За туманными вратами

Запутанное небо

Я очнулась в темной комнате совершенно одна. Отчаянно пыталась хоть что-то разглядеть, но глаза ловили только глухую пустоту. Слабое мерцание от узкого окна, зияющего в стене, не сильно улучшало ситуацию. Тело затекло и казалось чужим, а мысли спутались. Давящая тишина, казалось, могла задушить.

Попытавшись подняться, я оперлась на руку и что было сил рванула вверх, но ноги, как будто прикованные к полу, слушались с трудом, и каждое движение отдавалось болью в затекших мышцах. Я снова упала. Еще попытка – и я выпрямилась на дрожащих ногах. Ступая осторожно, чтобы не споткнуться обо что-нибудь на полу, я подошла к окну. Стекла не было, только решетка, за которой виднелась глухая стена соседнего здания, находившегося всего в паре метров. Я прижалась к решетке в отчаянной надежде, что кто-то меня услышит, и закричала изо всех сил:

– Помогите! Кто-нибудь, пожалуйста! Вир!

Звук моего голоса эхом отразился от стен, утонув в тишине. Внутри все замерло в ожидании, но вместо ответа я услышала только шорох. Я присмотрелась: по стене соседнего здания, вертя хвостом, прошмыгнул геккон и исчез за углом. Я вздохнула. Надежда трещала по швам.

Воздух был затхлый, удушающий, и я едва сдерживала желание зажать нос. Сырость пробиралась под одежду, а зловонный запах нечистот проникал в ноздри, вызывая приступ тошноты.

Я подняла голову вверх, но вместо неба увидела лишь лабиринт проводов, сплетающихся в паутину на уровне второго этажа. Они так спутались, что сквозь них невозможно было рассмотреть даже крохотный клочок неба.

Голова отяжелела от напряжения и тревоги, и я без сил опустилась на холодный пол. Мне казалось, что я нахожусь где-то на базаре, но теперь, в этой глухой темноте, все выглядело так, словно я оказалась запертой в ином измерении. Я провела пальцами по холодной каменной стене, пытаясь найти хотя бы маленькую щель или зацепку, которая помогла бы выбраться, но только содрала кожу. Не в силах усидеть на месте, я вернулась к окну, и стала наблюдать, как по проводам туда-сюда снуют обезьяны. Хоть какое-то напоминание о том, что в этом мире еще есть жизнь. Глядя на то, как быстро передвигаются обезьяны, я острее почувствовала заточение. Щеку обожгла слеза.

Время тянулось мучительно медленно. Я то сидела на холодном полу, спасаясь от головокружения, то снова подходила к окну в надежде увидеть прохожего и попросить помощи. Я прислушивалась к любому шороху, к каждому звуку. Но ничего не происходило.

Я безуспешно пыталась понять, как здесь оказалась. В сознании все смешалось – страх, усталость, одиночество, а мысли бегали по кругу.

Когда я совсем ослабела, меня начали охватывать странные полусны – обрывки воспоминаний, где лицо Вира то появлялось, то исчезало, а его слова звучали приглушенно, словно сквозь туман. Я просыпалась, отдергивая себя от стены, снова бросалась к окну, но все оставалось по-прежнему.

К утру я была полностью измотана. Силы покидали меня, я чувствовала, как тело слабеет от голода, жажды и усталости. Я сидела на холодном полу, беспокойно поглядывая на решетчатое окно. Стало немного лучше видно, и я осмотрелась. Бетонный пол, такие же стены, несколько тряпок и большой камень у противоположной стены, наверное, вместо стула.

Вдруг раздался звук открывающейся двери, и по полу протянулась узкая полоска света. Я едва не вскрикнула от неожиданности. В мгновение сердце забилось быстрее, тело напряглось, и я застыла, чувствуя, как волна тревоги и надежды захлестнула меня с головой.

В дверном проеме появилась фигура в черном. Лицо пряталось под маской с непонятными мне символами. Мужчина. Это точно был мужчина, но не Вир. Надежда на спасение рухнула.

Человек в маске нес в руках небольшой контейнер с водой.

– Кто вы? – мой голос звучал хрипло, почти как шепот. – Где я? Почему меня держат здесь?

Маска скрывала только верхнюю часть лица, и я увидела ухмылку. Человек в маске поставил контейнер на пол и сел напротив. Его голос был глухим и низким, словно доносился из подвала.

– Вопросы – это всегда хороший способ начать разговор, – произнес он на английском. – Но ты здесь не для того, чтобы получать ответы.

– Что вы имеете в виду? Почему я здесь? Кто вы такой? Я хочу знать, что происходит!

Человек в маске внимательно рассматривал меня сквозь прорези, словно я была живым экспонатом в лаборатории. Его глаза, наполненные умиротворением, удивительно контрастировали с напряженной ситуацией, в которой я оказалась.

