – я не хочу быть с тобой!! Не хочу!!

– Не ори, дура! – меня встряхивают так, что зубы громко клацают друг о друга, но безрезультатно.

– Не трогай меня! Не трогай! Нет!

Мне страшно. Муторно. Противно. Гадко.

И никому до меня нет дела. Ни тогда, ни сейчас. Вероятно, со стороны это смотрится весело, этакий бесплатный цирк – приложение к пивному разговору. Но мне совсем не смешно. Брагину – тоже. Ярость в его глазах будто режет по живому, и мне больно почти по-настоящему.

И за всем этим я совсем не замечаю, что происходит вокруг, приходя в себя лишь тогда, когда на плечо Брагина ложится тяжелая мужская рука.

– Отойди от нее, – голос знакомый, но только звучит непривычно. Я удивленно смаргиваю, ощущая тяжелый мужской гнев, исходящий от слишком серьезного Баринова.

Брагин удивлен не меньше меня, но пальцы все же разжимает, наконец-то выпуская меня из стальной хватки.

– А это значит тот самый друг? – издевательски протягивает, оглядывая мажора сверху вниз, а затем бросая на меня короткий взгляд. Заливаюсь краской, успевая виновато посмотреть на моего нечаянного спасителя. Я пойму, если Баринов решит потом спросить с меня за это.

– Догадливый, – Баринов возвращает ухмылку, незаметно оттесняя от меня Брагина, – а что ж тогда изображал из себя глухого и тупого, когда приставал к чужой девушке?

– Уверен, что чужой? – Брагин выразительно наклоняет голову в стороны и играет мускулами на руках. То, что драки не избежать – очевидно. А я не могу двинуться с места, вдруг осознавая это. Куда бежать? Что делать? Брагин с друзьями, Баринову явно не поздоровится, а я даже на помощь позвать не могу – одни пенсионеры вокруг, и те крепко спят до первых петухов. Не в полицию же звонить? Да и не приедут они…

– Уверен, – уверенно кивает мажор, – своя бы не вырывалась. Или тебе добровольно бабы уже не дают?

Баринов нарывается. Открыто и не стесняясь.

И закономерная реакция не заставляет себя ждать.

– Тебя не спросил, сука! Язык вырву! – рык Брагина разносится по двору, заставляя меня вздрогнуть. Но мажор умело уходит от первого удара, оказываясь вдруг в стороне.

Брагин разворачивается, злой и неприятно удивленный. Но только останавливаться даже не собирается…

– Колюнчик, ты что ли? И чего в нашем дворе забыл? Опять безобразничаешь? – звонкий старческий голос разносится по пустому двору оглушительно громко, заставляя всех замереть от неожиданности.

– Нет, Зоя Романовна, – выдавливает из себя Брагин, яростно дыша и даже отступая на шаг. Мы с Бариновым наверное глупо выглядим, но удивляемся синхронно, – просто разговариваем тут. С друзьями.

– С друзьями, ага, – кивнула старушка, затянулась, а затем командным голосом отчеканила, – давай-ка шуруй отседова, Коля. И друзей своих забери, нечего тут под окнами шуметь, ночь на дворе. И чтобы я тебя рядом с Янкой больше не видела, а то быстро Никитичне все расскажу! Она на тебя управу найдет!

Брагин дергается, как от удара. Но к нам не подходит, лишь сжимает кулаки в бессильной злобе.

– Тварь старая, – цедит сквозь зубы, сплевывая под ноги, – а тебя я еще найду.

Это Баринову.

– А ты запомни, что я тебе сказал, Белоснежка. У тебя нет выбора.

Он ушел. Быстро и не оглядываясь. Забрав друзей с собой, так и не проронивших ни слова. Еще одна удача… маленькая отсрочка, но я очень благодарна и за это…

Шумного облегченного выдоха сдержать все-таки не смогла, чувствуя, как тиски страха понемногу отпускают, а тело начинает бить крупная дрожь…

– Яночка, ты как? – голос старушки пронизан заботой и участием, и я улыбаюсь, поднимая голову, несмотря на продолжающий колотить меня нервяк.

– Все в порядке, Зоя Романовна, – женщина делает последнюю короткую затяжку и с видимым сожалением гасит окурок в пепельнице, – спасибо вам…

– Да, брось, – отмахивается она от меня, запахивая полы полушубка, – я Кольку еще с пеленок помню. Уже тогда он был проблемным, а уж когда подрос… Ольга, мать его, столько слез пролила, что на десятерых хватит. Все с ментовок, да с разборок вытаскивала, выхаживала. Но все без толку. Кривая дорожка уже верно легла под ноги парню…

Я только хмуро вздохнула. Жаль, что эта дорожка его не привела до сих пор в тюрьму. Всем бы только легче стало.

– А кто такая Никитична? – вдруг вспомнила я угрозу пенсионерки, так неожиданно подействовавшую на Брагина, – и почему она найдет управу на него?

