Второй шанс для мажора или Фей-крестный поневоле

Глава 30

Яна

– А почему Белоснежка?

Вопрос застает меня врасплох, и я замираю, не успев дотянуться до ручки двери. Баринов мягко остановился напротив моего подъезда и теперь пристально смотрел на меня, не убирая руки с руля. А я не поспешила покинуть салон авто, как обычно, пытаясь еще хоть чуть-чуть продлить эти мгновение нашего с ним «наедине». И теперь не знала, радоваться такому продолжению разговора или огорчаться.

– Своеобразная дань подростковому максимализму, – чуть улыбнулась я, вспоминая свои прошлые «закидоны» в ответ на любое бабушкино требование, – хотела показать, что я не хорошая и послушная девочка, примерная внучка, а взрослая девица с собственным мнением.

В памяти послушно всплыл день, когда я решилась на этот отчаянный эксперимент. Пришлось экономить на школьных завтраках целый месяц, чтобы скопить достаточную сумму для похода в парикмахерскую. Насмотревшись на последствия «домашнего» окрашивания у одноклассниц, я придушила собственную жабу и с выдержкой профессионального снайпера складывала мелкие купюры и монетки в старый пенал, пряча его под исписанными уже тетрадями на дне самой нижней полки письменного стола. Бабушке предусмотрительно говорить ничего не стала, справедливо рассудив, что благословения мне не видать.

Надо отдать должное парикмахеру – она попыталась отговорить меня от этого импульсивного поступка, но проще было развернуть танк в поле голыми руками, чем заставить меня передумать. И уже после, гордо маршируя по улице и распугивая прохожих траурного цвета шевелюрой, я с нарастающим страхом ждала реакции любимой родственницы.

Но, вопреки всему, бабушка ругаться не стала. Да она вообще ничего не сказала. Лишь внимательно смотрела на меня несколько минут, вытирая руки полотенцем, перекинутым по привычке через плечо. Сначала удивленно, а потом так снисходительно-удрученно, что я ощутила себя круглой дурой. На том и разошлись, оставшись каждый при своем.

– Тогда в моду только-только входили разноцветные пряди и многие девочки, включая моих подруг, вовсю издевались над своими волосами, доводя учителей до перманентных истерик. И я не стала исключением. Только вот мой выбор пал на черный цвет, хотела стать такой жгучей брюнеткой. Женщиной – вамп, как говорится. И в очередные посиделки нашей компании, я явилась в новом образе, не забыв ярко-красную помаду для полноты картины.

Глядя на офигевшее лицо Баринова, я искренне расхохоталась. Да, раньше эксперименты меня не пугали.

– И тогда один из друзей Брагина и назвал меня Белоснежкой – черные волосы, яркие губы и природная бледность, сильно бросавшаяся в глаза из-за нового цвета волос, вполне соответствовали новому прозвищу. Так и прицепилось оно ко мне.

Я хмыкнула, вспомнив одно из немногих фото, оставшихся с того времени.

– Все ребята уверяли меня тогда, что мне очень идет. Хотя, на мой взгляд, я была больше похожа на несвежий труп невесты, чем на сказочную героиню.

– Да уж, – весело ухмыльнулся Баринов, – хотел бы я на это посмотреть.

– Нет, – помотала я головой, продолжая веселиться, – больше я на такое не подпишусь. Любуйся базовой комплектацией.

– Так я уже…

– Что? – переспросила я, уверенная, что ослышалась. Но Баринов тут же перевел тему.

– А как получилось так, что вы продолжили встречаться с Брагиным после…?

Он не договорил, но это и не требовалось. Я прекрасно поняла окончание вопроса, и настроение стремительно покатилось вниз. Отвернувшись к окну, нахмурилась.

– Не продолжили, – вздохнула, но ком в груди не желал уходить, устроившись поудобнее, – все было совсем не так. Я твердо была уверена, что знать больше не желаю ни Брагина, ни наш гадюшник, с молчаливого согласия которого все и произошло. Да и бабушка требовала всего моего внимания, не оставляя особенно много времени для бесполезных терзаний. Я перестала выходить вечерами, не отвечала на звонки, а при редких встречах с бывшими друзьями просто отворачивалась, делая вид, что мы незнакомы. Но Брагину было плевать на мои попытки самоустраниться.

Пальцы побелели от напряжения, когда я сцепила их в «замок». Закусив губу, попыталась расслабиться, но удалось плохо. Воспоминания всегда вызывали такую реакцию, и я старалась думать об этом как можно реже.

– Он появился на пороге нашей квартиры через четыре дня, с предложением продолжить наши встречи, – вздрогнула, когда горячая рука Никиты накрыла мои ледяные ладони, с силой расцепив их. Нежно поглаживая и растирая в попытке согреть, на что я слабо улыбнулась в приливе благодарности, – говорил, что не может забыть нашу ночь и не понимает, почему я сбежала утром. Намекал на то, что я сама стала инициатором того, что произошло, и он бесконечно рад тому…

Я внезапно замолчала, смутившись. Не в силах договорить фразу и сознаться в том, что Брагин оказался моим первым мужчиной. И, к сожалению или счастью, пока единственным. Переступить через себя и довериться кому бы то ни было, я так больше и не смогла.

