Затишье перед ударом

ГЛАВА 39

ВАЙОЛЕТ

Слышать голос Райана заставляет меня таять внутри. Он всегда на меня так влиял, и, сколько бы я ни пыталась избавиться от этих чувств, они неизменно возвращались.

После той ночи в баре, когда он излил мне душу, я совершенно потерялась. Я не знала, чего хочу или в чем нуждаюсь, и погрузилась в цикл навязчивого поведения. Мои тики усилились, бессонные ночи стали длиннее, и разум просто не выключался. Мысли зацикливались еще сильнее. Через месяц такого мучения Хартли буквально заставил меня обратиться за помощью. Он действительно переживал за мое состояние.

Мы изучили врачей в округе, выбирая того, с кем мне будет комфортнее всего. В итоге я нашла доктора Хили. Сказать, что она изменила мою жизнь, — ничего не сказать. До нее я сменила несколько терапевтов, но ни с кем не задерживалась надолго. С доктором Хили все иначе. Я всегда думала, что мои проблемы слишком глубокие и запутанные, чтобы их можно было распутать, но она смогла. Она помогла мне разобраться в корнях моего ОКР и тревожности. Мы проработали механизмы преодоления, которые помогают, когда в моей голове все выходит из-под контроля.

Каждый день далек от идеального. У меня бывают подъемы и спады, хорошие и плохие дни, но теперь у меня есть уверенность, что я справлюсь с ними сама. Раньше я всегда полагалась на других, чтобы они были моей опорой. Мое доверие нелегко завоевать, но если это удавалось, я была предана безоговорочно. Предательство же разрывало меня на части. Мы проработали и это. Я осознала, как сложна была ситуация для Райана, и признала, что не лучшим образом справилась с последствиями. Хотя он и нарушил мое доверие, ему всю жизнь приходилось рассчитывать только на себя. Это тяжелая ноша.

Шесть месяцев, которые я посвятила работе над собой и своими внутренними демонами, стали лучшим, что со мной когда-либо случалось. Мне было больно оборвать контакт с Райаном в тот период, но я нуждалась в этом ради себя и своего разума. Тогда я не могла быть тем, кто ему нужен, и наше время врозь пошло на пользу нам обоим.

— Харт! Хочешь заказать пиццу на ужин? Я позову Лизу! — кричу я лучшему другу с дивана. Он валяется в своей комнате, уткнувшись в телефон.

— Нет. Думаю, просто останусь здесь. Не хочу выходить, — отвечает он мрачно. Что-то с ним происходит в последние дни. Сказать, что они с Лизой попали в сложную ситуацию, — это ничего не сказать. И кто вообще говорил, что моя личная жизнь запутанная? Угу.

— Ладно. Тогда я закажу еду домой. Крылышки?

— Давай.

Я быстро оформляю заказ на телефоне. Сегодня первый день летних каникул, и я хочу отпраздновать это жирной едой. Этот год был сложным, но я выдержала его с идеальными оценками. В следующем году начнутся лекции для третьего курса в университете Спрингс, и я стану еще на шаг ближе к выпуску. Решаю не звать Лизу. Это странное напряжение между ней и Хартли не должно портить мне настроение сегодня. Раз мы никуда не идем, я собираю волосы в небрежный пучок, надеваю самые удобные клетчатые шорты и черный шелковый топ.

— Ви! Можешь открыть дверь? У меня нет штанов! — кричит Хартли.

— С каких это пор тебя вообще волнует наличие штанов? — смеюсь я в ответ. Кто-то громко стучит в дверь. Вряд ли это уже доставщик, и больше я никого сегодня не жду. Когда я распахиваю дверь, дыхание замирает.

— Райан! — я бросаюсь в объятия своего парня, обвивая его бедра ногами. Его мышцы напрягаются, обхватывая меня. Он теплый и пахнет древесным махагоном — моим любимым ароматом.

— Привет, милая. Хотел сделать тебе сюрприз, — шепчет он, прижимаясь подбородком к моей шее. Его щетина слегка царапает кожу, и это лучшее ощущение на свете. Я так скучала по нему.

— Ты напугал меня, — смеясь, я ловлю его взгляд. — Я так рада тебя видеть! — я держусь за его широкие плечи, не желая отпускать.

— Я весь твой на выходные, — говорит он, но даже не думает отпускать меня.

