Затишье перед ударом

ГЛАВА 20

РАЙАН

Конец первого семестра приближается, а футбол стал лучше, чем когда-либо. Я в своей лучшей форме. Мое тело здорово, а ум сосредоточен как никогда. Мы смотримся на высоте в этом году и уже забронировали место в плей-офф. Мне дают неделю отдыха, чтобы поехать домой, прежде чем я вернусь в кампус для тренировок перед плей-офф. Последние несколько недель были счастливо нормальными, чего мне не удается переживать слишком часто. Мои любимые ночи — это время, проведенное рядом с Вайолет, когда я смотрю, как она учится. Она так поглощена своей работой, и это самое привлекательное, что я когда-либо видел.

Я прислоняюсь к столбу, прокручивая телефон и жду, когда моя девушка выйдет с последней пары. Это уже стало моей привычкой. Я иду туда, куда идет она, и я не против этого. Я замечаю ее ослепительную улыбку, когда она выходит из здания.

Когда она замечает меня, она ускоряет шаги и прыгает мне на руки, как самая милая коала. Если бы я мог запечатлеть это чувство — держать эту девушку в своих объятиях, я бы это сделал.

— Как твои занятия сегодня, детка?

— Нормально. Я не готова к этому перерыву. Мой мозг любит, когда я занята, так меньше времени, чтобы погружаться в свои мысли. Праздники не такие без моего дедушки.

— Поехали ко мне, — прошу я.

— Что? Я не могу, Райан. Твоя мама… эм, она хочет, чтобы я была там? Я не хочу мешать тебе проводить время с ней.

— Ви, она будет рада тебе. Она полюбит тебя больше, чем меня. Она несколько лет просит меня найти кого-то. Давай собирай вещи. Мы поедем сегодня вечером.

Ее лицо озаряется, и прежде чем она начнет переживать и искать все причины, почему это не лучший вариант, я беру ее за руку и веду к своей машине. Движение — это хорошо для нее. Оставаться на месте и размышлять — нет.

— Ты уверен? — она отводит взгляд и уходит в свои мысли.

— Я хочу, чтобы ты была там. Если ты не поедешь, мне все равно не будет хорошо, потому что я буду переживать о том, когда в следующий раз смогу тебя обнять.

Она опускает глаза и начинает грызть ногти. Я беру ее руки в свои, мягко их поглаживаю, а затем поднимаю ее подбородок, чтобы встретиться с ее взглядом.

— Поезжай со мной, — говорю я. Мои глаза проникают в ее. Я никогда не хотел привести кого-то домой. Теперь, когда у меня есть Ви, я хочу делать все с ней, особенно познакомить ее с мамой.

— Если ты…

— Я уверен.

— Хорошо.

После нескольких часов сбора необходимых вещей в квартире Вайолет, мы едем в мой дом. Моя мама не знает, что Вайолет приедет. Я хочу сделать ей сюрприз, лучший подарок, который она когда-либо получала. Мама знает, как я одержим Вайолет, но она не поверит, что я привезу ее домой на День благодарения. Я никогда не приводил домой девушку.

На улице холоднее обычного для ноября во Флориде, поэтому я включаю отопление в машине, чтобы моя девочка не замерзла. На ней белая вязаная шапка, а ее нос красный от холода.

— Какая она? — спрашивает Вайолет.

— Она немного дерзкая. Обожает подкалывать меня и не боится говорить прямо, но у нее самое большое сердце, и она сделает все для любого человека.

— Ты маменькин сынок? — говорит она, игриво толкнув меня в плечо.

— Конечно, нет, — отвечаю я, потому что кто хочет, чтобы его называли маменькиным сынком?

— Ты — маменькин сынок, — смеется она. Звук ее смеха заставляет меня теряться. Мне нравится слышать, как она отпускает себя на время и просто живет.

— Я буду тем, кем тебе нужно, Ви.

— Райан, мне нужно тебе кое-что сказать, — ее настроение меняется, и в голосе появляется тревога.

— Это хорошее или плохое? — я смотрю на нее, пытаясь оставаться спокойным, но мое крепкое сцепление с рулем выдает меня.

— Скорее плохое, но я не знаю. Не совсем, просто другое.