– Ты редкая находка, – сказал он. – От твоих энергетических показателей зашкаливают наши датчики.

– Какие еще показатели? Чего вы хотите от меня?

Он вздохнул.

– Тебе не положено еды, так что можешь не ждать. Только вода.

– Послушайте, – сказала я, когда меня осенила, как мне показалось, гениальная идея. – Вы меня с кем-то перепутали. Если отпустите, я никому ничего не скажу. – Когда я поняла, что человек в маске не собирается отвечать, добавила: – Как вам такое предложение?

– Ты останешься здесь, пока полностью не истощишь свои силы, – сказал он, игнорируя мои слова. – Как я уже сказал, твоя энергия – огромная редкость. Нам ее лет на пять хватит.

Мои глаза расширились от ужаса, и я ощутила, как страх сжимает сердце. Я хотела встать, но ноги не слушались. Место укуса черной тени нестерпимо болело, а с каждым словом этого человека мне становилось хуже. Он сидел, не шевелясь.

– Но почему я? – крикнула я, готовая сражаться до последней капли крови. – Вы точно искали не меня! Я приехала на один день и уже должна возвращаться.

– Мы вообще никого не искали, – спокойно сказал человек в маске, – На тебя среагировали датчики.

– Послушайте…

– Мы не просто так привели тебя сюда. Мы следуем великому учению, которое позволяет нам использовать энергию необычных людей. Ты должна быть благодарна, что стала частью великого плана.

Я была потрясена, не в силах поверить в происходящее. Вся эта ситуация казалась абсурдной. Мои мысли метались от страха и отчаяния к беспомощности.

– Вы не можете просто оставить меня здесь и.… и использовать как батарейку! – закричала я. – У меня есть родственники! Они меня найдут!

Он посмотрел на меня с легким интересом, но не произнес ни слова. Встал и направился к двери.

– Тебе лучше смириться, – произнес он, открывая дверь. – Крик тебе не поможет. Спокойно прими свою судьбу, и, возможно, время здесь будет не таким мучительным.

Каждое слово, произнесенное этим человеком, словно вонзалось в меня острым ножом, причиняя боль и страх. Я пыталась сдержать слезы, но они все равно текли по щекам.

– Вы… вы хотите сказать, что я просто буду здесь умирать?

Он медленно наклонил голову, и в его глазах мелькнули зловещие искорки.

– Ты безусловно умрешь, – и захлопнул дверь.

***

Время остановилось.

Я сидела на холодном полу, утопая в собственных мыслях. По щекам катились слезы, а за окном тихо гудели провода.

Я поднялась и подошла к окну, снова выискивая глазами небо, но его по-прежнему закрывали провода. Глаза заболели от напряжения. Обезьяны исчезли. Нога болела. Внутри росло ощущение безнадежности, и я начинала думать, что выхода нет. Я не видела ни единого пути спасения. Мной овладело ощущение полной изоляции. До вечера я сидела в углу, так и не притронувшись к воде.

Внезапно из-под окна донесся странный шум. Я замерла, прислушиваясь к каждому звуку, пока вечерние сумерки постепенно окутывали узкую улочку. Сердце забилось в груди так сильно, что, казалось, я могла его услышать. Шорохи становились все громче, словно что-то или кто-то копошился под окном. Я наблюдала, всматриваясь в темноту.

Звуки усиливались, и я на мгновение подумала, что это, возможно, крысы. Я вжалась в угол, внимательно наблюдая за окном, когда вдруг решетка в нем почти бесшумно разлетелась на части, и ржавая пыль посыпалась на пол. Я отшатнулась, ударившись головой о стену, и машинально схватилась за больное место. В облаке пыли я разглядела лицо по ту сторону окна. Не в силах поверить, я подскочила, и мое сердце забилось от радости. Вир!

– Амла, – прошептал он, – Быстро ко мне!

– Вир!

Всхлипывая, я подбежала к окну.

– Тебе придется лезть в окно, – тихо сказал он, – я не проберусь.

– Но… как…

Я вспомнила о камне и быстро к нему метнулась. Он оказался невероятно тяжелым, а сил у меня почти не осталось. Я тащила его по полу, стараясь не думать о боли в мышцах и слабости. Камень скреб бетонный, оставляя следы в пыли. Мне нужно было довести дело до конца, несмотря ни на что.

Как только дело было сделано, я вернулась за рюкзаком, передала его Виру, а затем из последних сил взобралась на камень. Он был не слишком высоким, но этого оказалось достаточно, чтобы я могла забраться в узкое окно. Я подобралась к краю, стараясь не упасть и не потерять равновесие. Камень был неровным, и каждая его грань мешала найти опору.

