Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле

Глава 25

Никита

То, как девушка вздрогнула, когда я подхватил ее на руки, не остался незамеченным. Как напряглась и сжалась, когда прижал к груди – тоже. И еле сдержал глухое рычание, с трудом поборов желание вернуться и еще попинать сволочь, что сотворила с ней это. Брагин слишком легко отделался, следовало растянуть «объяснение» хотя бы на час-два, чтобы он в полной мере испытал и проникся тем, насколько был не прав. Но Янка и так слишком долго находилась на морозе, тут уж не до воспитательных моментов. Сейчас самым главным было доставить ее домой и сделать все, чтобы она окончательно пришла в себя и не заболела.

Я ногой резко закрыл дверь на улицу, быстрым шагом направившись по полутемному коридору в основной зал. К сожалению, других выходов не было, а без верхней одежды, ключей и денег нам отсюда никуда не деться.

– Нет, – разомкнула Лазутина посиневшие губы, дернувшись, – не туда. Не надо… при всех…

Удивительно, но смысл обрывочных фраз я понял сразу. И тут же притормозил, пытаясь придумать, что с этим можно сделать. Сам осознал, что если пройду через толпу однокурсников и не только с девушкой на руках, от слухов и сплетен потом не отмашемся. Мне-то было наплевать, а вот ей…

Напротив туалетов, у стены, стояла довольно широкая лавка, используемая курильщиками, которым было лень выходить на улицу и мерзнуть. Удивительно, но в коридоре снова было пусто и тихо. Чудо, не иначе.

Я аккуратно сгрузил Лазутину на эту лавку, придерживая за плечи, и опустился рядом на корточки. С тоской замечая, как уворачивается она от моих прикосновений, обхватывая себя руками. Взгляд девушки по-прежнему казался чуть расфокусированным, но движения стали заметно увереннее, даря надежду на то, что вскоре ей станет лучше.

– Хорошо, давай сделаем так, – прикинул я расстояние от запасного выхода до моей машины и поморщился, – я схожу за вещами, а затем донесу тебя до машины через тот выход.

Я красноречиво кивнул в ту сторону, откуда мы пришли, но реакция Янки оказалась неожиданной.

– Нет, – она так резко мотнула головой, что еле удержалась в вертикальном положении, покачнувшись, – не на руках. Сама дойду.

– Интересно, как? – с ноткой обиды в голосе поинтересовался я. Настойчивое нежелание девушки принять мою помощь задело. Я, конечно, не дурак, и полностью осознавал степень своей вины – не уследил, не успел, позволил… но сейчас ведь просто хочу помочь! – ты же на ногах не держишься, а там метров двести пешком.

– Я смогу, – шумный выдох и пристальный взгляд черных глаз выдавали крайнюю степень упрямства. Как всегда в своем репертуаре!

Не став с ней спорить, я встал и направился в зал. По всей видимости, после всего произошедшего, удача была на нашей стороне целиком и полностью. Ловко преодолев путь до гардероба и обратно, я быстро получил наши вещи и ее сумочку, и так же без проблем добрался обратно. И только шагнув в заветный коридор, смог расслабиться и даже настроение стало чуть лучше. Я так опасался неожиданных задержек и неуместных вопросов, что теперь физически чувствовал, как отпускает напряжение. Теперь дело за малым…

Янка осталась сидеть в той же позе, что я ее оставил. Чуть прикрыв глаза, она смотрела в одну точку прямо перед собой, впрочем, чуть обернувшись, когда я подошел. Отказавшись от моей помощи, она довольно неуклюже натянула дубленку, а затем вцепилась руками в сумочку.

Весь ее вид говорил о том, что добраться хотя бы до выхода на улицу будет с ее стороны сродни подвигу, но девушка, несмотря на состояние, была полна решимости попробовать. Оттолкнувшись от лавки, она медленно выпрямилась, опираясь рукой о стену. Начиная чуть чаще дышать от усилия, но все еще упрямо отвергая мою помощь. Первый шаг получился почти нормально, второй – чуть хуже. А на третьем ее так сильно качнуло, что если бы я не подхватил ее за талию, то падения было бы не избежать.