— Ви, ты можешь мне сказать все, — я беру ее за руку, стараясь не отвлекаться от дороги. Ей нужно дополнительное утешение, и я дам его ей каждый раз, когда это будет нужно.

— Перед тем, как сказать, знай, что все в порядке, если тебе будет страшно или странно от этого. Я не обижусь.

— Я не пугаюсь, — отвечаю я. Единственное, что меня пугает — это потерять тебя.

— Ну, это не было большой проблемой, потому что обычно, когда ты ночуешь, мы либо заняты другими вещами, либо так устали, что это не так заметно, но я чувствую, что я не устала сегодня, так что это может появиться.

Она делает паузу, и я даю ей время на размышления. То, что она собирается мне сказать, явно пугает ее. Я чувствую, как ее рука дрожит в моей, и крепче сжимаю ее. Я смотрю на дорогу, давая ей возможность закончить, прежде чем я вмешаюсь.

— Когда я нервничаю, это становится хуже, и вот почему я хочу предупредить тебя заранее. У меня есть… эм… определенные действия, которые я совершаю перед сном, — я чувствую, как ее голос становится тише, а уверенность уходит. Я не могу допустить этого.

— Продолжай, Ви, я рядом.

— Это зависит от ночи, но иногда я проверяю, чтобы кран был точно закрыт, проверяю, заперта ли дверь. Иногда это мои мысли. Трудно объяснить, но я представляю себе худшие сценарии на ночь, и это кажется самой большой проблемой в тот момент. Я не могу отключить эти мысли, и они не прекращаются, пока я не стану настолько утомленной, что просто вырублюсь. Это тяжело, и я не буду тебя винить, если ты уйдешь.

ОКР.

Я не знаю много о нем, но понимаю, что это именно то, о чем она говорит. Она думает, что это заставит меня уйти? Кто заставил ее думать, что ей нужно стыдиться этой части себя?

Я съезжаю на ближайшую заправку, чтобы ответить ей. Мне нужно, чтобы она услышала меня ясно. Моя кровь закипает, но не по тем причинам, о которых она думает. Кто окружал ее, что заставило ее почувствовать себя так? Мне нужно защищать эту маленькую бурю рядом со мной всеми силами.

— Райан, куда мы едем? — она смотрит на меня с комком нервной энергии.

— Дай мне минутку.

Как только мы припарковались у пустой колонки, я отстегиваю ремень безопасности и отодвигаю сиденье как можно дальше назад. Освободив место, я показываю ей сесть ко мне на колени. Мне нужно, чтобы она была рядом. Она делает это без колебаний и открывает рот, чтобы сказать что-то. Прежде чем слова выйдут, я мягко прикладываю палец к ее губам.

— Причина, по которой я съехал с дороги, это потому, что мне нужно было быть рядом с тобой как можно быстрее, и я хочу, чтобы ты услышала, что я скажу дальше, — она смотрит на меня своими ярко-синими глазами, и мне кажется, что они проникают в мою душу в каждый момент.

— То, что ты мне сказала, не пугает меня. Это заставляет меня любить тебя еще больше, чем раньше.

— Л…Л… Ты любишь меня? Ты только что сказал, что любишь меня. Забери это назад сейчас же. Ты не знаешь меня до конца, и не можешь сказать этого, пока не увидишь все.

Она застыла, как вкопанная. Я качаю головой.

— Не возьму обратно, — я беру ее руки и прижимаю их к своему сердцу. — Никогда не возьму, — я осыпаю ее шею поцелуями. — Ты думаешь, что я тот, кто убежит при первой проблеме? Я бегу к огню, Ви. Всегда так было. Я хочу гореть в этих огнях вместе с тобой. Я хочу, чтобы мы пепелели вместе, когда все закончится, и исчезли в дыме с тобой.

Она быстро перебивает меня:

— Это не легко. Я едва справляюсь, и никто не видел этого так близко, как ты будешь видеть на этой неделе. Я могу держаться еще ночь или две, но это в конце концов покажется. Хартли даже не видел всего. Я оставляю самые худшие ночи для себя.

— Я хочу тебя. Я хочу каждую твою часть. Те части, которые ты считаешь сломанными, это те, которые снова склеили меня. Просто дай мне знать, как я могу тебе помочь.

