Высокие ставки

Глава 2

Маркус

— Убери айпад! — голос Дейна разносится по пыльной парковке и безмятежному лесу.

Не то чтобы, его волновало всеобщее спокойствие. Слово конформист является антонимом слова датчанин.

Он одет в спортивные штаны и белую футболку. Я не уверен, что у этого мужчины есть что-то ещё, помимо джинсов и спортивных костюмов, а белыми футболками забиты все его ящики. Он стал его первым другом в Бухте Предела, и он настоящий любитель повеселиться. Поэтому, когда он за барной стойкой бара «Приятный Сюрприз», владельцем которого является — он в своей стихии.

— Почему дядя Дейн такой громкий? — Лили затыкает уши пальцами и качает головой из стороны в сторону.

— Потому что ему нравится быть в центре внимания, — говорю я, наблюдая, как он забирает айпад из рук Тоби и кидает его на переднее сиденье. Затем он отстёгивает восьмилетнего ребенка и придержал для него дверь.

— Ну пап, до конца игры оставалось две секунды! — Тоби выходит из машины и бросает на Дейна убийственный взгляд.

— Я просил тебя уже десять раз убрать его. — Дейн захлопывает дверцу машины, а Тоби закидывает на плечи рюкзак и проходит между мустангом Дейна и внедорожником. — Привет, дядя Маркус. Лили.

Он держит голову опущенной, но, тем не менее, вежлив.

— По крайней мере, ты не потерял манеры, — говорит Дейн, подходя к бордюру.

Лили следует за Тоби по тропинке к двум парням в футболках с надписью «Лагерь Высокие сосны», которые направляют всех в правильную сторону их места назначения.

— Проклятое утро. — Дэйн потирает виски. — Закрылся поздно ночью. — Он щёлкает пальцами и указывает на меня. — А как тебе: «Грязный Гарри»?

Я гляжу на него взглядом типа «ты, бл*дь, издеваешься надо мной». Дейн пытается сменить название своего бара с тех пор, как я его встретил.

Это одна из многих наших общих черт — оба отца оставили нам свой бизнес. Разница в том, что отец Дейна всё ещё жив и обычно сидит у барной стойки с понедельника по пятницу с открытия до шести вечера, рассказывая Дейну, как правильно вести бизнес.

— Мне нравится «Приятный Сюрприз», — говорю я, следуя позади за Лили с Тоби.

— Мне нравится «Приятный Сюрприз», — повторяет он, подражая моему тону.

Я ударил его по плечу, и он сделал вид, что потерял равновесие.

— Хочешь поговорить у кого дерьмовее утро? Лили спрашивала о своей маме, — говорю я, всё ещё пытаясь понять, как выкинуть этот вопрос из пытливого ума моей дочери. Я годами уворачивался от этой пули и знаю, что это точно не последний вопрос, который она задаст мне сегодня.

— Ты сказал ей, что молишься каждую ночь, чтобы она не сошла с ума из-за летучих мышей, как её мама?

Я посмотрел на Дейна и увидел, как он ухмыляется. Я даже не могу с этим поспорить. У моей бывшей, мамы Лили, есть проблемы, но хуже всего то, что она фактически бросила Лили.

Мы останавливаемся возле скамеек небольшой уличной сцены, и он засовывает руки в карманы. Все родители и дети занимают сидячие места, выглядящие в стиле трибун.

Посмотрев на часы, думаю, сколько ещё осталось, прежде чем я смогу открыть свой магазин.

— Гаррет! — Дейн кричит другому нашему другу, который сидит в верхнем ряду ближе всего к краю, как будто ему уже не терпится сбежать.

У Гаррета есть одиннадцатилетняя дочь. Все его жалобы на свою дочь-подростка заставляют меня чувствовать, что Лили идеальна, но его ситуация также напоминает мне, что кошмар подросткового возраста не так уж и далеко. Сидни, его дочь, даже не села рядом с ним.

— Как дела, монстр секса? — спрашивает Дейн, ударяя его кулаком.

Пустой взгляд Гаррета говорит о том, что ему не нравится новое прозвище Дейна. Мы с Гарретом сталкиваемся кулаками, и я сажусь рядом. Лили с Тоби сели перед нами, но вскоре приходят друзья Тоби, и он стал болтать с ними.

— Мэллори! — Лили визжит, и толпа родителей поворачивают головы в нашу сторону. Мэллори и её мама оборачиваются и улыбаются. Я махнул им рукой.

— Могу я спуститься туда? — Лили уже вскочила со своего места, прыгает вверх и вниз, косы разлетаются во все стороны.