– Хватит, Янка. Это уже даже не смешно, – я вновь взял ее на руки. Удивительно, но даже в одежде она не казалась мне тяжелой. А непривычная близость вызывала чувство уютного комфорта, заставляя прижимать ее чуть крепче, чем это было нужно. С трудом удержался, чтобы не уткнуться носом в ее волосы, глубоко вдыхая. Почему-то казалось, что я почувствую не запах шампуня, а особенный, лишь ей присущий аромат…

Бросил взгляд на Лазутину и обомлел. Ее лицо было непривычно бледным, глаза – плотно зажмуренными, а нижняя губа – крепко закушенной. Мелкая дрожь, что сотрясала тело девушки, тоже не осталась незамеченной, и я вдруг стал сомневаться, что это от холода.

Изнутри поднялась легкая злость – неужели я ей настолько неприятен? Весь ее вид говорил о том, что она едва терпит мои прикосновения, и лишь крайняя необходимость вынуждает мириться с подобным произволом. С трудом удержал рвущиеся ругательства и ускорился.

Путь до машины преодолели буквально за пару минут. Я усадил девушку на ледяное сиденье непрогретого автомобиля, вновь замечая, как она быстро отодвигается от меня подальше. Не позволяя помочь с ремнем и непрозрачно намекая на нежелательность моего присутствия. И только осознание факта, что во всем произошедшем виноват по большей части именно я, не давало дать волю рвущемуся изнутри раздражению.

Дорога прошла в молчании. Боковым взглядом замечал, как Яну вновь и вновь накрывают волны дрожи, хотя печка работала на максимум, и к концу поездки в салоне стало просто невыносимо душно. Еще одна попытка отстраниться, мой выдох сквозь зубы, и мы преодолеваем последние метры до ее квартиры.

Я аккуратно отпер замок и занес девушку в прихожую, одновременно включая свет, осторожно опуская ее на ноги и поднимая руки в машинальном желании помочь снять верхнюю одежду. Но Лазутина вновь отшатнулась, причем так, что едва не рухнула, ударившись о тумбу.

И тут я не выдержал.

– Черт, Янка! Я понимаю, что виноват, но не надо от меня шарахаться, как от прокаженного! Если я тебе настолько неприятен, скажи сразу и я уйду! – сорвался, выплеснув всю свою растерянность и злость на девушку, застывшую статуей в полуметре от меня. Сжав кулаки в немыслимом желании встряхнуть ее за плечи.

Узкая прихожая показалась вдруг удушающее тесной, и я дернул замок куртки, ослабляя ворот в попытке увеличить доступ воздуха к легким. Испытывая абсолютно противоречивые желания от развернуться и уйти до остаться и преодолеть ее предубеждение. Но никак не ожидая того, что последует дальше…

– Нет… все не так, – тихо-тихо, почти прошептала она, подняв голову и посмотрев на меня в упор. Будто сжавшись еще сильнее, вот только от чего? Молчание затягивалось, и тут Янка неожиданно шумно выдохнула, облизывая пересохшие губы.

Этого просто не может быть… это кем же надо быть, чтобы додуматься до такого…

Под ребрами полыхнула такая ярость, что я тысячу раз пожалел, что так и не съездил Курту по роже. Надо было выбить из него признание в том, чем именно они накачали Лазутину, но тогда мне не показалось это важным. А теперь…

А теперь меня окатило волной жара, а ладони слегка взмокли в осознании того, что сейчас испытывает девушка. И даже то, что эта реакция никак не связана лично со мной, не смогло остановить внутреннюю змейку удовольствия, скользнувшую сверху вниз по телу, заставляя тяжело сглотнуть. Короткое видение… я и она… в постели, вместе. Янка, горячая и возбужденная донельзя, награждающая стонами меня за ласки… Стоп!

– Яна! Ты… как… где… – не мог сформулировать я вопрос, не в силах стоять спокойно и все-таки схватив ее за плечи. И оторопев от глухого стона, когда она отчаянно, с силой прислонилась лбом к моей груди, чуть чаще задышав. Вцепившись пальцами в рукава собственной дубленки, будто опасаясь прикоснуться ко мне…

– Так, слушай, – с трудом собрался с мыслями, стараясь говорить спокойно, – тебе нужно просто… получить разрядку…

Я на миг замялся, но затем продолжил:

– Понимаешь меня? Лучше пару раз, чтобы наверняка. Это не страшно и не сложно, а тебе сразу станет легче, – мягко убеждал, словно разговаривал с маленьким ребенком, осторожно раздевая ее, стараясь лишний раз не прикасаться.

