Глава 35

Яна

Когда это произошло? После чего?

Я не знала. Только чувствовала, насколько Баринов стал мне необходим. Каждая улыбка, каждый проникновенный взгляд серых глаз привязывал меня все крепче, не давая даже шанса на легкое освобождение.

За эти дни без него я настолько измучилась, что словами и не объяснишь. Куда бы я ни пошла, на что бы ни посмотрела – все напоминало о мажоре. Особенно картина, которая по-прежнему стояла в гостиной на полу. Сама ее повесить я не могла, а кого-либо звать или просить не хотелось. Мне казалось, что даже бабушка глядит с нее укоризненно, не одобряя мой поступок.

И вот сейчас, слушая признания Никиты, я еле сдерживала слезы облегчения и радости. Чувствуя, как разжимается невидимая пружина, а внутри расцветает безграничное счастье.

Он чувствует то же, что и я! Как это возможно?

Но горящие ответным чувством глаза напротив не врут. И слова, слетающие с моих губ практически неосознанно, шокируют даже меня саму.

Потому что ничего не изменилось. И Брагин никуда не исчез, обрекая меня на одиночество. Но сегодня, здесь и сейчас, я решаю забыть обо всем. Разрешить себе, нам, побыть немного счастливыми. Не думать о завтрашнем дне, вычерпывая до дна сегодняшний.

И только крепче прижимаюсь, закрывая глаза и разрешая своим рукам делать то, что давно представлялось в несмелых мечтах. Активно отвечая на движения любимых губ, растворяясь в невероятном поцелуе. Встречая его язык и позволяя вытворять все, что хочется.

Потому что именно это позволяет мне чувствовать себя живой…

Чуть вздрагиваю, когда его ладони проникают под свитер, добираясь до обнаженной кожи. Электрические разряды бегут вдоль позвоночника, невероятно усиливая чувствительность. И я тут же ощущаю, как встают дыбом мельчайшие волоски на коже от невинного поглаживания чуть шершавых пальцев.

Мягкие нежные поцелуи остаются на скулах, веках, подбородке, наполняя меня такой нежностью, что вновь наворачиваются слезы. Я зажмуриваюсь еще крепче, не давая им просочиться наружу. И у меня почти получается…

Но неожиданное прикосновение его губ к шее, заставляет дернуться и шумно выдохнуть. Я никогда не испытывала ничего похожего и ошеломленно замираю. Никита не торопится, плавно спускаясь ниже и периодически возвращаясь к губам, позволяя мне привыкнуть. А я горю и плавлюсь от того, что между нами происходит, неосознанно желая большего.

Мои ладони давно под его футболкой, и я с удовольствием оглаживаю упругие мышцы спины, груди и живота. Хочется, чтобы он избавился от ненужной ткани, но смелости сказать об этом прямо не хватает.

И, несмотря на остроту ощущений и незнакомую сладкую тяжесть, нарастающую внизу живота, окунуться в процесс полностью у меня не получается. Навязчивые мысли роем контуженых пчел снуют в голове, отвлекая. И никакие усилия воли не помогали заглушить их полностью. Но я старалась.

Баринов чуть отстраняется, но возмутиться не успеваю. Мой свитер медленно ползет вверх, и я поднимаю руки, позволяя снять его совсем. Заливаясь краской смущения, и отчаянно надеясь, что тусклый свет бра скроет это.

Но прикосновение мужского торса к моей коже заставляет забыть обо всем. Я ловлю ртом воздух, когда Никита подхватывает меня под ягодицы, заставляя обхватить его ногами, одновременно проводя языком по ключицам. И только закушенная губа заглушает готовый вырваться стон. А Баринов вновь обрушивается на мои губы.

То, что мы движемся, понимаю не сразу. И только прикосновение лопаток к прохладному покрывалу кровати в моей спальне, отрезвляет…

В комнате довольно темно, неяркий свет из прихожей остался в прошлом. Но сегодня полнолуние, а шторы вновь раздвинуты. Поэтому я прекрасно все вижу. Парень, стоящий напротив, тоже. И под его пристальным взглядом я как никогда остро ощущаю недостаток одежды на себе. Лицо вновь горит жаром смущения, а я все больше волнуюсь.

Нет, я не собираюсь сбегать или спешно задергивать шторы в попытке спрятаться в темноте. Желание тлеет в моем теле, разгораясь все сильнее с каждым поцелуем, даже несмотря на неуместные переживания. Уверенность в том, что хочу, чтобы все это случилось здесь и сейчас, ничуть не уменьшается. Но…

Я нервничаю. Да, чисто формально, невинность мною потеряна уже давно, но фактически… для меня все слишком ново и до дрожи откровенно, чтобы можно было спокойно плыть по течению накрывающей страсти.