Я проверил, смотрит ли мама Мэллори в нашу сторону, чтобы невербально спросить её, а она махнула Лили рукой.

— Перестань флиртовать, — говорит Дейн и толкает меня локтем.

Я не уверен, что когда-либо встречал кого-то столь же бодрого по утрам, как Дейн.

— Я не флиртую, — невозмутимо ответил ему.

Он смеётся, а затем пихает локтем Гаррета, который отходил куда-то:

— Да, Маркус и флирт не могут стоять в одном предложении. Я прав?

Несколько человек оглядываются на нас, пока он смеётся над собственной шуткой.

— Сколько времени нам ждать? — спрашиваю я Гаррета, который всегда отправлял сюда свою дочь.

— Недолго. Будет обычное знакомство, а потом они разделятся по группам. — Гаррет всё время занят своими делами. — Мне нужно скорее всё здесь закончить. Только что звонил мой бригадир, хижину на Сидар-Сёркл нужно осмотреть.

Я улыбаюсь своему другу.

— Это фантастика, чувак. Что, уже четвёртая в этом году?

Его губы слегка приподнимаются, но полной улыбки я от него ещё не видел. Никогда такого не было.

— Ага. — Он пожимает плечами.

Гарретт владеет небольшой, но успешной компанией по строительству бревенчатых домиков. Некоторые он построил специально для семей, другие принадлежат ему и летом он сдаёт их в аренду туристам.

— Ты до сих пор работаешь с лодками? — Дэйн смотрит мимо Гаррета, стреляя в меня раздражающей ухмылкой.

— Лодки и дома — две разные вещи, — напоминаю я ему в миллионный раз с тех пор, как мы познакомились.

— Лодки должны плавать, а дома должны стоять на земле. Огромная разница, если кто-то спросит. — Дейн болтает языком, всегда рад потеребить мои нервишки.

Я счастлив вернуть удар.

— Продолжай подавать свои шоты виски. — Я вызывающе поднимаю брови.

На этот раз я заткнул его, но только потому, что знакомый низкий голос заговорил по интеркому.

— Я Виктор Пирсон, владелец «Лагеря Высокие сосны».

Вик — член Клуба Одиноких Папочек, и, хотя мы дружим, я никогда не видел его на работе.

— Спасибо всем за то, что присоединились к нам в этом году.

Все дети аплодируют, подняв руки. Лили посмотрела на меня через плечо, и я натягиваю для неё воодушевлённую улыбку.

Её пальцы бегают по браслету из бисера и ниток. Она нервничает.

Вик продолжает рассказывать о том, как он основал этот лагерь семнадцать лет назад, будучи отцом-одиночкой, и как его собственная дочь теперь работает здесь вожатой лагеря. Он извиняется за то, что её сейчас нет рядом, чтобы мы познакомились, и объясняет, что она ушла, чтобы уточнить пару последних деталей, прежде чем отдыхающие разделятся на группы. Несколько других сотрудников выходят на импровизированную сцену. Все они новые вожатые лагеря, все они молоды и, кажется, очень хотели быть здесь. Все они кажутся крутыми, но меня волновал только один новичок. Блондинка с парковки, которую я теперь точно узнал: Катерина Сантора, так как Вик только что представил её.

Значит, она притворяется, что не знает, кто я? Интересно.

Через полчаса мы с Лили следуем указаниям для группы, к которой приставили Лили.

— Увидимся вечером? — спрашивает Гаррет, пожимая нам руки.

— Ага. — Я провожу пальцами по волосам, помня, что Лили в библиотеке не будет, так как сегодня вечером у меня собрание Клуба Одиноких Папочек.

— Увидимся. — Гаррет поворачивается и следует за Сидни и её сотней друзей в их место для ночлега.

— Теперь не перепутай. У тебя может быть столько же растительности на лице, и ты такой же крупный, как они, но Гризли — не твоя семья, — снова кричит Дейн, смеясь над собственной шуткой.

Гаррет качает головой, и я уверен, что средний палец был бы поднят, если бы вокруг не было так много детей.

— Мне нравится тыкать палкой в великана, — продолжает он шутки о размерах Гаррета.

Он большой, это неопровержимо, но Дэйн ведёт себя так, будто он комик на сцене, и выдаёт невозможное количество шуток про снежного человека, за счёт Гаррета.

Мы подходим к развилке дорог — буквально — я не имею в виду метафорический смысл. Зеленая группа Тоби поворачивает направо, а оранжевая группа Лили поворачивает налево.

— Думаю, здесь мы расстаёмся. — Дейн кладёт руку на сердце. — Позвони мне. — Он изображает грусть, сжимая свою белую футболку, но как только мы оказываемся на расстоянии, его заразительный смех отскакивает от деревьев.