Тело болело от усталости, руки дрожали, но я знала, что это мой единственный шанс. Я прижалась к проему, ощущая его холод и шероховатость, и с трудом втиснулась в окно по пояс. Вир обвил руками мою талию и осторожно потянул меня наружу. Он крепко меня держал, его руки были теплыми и надежными. Он вытащил меня в окно и помог спуститься на землю. Я оказалась на улице, полностью обессиленная, в изорванной одежде.

– Спасибо, Паттха, – произнесла я и… не удержавшись, обняла его. Вир на мгновение застыл, его сердце загрохотало в груди. Но вскоре он взял меня за плечи и мягко отодвинул, его глаза сверкали в полумраке, а на щеках появился едва заметный румянец. Вир осмотрел меня с ног до головы.

– Но кто эти люди? – спросила я. – Они как-то связаны с тем, что происходит в Дехрадуне?

– Нет. Это все лишь сектанты.

Вир говорил так, будто в этом не было ничего необычного.

– И зачем я им понадобилась?

– Наверное хотели принести тебя в жертву. – он улыбнулся, увидев растерянность на моем лице и добавил: – Не отвлекайся. Нам пора уходить. Быстро!

В этот миг я услышала звук открывающейся двери, той самой, через которую раньше вошел человек в маске. Вир схватил меня за руку, и мы побежали. Как жаль, что он мог летать только в лесу.

Каждый шаг давался с трудом. Мы пробирались через вечерний рынок, лавируя между лотками и испуганными прохожими. Вскоре я увидела припаркованный у лавки продавца одежды мотоцикл. Вир быстро запрыгнул на него. Я, едва удерживая равновесие, села за ним, крепче обняв, чтобы не упасть. Он завел мотор, и вибрация разнеслась по моему телу. Мы мчались по торговым рядам, ловко объезжая испуганных зевак, то замедляя ход, то снова ускоряясь.

Когда мы оказались на шоссе, Вир разогнал мотоцикл, и ветер ударил в лицо. Я почувствовала себя свободной и счастливой.

Здравствуй, Ганга!

Несколько часов мы ехали без остановок, сначала мчались по шоссе, а после долго петляли по узкой горной дороге, где каждый поворот казался опаснее предыдущего. К концу пути в голове не осталось ничего, кроме бесконечного грохота мотора, а на коже коркой осела дорожная пыль.

Вир предложил устроить маленькую передышку, прежде чем мы двинемся дальше, к пещере Видений. Он привез меня в особенное место – священный город Девапраяг, где сливаются три реки: Бхагирати, Алакнанда и невидимая священная Сарасвати. Здесь, в этом месте, рождается великая Ганга, символ очищения и новой жизни.

Дорога оказалась сложной: бесконечные повороты, подъемы и открытые пропасти. Только после наступления рассвета мотоцикл шумно промчался по улочкам Девапраяга и остановился у большой дхабы. Старое здание неподалеку от маленького храма выкрасили белым. Деревянная вывеска едва держалась на ржавых петлях. Уставшие после нескольких бессонных ночей, с надеждой на отдых и восстановление, мы сошли с мотоцикла.

Приветливая жена хозяина дхабы сразу увела меня в небольшую комнату, чтобы я, наконец, смогла умыться и переодеться. Прохладная вода смыла напряжение последних дней, оживила кожу. Я надела черную тунику с бирюзовым узором, которую выбрал Вир. Покрутилась у зеркала и, довольная результатом, собрала изодранную одежду в мешок и выбросила.

На массивном деревянном столе стояло несколько блюд, каждое из которых источало аппетитный аромат. В центре возвышалась большая тарелка с ароматным бирьяни – рис был золотистым, пропитанным специями, а кусочки курицы выглядели мягкими и сочными. Рядом стояла миска с овощами, утопающими в густом соусе карри, от которого исходил обжигающий запах имбиря, чеснока и свежих трав. В воздух поднимался манящий пар. Небольшая кастрюлька с далом – густым чечевичным супом – мерцала золотистым оттенком куркумы. Кремовая текстура была приправлена кориандром, а сверху лежали жареные кусочки чеснока и кумин. Возле каждого блюда были аккуратно разложены горячие, еще дышащие жаром лепешки чапати, их слегка обуглившиеся края хрустели при малейшем прикосновении. Лепешки пахли мукой и топленым маслом. Конечно, не обошлось и без чая. Масала-чай, щекоча нос ароматами кардамона, корицы и муската, дымился в маленьких стаканчиках. Густой и пряный. То, в чем я так нуждалась после всего, что случилось вчера.

Оставив еду в стороне, Вир вытащил из рюкзака коробочку с порошком, ухватил щепотку пальцами и наклонился, чтобы насыпать лечебный порошок мне на ногу, туда, где укусила черная тень.