Усадив и сняв с нее ботинки, я быстро скинул с себя верхнюю одежду и обувь и аккуратно подтолкнул девушку к ванной комнате, чуть поддерживая, чтобы не упала.

– Давай, Янка. Другого выхода все равно нет. А я пока в комнате подожду, телевизор посмотрю. Погромче.

Но девушка делала неохотные шаги, а около двери и вовсе остановилась, начав нервно закусывать губы.

– Что такое? Плохо? – по-своему истолковал я заминку, готовясь подхватить ее в любой момент. Но тут же замер в удивлении, когда яркий румянец раскрасил щеки Лазутиной, прогнав неестественную бледность.

– Я… не умею… никогда… ни разу.., – сбивчиво пробормотала она, тщательно отводя взгляд и тяжело опираясь спиной о стену. Лишая меня дара речи и выметая все-все мысли из головы в осознании степени подставы.

– Неужели совсем ни разу? Серьезно? Так не бывает… – отчаянно выдаю я и, получив едва заметный кивок, непроизвольно сжимаю кулаки. Раздается еще один глухой стон, и на этот раз он мой, но вряд ли чувства в нем меньше. Потому что это полная засада…

Господи, за что??!!

Я едва сдержал рвущийся из груди истеричный смешок. Впервые оказался в такой ситуации, когда выход был настолько очевиден и прост, но абсолютно неприемлем. Я напоминал себе изголодавшегося путника, который нашел кусок хлеба, но не мог утолить голод, потому что этот кусок лежит на земле, от него уже кто-то откусывал и вообще чувствовать себя бомжом выше его сил. В общем, глупо и нелепо до крайности.

Но девушке было не до моих ассоциаций. С тяжелым вздохом она медленно начала сползать по стене, садясь на пол. Я дернулся к ней с желанием поддержать, но был остановлен тихим, но категоричным:

– Нет! Не надо! – и уже спокойнее, почти обреченно, – не трогай меня, пожалуйста. Мне и так тяжело, а ты… твои руки… запах… ты делаешь только хуже…

– Прости, я просто хочу помочь, – отступил на шаг, нервно взъерошив волосы на голове. Я готов был перевернуть весь город, если бы это ей помогло, но никак не мог придумать мало-мальски действенного чудо-средства. Разве только…

Но мысль до конца оформиться еще не успела, как меня вновь огорошили.

– Просто уходи, – жалобно простонала Лазутина, уткнувшись лицом в сложенные на коленях руки, – не надо меня жалеть. Уходи, Баринов. Я справлюсь. Холодная вода идет без перебоев, в конце концов. Не сдохну…

Звучание собственной фамилии неприятно резануло. Тут же вспомнилось, как отчаянно девушка рванулась ко мне, когда я ее нашел там, на улице… тогда она назвала меня по имени. Едва ли не впервые с момента нашего с ней знакомства. И это, несмотря на все события, еще долго будет греть меня изнутри, отзываясь лишними толчками сердца.

Я опустился перед ней на корточки, еле удерживаясь от того, чтобы не прижать ее к себе в попытке защитить от всего мира.

Справится… будет сходить с ума, умирать на этом полу, но никогда не попросит о помощи. Наказание мое…

Наверное, я слишком много выпил. Хотя, когда вел машину по ночной дороге, казался сам себе трезвее хрусталя. Но иначе, вырвавшиеся неожиданно даже для самого себя слова, объяснить не мог.

– Я могу сделать все сам…

На миг захотелось зажмуриться, когда девушка вскинула голову, уставившись мне в глаза. Ее взгляд до сих пор оставался слишком черным и рассеянным, но ни возмущения, ни злости, которых я так боялся, не было. Лишь легкое удивление и обреченная усталость, как отпечаток невероятной борьбы с собственным телом. Предававшим хозяйку, хоть и не по своей вине, но слишком неумолимо, чтобы не понимать, что конец выдержки уже близко. Впрочем, учитывая признание Лазутиной, самой ей с этим не справиться, и холодный душ тут не поможет.

Я боялся, что мне просто отвесят мощную пощечину, и выставят за дверь, наградив нелицеприятными эпитетами. Но когда прозвучал ответ девушки, я поначалу даже решил, что мне послышалось.

