Запретная для огненного дракона

24. Долг

Со злостью запрокидываю голову и вминаю затылок в стену.

То, что я слышала сейчас, это даже не о похоти, не мужском желании, которое могло бы потешить моё женское самолюбие. Я просто подходящая кандидатура для вынашивания маленьких дракончиков. Всё просто. И он не стесняется мне об этом сказать!

Предложил сделку, во имя своего долга. Омерзительно!

Даже будь Эдгар воплощением всех мужских достоинств, я не пойду на такое соглашение. Я не готова рожать ему сыновей, которые не доживут до глубокой старости.

Купить за золото моих детей. Да пошёл он!

Только что ему стоит взять меня силой?

Прикладываю ледяные руки к горящим щекам. Почему-то перед внутренним взором вновь встают его глаза. Такие же, как те, что сжигали меня янтарным пламенем, пока я металась в бреду.

Его глаза становятся такими, когда животное начало берет верх. Готова поклясться, дракон чувствовал всё, что со мной происходило. И, может быть, далеко не единорог способствовал моему выздоровлению.

Меня захлёстывает тошнотворное чувство неотвратимости происходящего.

Он уверен в том, что я буду принадлежать ему. И он найдёт меня, куда бы я не сбежала!

Как бы мне не хотелось винить в своих бедах глупую Ордану, так подставившую меня с подносом, бесполезных русалок с их никчемной магией, которые не могут отправить меня назад, шестым чувством я ощущаю, что есть что-то большее. То, что сильнее меня.

Цепь событий затейливыми тропинками ведёт меня к исходу. А он может быть только один!

Я застряла в этом мире, и рано или поздно вынуждена буду родить сына этому крылатому мерзавцу. Какое-то время буду наложницей, из постели которой дракон будет уходить к Санте. В скором времени смогу наблюдать, как умрёт мой любовник. И, если меня не сведёт со света законная жена Эдгара после его смерти, застану печальный конец своего ребёнка.

Невыносимая судьба! И, даже если дети драконов не вылупляются яиц, а появляются обычным способом, меня это мало утешит. Хуже всё равно не придумать.

Прикрываю глаза, чувствуя, как липкая грязь безысходности расползается по внутренностям.

Встряхиваю головой, чтобы прогнать это ощущение.

Нет, нужно что-то делать! Я не смогу так жить.

Правая рука невыносимо ноет, когда я выхожу из спальни и закрываю за собой дверь. Наверное, потянула, когда таскала поднос или Эдгар сжал её до бордовых браслетов.

Я спрячусь, хотя бы постараюсь убежать. Переночую у озера, а потом двинусь дальше. Пусть не думает, что я буду послушно ждать его в постели.

Проклятая слабость напоминает, что я недавно очнулась от тяжёлой болезни и не ела ничего с самого утра. А мне ещё нужно одеться и собрать хоть какие-то вещи.

Баюкая у груди больную руку, крадусь вдоль стен. Я босиком, и в белоснежном белье. Постоянно озираюсь, боясь, что кто-то может меня заметить. Холод пробирается под кожу, зубы выбивают дробь.

Какое-то время, оценивающе, смотрю на знакомые доспехи рыцаря. Но, представив, как я буду громыхать, передвигаясь по коридорам, фыркаю и оставляю в покое эту мысль.

Лучше замёрзнуть и опозориться! Мне к такому не привыкать.

Замираю, услышав в отдалении чьи-то голоса. Быстрыми перебежками добираюсь до ближайшей каменной ниши и вжимаюсь в камни, молясь, чтобы меня не заметили.

Голоса приближаются, эхо галереи разносит обрывки фраз. Но я пока не понимаю смысла. Это женщина и какой-то мужчина…

— Дядюшка, я не знаю… — Всхлипывает женщина. — Зачем ты вмешался?

— Санта… — грозно восклицает смутно знакомый баритон, и при этих словах я вздрагиваю и испуганно прикрываю рот ладошкой. — Прекрати истерику. Ты знаешь, это выше твоих желаний. И, в конце концов, ты только выиграешь. Это твой долг. Сколько раз тебе говорить!

С интересом навостряю ушки.

Почему у всех, кого я здесь встречаю какой-то долг? Даже у сиреневой драконихи.