Она обвивает мои плечи так крепко, что я чувствую, как теряю дыхание. Ее ногти выцарапывают маленькие полумесяцы на моей шее, и это самая лучшая боль. Если я умру так, я умру счастливым. Я слегка отодвигаю ее и целую ее мягкие ванильные губы. Это самое уязвимое состояние, в котором она когда-либо была. Мне нравится каждая ее сторона. Ее бедра прижимаются ко мне, и я издаю стон. Я откидываю голову назад, чтобы взять себя в руки.

Мы находимся на парковке заправки, Райан. Приведи свои мысли в порядок.

Она такая сексуальная, и я теряю контроль рядом с ней. Когда она сидит у меня на коленях, я чувствую нашу связь. Ее тело идеально сливается с моим. Мы целуемся часами, пока наконец не отрываемся друг от друга.

— Оставайся здесь. Мне нужно зайти за кое-чем.

Я возвращаюсь с большой пачкой оригинальных M&M’s и трясу пакет между нами.

— Да! — она поднимает кулачки в воздух. — Возьми немного сейчас, пока я не съела всю пачку, — я улыбаюсь, когда она смеется и вырывает пакет из моих рук. Конфеты целиком в ее пространстве, и похоже, она не собирается делиться. Звук ее смеха врезался мне в голову, и теперь это мой любимый звук. Она тщательно вытаскивает каждую синюю M&M сначала, собирает их на ладони и отправляет в рот. Как я мог не заметить, что моя девочка страдает от ОКР? Видимо, я не ночевал у нее часто, а когда ночевал, мы так уставали, что не обратил внимания. Она хрустит, пережевывает и проглатывает, пока я не поворачиваю на главную трассу, и она не касается моей шеи и не шепчет:

— Райан, я тоже люблю тебя.

Она смотрит в окно, и я продолжаю ехать с самой широкой улыбкой на лице.

ВАЙОЛЕТ

Райан говорит, что мы близки, но паника, которую я чувствовала в груди, совсем исчезла. Поездка к маме Райана занимает около получаса, но я бы хотела, чтобы она длилась дольше. Я чувствую облегчение после того, как рассказала Райану о своей борьбе с ОКР. Эти ритуалы у меня с тех пор, как я себя помню, но единственный человек, который по-настоящему знает об этом, — это Хартли. Он единственный, кто имеет доступ к моим секретам и неуверенности, но теперь это знает и Райан. То, что я думала, заставит меня хотеть вырвать всё из себя и заставит его убежать в противоположном направлении, на самом деле оказалось потрясающим — наконец-то выговориться.

Чувствуется, что хорошо впустить кого-то в свою жизнь и не тащить все бремена на себе. Я открыла ему часть себя, которую никто не знал. Он собирается увидеть мой самый глубокий недостаток и самую нелепую сторону меня, но я знаю в сердце, что всё будет хорошо. Он не сбежит. Райан рассказал мне о своей маме, но я знаю, что он всё равно держит свои секреты при себе.

Райан поворачивает влево, на подъездную дорожку своего дома детства. Дом из красного кирпича, потёртого временем, с белой дверью. Он выглядит гораздо более гостеприимно, чем любое место, где я когда-либо жила. Здесь есть маленькая веранда с вывеской "Добро пожаловать, снежные люди". Надеюсь, она меня полюбит. У меня никогда не было места, которое я считала домом. Дом дедушки был местом, где я жила, но всегда было чувство, что это временно. Я не была дурочкой. Я знала возраст дедушки и его проблемы со здоровьем.

— Мы достанем сумки позже. Я хочу, чтобы ты встретила маму, пока она не пошла спать. Некоторые ночи для неё более утомительные, чем другие, — объясняет он. — И, кстати, для неё не существует понятия "Сначала День благодарения, потом Рождество". Она одна из тех людей, кто перепрыгивает сразу к праздникам.

Я киваю, ценя, что он поделился этим маленьким фактом. До того, как я по-настоящему узнала настоящего Райана, он всё скрывал за грубыми замечаниями и короткими ответами, но теперь он другой. Он мой. Прежде чем мы успели постучать в потрёпанную дверь, она распахивается, и маленькая женщина кричит, чтобы Райан обнял её. Моё сердце тает, когда Райан обнимает свою маму, её хрупкость не скрыть. У неё короткие каштановые волосы, которых не хватит, чтобы завязать. Она в чёрных лосинах и фиолетовой футболке.

