Заклятие – (не)покорная для бывшего (СИ)

Мержери

Нервы стали ни к черту или действительно младший сын только что развоплощался? Сложная рискованная магия! Какой может быть для нее повод? Особенность Мобанаров — скорее проклятье, чем дар — возможность выйти за пределы тела, обретая огромную силу. Победа ценой жизни, так было записано в их семейных архивах.

Зачем Антари подверг себя опасности? Неужели он был в безвыходной ситуации?

Мержери рос без отца. Защищая правителя от силы Темной, Сарави также покинул тело, а затем не пожелал вернуться. Дед говорил, что это вышло из-за ранений на физическом теле. Дух находит кровь отвратительной, любые физиологические недостатки могут препятствовать намерению снова обрести плоть. К тому же род Мобанаров в призрачном виде получал немалые преимущества, какие именно, можно было узнать во время пробного выхода.

Каково это быть водой и ветром? Чувствовать силу и смысл этого мира, не подверженные глупым человеческим желаниям. Власть, деньги — в том облике все обращалось в тлен. Оставались потоки магии, тайная суть мира, в которую с каждой минутой ты все больше погружался. Отцу понравилось, другого объяснения не было — он не связался с семьей ни разу, не явился к сыну в день совершеннолетия. Когда родился первый внук, занавески не дрогнули, рябь на реке, проходившей под окнами особняка, осталась неизменной. С того печального дня, когда дед вошел домой черный от копоти и ран, неся на себе груз родительской боли, все было так, будто бы Сарави умер.

Мержери встал и открыл родовую книгу. Вот же — упоминания о том, как вышедшие из тела предки в течение веков заботились о покинутых семьях. Делились мудростью, на которой держался мир, общались в меру разницы между сознанием. И только он был обделен этим. Сарави возвел их семью высоко. Его жизнь была отдана за этот мир. Правитель не забыл этого.

Ирианы, Мобанары и Луцеросы — три семьи, которые положили на алтарь многое ради заточения Темной. Три семьи, имеющие особые права. Но золотой век миновал. Ирианы поиздержались, Мобанаров отодвинули от власти, ну а Луцерос… Луцерос выродились. И это не было странно. Бешеный нрав, сумасшедший уровень силы, темная кровь в венах. Как им таким было выжить в нормальном мире без битв и катаклизмов! Заскучали, отяжелели, ввязывались в дурацкие авантюры и путешествия. Не удивительно, что Беатрис осталась последней в роду.

Если бы не ее земли, если бы не необходимость укрепить статус и напомнить о себе правителю, Мержери не желал бы такой невестки. Беатрис была сущим кошмаром.

Похоже из-за нее он только что потерял сына. Рука схватила устройство связи. Магия не сразу сработала от волнения. Он набрал Антари. Ответа не было.

Мужчина сел за стол и закрыл лицо руками. Ну как так вышло? Вот он держит младшего сына в первый раз. Слабенький, крошечный, с редким пушком на голове и мягкой точкой на темени. Как сказать его матери, что они его потеряли? Как сказать, что этот упрямый малый, всегда немного себе на уме, всегда ироничный, но при этом добрый, такой далекий от интриг и жажды власти, развоплотился?

Отец потер лицо руками. Тяжело вздохнул, коснулся страниц родовой книги, пролистал до разворота с Сарави. Он едва помнил его лицо, хоть и был уже в сознательном возрасте. Время стерло из памяти голос, отдельными фрагментами помнились темные кисти рук и живой взгляд лица. Сарави не держал гордой осанки и Мержери часто ловил себя на том же — любил расслабить спину и согнуться крюком, когда никто не видел.

Неужели и с Антари будет также? Неужели сын станет смутным образом, голосом в голове, редким гостем во снах. Мужчина со злостью хлопнул по столу кулаком. Еще не кончено. Не время говорить жене. Он — глава семьи. Надо выяснить, что произошло. С чего бы начал его мальчик? Дом Беатрис? Айана? Надо было самому взяться за расследование. Неужели девчонка угробила бывшего жениха? Или все оказалось серьезнее, чем он думал?

— Пять человек к дому Беатрис. Отследить перемещения машины Антари. Узнать, где сейчас Айана — подруга Луцерос.

Он отдал распоряжения и встал. Магия растеклась по кабинету белым туманом. Тянуло вылиться за ним вслед, но рассчитывать, что дух вернется в тело, тронутое возрастом, не стоило.