Не могу отвести взгляд, оперевшись на локти, когда Никита неторопливо стягивает футболку через голову. И ладони тут же подрагивают в нетерпении, до одури желая прикоснуться к обнаженной коже. Но парень остается на месте, вопреки моему ожиданию, и уверенно расстегивает ремень джинсов…

Мое любопытство тут же сдается под напором нахлынувшей неловкости, и я крепко зажмуриваюсь, откидываясь на кровать. И ловлю каждый шорох, в волнении искусывая губы, пытаясь понять по звукам, насколько Никита успел раздеться.

Но в комнате стоит поразительная тишина. И я почти осмеливаюсь приоткрыть веки, когда кровать ощутимо прогибается под весом мужского тела, тут же прижавшегося ко мне.

И это непередаваемое ощущение. Он горячий, почти обжигает мою кожу, а руки сами по себе тянутся вперед, ложась парню на поясницу. Скользят медленно вниз, и я тихонько, но облегченно выдыхаю, обнаруживая, что джинсы остались на месте. Жду очередного поцелуя, но Баринов не шевелится, хотя ощущение чужого пристального взгляда реальнее прикосновения.

Устав ждать, я в недоумении распахиваю глаза, ожидаемо встречая стальные радужки напротив. Парень опирается на локоть правой руки, перебросив через меня левую, но почти не касаясь. Почему он медлит?

Но задать вопрос первой не успеваю…

– Боишься?

Хрипло и тихо, но даже так я успеваю понять, насколько Никита возбужден. Он лежит чуть на боку, нависая надо мной и прижимаясь голым торсом, но не обнимает. Только смотрит, отчего я невольно ерзаю, смутно желая продолжения.

– Нет, вовсе нет, – стараюсь, чтобы получилось уверенно. Но легкая, чуть огорченная усмешка парня, говорит о том, что мне не поверили.

– Боишься, – уже не вопрос, утверждение. И мужские пальцы нежно скользят по моим волосам, а сам он чуть отстраняется. Я тянусь за ним, но тут же ошарашенно замираю от следующих слов.

– Хочешь, просто поговорим? Или фильм посмотрим? Кстати, у тебя остался тот чай? Мне в прошлый раз он очень понравился…

– Что? – оторопело выдыхаю, растеряв весь свой словарный запас, – ты с ума сошел? Какой, в задницу, чай?

Легкий поцелуй в нос и едва заметная улыбка добивают меня окончательно, заставляя почти разозлиться. Какого демона он творит? Что за динамо, причем не в моем исполнении?!

Но забота в голосе парня вмиг гасит эмоции, а желание приложиться лбом о стену почти непреодолимо.

– Янка, ты не готова. А я хочу, чтобы это было волшебно для двоих. Я сейчас уже с трудом держу себя в руках, а необходимость остановиться потом станет изощренной пыткой. Поэтому…

И я не даю ему договорить, обретя удивительную решимость. Обхватывая его лицо ладонями, и глядя прямо в глаза.

– Я готова, Никита. Правда, готова. И больше всего на свете хочу, чтобы ты… и я.., – произнести это в слух оказывается слишком для меня, поэтому я надеюсь, что недостающие слова парень додумает сам, – просто у меня никого… ни с кем, после…

Глаза Баринова чуть расширяются от догадки, а я, собрав всю себя в горсть, уверенно заканчиваю:

– Покажи мне это, Никита. Я хочу, чтобы ты мне показал, каково это. Когда не просто секс, а что-то большее. Я хочу запомнить это с тобой…

Он сомневается. На его лице легко читаются все эмоции и такая внутренняя борьба, что на секунду мне кажется, будто мои слова ничего не изменили. Но мои руки по-прежнему обнимают его лицо, а Баринов не отстраняется. Все еще разрываясь между «уйти» и «остаться»…

И я решаю еще немного подтолкнуть его. Тянусь к неподвижным губам в поцелуе, неумело соблазняя. Стараюсь повторить то, что он делал со мной, и от чего у меня до сих пор шумело в голове.

Но первые прикосновения остаются без ответа, вынуждая меня сделать решительный шаг. Я ощутимо прикусываю его нижнюю губу, одновременно проводя по ней языком…

Никита срывается с места почти мгновенно, наваливаясь на меня всем телом и вдавливая в матрац. И все-все мысли тонут в головокружительном, абсолютно крышесносном поцелуе.

– С ума от тебя схожу… жить без тебя не могу… Янка… Яночка…

И этот срывающийся шепот действует эффективнее гипноза и самых убедительных доводов. Я подаюсь навстречу, позволяя желанию захлестнуть нас с головой. Вцепляюсь в короткие волосы и затылок парня, с силой прижимая его к себе, и не могу сдержать глухой стон, когда его язык медленно скользит по моей шее, спускаясь вниз…

Мысли становятся вязкими и абсолютно неважными, отодвигаясь на задний план, а я все глубже погружаюсь в чувственный водоворот. Его руки везде – гладят, сжимают, заставляют дрожать в предвкушении и удовольствии.