Зоя Романовна как-то совсем невесело хмыкнула. В ночной тишине даже не требовалось повышать голос – слышно было, как снежинки с тихим шелестом срываются с веток и планируют на бывшую клумбу.

– Да бабушка она его, со стороны отца, – пояснила она негромко, поежившись от пробирающего до костей холода, – как уж она переживала, что сын вырос никчемным, на старшего внука все надеялась. Они же с дедом ее ветераны, пенсии большие, да еще и должности не последние занимали, подкопить успели. Хотели внукам дать счастливый билет в будущее… А старший внук тоже подкачал. Она насмотрелась на его выкрутасы и года два назад поставила условие – еще одна выходка с его стороны и она лишит его наследства. Даже завещание написала, разделив все между всеми поровну. А там один дом в Рябиновке чего стоит…

Я даже присвистнула от удивления. Рябиновкой называли коттеджный поселок недалеко от города, и жилье там было очень недешевым. Настолько, что мне на него и за две жизни не заработать. Неведомая мне Никитична знала, чем шантажировать Брагина – тот за сотню деревянных удавится, а тут…

Жаль только я раньше не знала об этом…

– Ладно, молодежь, хорошо тут с вами, но мне спать давно пора, – махнула нам рукой Зоя Романовна, открывая балконную дверь, – не шалите сильно…

Я выдавила приветливую улыбку, прощаясь.

Баринов все это время стоял рядом, слушая мой диалог с соседкой. И если меня все еще потряхивало, то парень выглядел спокойным и невозмутимым, как горы Китая. Будто и не было ничего полчаса назад.

– Курить есть?

От моего вопроса у Баринова округлились глаза. А я только фыркнула на его изумленный вид.

– Вот только давай без морали и нотаций, – сразу обозначила свою позицию, – есть или нет?

Бросив курить четыре года назад, я ни разу не нарушила данного самой себе обещания. Но после сегодняшнего мне нужно было успокоиться, а между покурить и выпить я выбрала первое.

– Извини, – Баринов развел руками, отказывая, а я хмуро поморщилась. Не мой день, точнее уже ночь.

За всем этим я и забыла, что на улице вообще-то мороз. И к нервной дрожи присоединилась вполне себе физиологическая, от холода. Я поежилась, пряча заледеневшие ладони в карманы куртки, а нос – в воротник. Настроения ехать куда-либо уже не было, но и домой идти совершенно не хотелось. Поэтому, когда Баринов развернулся и шагнул к машине, я последовала за ним.

– Не передумала? – задал он вопрос, глядя на то, как я пристегиваюсь, усевшись на пассажирское сиденье.

– Нет, с чего бы? – ответила вопросом на вопрос. Парень дураком не был, и я не сомневалась, что он заметил мое состояние. Но я никогда не позволяла себя жалеть, да мажор и не стал.

– Да так, просто, – пожал он плечами, заводя машину, – можно задать тебе вопрос?

Он не повернул головы, а голос звучал совершенно обыденно, но я все равно напряглась. Прокручивая раз за разом подробности встречи с Брагиным, я гадала, в какой именно момент появился Баринов и сколько он успел услышать. И чувствовала всеми частями тела, что вопрос этот мне не понравится. Но отказать было невозможно.

И дело не только в том, что парень без сомнений вступился за меня. За девушку, с которой его не связывало ничего, кроме ненавистного договора. А в том, что он без раздумий назвал меня своей, ничем не выказав своего удивления и раздражения за мой длинный язык. И это стояло комом в горле, не позволяя привычно нагрубить или отмахнуться.

– Попробуй, – неопределенно выдала я, надеясь, что он передумает. В машине вовсю работала печка, и я с удовольствием подставила замерзшие ладони под поток горячего воздуха. Тело под воздействием тепла начало понемногу расслабляться, и даже ледяной комок внутри медленно разжимался, позволяя вздохнуть наконец-то полной грудью.

– Откуда ты знаешь Брагина? – короткий оценивающий взгляд, и он снова отворачивается, давая мне возможность собраться с мыслями.

– Жили в соседних подъездах, – я тщательно подбирала слова, стараясь говорить как можно равнодушнее.

– А сейчас?

Стало понятно, что спокойствие парня обманчиво. И он собирается по максимуму выжать из меня информацию. Только он даже не догадывался, как сильно ошибся с моей ролью информатора.

– Сейчас – нет, – а на вопросительно приподнятую бровь все же пояснила – четыре года назад его отец умер, а мать продала квартиру и переехала с детьми. Куда – не в курсе.

Говорить о том, что я прекрасно знаю, где сейчас живет Брагин, не стала. Выяснила это почти сразу, как он снял квартиру через две улицы от нашего дома пару лет назад, стараясь это место оббегать десятой дорогой, чтобы исключить даже случайную встречу. И до сегодняшнего дня мне все удавалось.

Но Баринова, похоже, это не интересовало.

– Вы дружили? – неожиданно спросил он, не смотря на меня. Мне почему-то показалось, что ему неприятна эта мысль.

