Заклятие – (не)покорная для бывшего (СИ)

Послевкусие

Беатрис проснулась. Разум молчал. В голове стояла полная и безоговорочная тишина. Тело стало легким и расслабленным. Последствия ласк откликались всполохами в памяти.

Эритар лежал рядом и все еще спал. Его светлые волосы слегка закрывали лоб, ресницы чуть подрагивали. Лицо было спокойно и полно безмятежности. Беатрис скользнула взглядом по губам, вспоминая их жесткую ласку. Она нерешительно подняла руку и коснулась пальцами его щеки. Осторожно, чтобы не разбудить. Сердце отреагировало на это бешеным стуком. Что происходит в душе? Почему такая странная реакция?

Она с наслаждением вдохнула запах его кожи. Эритар сейчас был близкий, почти родной. То, что он сделал с ней, утолило жгучий голод, заставило замолчать сумасшедшие желания. Огонь ее тьмы напитался и горел тихо, не истязая больше душу. Все было идеально, ровно та самая боль, ровно столько безумных пограничных эмоций, сколько было нужно.

Пальцы пробежались по кончикам волос, лаская. Хотелось зарыться в них, привлечь к себе и оставить поцелуй на губах мужчины. Стало страшно. Ведь Беатрис не собиралась допускать его в сердце. Она все еще думала, как сбросить с себя заклятие и уйти, но сейчас в душе поднималось что-то другое. Что-то сильное и глубинное. То, что она не желала чувствовать.

«Он — мой хозяин, а не возлюбленный», — подумала она. Память вспышками бросила ей несколько ярких всполохов. Самые сильные впечатления этих дней мелькнули калейдоскопом. Беатрис задышала чаще, вспомнила, как отдавалась в его власть и мысленно повторила, теряя вторую часть фразы, а первую наполняя совсем другим смыслом:

«Он — мой хозяин».

Там, глубоко в мыслях, можно было быть честной. От этого имени по венам бежало пламя, голова кружилась и становилась пустой.

«Эритар», — с удовольствием несколько раз повторила, чуть шевеля губами.

Как же было хорошо от передачи власти в его руки.

«Дело в заклятье», — успокоила себя.

Беатрис осторожно приподнялась, убирая мужскую руку. Он не схватил ее. Решила, что не потревожила сон. Девушка подошла к двери и оказалась в ванной комнате. Тут был небольшой бассейн и все необходимые удобства. В первую очередь она всласть напилась воды прямо из крана и умылась.

Вернувшись в комнату с полотенцем в руках, она подошла к большому зеркалу и посмотрела на себя с сожалением отмечая, что спереди никаких следов их страсти нет. Одну едва заметную полосу на бедре можно было не воспринимать — пройдет к утру.

Она повернулась боком и провела рукой по ягодице, которую покрывало то, что точно утром не покинет ее тело. Эритар действительно бил не как попало. Четкие следы расходились лучами. Они уже налились синим. Изумительно.

— Мне тоже нравится, — промурчал мужчина с их ложа. — Знал, что оценишь. Иди ко мне.

Беатрис подошла, прикрываясь полотенцем.

— Серьезно? — улыбнулся он. — Оно спрячет тебя от меня?

— Ты не нагляделся?

— Я не в силах наглядеться на тебя, моя любовь.

Он взял ее руку и потянул к себе. Беатрис легла рядом, мужчина оказался сверху, волосы соприкоснулись, вызывая электрический разряд. Губы накрыли губы сладкой прохладой. Девушка почувствовала, как он расстегивает ошейник, удивленно вскинула взгляд.

— Мне казалось, что ты его оставил на мне не просто так.

Ответом был шумный вздох.

— То есть ты действительно хочешь, чтобы все было как раньше? Хочешь, чтобы мне было хорошо? — в голосе Беатрис скользило неприкрытое недоверие.

— Да, хочу, — сказал он. — Дай руки, я сниму браслеты. Очень не желал тебя будить.

Она расслабилась, предоставляя ему заниматься этим без ее участия. В ее голове роилось столько мыслей, что было сложно пребывать и тут, и там.

— Как вышло, что ты меня спас? — спросила она. — Это было совпадение?

— Конечно, нет, — вздохнул он. — Я оказался рядом не случайно. Как и все наши встречи в последний месяц — все это было результатом моего безумного желания видеть тебя, слышать твой голос, пусть даже полный язвительного ехидства. Ну да ничего.

— Следил за мной?

— Звучит не очень, но, пожалуй, это так. Встретил тебя на той вечеринке и пропал. Мысли о тебе сводили с ума, осиным роем жужжали в голове. Ты была как яд и как лекарство одновременно. Я хотел говорить с тобой, как бы ни жалила в ответ, хотел видеть, как двигаешься, ходишь, ешь, дышишь. Вспоминал наше прошлое… Что в тебе такого, Беатрис? Почему я развелся с Эвиан и ни минуты не провел в таких метаниях?