– Как? – она вновь облизнула губы, и я с трудом оторвал от них взгляд, слегка зависая. Слишком манящим оказался этот нехитрый жест. Слишком сильным – мое желание стать ближе. Как же не вовремя…

С усилием оторвавшись от соблазнительного вида и собственных фантазий, я немного помолчал, подбирая слова. Но все звучало слишком пошло и неправильно, чтобы стать достойным объяснением. Вот что она хочет услышать? Неужели сама не понимает?

Но Янка будто гипнотизировала меня своими колдовскими глазами, словно в изощренной пытке. И я решил не заморачиваться. Зачем? Ведь от слов не изменится, по сути, ничего.

Я осторожно протянул руку, огладив тыльной стороной пальцев девушку по щеке. С щемящей нежностью встретив ее вздох, с которым она чуть прижалась к моей руке, прикрыв глаза.

– Ты мне доверяешь?

И снова томительные секунды. Снова ожидание. Словно последний рубеж перед тем, чтобы стать по-настоящему близкими. И речь сейчас шла совсем не о физиологии. Почему-то я был уверен в том, что ее ответ безвозвратно изменит все. И как раньше уже точно больше не будет.

– Да.., – еле слышно, но мне большего и не требуется. С удивлением обнаруживаю, что все это время я задерживал дыхание. Никогда еще две буквы не значили для меня так много. Ни разу еще ничего я не ждал с такой надеждой, еле сдерживая нетерпение и беспокойство. И награда оказалась слишком велика, чтобы сдержаться хотя бы в малом…

Я аккуратно вновь подхватил Янку на руки, стараясь двигаться максимально быстро. Несколько шагов и вот уже опускаю девушку на кровать, присаживаясь рядом. Всего несколько шагов, но я успел заметить и непрерывную мелкую дрожь, сотрясающую хрупкое тело, и неестественную скованность. Да и сейчас, избавившись от моих рук, расслабленной она не выглядела.

В комнате было темно, а неяркий свет луны позволял разглядеть очертания предметов, не более. Тем не менее, я то ли видел, то ли больше чувствовал, как подрагивают густые ресницы крепко зажмуренных век, а приоткрытые губы пропускают частые вдохи и выдохи. Такая нежная и такая беззащитная, что в растерянном восторге отзывается собственная душа…

Снова оглаживаю пальцами ее скулы, чувствуя, как она резко вздрагивает от первого прикосновения. Хмурюсь, но руку не убираю.

– Не бойся, – шепчу, плавно спускаясь к шее, – я никогда тебя не обижу, Яна…

Не знаю, насколько она понимает то, что я хочу ей сказать – ее глаза по-прежнему закрыты, но через несколько мгновений тело девушки чуть расслабляется. Позволяя мне сделать то, что так ей сейчас необходимо, несмотря на обстоятельства и наши эмоции. И я не говорю вслух, но точно знаю, что скорее позволю отрубить себе обе руки, чем предам это доверие.

Время становится тягучим и вязким, когда я на мгновение замираю перед следующим шагом. Понимая, что это последняя грань, за которой пути назад не будет, и изменить что-то станет попросту нельзя. Оставалось лишь решить для себя, готов ли я осознать и принять все последствия своего смелого предложения. Потому что уверенности в том, что утром, вспомнив все случившееся, Янка не станет меня избегать, не было.

А вспомнит ли? И чего я хотел больше, чтобы забыла или раз за разом краснела от воспоминаний, когда думала обо мне? Не знаю…

Пальцами нежно, почти невесомо оглаживаю нежную кожу шеи, спускаясь на ключицы. Безумно хочется повторить их путь губами, языком выводя замысловатые узоры, но я не в праве. Даже несмотря на то, что Лазутина сама этого без сомнения хочет – хриплый выдох через стиснутые зубы и чуть запрокинутая голова, открывающая больше пространства для маневра, говорят лучше любых слов. И останавливает меня вовсе не сила воли вкупе с совестью, а простой и честный вопрос. Чем же я тогда лучше Брагина?

Можно вообще обойтись без этой прелюдии, но я не могу. Это маленькая уступка самому себе, способ хоть немного облегчить собственные муки. Ведь только коснувшись молочно-белой в сумраке кожи, я осознал, что это пытка для двоих. И, в отличие от девушки, мне не сторговаться с собственной памятью, запечатывающей каждый момент этой вынужденной, но все равно такой прекрасной близости.