– Я могу сама… – мой голос дрогнул.

– Ты не знаешь, как, – сказал Вир, поднимая глаза, но тут же вернулся к моей ноге, слегка ее развернул и, удерживая, стал рассыпать порошок над пятном.

Когда Вир приблизился ко мне, чтобы обработать ногу, я ощутила тонкий аромат мяты. Он коснулся моей лодыжки, и воздух вокруг нас стал плотнее. Его пальцы мягко, но настойчиво скользнули по коже, и внутри меня все сжалось. Я невольно задержала дыхание и опустила глаза, стараясь скрыть покрасневшие щеки. Казалось, Вир специально делал все медленно, и я не могла избавиться от мысли, что он тоже чувствует это напряжение. Я судорожно сжала край туники. Внутри меня дрожала неведомая струна.

– О, вот и молодежь! Очень современные жених и невеста, как я вижу. – хозяин дхабы раскатисто засмеялся.

Я покраснела еще больше.

– Мы просто…

– Конечно, конечно, – перебил меня хозяин дхабы. – Но вам, молодым, стоит помнить, что приличия все-таки важны.

Вир бросил на меня короткий взгляд. Когда он убирал свою руку, то ненароком скользнул по моей, лежащей на колене. Не могу сказать точно, было ли это случайностью или он сделал это нарочно, но в тот момент внутри меня все замерло. Мгновение показалось вечностью. Вир тут же отвернулся, а я опустила глаза. Сердце билось так громко, что казалось, его слышит даже хозяин дхабы.

***

Ближе к полудню, сидя на холме, мы наблюдали, как две священные реки разного цвета сливаются в одну – великую Гангу. Светлая Бхагирати, несущая воды с ледника Ганготри, искрилась под лучами солнца. Именно ее поток служил ориентиром для тех, кто стремился к пещере Видений. Алакнанда, которая берет начало в ледниках Гархвал, всегда была темнее, но сегодня ее воды казались особенно мутными, словно река скрывала что-то от наших глаз.

Над потоком искрилась настоящая магия. Слова казались лишними.

Примерно через полчаса, проведенных на холме, мои глаза стали слипаться. Бессонные ночи давали о себе знать. Я долго пыталась бороться с дремотой, потирая глаза и пощипывая себя за щеки, но в конце концов усталость одержала победу. Развалившись на мягкой траве, я крепко уснула под успокаивающий шум реки.

Когда я открыла глаза, день уже перевалил далеко за полдень. Вир беззаботно спал рядом. Я должна была разбудить его, чтобы мы скорее отправились в путь и к вечеру достигли Дехрадуна, но мои глаза никак не могли оторваться от его лица. Кудрявые волосы колыхались на ветру, лаская лоб и шею. На загорелой коже играл мягкий свет. Я протянула руку, чтобы прикоснуться, но едва дотронувшись до его щеки, отдернула ее. Длинные ресницы дрогнули, и наши взгляды встретились. Я подскочила, надеясь, что Вир ничего не заметил. В голове метались мысли о том, как важно подавить эти нежелательные чувства, которые возникли в самый неподходящий момент. Все равно из этого ничего не выйдет.

Вскоре мы спустились к реке, и я осторожно опустила руки в прохладную воду. Капли мгновенно заблестели на коже, словно скопище маленьких бриллиантов. Когда я подняла голову, заметила, что теперь и сама излучаю бирюзовое свечение. Я искрилась и переливалась всеми оттенками от лазурного до изумрудного.

Вир, стоявший рядом, не мог оторвать от меня глаз. Его удивление было очевидно: он широко распахнул глаза, его рот приоткрылся от изумления. Магия вокруг ощущалась каждой клеточкой кожи. Я сама была поражена этим необычным явлением. Я снова окунула руки в воду, и по ней кругами разошлись волны света.

Меня охватило нестерпимое желание погрузиться в воду целиком. Не раздумывая, я прыгнула в реку. Ни секунды не сомневаясь в своей безопасности, я ощутила, как нежные струи воды окутывают мое тело. Вода вокруг меня начала переливаться цветами, казалось, река ожила. В теле появилась легкость, голова прояснилась, как будто облака рассеялись. Я вся начала сверкать, отбрасывая на поверхность бирюзовые искры. Но больше всего мне понравилось то, что я вдруг почувствовала себя как дома.

Насладившись омовением, я решила, что пора вылезать.

– Кажется, ты теперь часть этой красоты, – сказал Вир, протягивая руку, чтобы помочь мне выбраться на берег, а когда я оказалось рядом, спросил: – Есть идеи, почему ты сверкаешь, как сундук с драгоценностями?

– Ни одной, – я помотала головой.

Этот феномен еще предстояло изучить, а пока пришло время посетить пещеру Видений.