— Ее звали Эвиан?

— Даже не удосужилась узнать, на ком я женился? — оскорбленно спросил Эритар.

— Нет. Ты же женился не для меня, а для себя. Какое мне было дело?

— Умеешь же… — досадливо сказал он. — Даже имя не узнать. Настолько плевать хотела.

Беатрис повернулась к нему. Эритар столкнулся с ее глазами и узнал это холодное выражение превосходства. Шла смена ролей, как и всякий раз после того, как он доминировал.

Она заговорила, но слова противоречили взгляду.

— Я не смогла тебя забыть, — признание было неожиданным, будто ведро ледяной воды на голову. — Ты постоянно всплывал в мыслях. Еще и наш секс… Мне сложно подчиняться даже тебе. Обязательно вылезет мой характер. А уж другим — и вовсе немыслимо. При этом желание никуда не уходит, сводит с ума, выматывает в тех особых снах, когда слышишь звон цепей, ощущаешь тяжесть ошейника, пытаешься найти границы своей боли, перейти их. Для этого надо признать кого-то хозяином, передать права. А ты знаешь, что я никогда не передаю их до конца.

— На мой взгляд все как надо, — буркнул он. — Мне твои выходки дают понять, что ты в порядке. Для меня тоже сложно не перейти черту. Сегодня я видел, как ты испугалась по-настоящему, но иногда это упускаю. Сложно понять, что реально, а что нет и соблюсти баланс. Иной раз и разбираться не хочется. Я о том моменте, когда спросил про твоего бывшего.

— Ты мой бывший, — усмехнулась Беатрис и посмотрела ему в глаза, давая понять, что имела ввиду.

— Не говори так, пожалуйста. Быть твоим бывшим — удовольствие ниже среднего.

— А зачем ты спросил, если знаешь себя и представляешь, какими могут быть последствия?

Эритар обнял ее.

— Думала, мне сорвет крышу? Ну и на что я, по-твоему, способен?

Беатрис пожала плечами:

— Ты же сделал меня своей рабыней. Это уже о многом говорит.

— А я мог устоять, когда ты так меня желала? — взвился он. — Как вообще нормальный мужчина мог бы в такой момент остановиться?

Беатрис самодовольно улыбнулась. Да, ему пришлось сложно.

— Кстати, почему не спала с женихом? Что за бред? Как ты вообще собралась замуж за того, с кем не разделила постель?

— Тебя это задевает? — Беатрис потянулась в его объятиях. — У нас с ним как-то быстро все вышло. И он лез ко мне в неудачные моменты…

— Серьезно? — Эритар лишь покачал головой. — На других время нашлось, а на собственного жениха — нет? Ты ему по рукам била? Скажи.

— Для тебя удовольствие слышать об этом? Хорошо, я повторю еще разок: были другие и до тебя, и после, — Беатрис понимала, что учитывая признание, упоминание Антари не причинит боли и била в другие точки.

— Главное, что не во время, — Эритар заложил руки за голову и посмотрел в потолок.

Беатрис кивнула.

— Встречный вопрос, ты играл со своей женой в НАШИ игры? Или с кем-либо еще? Бил ли этой плетью другую женщину?

— Ты ревнуешь? — он перевернулся на бок и уставился на нее, будто бы желал прочесть как открытую книгу.

— Нет. — покачала головой Беатрис. — Я ревную, только когда люблю.

Он мог бы оскорбиться, но в ее глазах что-то было. Какой-то ехидный огонек, капля чего-то дурманящего и дразнящего. Пусть развлекается, пусть покажет свою силу.

— Я не играл с Эвиан. Не говорил ей, что мне нравятся такие вещи. Но я был с ней груб, если тебе интересно. Это никак не выходит контролировать, все равно получается жестко. Другие женщины воспринимают мои ласки как что-то унизительное, даже в том, что для меня совершенно нормально. То, как я держу, как касаюсь.

Беатрис не выдержала его взгляда и отвернулась, позволяя ему понять, какой хаос он только что устроил у нее на душе.

— А мне… Мне скучно, когда ласки… традиционные. Может быть, поэтому Антари не получил меня в постель. Я боялась, что разочаруюсь в нем и отменю свадьбу. Но была надежда, что мужа я буду воспринимать иначе.

— Как я любить и уважать жену за факт того, что она — жена.

Беатрис потянулась к его лицу, коснулась щеки и застыла, подчиняясь силе рук, которые сгребли ее в охапку.

— Но я продолжал любить тебя. Не вытравить, не заменить, — он медленно перекатился на нее, грубо удерживая за волосы и не давая пошевелиться. — Скажи, мы расстались, потому что я запрещал тебе есть в библиотеке?

Беатрис посмотрела в сторону.

— Тар, мы не будем об этом говорить.

Он раздраженно выдохнул.

— Будем. Обязательно будем. Я должен знать, что было не так.

— Не хочу, — она спрятала глаза.