— Дядя Дейн смешной, — говорит Лили, сжимая мою маленькой рукой.

— Да, он такой. — Я соглашаюсь и сжимаю её руку в ответ.

Мы делаем несколько шагов в тишине, и я знаю, что она нервничает, но после первого дня у неё появится масса друзей, и всё будет в порядке.

— Папочка? — она спрашивает.

— Да, — говорю я, продолжая идти по тропинке, окруженной большими землистыми зелеными деревьями, заслоняющими солнечный свет.

— Что, если я никому не понравлюсь?

Понимая, что это будет более тяжелый разговор, чем я ожидал, я останавливаю нас на полпути.

Наклонившись, мой взгляд падает на неё, и я вижу, как она обеспокоена. Интересно, почему она такая не уверенная? Лили всегда стремилась познакомиться с новыми детьми и завести новых друзей. Она никогда не боялась неизвестного, и я уверен, что она унаследовала это от своей мамы. Но это же Лили, всё зависит от меня.

— Все обязательно полюбят тебя, — уверяю я её.

Её взгляд упал на браслет. Когда Лили было три года, у неё было одеяло, без которого она никуда не ходила. По совету других отцов из Клуба Одиноких Папочек я попытался заменить его чем-то другим. Я выбрал браслет. Ветхий и изношенный браслет теперь повязан вокруг её запястья, он буквально висел на одной нитке. Ошибка номер тысяча тринадцать, которую я допустил с Лили.

Её маленькая голова кивает, и она по-прежнему не смотрит на меня.

— Эй, посмотри на меня. — Я приподнимаю её подбородок пальцем. Обычно от одной моей улыбки, Лили сдавалась.

— Извините, — раздаётся голос рядом с нами.

Мы с Лили поднимаем глаза, и я не могу отвести взгляд от её тела. Катерина подобна миражу, который продолжает появляться передо мной.

— Лили? — спрашивает она и наклоняется до уровня Лили. — Мы собирается сделать классную кормушку для птиц. Хочешь к нам присоединиться?

Лили приближается на несколько дюймов, и её рука крепко держится за мою.

— Извините, обычно она не так застенчива, — комментирую я.

Кэт едва бросает на меня мимолетный взгляд, прежде чем снова сосредоточиться на Лили.

— Ну давай же. Обещаю, нам будет весело. — Она протягивает руку, но Лили не берет её.

— Можно, мой папа тоже пойдёт? — спрашивает Лили, и на этот раз взгляд Кэт встречается с моими глазами.

Только на короткую секунду, а затем она отворачивается. Я знаю, что я немного старше парней, с которыми она обычно встречается, но мне говорили, что я неплох на вид. Эта девушка шесть лет назад тыкалась мне в лицо своей обнаженной грудью, а теперь ведёт себя так, будто понятия не имеет, кто я такой.

Что-то первобытное высвобождается внутри меня, рвётся к жизни. Может быть, это эгоизм, а может быть, это больше связано с эффектной женщиной, в которую выросла Катерина, но я вдруг чертовски возмущен тем, что она, кажется, не помнит меня.

— Конечно, — тихо говорит Кэт.

Её светлые волосы теперь короткие и дерзкие, в отличие от длинной косы, которую она носила, когда я впервые встретил её. Я думал, что все девочки достигают половой зрелости к восемнадцати годам, но у неё появилось более округлые формы: её грудь натягивает футболку, а шорты обтягивают её объёмную задницу. Пока я разглядываю Кэт, Лили берёт её за руку, и они вдвоём идут по тропинке к бревенчатой хижине.

В комнате есть ещё несколько вожатых с детьми, в основном с ровесниками Лили. Я нигде не вижу Мэллори, и мне приходит в голову мысль, что, возможно, мне следует попытаться перевести её в нашу группу. Может быть, это успокоило бы её.

Но через минуту Кэт начинает рукодельничать, а Лили болтает с мальчиком напротив неё. Она не искала меня, поэтому я подхожу попрощаться.

— Я поехал на работу. Вернусь за тобой в конце дня, — шепчу я ей на ухо.

— Пока, пап. — Она целует меня в щеку и быстро поворачивается, чтобы рассказать своему новому другу о своем дяде Дейне и обо всех плохих словах, которые он сказал.

Прекрасно. Она научит всех детей плохим словам в лагере.

Не в силах признать поражение, в невозможности заставить Кэт признать нашу общую историю, я решаю подойти к ней, прежде чем уйти.