— Мама, я хочу, чтобы ты познакомилась с… — прежде чем он успевает закончить, его мама перебивает:

— Должно быть, это та девушка, которую я ждала всю свою жизнь! Ах! Райан, почему ты не сказал, что привезёшь кого-то?! Я бы что-нибудь приготовила или хотя бы убралась!

Она ворчит на Райана, но её тон показывает, что это всё с любовью.

— Я не хотел испортить твой рождественский подарок. Разве ты не рада, что я не купил опять одежду?

— Благословения бывают в самых разных формах, дорогая. Вайолет, я так давно хотела встретить тебя. Мой сын — человек немногословный, и мне нужно было узнать все подробности о его девушке мечты! — она смеётся, глядя на меня с восхищением и любовью. Она меня совсем не знает, а смотрит на меня как на второго любимого человека.

— Боже, мама, ты что, сразу в лоб? — отвечает Райан с легким смущением.

Я никогда не переживала ничего подобного. Мои родители исчезли, как только я родилась, и всю свою жизнь я знала только дедушку. Он великолепно меня воспитал, но ничто не сравнится с материнской любовью. Она обнимает меня и прячет меня в своих холодных, маленьких руках. Я отвечаю тем же, крепко её обнимая, чтобы она знала, как мне приятно быть здесь.

— Спасибо вам огромное за то, что пригласили меня. Надеюсь, что я не мешаю. Райан не хотел, чтобы я проводила праздник одна, но уверяю, я бы никогда не сделала ничего, что помешало бы его времени с вами.

— Не говори глупости. То, что ты здесь, — исполнило все мои мечты. Ты не представляешь, как я этого хотела, — она говорит, беря меня за плечи. Её улыбка озаряет лицо.

— Забирай свои сумки и заходи! У нас столько всего, о чём нужно поговорить, и я не хочу упустить ни одной детали.

— Я заберу сумки, детка. Ты можешь идти, — Райан нежно целует меня в лоб и идёт к машине.

Я следую за его мамой в дом, который выглядит как декорации из рождественского фильма, с классическими украшениями, многие из которых кажутся винтажными. Ёлка украшена мишурой и мигающими огоньками. На камине стоит пять Санта-Клаусов в разных нарядах, а горящая свеча пахнет мятным какао. Райан не ошибся, говоря о её любви к праздникам. Я чувствую большую связь с его мамой, потому что я тоже фанат Рождества.

Дедушка никогда не был любителем украшений. Он предпочитал простоту и минимализм. У нас была ёлка, и всё. Мне не было жалко, я не знала другого. Теперь, похоже, это будет лучшее Рождество в моей жизни.

Мы втроём сидим в главной комнате. Мама Райана сидит в кресле, а Райан обнял меня, и я устроилась рядом с ним на большом диване. Он разжёг камин, а его мама сделала нам горячий шоколад. Мы рассказываем маме Райана всё о наших первых встречах. Райан настоял, чтобы мы пропустили большинство неприятных деталей, которые рисовали его как грубого парня, но его мама быстро поняла, что мы что-то скрываем. Она не остановилась, пока Райан не начал рассказывать всё с самого начала.

— Ладно, ладно, ладно, повтори-ка мне это, мистер, потому что я явно что-то не так услышала! — ругает его мама, и я не могу перестать смеяться. Он рассказывает о том, как он поцеловал меня на встрече студентов и сразу же убежал, не сказав мне ни слова. Мне нравится, как легко Райан общается с мамой. Это более мягкая сторона его, которую я начала любить. В этом доме он излучает спокойствие.

— Райан Шейн! Не могу поверить, какой ты был бесчувственный! Посмотри на неё! Она идеальна, а ты просто убежал, потому что испугался?! Это что, какая-то комедия?

Мне нравится динамика Райана и его мамы. Они так комфортно чувствуют себя друг с другом, и он не может устоять перед её глупыми просьбами.

— Всё не так, как ты думаешь, но она теперь со мной. Я не так уж всё испортил.

— И тебе стоит благодарить звёзды!

— Ладно, давай поговорим о чём-то, что не потребует меня оправдываться за свои решения.

— Мы отложим это, но знай, мы вернемся к этой теме, — она слегка наклоняется вперёд, встаёт и подходит к сыну, отталкивая его. Райан хватает её за плечо и делает вид, что ему больно.