Я веду ладонь ниже, придерживаясь безопасной середины и лишь вскользь задевая аккуратную грудь, но и этого больше чем достаточно. Девушку сотрясает новая волна крупной дрожи, а от меня не укрывается то, как отчаянно она сжимает согнутые в коленях ноги в безуспешной попытке остановить нарастающее желание большего. И то, что между моей рукой и ее кожей слой тонкой ткани, не меняет абсолютно ничего.

Полоска обнаженного живота обжигает мои пальцы, а на моем пути первая и единственная преграда. Я жду, что Янка все же попросит меня остановиться, когда подбираюсь вплотную к пуговице джинсов. Чуть запнувшись, отточенным движением расстегиваю последнюю, аккуратно, но настойчиво забираясь дальше. Чтобы с трудом сдержать удивленный вздох, почувствовав тонкое кружево.

Ну, Лазутина!

Это открытие оказалось сродни контрольному выстрелу. Я ожидал чего угодно, но реальность потрясла меня до глубины души. Даже на ощупь ткань была тонкой, нежной и, я был в этом уверен, донельзя сексуальной. Темнота не позволяла оценить ни цвет, ни какие-либо другие детали, но моему воображению это и не требовалось. Образ полуобнаженной девушки в черном откровенном комплекте заставил сжать зубы и тихо замычать от резкого прилива крови к паху. Теперь даже самые страшные тряпки на ней не заставят меня забыть об этом. О том, что под невзрачной оберткой скрывается полная самых неожиданных сюрпризов девушка…

Внезапно она выгнулась, вцепляясь в покрывало пальцами, и комнату огласил первый хриплый стон, когда я впервые осторожно прикоснулся к клитору. Поглаживая и приручая в нежном знакомстве. Лишний раз убеждаясь в том, что Лазутина так отчаянно старалась скрыть последний час.

Янка была возбуждена. Очень. Слишком уж легко скользили мои пальцы, обильно увлажненные тягучим секретом. Слишком уж откровенно и ярко отзывалось ее тело в попытке приблизить момент долгожданного освобождения. Которое этой ночью я должен ей подарить любой ценой.

Мои пальцы двигаются медленно по круговой траектории, распаляя девушку еще больше, но я не хочу торопиться. Каждый новый вздох, каждый стон отдавался в моем теле разрядом яркого удовольствия, учащая сердцебиение. Стараюсь отвлечься, подумать о чем-то скучном и обыденном, но не получается. Перед глазами, будто на повторе, образ Лазутиной, обводящей пересохшие губы языком…

Постепенно наращиваю темп и нажим, отмечая малейшие изменения в поведении девушки. Шумные вздохи сменяются всхлипами и вскриками, а тонкие пальцы бездумно комкают покрывало, в тщетной попытке достичь желанной грани.

Я по-прежнему сижу рядом с Янкой на постели, подогнув одну ногу под себя, но менять положение даже и не думаю. И дело тут вовсе не в удобстве, хотя нога уже затекла до онемения, а спина еще напомнит о себе из-за длительного наклона в сторону. Куда удобнее было лечь рядом, но… все это оказалось намного тяжелее, чем я себе представлял. Красивая и сексуальная девушка так близко, в моих руках, разгоряченная, готовая дать и принять неописуемое наслаждение… я боялся, что банально не сдержусь. В голове уже ощутимо шумело, сознание плыло, а тело напряженной струной сводило меня с ума в неудовлетворенном желании. Желании к той, которую я столько лет считал невзрачной и «серой». Недостойной моего внимания…

Каким же жестоким оказалось озарение…

Еще несколько минут моих стараний ни к чему не привели. Янка металась на постели, жалобно постанывала, но никак не могла приблизиться к долгожданной разрядке. Я чувствовал ее нетерпение, ее безмолвную мольбу, ощущая под пальцами периодические сокращения мышц, но моих усилий было пока недостаточно. Словно в подтверждение этому с девичьих губ сорвалось хриплое, на грани слышимости:

– Пожалуйста…

И я решаюсь. Отступаю и сдвигаю руку чуть ниже, добираясь туда, где должны быть совсем не пальцы. И вовсе не покрывало должна сейчас царапать Янка… а открыв глаза видеть не потолок, а мое лицо…

С силой мотнул головой, отгоняя непрошеные картины. Пытаясь сосредоточиться на том, что должен, а не на собственных желаниях. Тем более, что они – только моя проблема. И не факт, что сейчас в фантазии девушки вместо меня не придурок Волков…

