Высокие ставки

Глава 16

Маркус

К тому времени, как мой грузовик остановился, прошло десять минут с момента получения сообщения. Я не удосужился ответить Катерине. Я поручил окрашивание Джейку и поехал на своём грузовике.

Я стою возле хижины и смотрю, как Кэт улыбается какому-то парню, который поёт песню, которую Лили постоянно требует, чтобы я играл для неё снова и снова. Лили раскачивается из стороны в сторону, пока Кэт накладывает пластырь ей на колено.

С ней всё в порядке, о чём я много раз повторял себе по дороге, но мне нужно было убедиться в этом самому. И ещё, мне пришлось признать, что мне хотелось увидеть Катерину своими глазами.

Лили замечает меня, и на её губах тут же появляется широкая улыбка.

— Папочка!

Парень перестаёт петь, и Кэт поворачивается ко мне лицом. Её глаза расширяются.

Я подхожу и сажусь на спинку скамейки позади Лили, целуя её в висок.

— Ты в порядке, сладкая?

Лили с энтузиазмом кивает.

Кэт стоит.

— Вам не обязательно было приходить, мистер Кент.

Итак, мы снова вернулись к мистеру Кенту.

— Она моя дочь. Я всегда приду.

Парень, который пел, с интересом посмотрел на нас двоих.

— Насколько я знаю, ребёнок сделал сальто назад, и Лили захотела повторить, — говорит он.

Теперь я встаю. Я знал, что вся эта фигня с уроками ниндзя, которые устроил Дейн, окажутся проблемой. Я посмотрел на Лили.

— Тоби? — спросил я, и Лили отвела взгляд. — Лили? — Она всегда будет пытаться защитить его, что благородно с её стороны, но ей нужно признаться.

— Нет, — лжёт она. Я знаю это, потому что она смотрит в окно и её подбородок высоко поднят, заявляя «не спрашивай меня».

— Это он. — Я посмотрел на Кэт, и она кивнула.

— Его вожатая сейчас разговаривает с его отцом, — говорит она, и они с парнем выходят на улицу.

Я кладу руки на плечи Лили и смотрю на неё сверху вниз.

— Ты в порядке, сладкая?

Её возмущённое поведение сразу утихло, и она кивнула.

— Да.

— Хорошо. Наслаждайся остатком дня. Мне нужно поговорить с отцом Тоби.

Я выхожу из хижины, держа Лили за руку, готовый отправиться в офис. Я вижу, как Кэт и этот придурок о чём-то шепчутся друг с другом. Кэт закатывает глаза, а на губах парня появляется всезнающая ухмылка. Она продолжает качать головой, как будто не соглашаясь с ним.

Выбрав себя телохранителем Кэт в какой-то момент между выходом из хижины и спуском по лестнице, я топаю к ним.

— Извините, вы можете показать мне, где находится офис?

Какое-то время она смотрит на меня, а затем кивает.

— Лэндон, ты можешь отвезти Лили обратно в её группу? Я спущусь, как только закончу с мистером Кентом. — От её профессионального тона мой член твердеет и, если она не будет осторожна, я утащу её за сарай.

Лэндон кивает и через минуту уходит с ней на спине. Она пинает его и тащит за волосы, как будто он её конь.

— Ладно, малышка, а можешь не тянуть лошадку за волосы? — говорит Лэндон, и Кэт так сильно смеётся, что он фыркает, проходя мимо нас

— Он тебе нравится? — спрашиваю я ее, позволяя своему неандертальскому мозгу взять верх, прежде чем я смог остановиться.

— Что? — На её лице написано негодование, и я сразу почувствовал себя идиотом.

— Он неплохо поет, — комментирую я, а затем поворачиваюсь, чтобы отправиться в офис. Офис, куда мне не нужны указания или сопровождение.

Она догоняет меня и кладёт руку мне на плечо.

— Именно так ты думаешь обо мне? Что однажды ночью я поцелую тебя, а на следующий захочу пообщаться с другим парнем? Шикарно, Маркус.

Она бросается прочь, её ноги тяжело ступают по грунтовой дороге.

Я открываю голову назад, я понимаю, что облажался. Снова.

Всё потому, что эта женщина запутала меня и я ревновал к малейшим вещам.

Теперь я бегу трусцой, чтобы догнать её. Мы находимся в пяти футах от дверей офиса, когда Дейн с визгом въезжает на своём мустанге на парковку. Когда он выходит из машины, на его лице появляется выражение раздражения. Он разозлится ещё больше, когда моя нога окажется у него в заднице.

— Твой ребёнок пытается угробить моего? — кричу я ему.

Он качает головой.

— Нелепость. Я столько раз говорил ему: оставь это дерьмо дома. Чтобы не выпендривался. Но ты же знаешь Тоби. Он любит быть в центре внимания.

— Интересно, от кого он это получил? — Я поднимаю обе брови, получив в ответ средний палец от Дейна, прежде чем он сам направился в офис.

Я пожимаю плечами. Это правда.