Я не могу перестать смеяться. Это самое весёлое времяпрепровождение, которое я помню. Так вот, каково это — иметь настоящую семью.

Когда она снова усаживается в кресло, я замечаю, как её лицо меняется, и она начинает с трудом произносить следующие слова.

— Мама, — Райан вскочил с дивана и подбежал к ней, — сделай пять глубоких вдохов, прежде чем говорить, — тревога прочитана на его лице. Он пытается оставаться спокойным, но тот, как он вскочил и подбежал к ней, показывает, что он переживает. Он присаживается рядом с ней и внимательно следит за её дыханием. Через несколько минут ей становится лучше.

— Извини, Вайолет. Надеюсь, Райан предупредил тебя о моих проблемах до того, как ты приехала сюда, — она выглядит смущённой, и моё сердце разрывается от боли. Женщина, которая только что смеялась с нами, исчезла, заменённая суровой реальностью её болезни.

— Да, он рассказал. И я считаю, что ты самая сильная женщина, которую я когда-либо встречала. Ты борешься с этим и выходишь победителем, как настоящий воин, — я встаю и подхожу к ней, обнимаю её маленькие плечи и держу её холодную руку, уверяя её, что ей не нужно стыдиться передо мной.

— Мама, ты выглядишь усталой, и я не хочу, чтобы ты не выспалась. Я проведу тебя в спальню, а завтра мы обязательно вернемся к твоим вопросам о том, как я всё испортил, — Райан смеётся и помогает маме встать.

Она такая маленькая по сравнению с ним. Он буквально возвышается над ней. Райан берёт её под руку, чтобы поддержать её. Им нужно несколько минут, чтобы она набралась сил и пошла в спальню. Я не иду за ними. Когда он возвращается, он подходит ко мне и садится, притягивая меня на колени. Он выглядит как сломанная смесь счастья и печали, целого и нецелого, собранного и развалившегося. Я — та, кто пытается всё исправить. Я стараюсь не занимать слишком много места в жизни других людей, но, обдумывая всё, я понимаю, что я не могу это починить. Это невозможно исправить. Всё, что я могу, — это быть его опорой.

Прерывая молчание, я говорю:

— Она удивительная. У меня никогда не было мамы или кого-то похожего на неё в жизни. Тебе так повезло, что у тебя есть она, — я нежно глажу его по лицу.

— Я знаю, — отвечает он тихо.

Он слегка отворачивает моё лицо от себя. Я всё ещё на его коленях, но между нами теперь есть расстояние. Я чувствую, что он начинает закрываться. Не хочу терять этот момент с ним. Его подбородок мягко опускается мне на плечо. Мы сидим в тишине, и я чувствую, как моя футболка становится влажной. Слёзы скатываются по моей футболке, оставляя следы его боли. Это первый раз, когда я вижу его плачущим. Я знаю, что он не хотел, чтобы я это видела. Я поворачиваюсь и стираю его слёзы подушечкой пальца. Когда я снова смотрю на него, моё сердце разрывается. Мой сильный мужчина выглядит сломленным. Его глаза уносят его куда-то вдаль. Его челюсть сжата, а выражение лица суровое. Безмолвные слёзы продолжают катиться по его грубой коже.

— Ей не станет лучше, Вайолет. Становится хуже, и когда её не станет, я потеряю последнюю деталь, которая держала мою жизнь в целости.

Я сажусь на его колени, обвиваю его ногами и обеими руками прижимаю его лицо к себе.

— Ты будешь держаться, Райан. Я не могу изменить это или сказать, что всё будет хорошо. Будет больно. Будет ощущение, что весь мир рушится, и его невозможно собрать заново. Единственное отличие теперь в том, что у тебя есть якорь — кто-то, кто вытянет тебя из воды. Я подам тебе спасательный жилет и вытащу обратно на берег. Ты не останешься один в этом, Райан.

— Ты мой якорь, — шепчет он мне в ухо.

— Я всегда им буду, — я целую его в лоб, и он медленно поднимает меня на руки и направляется в спальню. Обычно я сопротивляюсь таким жестам. Гипер-независимость стала нормой моей жизни, но, ощущая его крепкую хватку, я понимаю, что могу полагаться на кого-то кроме себя впервые за долгое время.