Затишье перед ударом

ГЛАВА 31

РАЙАН

Солнечный свет режет мои глаза, когда я с трудом их открываю. Я на полу у себя дома, всё ещё в той же одежде, в которой был на тренировке вчера. Вокруг валяется мусор и пустые бутылки. Почему я на полу? Сажусь, держась за голову, которая пульсирует от боли. Мысли тяжёлые и размытые. Я тянусь за телефоном на диване и начинаю пролистывать бесконечные уведомления, в основном от команды.

Мейсон: Где ты?!

Хартли: Что ты натворил?!

Хартли: Ты самый тупой студент-спортсмен, которого я когда-либо видел.

Мейсон: Нам надо поговорить.

Я могу пережить разнос от команды и болельщиков, но одно сообщение ударяет меня в самое сердце.

Пять пропущенных вызовов от мамы.

Мама: Как ты мог, Райан? Приезжай.

Я не могу с этим справляться сегодня. Её сообщение в сочетании с жутким похмельем настолько сводит меня с ума, что я бегу в ванную и час не вылезаю оттуда, блюя.

Следующие несколько часов я собираю вчерашний день по кусочкам. Тренировка, встреча, бар, Вайолет…

Когда в голове возникает её имя, мозг будто пронзает острая боль. Я не помню всего, но знаю, что это было ужасно. Она не звонила и не писала. Я вспоминаю, как кричал на неё и на барменшу. Её глаза были красными и блестели от слёз. Она нашла меня, а я повёл себя с ней, как последний подонок. Она заботилась обо мне настолько, что пошла искать меня, а я её подвёл. Образ, который она создала обо мне в голове, был разбит в дребезги прошлой ночью. Она увидела старого меня. Сломанную версию, которая отталкивает всех и всё, что может причинить боль. Ей будет лучше без меня, но я не могу избавиться от притяжения, которое испытываю рядом с ней. Она делает меня лучше. И я не готов от этого отказываться.

Я нажимаю на её номер и звоню. Каждый раз звонок переходит на голосовую почту. Либо её телефон разрядился, либо она заблокировала меня. Я понимаю, что разрушил её доверие, и всё же мне нужна она. Это эгоистично, но я зависим от её присутствия. Мне нужно вдохнуть её сладкий аромат и ощутить её тепло, обволакивающее мою израненную душу. Хочу почувствовать её мягкую, тёплую кожу, её голову, уютно устроившуюся на моей груди. Я звоню ещё три раза, но безрезультатно.

Я принимаю горячий душ, переодеваюсь и еду к её квартире, полон решимости объясниться и молить о прощении.

Она вообще ещё моя девушка после того, что я сделал?

Я готов дать ей всё, что она попросит. Я потерял всё остальное и не могу смириться с тем, чтобы потерять её тоже. Поднимаюсь по узким ступенькам и стучу в дверь, но меня встречает не мой спасательный круг.

— Смотрите, кто явился, — Хартли хватает меня за рубашку и вытаскивает из проёма. Его глаза сверкают чёрным гневом, плечи напряжены, он готов избить меня до полусмерти.

— Я всё объясню, но мне нужно увидеть Вайолет, — умоляю я. Я знаю, что путь к ней лежит через её лучшего друга, и не стыжусь этого.

— Уверен, что тебе нужно. Но ты потерял это право, когда оставил её одну прошлой ночью, — кричит он, и его голос эхом разносится по всему комплексу. Его лицо пылает, кулаки крепко сжаты на моей рубашке. Чёрт. Я даже не знаю, выиграла ли наша команда вчера. Если нет, мне будет ещё хуже.

— Хартли, — стону я, опуская руки. Его лицо так близко к моему, что я чувствую горячее дыхание на своей коже.

— Ты должен был заботиться о ней. Ты знаешь, как я взбесился, когда все начали присылать мне видео, где ты орал на неё? После проигрыша в плей-офф я вернулся домой и пробил стену! — он толкает меня в грудь, и я отступаю с резким толчком.

— Прости. Мне очень жаль, Харт. Я подвёл команду, подвёл её. Я даже не знаю, что сказать, но каждый раз, когда думаю об этом, меня выворачивает, — я опускаю голову, сотрясаемый стыдом. — Просто дай мне поговорить с ней. Пожалуйста.

— Отличное извинение. Засунь его себе куда подальше. Иди ломай свою жизнь, но её в это не втягивай, — его слова как яд.

— Я люблю её. Ничего из этого не должно было случиться. Я не хотел, чтобы она оказалась в этом хаосе, — эмоции переполняют меня и перерастают в злость. — Мне нужны были деньги, я сделал то, что считал необходимым. Я хотел защитить её.

— Защитить её? Отлично справился. Ты держал её в неведении и унизил её. Я знал, что так и будет. Расслабился, и ты всё испортил. Больше этого не повторится, — он указывает пальцем прямо в лицо.