Коротко вскрикиваю, когда он легонько прикусывает вершинку груди прямо через черный кружевной лифчик, и выгибаюсь, не в силах сдержаться. Мужские ладони тут же оказываются между моими лопатками, расстегивая застежку. И ненужная деталь одежды летит в сторону, открывая меня голодному взгляду Баринова.

Вцепляюсь в его плечи, отчаянно желая повторения незабываемого ощущения, одновременно зажмуриваясь, не в состоянии выдержать откровенный взгляд. Запоздало понимаю, что Никита вновь может решить, что я сомневаюсь, но испугаться по-настоящему не успеваю. Потому что мир стремительно проворачивается по оси под тихий смешок парня и мой шумный прерывистый выдох.

Не дав опомниться, меня тут же тянут назад, заставляя сесть на колени, и я оказываюсь прижатой спиной к мужской груди. С острой благодарностью понимая, что так действительно легче расслабиться…

И это становится последней связной мыслью. Ладони Никиты уверенно ложатся на мою грудь, захватывая ее в плен. Перекатывая между пальцами соски, то увеличивая, то уменьшая нажим, и вырывая из моей груди полный желания хриплый стон. Громкий, бесстыдный, но мне уже не до приличий. Потому что одновременно с этим его губы путешествуют по моей шее, плечам и лопаткам. Перемежая поцелуи с танцем языка и укусами. А я могу только вздрагивать от переполняющего меня томления и неосознанно прижиматься ягодицами к его паху, чуть ерзая. Даже не осознавая, как это действует на парня.

Повернуться мне не дают, поэтому только крепче вцепляюсь пальцами в мужские бедра, шумно дыша. Не успевая заметить, как расходятся пуговица с молнией, и прерывистым вдохом встречая его руку, бесстыдно пробирающуюся вниз. Откидывая голову на плечо Баринова, когда он пальцами находит особо чувствительную точку, и по телу прокатывается волна острого удовольствия…

В голове пусто, а мой мир сосредотачивается на движениях его пальцев. Уже не сдерживаю ни стонов, ни вскриков, даже не вспомнив про соседей и прекрасную слышимость в доме, из-за которой мне наверняка потом будет очень стыдно. Но сейчас даже ядерный взрыв не смог бы меня отвлечь от восхитительных ощущений, заставляющих вибрировать тело. Они накатывают волнами, а я чувствую, как внутри начинает сжиматься тугая пружина…

И тут Никита убирает руку, вырывая из моей груди отчаянный всхлип. Нет!

– Ты же хотела вместе, – выдыхает мне на ухо, а я с трудом воспринимаю смысл слов, – так что подожди меня…

Давление на лопатки и я подаю на постель, чувствуя прикосновение прохладного покрывала к возбужденным соскам, отчего очередная волна проносится по телу, захлестывая низ живота. И то ли помогаю, то ли больше мешаю парню, когда он избавляет меня от штанов и оставшегося белья. Замирая от прикосновения прохладного воздуха к обнаженным ягодицам, когда Баринов отстраняется, раздеваясь сам…

И снова мне не дают повернуться, возвращая в прежнее положение. Только теперь я отчетливо ощущаю силу его желания, прижимающуюся к моей попке. Но если Баринов думает, что буду мучиться нерешительностью, то он глубоко ошибается. Потому что сейчас я готова на все и даже больше, лишь бы он позволил дойти до той грани, куда едва не довели меня его руки.

И именно поэтому, едва он скользнул членом между моих бедер, давая время привыкнуть, я чуть прогнулась в спине и одновременно подалась назад, почти насаживаясь на него сама. С удовлетворением встречая его хриплый стон сквозь сжатые зубы…

А дальше мне наглядно показали, что значит разбудить зверя. Потому что нежности закончились. Баринов решительно обхватил меня за бедра, не позволяя даже дернуться и контролируя процесс целиком и полностью. Задавая темп от медленного и глубокого проникновения до сильных и быстрых толчков, сводящих меня с ума окончательно.

Сколько прошло времени – не знала. Я искусала все губы, а тело мелко дрожало от непередаваемого кайфа, выдавая мое состояние. Мои почти непрерывные стоны давно перемежались с прерывистым дыханием парня, но разрядка все не наступала. Я топталась на самом краю, отчаянно пытаясь добраться до вершины, но у меня никак не получалось. И в приступе отчаяния я захныкала, не в силах терпеть все это…

И Никита понял. Или сам уже едва держался, ожидая замешкавшуюся меня. Так или иначе, но его ладонь скользнула по моему животу, устремляясь к той самой точке, подарившей мне уже невероятно яркие ощущение. С силой проводя вверх и вниз, выталкивая меня в мир чистого экстаза. Встречая мой вскрик, когда волна удовольствия прокатилась по телу, расходясь волнами в стороны, своим рыком, нанизывая на себя до упора. Вздрагивая и стискивая челюсти, потерявшись в собственном оргазме.

А затем отпуская меня, без сил падая рядом на постель, чтобы тут же сгрести в объятия, будто боясь потерять хоть на секунду…

Загрузка...