Лондонский туман. Здесь нет места любви

Глава 7 Гребаный бегемотик

Я не знала, какому богу помолиться, чтобы сегодня мое кружевное белье пригодилось, но все равно надела его. На всякий случай. Ровно в десять утра в воскресенье спустилась вниз, осторожно выглянув из окна в коридоре. Худшим унижением было бы ждать на улице: соседи точно заметили бы, и по дому, передаваясь от группы к группе, поползли бы слухи о том, что я проститутка. А мне не нужна была клиентура.

Решение встретиться здесь стало ошибкой: черная матовая БМВ притягивала к себе больше взглядов, чем я когда-либо могла вызвать. Эрик, стоявший рядом с ней с насупленными бровями, тем более. Но боже, каким же он был красивым. Супервысоким – когда мы целовались, приходилось привставать на цыпочки, – суперплечистым, суперстильным. И губы у него тоже были супер.

Хоть я и старалась подойти к нему максимально незаметно, но машина словно служила точкой притяжения для всеобщего внимания. На мне сосредоточились десятки взглядов соседей и случайных прохожих. Чертово воскресенье.

– Быстро, – поздоровался Эрик, открывая мне дверь, – я уже чувствую, как у меня снимают колеса.

Я проскользнула внутрь, не споря: нам действительно нужно было отсюда выбираться.

Эта часть района отличалась от той, что располагалась на другой стороне парка Гидея: там – низкоэтажная застройка, милые семейные домики и такие же жители. А вот в нашем мире высотных коробок для сна и тухлого секса поселились все виды работяг: мигранты, стянувшиеся со всех нищих уголков Европы, обслуживающий персонал для торговых центров и даже ребята, которые катались на юг боро, чтобы работать на каком-то заводе. Ну и мы с Брендой, конечно.

– Тебе нужно переехать. – Эрик сдал назад, выбираясь на улицу. – Это не район для девушки с Канэри-Уорф.

Переехать… Словно говорила Бренда. Правда, мотивация у них была разная.

– Ты знаешь, сколько сейчас стоит снять квартиру в Лондоне? – уточнила я. – Даже во внешнем Лондоне. Даже в Ист-Хэме.

– Тебе отсюда слишком далеко ездить на работу.

– Это все равно временно, – пожала плечами я. – Зачем ради пары месяцев срываться с места?

– Пары… – Эрик повернулся ко мне. – Ладно, потом. Или ты ищешь квартиру, или я тебе ее найду.

– И оплатишь? – насмешливо уточнила я. – Вопрос закрыт, я пока остаюсь в Хаверинге.

– У твоего упрямства есть логичная причина, или тебе просто весело меня доставать?

Я не стала отвечать на этот вопрос, отвернувшись к окну, где проплывала мимо окраина Ромфорда. Маршрут уже был мне знаком, вот только я впервые смотрела на него при свете дня. И впервые с судьбоносной встречи с Эриком – с хоть немного холодной головой.

Несмотря на то что осень неумолимо опускалась на Лондон, сегодня светило солнце. Редкий гость нашего города в такое время. Можно ли было считать это знаком?

Вчерашний полноценный выходной здорово помог разобраться с происходящими событиями, расставить приоритеты и даже собрать список вопросов, то и дело всплывавших на неделе. Формулировки «Мне неудобно ездить на работу, что делать?» среди них не было.

А еще Бренда весь день была на смене, никто не мешал мне прибираться под очень занимательную аудиокнигу об экономике.

– У меня важный вопрос, – вспомнила я. – Можешь ответить?

– Конечно.

– В учебниках, которые я читала в университете, писали, что сначала в экономике появился бартер – обмен товарами, потом деньги, а потом люди смогли брать эти деньги в долг.

– Ты настолько издалека зашла?

– Не перебивай. Вчера мне попалась книга, где сказали, что долги и кредиты сопровождали человечество на протяжении всей истории, и еще на древних табличках были записи, кто кому должен две коровы. И кто прав?

– Во-первых, для работы тебе это не нужно.

– Я уже поняла, но книга была слишком интересная.

– Во-вторых, не верь всему, что пишет Дэвид Грэбер. Знаю я, откуда ветер дует. Он антрополог, а не экономист, и к тому же жуткий анархист.

– Я его поэтому и взяла, – отмахнулась я. – К историкам и антропологам у меня больше доверия, чем к экономистам.

– Звучит обидно.

– Сказал человек, которому вообще нельзя доверять.

– Мне – можно, – улыбнулся Эрик, сворачивая к своему району, – у меня диплом Оксфорда.

– Тоже мне, – закатила глаза я. – Вокруг столько выпускников Оксбриджа[4], что уже сомневаюсь, так ли эти университеты элитны. Из Вестминстера я на весь отдел одна, а вот это уже что-то значит.

– Начинаю понимать, почему Блэк заворачивает твои отчеты. Звучит очень логично, но в корне неправильно!