Я поворачиваюсь в сторону Кэт, и весь страх, что Лили могла серьёзно пострадать, рассеивается. Она не пострадала. Она весело катается на спине какого-то вожатого, как будто он её конь, а она его принцесса.

— Чего ты хочешь от меня? — спрашивает Кэт отрывистым тоном.

Её вопрос сбивает меня с толку.

— Думаю, ты знаешь, чего я хочу. — Я делаю шаг вперёд, чтобы сократить расстояние между нами, но вожатая группы лагеря Тоби выбирает этот момент и выбегает из дверей офиса.

Её палец находится на груди Дейна, когда он отступает назад, подняв руки вверх. Выходит Тоби, и Дейн кричит на него поверх головы маленькой брюнетки.

— Ава! — Кэт кричит и бежит туда, прижимая руку девочки к своему боку. Кэт шепчет ей что-то на ухо, а Ава качает головой и говорит Дейну еще что-то.

Я слишком далеко, чтобы расслышать, но Дейн улыбнулся. На самом деле он ухмыльнулся. Его дерьмовая ухмылка, его фирменная «Я найду юмор во всём», которую мне хотелось стереть с его лица не один раз.

Разница между мной и этой девушкой Авой? Она это сделала.

Тоби замер с широко раскрытыми глазами. Даже Кэт замерла. Дейн подносит руку к щеке, но, похоже, не удивился.

— Ава! — Виктор выходит из дверей офиса, его властный голос, обращённый к дочери, заставляет всех повернуть головы в его сторону.

Она наклоняется к Дейну и что-то бормочет, и на этот раз ухмылка исчезает, а его лицо бледнеет. Впервые Дейн не находит произошедшее смешным.

Интересно.

— Уходим, Тоби, — рявкнул он, игнорируя Аву, которая уже развернулась и последовала за отцом в офис.

Тоби переводит взгляд с меня на Кэт, а затем на своего отца.

— Дейн? — кричу я вслед, но он поднял руку во взмахе и обнял Тоби.

— Позже, Маркус.

И это всё. Что бы ни произошло между Авой и Дейном, это было нечто большее, чем просто рассказ вожатой лагеря отцу, что его сын оплошал.

Кэт поворачивается, потрясение отразилось в каждой её черте.

— Ну, если это всё. Ты сможешь забрать Лили в конце дня.

Она проходит мимо меня, и позади неё остался шлейф аромата кокоса.

— Катерина.

Она махнула рукой и не остановилась.

— Позже, Маркус, — сказала она, словно эхо реплики Дейна.

Что, чёрт возьми, я такого сделал?

— Я хочу тебя.

Её ноги притормозили, хотя она не повернулась ко мне лицом.

— Тебе нужно моё тело? — спросила она.

Я делаю шаг вперёд, оглядываюсь по сторонам и никого не замечаю, поэтому протягиваю руку и провожу пальцем по тыльной стороне её руки.

— Да.

— Как я и думала.

Она делает шаг вперёд, моя рука спадает с её руки, и она уходит от меня.

— Кэт?

Она мне не ответила, и я наблюдаю за ней, пока она не исчезла за зданием.

Я думаю, что честный ответ был неправильным выбором слов.

Я подъезжаю к дому, и Лили забегает внутрь, а я иду к почтовому ящику. Тот факт, что Кэт отвернулась от меня сегодня, когда я забирал Лили, заставил мою кровь закипеть. Если она хочет, чтобы я отнёсся к ней серьезно, ей нужно повзрослеть и поговорить со мной о том, в чём её проблема.

Я открываю почтовый ящик и достаю конверты.

Блин, сегодня она выглядела горячо. Её ноги с каждым днём становятся всё более загорелыми, а майка, в которой она была, подчеркнула её формы.

Я не лгал ей. Я хочу её. Подо мной, надо мной, согнутую передо мной. Любая поза подойдет и даст моей руке столь необходимый отдых.

Перебирая конверты, я иду обратно по подъездной дорожке и останавливаюсь, когда увидел это.

Если я думал, что моя кровь закипела из-за того, что случилось с Кэт, то она вот-вот выкипит под ноль.

На конверте, который я держу в руке, сверху выштамповано слово «Ланкастерская тюрьма строгого режима». Остальные конверты я засовываю под мышку, разрываю конверт в руках и захожу за грузовик, чтобы услышать Лили раньше, чем она увидит меня.

Крепко зажав бумагу между пальцами, я начинаю читать письмо.

Маркус,

Я знаю, что прошло много времени, и, пожалуйста, выслушай меня, прежде чем разорвать это письмо на куски и взорваться от ярости. Теперь я чистая и трезвая. По крайней мере уже некоторое время. Вместе с трезвостью приходят и сожаления обо всём, что я упустила.

Я не могла жить в маленьком городке и быть матерью. Я думала, что хочу от жизни азарта и приключений. Сейчас я сожалею об этом.

Нам вообще не следовало быть вместе. Давай будем честными, ты меня не любил. Я не любила тебя. Мы попробовали из-за Лили. Возможно, мы были правы. Я не знаю.