– В общем, я тогда сорвалась. Переживания, чудовищная усталость и недосып, страх за бабушку, все это привело к нервному срыву. Я кричала на весь подъезд, что никогда не хочу его больше видеть, и это он во всем виноват. Что отношения между нами невозможны, а перспектива оказаться в его постели еще раз хуже смерти. Меня не волновало тогда то, что он может меня ударить или еще как-то навредить. Желание высказать ему все в лицо оказалось сильнее инстинкта самосохранения…

Я замолчала, вновь переживая ту безобразную сцену в подъезде, впечатлившую всех соседей на площадке. Никто не сказал мне этого прямо, но понимание в знакомых глазах жгло стыдом меня еще несколько недель, заставляя опускать глаза при встречах.

– Но его это не убедило? – тихий вопрос Баринова вывел меня из оцепенения, вынуждая встряхнуться и продолжить.

– Нет, не убедило, – утвердительно кивнула я в такт рассказу, – совсем. Он лишь бросил, что дает мне время остыть и одуматься. Что всегда будет рядом и чтобы я привыкала к мысли о нашем совместном будущем.

Тоскливый вздох разрезал тишину салона, сгущая атмосферу. Хотелось выбраться на свежий воздух, чтобы мороз освежил голову, поэтому я заговорила быстрее.

– Я не обратила внимания на его слова. Не поверила. И, как оказалось, зря… Я замкнулась в себе, вычеркнув из жизни общих друзей и знакомых. Но полностью изолироваться не смогла. Совместный школьный проект с одноклассником привел к тому, что мы много времени проводили вместе. Я видела его симпатию, но не придавала ей значения, не желая отношений. Но парень оказался настойчивым, раз за разом провожая до дома, пока однажды его не подкараулили дружки Брагина. Принудительная беседа о том, кому я принадлежу, закончилась сломанной рукой, сотрясением мозга и проблемами со зрением. А я с тех пор зареклась заводить отношения и друзей. И мне это прекрасно удавалось до недавнего времени.

– Это точно, – Никита попытался меня развеселить, но получилось плохо. Тогда он продолжил, – а недавно он активизировался?

– Да, – кивнула, поворачиваясь к нему лицом, – начались звонки, будто случайные встречи, пару раз даже доставка цветов приезжала. Я не открыла. А остальному ты был свидетелем, так что…

Я посмотрела ему прямо в глаза и, вывернувшись, сама сжала его руки своими.

– Я боюсь, Никита, – выпалила свой главный страх, не в силах сдерживать его в себе, – очень боюсь, что он отомстит. Что найдет способ навредить тебе, а я снова ничего не смогу с этим сделать. Будь осторожнее…

– Не переживай, Янка, – легкомысленно, как мне показалось, улыбнулся он, подмигивая мне, – на этот раз все будет хорошо. Верь мне.

Этот разговор состоялся в понедельник.

И я поверила.

Точнее верила… до сегодняшнего дня.

А сейчас, наблюдая, как Баринов, привычно немного опоздав, забегает в аудиторию, быстро найдя меня глазами и улыбнувшись в приветствии, я чувствовала, как леденеет сама душа.

Свежие следы драки на красивом лице слишком бросались в глаза, чтобы их проигнорировать. И почему-то я была уверена, что это не простая «встреча» с косяком утром.

Страх… боль… паника…

Чувства накатили разом, выбивая воздух из легких и вынуждая приоткрыть рот в безнадежной попытке насытиться кислородом.

Все повторялось.

Только на этот раз я не смогу просто попросить прощения. Не смогу простить себя, если с парнем что-то случится. Не смогу жить как раньше, если цена его хорошего ко мне отношения окажется неоправданно высокой…

Решение пришло неожиданно. Хотя нет, вру. Оно давно бродило на задворках собственного сознания, поджидая удобного момента. И именно этим утром оформилось в четкий приговор. И приговаривала я не мажора, а саму себя. И пусть после этого придется сгореть заживо в огне собственных несбывшихся надежд и желаний, но безопасность Баринова этого стоила. Нет вины Баринова в том, что на его пути оказалась именно я. И не ему расплачиваться за мои ошибки.

Я отпущу парня сегодня вечером, сразу после концерта. Выгадав маленькую отсрочку, но прощая себе эту слабость. И плевать, что желания еще не выполнены – Волков почти дозрел и я сделаю все, чтобы получить это злосчастное приглашение. А третьего желания все равно нет, сойдет и последний танец. Три минуты запретной близости, как жирная точка в наших невозможных отношениях.

И все вернется на круги своя.

Безалаберный и беспечный мажор.

Упрямая и нелюдимая зубрилка.

А беспросветное унылое завтра не такая уж и большая плата, если на кону оказывается собственное сердце.