– С чего ты взял? – напряжение в моем голосе можно было резать ножом. Я чувствовала, как под ребрами вновь стягивается привычный узел, провоцируя легкую тошноту. Баринов даже не догадывался, что он ворошит своими вопросами и чего мне стоит сейчас сдерживаться…

– Показалось… – я не успела съязвить, что ему и вправду показалось, как он добавил с усмешкой, – Белоснежка…

Несмотря на более чем теплый воздух в салоне автомобиля, я похолодела. Пальцы рук вновь заледенели, а я с трудом выровняла дыхание. Прозвище, так любимое мною с детства, теперь резало скальпелем по живому, вспарывая самые темные и потаенные участки памяти… которые я безуспешно хоронила раз за разом, но они беспокойными зомби упорно лезли на поверхность…

– Это было давно, – резко бросила я, отворачиваясь и давая понять, что разговор окончен.

Но Баринов, видимо, резко отупел.

– Брагин так не думает, – его взгляд я почувствовала кожей, упорно продолжая смотреть в непроглядную темень за окном. Но услышав его слова, сдержаться не сумела.

– Мне плевать, что он там думает! – кулаки сжались сами собой, вдавив до боли ногти в ладони.

– Что вас связывает? – не отставал парень, и я сорвалась. Эмоции требовали выхода, и сдерживать их было выше моих сил.

– Да какое тебе дело, Баринов? – я резко повернулась к нему, повышая голос. Но к моему изумлению, парень остался спокоен и серьезен, как никогда, – ничего нас не связывает! Ничего!

– Просто в следующий раз меня может не оказаться рядом, – мы уже почти подъехали к гаражам, и я принялась нервно дергать ремень безопасности, пытаясь отстегнуться.

– Следующего раза не будет! – от того, что он был прав, только сильнее злилась. Но правда состояла в том, что я не знала, что можно с этим сделать, кроме как сбежать. В другой район, другой город, другую страну… Но сначала нужно было доучиться. Я сомневалась, что Баринов может предложить что-то другое, в свое время изрядно измучив себе извилины этим вопросом.

Ремень поддался как раз в тот момент, когда машина остановилась, и я быстро вылетела из машины, обрывая этот тяжелый разговор. Баринов даже не представляет, о чем он сейчас говорит! Как невозможно для меня вообще про это вспоминать!

– Лазутина, стой! – он ухватил меня за руку, когда я почти успела обойти капот и ринуться в темноту, к знакомому гаражу.

– Я уже все сказала, Баринов! Отстань! – попыталась вырваться, но меня только сильнее притянули к себе, обхватив за плечи.

– Не знаю, что вас связывало, да и неважно это, – мотнул парень головой, заставляя меня затихнуть, – но Брагин очень опасен. Вы слишком разные, и он точно не лучшая для тебя компания.

Я чувствовала, как от удивления приоткрывается рот. Это что сейчас происходит? Баринов беспокоится? Обо мне?

Но мои широко распахнутые глаза навели парня на совершенно другую мысль. Он закатил глаза и устало протянул:

– Да знаю я, что ты сама со всем привыкла справляться! – но вопреки ожиданию, меня не отпустили. Даже притянули еще ближе, заставляя глядеть прямо в глаза.

А глаза то у него оказались красивые… не совсем серые, с желтоватым ободком вокруг зрачка и темной окантовкой по краю…

Парень продолжил говорить, отвлекая от беззастенчивого разглядывания.

– Просто знай, что если будет совсем край, то ты всегда можешь мне позвонить.

– Что? – не сдержала я искреннего изумления. Мне предлагали помощь, что само по себе уже удивительно. А в исполнении Баринова, так и вовсе невероятно. Я ожидала услышать в ответ насмешку, но парень и не думал язвить.

– Обещай, что если Брагин снова будет тебе угрожать, то ты мне позвонишь, – он смотрел на меня, не отрываясь, а я все больше чувствовала его близость. Тонкий парфюм ненавязчиво смешивался со стылым воздухом, а руки властно удерживали за плечи, оставляя жалкие сантиметры расстояния между нами. Только в отличие от хватки Брагина, мне сейчас вовсе не было страшно. Даже как-то надежно, что ли… а еще тепло…

Все происходящее казалось нереальным, ведь именно в сказке в самый нужный момент появляется рыцарь и спасает беззащитную девушку. Вот только у нас все совсем по-другому… И момент давно упущен…

Но Баринов продолжал гипнотизировать меня, ожидая ответ.

– Хорошо, – в каком-то полусне кивнула я, а потом добавила зачем-то, – обещаю. Я позвоню.

Чуть улыбнувшись, он отпустил меня. А я незаметно выдохнула, озадаченная и растерянная одновременно. Как относится ко всему сказанному, пока не знала. Впрочем, сейчас это и не требовалось – Баринов, наконец-то, вспомнил, зачем мы приехали, и отвернулся, приглашая следовать за ним.

И больше ни слова не говоря, мы направились к ставшему почти родному за эти недели гаражу.