– Он сказал то же самое, – мрачно вспомнила я.

– Ты попала в топ-команду, кроха. Вокруг тебя – отличные аналитики, каждый силен по-своему. Твоя новая подружка Фелисити вообще работала в FAB, крупнейшем банке в Арабских Эмиратах. Так что уникальность в виде Вестминстера – это скорее недостаток, а не элитарность.

Разговор из обычного вопроса свернул в интересную дискуссию о том, кто из нас особеннее и уникальнее, которая с каждой минутой становилась все жарче. Я втянулась со спортивным азартом, чувствуя, что мы наконец подбираемся к той самой истине, обязанной рождаться из спора.

Правда, Эрик вместо того, чтобы тоже заразиться моим энтузиазмом, становился каким-то напряженным и даже злым. Словно ему не нравилась наша милая беседа.

Когда машина заехала в гараж, он заткнул очередной мой аргумент, приложив ладонь мне ко рту. Так себе показатель образованного человека, правда?

– Ты ужасная софистка, и с тобой невозможно говорить, – сказал он, – я устал за одну только поездку.

– А мне понравилось, – убрала его руку я.

– Подумываю вызвать тебе такси и отправить домой уже сейчас.

– Нет, у меня есть список вопросов, и без ответов я не уйду.

Я выбралась из машины, но только тогда поняла, что небольшая дверь, ведущая из гаража на задний двор, открыта, а на пороге сидел один из тех самых огромных доберманов. Он смотрел на меня так, словно я была изысканным деликатесом, который пес долго ждал.

Внутри похолодело. Я и забыла, что Эрик натренировал собак нападать на людей. Эта деталь, так не вовремя выскользнувшая из моей памяти, была тем самым тумблером, что превращал его из классного и умного парня в маньяка, который шантажировал меня, угрожал и поместил из беззаботной жизни в корпоративный ад.

– Господи, – мой голос стал высоким, в нем были слышны нотки паники, – Эрик, ты можешь его убрать?

– Нельзя, – строго сказал он доберману, и тот с удивленной мордой повернулся к хозяину. – Уна, иди в дом. Розенкранц, место. Место, я сказал!

Не дыша, я быстро обошла машину сзади и добралась до заветной двери. Доберман так и не сдвинулся с порога, он провожал меня тоскливым взглядом пса, не получившего любимое лакомство. От ощущения себя едой бросило в пот.

– Как зовут твоих собак? – уточнила я, когда Эрик зашел в гостиную вслед за мной.

– Розенкранц и Гильденстерн.

Его лицо вдруг растянулось в озорной улыбке, словно эти имена были особенно удавшейся шалостью.

– Очень по-оксфордски, – попробовала вернуть себе нормальное состояние я. – Чувствуется высокий уровень образования.

– Посмотри на них, – кивнул Эрик в сторону окна на задний двор.

Пока я находилась за стеклом, можно было чувствовать себя в безопасности. Оба пса забыли обо мне: носились по двору, как заведенные, словно охотились… А они действительно охотились, потому что по земле, подпрыгивая и пытаясь взлететь, неслась маленькая синичка.

– Они полные идиоты, – с нежностью произнес Эрик, оказавшийся позади меня. – Большие, сильные, ловкие… Но тупые до невозможности.

– Они пытаются вдвоем съесть одну птицу?

– Скорее, им интересно ее ловить.

Один из псов радостно подпрыгнул, держа синичку в зубах, и тут же выпустил ее, словно давая старт следующему раунду.

– Как-то ее… жалко, что ли, – озвучила свои мысли я. – Может, заберем птицу у этих живодеров?

– Думаешь, стоит? – Руки Эрика оказались у меня на бедрах. – Это еще одна версия нашего мира, кроха. Если ты маленькая птичка и попалась двоим доберманам, сваливай или становись жертвой. Надеяться, что придет кто-то большой и добрый и вытащит тебя из их зубов, не надо.

– Это жестоко.

– Это обыденность. И на твоем месте я бы думал совсем о другом… – Его голос стал вкрадчивым. – «Как же хорошо, что сейчас там птица, а не я».

Синичке удалось запрыгнуть на невысокий камень, пробежать по нему и исчезнуть в траве. Доберманы удивленно уставились на это место, по очереди обнюхали его, помотали головами, а потом синхронно, как атлеты на олимпийских играх, упали на свои задницы.

– Молодец, – выдохнула я. – Она их перехитрила.

– Да, они даже тупее птицы, – согласился Эрик. – Кстати. Ты голодна?

– Нет, – развернулась я.

Он стоял слишком близко, и теперь его руки оказались у меня на попе. Я подняла голову, и мы встретились взглядами.

Боже, что-то было не так. Или так. Или…

Эрик изменился: его зрачки расширились, превратив зеленые глаза в почти черные, губы едва приоткрыты… Он был похож на зверя, только что заполучившего в свои лапы жертву. Мое сердце колотилось, как сумасшедшее, а смесь страха и возбуждения, которую он вызывал, грозилась испортить кружевное белье.