Громкий вскрик разрезает тишину, сводя в болезненном спазме мои внутренности, когда я решительно проникаю пальцем внутрь. С удивлением отмечая, какая она узкая и горячая. Клянусь, если бы не знал, что у нее было с Брагиным, подумал бы, что девственница, ей-Богу! Осторожно ввожу второй палец, с угрюмым удовлетворением замечая ее неосознанное движение тазом навстречу. Какая страстная девочка…

Моя выдержка трещит по швам, грозясь разлететься в лохмотья в любой момент. Руки продолжают нехитрые движения, массируя необходимые точки, уже чувствуя легкие сокращения изнутри, а я изо всех сил стискиваю челюсти. Осознание того, как хорошо сейчас нам могло быть вдвоем, бьет наотмашь, сводя с ума. И я усиливаю нажим, задавая максимальный темп, не в силах терпеть эти мучения. А с губ срывается стон то ли облегчения, то ли сожаления, когда девушка с силой подается вперед, насаживаясь на мои пальцы по максимуму. Выгибаясь дугой, коротко вскрикивая, срываясь на хриплый протяжный стон, когда ритмичные сокращения нагляднее всего сигнализируют мне о том, что я все сделал правильно. И что могу проваливать к чертовой матери успокаивать свой взбесившийся организм.

Впрочем… я никогда не был хорошим мальчиком, да и начинать не собирался. Моя совесть даже не пикнула, когда я, привстав, резко обернулся, оперевшись на вытянутые руки на кровать, и склонился над Лазутиной. Чувствуя неровное дыхание на своем лице, я сглотнул, вглядываясь в черты лица девушки, а затем прижался к ее губам в настойчивом поцелуе. Отчаянно показывая, насколько мне не все равно. Чувствуя ее несмелый ответ, но не разрешая себе увлечься. Срываясь с места за секунду до того, как она приоткрывает губы, позволяя углубить поцелуй…

И уже в душе, врубив до упора ледяную воду, я чувствительно бьюсь лбом о кафель. Сквозь стиснутые зубы вырываются ругательства, обжигая грудь в привычном «напоминании», но я почти не реагирую. Внутренняя боль куда сильнее внешней…

Скашиваю глаза вниз, на грудь, чтобы через секунду яростно прошипеть:

– Это ты все подстроил, да? Аферист пернатый! Ты? Признавайся! Ничего не скажешь, оригинальный способ наказания! Карма, блять! А ну, возвращай все обратно!

Я понимал, что несу откровенную чушь, но ярость, выплескивающаяся толчками, требовала выхода. Тем более, в смеси с обидой и отчаянием. Но ангел не утратил своего вселенского спокойствия ни на миг. Со вкусом потянувшись и размяв крылья, он одарил меня хмурым взглядом.

«Совсем с головой беда? Я тебе не купидон!»

– Может все это потом пройдет? Ну, после этих трех желаний? – с такой надеждой прошептал я, что ангел нахмурился, разведя руками.

«Извини, свобода воли в этом вопросе – приоритет. Мы не принуждаем к чувствам.»

Я тяжело вздохнул. Жаль. Такой вариант был слишком заманчивым, чтобы не спросить.

– И что мне с этим всем делать? – спросил обреченно, даже не надеясь на ответ. Что ж тут сделаешь…

«Что, что… пользуйся!»

Взгляд ангела был красноречиво устремлен вниз, отчего мне на мгновение стало неловко.

– Я с ней хочу, – мотнул я головой, начиная подрагивать от холода.

«Тебе не угодишь. Не работает агрегат – плохо. Работает – еще хуже. Ты уж определись!»

– Да определился уже, – вздохнул, принимая его возмущение, – Янка…

«Вперед тогда. Все в твоих руках» – пожал плечами мой собеседник и отвернулся, собираясь уходить куда-то вдаль. Куда он, интересно, уходит…

– Ей другой нужен. Не я, – медленно проговорил, расставляя акценты, но нарвался лишь на скептический ответный взгляд, осекшись.

– Тебе что, еще мастер класс по соблазнению девушек требуется?

– Нет! – отказался я, дернув нервно плечом, – но это ее желание. Как я могу помешать?

«Желания имеют обыкновение меняться»

На этой радостной ноте мой собеседник демонстративно отвернулся и исчез. А я решил подумать обо всем завтра.