— Ура!

Теперь мы видимся реже. Я наконец определилась с направлением в учебе, а Райан сосредоточился на том, чтобы наверстать упущенное после того, как бросил Спрингс. Теперь наш лучший друг — видеосвязь. Мы также решили не торопиться с возвращением в отношения. Нам обоим нужно было время, чтобы найти себя, исцелить старые раны и стать самостоятельными личностями. Я жутко скучала по нему, но понимала, что нам это нужно.

Он целует меня так, будто это в последний раз. Теперь он всегда так целует, словно ценит каждое мгновение.

— Похоже, я вовремя, чтобы налить себе что-нибудь выпить, — тянет Хартли, выходя в гостиную. Как вы могли догадаться, он в одних боксерках и без рубашки. На лице стресс, волосы растрепаны, под глазами тени.

— Харт, давно не виделись, — Райан здоровается с ним братским рукопожатием. Эти двое далеко продвинулись за последний год. Хартли ненавидел Райана за то, что тот сделал мне и команде. Он не любит показывать это, но он очень ранимый и, как мы все, немного сломанный.

— Когда ты появляешься, ты даже воздуха не можешь набрать для лишнего слова.

— Да и не хотелось бы, — Райан снова переводит взгляд на меня, словно проникая в самую душу. Его карие глаза наполнены болью, стойкостью и решимостью.

— Ну ладно. Только потише, вы двое. Некоторым из нас завтра надо по делам, — Хартли наполняет стакан водой и уходит в свою комнату. Я делаю мысленную заметку разобраться, что его так угнетает в последнее время.

***

На следующее утро я проснулась в сильных объятиях Райана. Половину утра я провела, водя пальцами по линиям его татуировок на груди. Каждая из них имеет для него особое значение, и я запоминаю каждую деталь. Но я замираю, когда мои глаза замечают новую татуировку. Я изучила все его рисунки до мельчайших подробностей. Эта точно новая. Моими холодными пальцами я нахожу изображение разбитого сердца, сшитого нитками, которые соединяют его расколотые части. Глаза наполняются слезами.

— Любимый, проснись, — я мягко похлопываю своего парня по плечу. Я не могу ждать ни минуты, чтобы узнать, когда он сделал эту татуировку и что она значит. Его заспанные глаза открываются, он протирает их рукой. Потом проводит пальцами по растрепанным волосам. Одно осталось неизменным — Райан Шейн сногсшибательно выглядит даже сразу после пробуждения.

— Доброе утро, солнышко, — говорит он, притягивая меня ближе за шею. — Давно ты не спишь?

— Около часа. Ты так спокойно спал, что я не хотела тебя будить, — отвечаю я.

— Я больше не хочу терять ни секунды, проведенной с тобой, — шепчет он, осыпая мою теплую шею поцелуями.

— Когда ты сделал эту татуировку? — спрашиваю я, указывая на разбитое сердце на его груди.

— На прошлой неделе.

— Что она означает? — я наклоняю голову, чтобы получше рассмотреть новый рисунок.

— До встречи с тобой мое сердце было разбито на кусочки. Эти кусочки ничего не значили, и у меня не было причины собирать их воедино, — отвечает он, опираясь на одну руку и нежно проводя другой по моей спине — от плеча до талии. — Я не знал, будет ли у меня шанс снова быть с тобой, но все время надеялся, что он появится. Я сделал эту татуировку, чтобы показать, что ты сделала с моим сердцем, даже не осознавая этого, — он кладет мою руку на татуировку с зашитым сердцем. — Я хотел оставить на себе знак, который будет навсегда напоминать, как сильно ты меня изменила.

Я вся в слезах, они текут по моему лицу, еще не умывавшемуся этим утром.

— Тшшш, — он шепчет, вытирая слезы большими пальцами. — Не плачь, малышка. Я ненавижу, когда ты плачешь из-за меня.

— Это счастливые слезы, Рай. Почему ты не показал мне раньше?

— Я хотел, чтобы ты нашла её сама, — говорит он с милой хрипотцой в голосе. — Я не знал, как ты отреагируешь на то, что я решил увековечить тебя на своей коже.

— Я люблю её больше всего на свете, — говорю я, целуя его щеку, покрытую утренней щетиной.

— А я люблю тебя больше всего на свете, — отвечает он.