— Ты меня слышал? Я люблю её больше всего на свете. Она — единственное, что имеет смысл в моей жизни. Я знаю, я всё разрушил, но мне нужно услышать это от неё самой, прежде чем я уйду.

— Уходи, — его лицо становится ещё жёстче, и он подводит меня ближе к лестнице.

— Я не уйду, пока не увижу её. Мне нужно видеть её.

— Уйди, или я…

Прежде чем он успевает закончить, раздаётся её голос, тихий, но твёрдый:

— Хватит. Оба.

Мы оба поворачиваемся к девушке, которую любим по-разному.

— Ви, — выдыхаю я. Она забирает у меня воздух. Я никогда не устану смотреть на неё, но мне предстоит пройти долгий путь.

— Хартли, дай нам минуту, — говорит она, её голос излучает усталость. Круги под глазами и растрёпанный пучок разбивают меня. Это я сделал её такой.

— Это плохая идея. Он уже обманул тебя однажды. Обманет снова, — говорит он с гневом.

— Я справлюсь с ним, Харт, — голос моей девушки звучит таким непривычным. Совсем сломленным.

— Ты уверена? — она кивает. — Я буду внутри, если понадоблюсь.

Хартли сверлит меня взглядом, полным ненависти, прежде чем зайти в квартиру. Вайолет садится на верхнюю ступеньку у двери. Я присоединяюсь к ней, осторожно касаясь её колена своим. Мне нужен хоть какой-то контакт с ней, и я готов довольствоваться малым.

— Почему? — она поднимает на меня свои самые красивые глаза в мире, наполненные слезами, готовыми пролиться.

— Малышка, — я тянусь, чтобы взять её за руку, но она вздрагивает. Её лицо сморщивается от боли, отразившейся на её чертах.

— Не надо, — она отодвигается дальше. — Ты не можешь прийти сюда и вести себя так, будто у нас всё в порядке. У нас не всё в порядке.

— Я знаю, что нет, и знаю, что я всё испортил.

— Испортил? Ты унизил меня. Я так боялась, что с тобой что-то случилось, что обыскала весь город в поисках тебя, — объясняет она.

— Я…

— Дай мне договорить, — говорит она, и слёзы катятся по её лицу. — Только чтобы найти тебя в баре, пьяного в стельку, где ты обращался со мной, как с грязью. Я вообще что-то значила для тебя? Или это была всего лишь игра?

— Дай мне всё объяснить. Пожалуйста, Вайолет. Я должен тебе это, — умоляю я её.

— Я была рядом. Всё, чего я хотела, — чтобы ты открылся мне. А ты выбрал закрыться. Ха. Какая же я дура. Я думала, дело в предматчевых нервах, — она истерически смеётся.

— Я не мог разрушить тебя вместе с собой. Ты — сама доброта. Я не мог выдержать мысли о том, чтобы втянуть тебя в это, — объясняю я с самой честной интонацией, которую она слышала от меня за последние недели. — Счета за лечение мамы копились, и я оказался в тупике. Ей это было нужно, а мне нужно было твоё присутствие больше, чем желание рассказать тебе правду.

— Что это вообще значит? — она хватает меня за руки, разворачиваясь ко мне всем телом. Засохшие слёзы оставили следы на её лице, пока свежие продолжают течь.

— Я знал, что, когда ты узнаешь, всё закончится. Я эгоист. Я хотел удержать нас как можно дольше, прежде чем ты уйдёшь.

— Ты так низко меня ценишь? — спрашивает она с выражением, разбивающим сердце. Её плач усиливается, и она начинает задыхаться от гипервентиляции.

— Малышка, дыши, — я осторожно поглаживаю её по спине, стараясь успокоить. Меня убивает видеть её в таком состоянии. Ещё хуже осознавать, что это я причинил ей боль. Она делает несколько глубоких вдохов, чтобы прийти в себя, прежде чем продолжить.

— Ты думал, что я сбегу, если ты на меня опёрся бы? — она снова задаёт этот вопрос.

— Ты слишком хороша для меня, — выпаливаю я, так и не ответив.

— Тогда беги, Райан. Беги от меня. Всё, что мне было нужно от тебя, — это правда, а ты разрушил моё доверие, — она встаёт, чтобы уйти. Я знаю, что должен что-то сказать, чтобы остановить её, но её движение кажется окончательным.

— Пожалуйста, — умоляю я.

— Ты сломал меня, — она оборачивается ко мне. — А я любила тебя больше, чем когда-либо кого-то любила, — она захлопывает дверь, оставляя меня на верхней ступеньке, как Ромео. Потерянного и полностью разбитого.

— Я тоже, — шепчу я себе под нос. Добравшись до машины, я опускаю лоб на руль. Я бью по рулю кулаком, снова открывая старые раны. Когда я поднимаю голову, чтобы завести машину, на улице уже темно.