Я понятия не имела, как ухаживать за младенцем. В половине случаев, когда она плакала по ночам, я притворялась, что сплю, чтобы ты позаботился о ней, потому что я никогда не доверяла себе. Но теперь всё изменилось. Я знаю, что прошу о многом, тем более что ты так одержим желанием заставить меня заплатить за мои ошибки, но я хочу стать частью жизни Лили.

Я вежливо прошу, Маркус. Приведи её ко мне. Позволь мне прикоснуться к её светлым волосам. Позволь мне обнять её и почувствовать запах клубники её шампуня. Если бы я не застряла здесь, я бы приехала в Бухту Предела.

Пожалуйста, Маркус, приведи ко мне нашу девочку.

Гретхен

Я крошу письмо, иду по подъездной дорожке и бросаю его в мусорное ведро в гараже. Я захлопываю крышку и делаю несколько глубоких вдохов. Она сбрендила. Кем она себя возомнила?

Она ушла от нас на вечеринку. Вечную.

Будь я проклят, если я когда-нибудь позволю Лили пройти через тюремные ворота, мимо забора из колючей проволоки, чтобы навестить мать, которая заботится о ней так же, как гренландский тюлень, который оставляет своего детёныша умирать через двенадцать дней после рождения. А что, я только недавно узнал об этом факте, смотря на днях шоу National Geographic с Лили? Сравнение справедливо. Мать-тюлень оставляет детёнышей через двенадцать дней, и они не могут плавать до восьми недель. Могу поспорить, что теперь вы по-другому подумаете о том, какие они милые, не так ли?

Не всё бывает так, как кажется. Точно так же, как причитания Гретхен «бедная я, я изменилась» — это чушь собачья.

На хер её.

Я вспоминаю ту ночь, когда всё пошло под откос — вечеринку Блейка. Каждый раз, я вспоминаю о той ночи. Лили было всего два месяца, а Гретхен нужен был перерыв, поэтому я взял её с собой, надеясь, что она выпустит пар и на следующий день сможет лучше справиться с новорожденной. С тех пор я много раз подвергал сомнению это решение, задаваясь вопросом, не расставила ли жизнь развилку на пути, и я свернул не в ту сторону.

— Папочка? — Внутренняя дверь дома открылась, и сладкий голос дочери успокоил меня.

— Я здесь, детка. — Я глубоко вздыхаю и желаю, чтобы письмо Гретхен меня не касалось. Она заперта и не может добраться до нас. По крайней мере, сейчас не сможет.

Лили была уже босиком, когда на цыпочках шла ко мне по бетонному полу гаража.

Она немного хромает, хотя я уверен, что с коленом у неё всё в порядке. Всякий раз, когда ей хоть немного больно, она хочет убедиться, что я всё ещё помню, что она была ранена. Так будет до тех пор, пока она не начнёт играть и не забудет об этом.

— Можно посмотреть «Рапунцель: Запутанная история»? — спрашивает она.

— Конечно.

Лили идёт в дом, я следую за ней, и когда мы входим внутрь, я подхватываю её сзади и поднимаю наверх. Она хихикает, и я прижимаю её к себе.

— Я тебя люблю. — Я уткнулся головой в её шею, чувствуя запах арбуза шампуня. Не клубники. И я знаю это, потому что именно я покупаю ей шампунь и купаю её каждый вечер. Я тот, кто знает, что, хотя она любит время от времени есть клубнику, арбуз — её самая любимая ягода.

Я знаю, потому что это я был здесь последние пять лет. И я тот, кто всегда будет рядом с ней. Я тот, на кого она всегда сможет положиться.

Её маленькие ручки крепко обвивают мою шею.

— Я тоже тебя люблю, папочка. — Она снова хихикает.

Держа её на руках, я напоминаю себе, что настанет время, когда я не смогу удержать её маму подальше от неё. Время, когда она узнаёт всё грязное прошлое своей юной жизни. Будет ли она чувствовать себя брошенной? Будет ли она ненавидеть ту женщину, как я? Простит ли она её? Сейчас я имею право голоса, но не навсегда, и это меня чертовски пугает.

Первое лицо, которое приходит на ум, когда я чувствую, что мои руки ослабевают, — это лицо Кэт. Вопрос о том, что я хочу её тело. Я чувствую, как у неё мурашки бегут по коже, когда я прикасаюсь к ней. Как она втягивает воздух, когда я рядом, и как её глаза с вожделением смотрят на меня с ног до головы. Она тоже хочет моё тело.

Лили вырывается из моей хватки, и я ставлю её на пол, всё ещё думая о Кэт.

Чего я хочу от неё?

Прямо сейчас, после этого письма, я хочу, чтобы её волосы были в моём кулаке, её задница была поднята вверх, а мой член вгонялся глубоко в неё.

Я вытаскиваю телефон из кармана, прежде чем по-настоящему осознаю, что делаю.

— Эшли, это Маркус Кент. Мне нужно, чтобы ты присмотрела за малышкой сегодня вечером.