Она стоит ко мне спиной и разговаривает с другим вожатым. Рыжая, с которой она разговаривает, замечает меня и переводит взгляд с Кэт на меня. Наконец, Кэт оглядывается через плечо и поворачивается ко мне лицом, хотя и делает шаг назад. Она, наверное, думает, что я какой-то папочка-извращенец, который постоянно пялится на неё, трахая глазами.

— Могу я поговорить с вами секунду? — спрашиваю я, и она вытирает руки бумажным полотенцем, которое держит в руках, и направляется к двери, не удосужившись дождаться меня.

— Катерина Сантора? — спрашиваю я, и она кивает, на её лице нет ни капли узнавания.

— Да, вы отец Лили. — Она выставляет руку передо мной. — Рада знакомству. Значит, обычно она не такая застенчивая?

Кажется, она меня совсем не узнала. Наверное, так всё же лучше. По крайней мере, я знаю, что она не будет отыгрываться на моей малышке, за моё плохое поведение.

— Да, это редкость. Я предполагаю, что это из-за переживаний первого дня.

Она кивает.

— Ну, сейчас она хорошо приспосабливается. В лагере есть ваш номер, так что я позвоню вам, если возникнут проблемы. — Она собирается уйти, и я знаю, что у неё, наверное, миллион дел, но я не могу не попытаться понять, действительно ли она меня не узнала.

— Да, хорошо.

Она улыбается и начинает идти обратно в хижину.

— Я Маркус, — кричу я, и её шаги застыли.

Она медленно поворачивается, и лёгкая улыбка украшает её губы.

— Маркус Кент, — я называю своё полное имя, ожидая реакции.

— Приятно познакомиться, мистер Кент. Не волнуйтесь. Мы хорошо позаботимся о Лили.

Затем она исчезает внутри салона.

Больше я от нее ничего не добился. Просто пшик. Нада. (прим. исп. Ничто) Ни намека на то, что я вообще существовал в её прошлом.

— Маркус! — кричит Дейн, и я посмотрел на холм и вижу, что он смотрит на меня сверху вниз с телефоном в руке.

Я тащусь обратно вверх в гору, в голове у меня полный кавардак. Дэйн смотрит какое-то видео, когда я поднимаюсь.

— Видел Ниндзя войны? Я думаю о том, чтобы построить Первый для Тоби.

— Первый что? — спрашиваю я, пока мы идём к стоянке. — Полоса препятствий? — Серьёзно, откуда он взял эту хрень?

— Да, чтобы отвлечь моего от электроники.

— Сломанная рука — лучше компьютерных игр? — Я качаю головой про себя.

— Да ладно. Мой сын подготовлен к такому.

— Почему бы тебе просто не ограничить время на его игры? — спрашиваю я, роясь в кармане в поисках ключей.

Когда мы подходим к стоянке, я вижу, что большинство мам стоят кучками и болтают. Гаррет предупреждал меня об этом. Они здесь по одной из двух причин. Они сплетничают или ждут одиноких папочек.

— Ты же знаешь, я ненавижу правила, — комментирует Дейн.

Мой взгляд останавливается на мамочке, которая определенно меня знает, Кристал. Она мать одиночка трёх мальчиков. Она милая и все дела, но по мне, слишком часто суёт свой нос в чужие дела. Кроме того, Кристал напориста, а я не очень люблю женщину, которая преследует то, что хочет, как лев, охотящийся за своим ужином.

— Что? — спрашиваю я, забыв, о чём мы говорили.

— Компьютерные игры. Забудь об этом, я задам этот вопрос в группе сегодня. — Он отмахнулся от меня.

Мы вдвоем проходим мимо Кристал и её банды других мам.

— Привет, Маркус, — воркует она. — Дейн.

Дейн останавливается, и мне хочется схватить его за руку, чтобы он продолжил двигаться.

— Кристал, хорошо выглядишь. — Он подходит ближе к ней, и она сужает глаза. — Ой, прости, тебе нужен Маркус, верно? — Он усмехается. — Маркус, приятель, ты нравишься Кристал, — кривляясь, шепчет он мне, и все мамы смеются. Меня перенесло обратно в среднюю школу с его выкрутасами.

— Мне нужно в магазин, — говорю я. — Рад был снова вас всех увидеть. — Я киваю и ухожу, Дейн следует за мной. Я вежливый и учтивый, но я уверен, что все они думают, что я мудак, потому что они мне неинтересны.

— Увидимся вечером! — кричит Дейн, залезая в машину.

Когда я вставляю ключ в замок зажигания, моё внимание привлекает ярко-красная спортивная машина на стоянке. На заднем лобовом стекле наклейка Беркли.

Она должна была вспомнить меня. Меня же невозможно так легко забыть, я же прав?