Она не собиралась признавать неприятную правду — когда она ушла, то не почувствовала такой желанной свободы. Сколько девушка ни пыталась убедить себя, что причины расставания были обоснованы, что их ссоры время от времени были ужасными, или что просьба не капать чаем на древние книги была жутким ограничением ее прав, это было не так. Беатрис лишь спустя месяцы осознала, как глупо было его терять. Но в тот момент она завела нового парня, успела с ним переспать, разочароваться, бросить и после такого уже нельзя было отступить. Как-то неправильно было возвращаться. И хоть девушка и говорила о том парне во множественном числе, но больше она не ввязывалась в отношения, не из-за Эритара, которого вычеркнула, как невосполнимую потерю. Просто была разочарована.

— Как хочешь. Для меня это было…

Он задумался и вместо продолжения лишь склонился к ней и поцеловал.

— Теперь, когда все зависит от меня, я больше не допущу ошибок и не позволю тебе их совершать. Теперь ты никуда не денешься. Никуда, слышала?

Беатрис всхлипнула.

— Если это так важно для тебя, то библиотека в твоем распоряжении. Прикажу поставить там чайник, чтобы ты далеко не ходила за второй кружкой, печенья пожирнее. После тебя осталась куча пятен в книгах, но я был готов все отдать, чтобы появились новые. Это бы значило, что мы снова вместе.

Она кивнула, не отвечая. Ей было безумно хорошо.

— Ты не ответил на мой вопрос, — как можно безразличнее сказала она. — У тебя же была не только жена. С остальными ты играл?

— Да.

Беатрис ударила его в бок, вызывая смех.

— Этой плетью не бил, если тебе важно, — добавил он. — Игрушка не для первого раза.

Беатрис поежилась, вспоминая и смакуя ощущения. Ей хотелось видеть то, что видел он. Смотреть со стороны на свое извивающееся от боли тело. В зеркале ей не удалось ничего разглядеть. Лишь урывками. Мысли были сосредоточены на другом.

— Все, что касалось других — выкини, — приказала она.

Он засмеялся.

— Беатрис, ты точно правильно понимаешь свое положение? Я не про дурацкое заклятье. Нет. Я про то, что я, вроде бы как главный. И приказываю тоже я. И плеть, обычно, у меня в руках — об этих важных вещах.

Она рассмеялась.

— То, что ты выбрал такую как я, с таким характером и манерами, о многом говорит, — заметила она. — Может быть тебе тоже хочется подчиняться. Иногда. Хочется в чем-то отпускать контроль и чувствовать, что твоя пара — не просто покорная игрушка.

Эритар задумался.

— Возможно. Но есть риск, что я тебя сломаю.

— Посмотрим, котик, — она без страха подняла на него глаза.

Он почувствовал в них отклик, что мгновенно отозвалось ликованием в сердце.

— Большой котик, — он вспомнил их разговор. — Намного больше обычного.

Беатрис затряслась под ним, улыбка хитро подняла ее сомкнутые губы, припухшие от поцелуев.

— Мальчики всегда озабочены размерами. Не думала, что даже с котиками это важно. А котик большой в следствие породы? Или просто жирненький?

Они оба рассмеялись. Смех разбил их напряженную позу, готовую в любой момент перейти в жаркое соитие. Лед ломался. Беатрис отпускала свои страхи. Как раньше ничего уже не станет, но и страшного ничего не произойдет. Она снова верила ему.

— Тар, мне бы забрать свои вещи, — сказала она, наконец. — Твой вкус отличается от моего.

Он посерьезнел и покачал головой.

— Нам надо поговорить. В том числе и о том, почему ехать к тебе сейчас нельзя, как и выходить из моего дома.

Беатрис кивнула.

— Запрешь меня? — холодно поинтересовалась она.

— Оденься, — велел он. — Лучше молча, а то наговоришь ерунды и будешь потом сверлить меня виноватым взглядом, забыв слова «прости», «я не так поняла», «спасибо», ну и прочие мелочи, относящиеся к вежливости и дружелюбию.

Беатрис обняла его, коснулась губами жесткой щеки, а сползая с кровати, долго вела по его руке, не желая разрывать контакт. Чтобы она не говорила, действия были красноречивее. Он не дал ей уйти, сжал запястье, потянул на себя и вернул в постель.

— Чуть позже оденешься, — прошептал он, укладывая ее на подушку. — Мне всегда тебя мало.

Беатрис вспыхнула, вцепилась в его плечо и волосы до боли. Когда она почувствовала его плоть, готовую ворваться в тело, тишину разорвал умопомрачительный стон. Их секс больше напоминал борьбу и не ясно было, кто на кого нападает. Сейчас силы были почти равны, потому что девушка вовсю пользовалась освобожденной магией. Они сплелись в клубок, меняя позы и положение в поисках максимального удовольствия, пока всякая мысль не покинула голову, оставляя только восхитительные движения тел.