Сама не понимая, пытаясь успокоить или больше раздразнить, я подняла руки и положила ладони ему на грудь. Его сердце не отставало от моего: оно глухо и быстро билось, и я невольно привстала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ, но уже через секунду Эрик вернул своему лицу обычное насмешливое выражение.

Он убрал руки и шагнул назад.

– Тогда берем напитки и садимся обсуждать вопросы. Только чур не спорить, у нас есть планы по твоему обучению.

Сделав еще несколько шагов, он повернулся и направился к кухне. Эрик… уходил от того, что между нами едва не случилось!

– Подожди! – позвала я, пока он не сбежал окончательно. – Нам нужно обсудить произошедшее в пятницу?

– А что-то произошло? – задержался он у двери.

– Ты меня поцеловал.

– Боже, ты же умная девочка, – снисходительно улыбнулся Эрик. – У тебя была истерика, я ее заглушил. Ничего особенного.

Звон разбитого сердца раздался в моих ушах так громко, что я оглохла на пару секунд. Одна, две, и вот мне уже пора было брать себя в руки, ухмыляться в ответ и придумывать гордую колкость.

– Хорошо, что сейчас разобрались. Я и подумала: вдруг тебе нужен секс.

– Не переживай, – откровенно рассмеялся Эрик. – Во-первых, я не трахаюсь с теми, кто этого не хочет. Это будто пихать член в ведро с песком.

– А во‑вторых? – не успела прикусить язык я.

– Тебе бы все равно не понравилось, – ответил он. – У меня есть некоторые особенные привычки. Как-нибудь расскажу.

Когда дверь за ним закрылась, я резко отвернулась к окну и зажала рот рукой, запрещая себе плакать. У нас были просто деловые отношения. Максимум дружеские, и то если Эрик перестанет угрожать мне собаками.

Слезы я оставила на вечер, представляя, как доберусь домой, завернусь в одеяло, как донер в лаваш, и буду реветь до самого понедельника. Доберманы словно заметили перемену эмоций: они обменялись взглядами, подбежали к стеклу и уселись перед ним, как две небольшие черные статуи.

– Кроха, тебе сок или содовую?

– Содовую, – откликнулась я почти не дрожащим голосом.

Моя влюбленность – моя проблема. Я знала, что не умею долго страдать и тем более любить, но в этот раз болело как-то по-особенному. Ко всем обычным чувствам примешивалась возможность обрести нечто мощнее, чем увлечение на неделю. Я будто теряла не очередного ухажера, а того, кто мог привнести в мою жизнь нужные изменения.

Впрочем, он все еще мог попытаться это сделать. Как мой шантажист, начальник и… теперь и приятель. Господи, куда же я влезла?!

– Отойди от стекла, – предупредил вернувшийся Эрик. – Они чувствуют твой страх.

Страха во мне как раз и не было. Только горечь, разочарование и немного желания напиться.

– Начинаем, – скомандовал он, выдав мне стакан содовой. – Где у тебя список?

– В голове, – ответила я. – Начнем с главного. Что именно я должна приносить как информацию?

– Я же уже говорил.

Вранье. Все, что он мне сказал, не имело никакого смысла и ничего общего с тем, чем я занималась.

– Кстати, – отвлекся Эрик. – Я обещал тебе подарок, если устроишься на работу.

Он отошел к стеллажу, стоявшему у стены напротив, и вернулся с небольшим пушистым брелоком. Я помнила, там было что-то с чихающим бегемотиком, но эта тварь не имела ничего общего с тем милым и трогательным образом, что сидел у меня в голове. У нее была ужасная розовая морда с приоткрытой пастью, неровным рядом желтоватых зубов и плотно зажмуренными глазами, а вокруг – клочки черной шерсти.

– Боже, что это?

– Чихающий бегемотик? – уже не очень уверенно ответил Эрик.

– У него морда сплюснута.

– Неудачно упал с велосипеда.

– И шерсть.

– Это… высокогорный бегемотик. Как коровы в Шотландии.

Я крутила в руках чудовище, которое тем не менее с каждой секундой обретало странный и своеобразный шарм. Даже в своем уродстве оно было довольно трогательным, если перестать думать о том, кто это должен был быть. И потом, это подарок Эрика, и он о нем не забыл…

– Спасибо, – улыбнулась я, убирая брелок в сумку. – Я назову его в честь тебя.

– Тогда используй мое второе имя, – серьезно посоветовал Эрик. – Вдруг кто-то спросит.

– Я даже не уверена, что знаю твое настоящее первое.

Мы расположились на диване, соблюдая вполне приличную дистанцию. Что бы Эрик ни говорил, казалось, для него наш поцелуй тоже не прошел бесследно.

– Эрик Чесмор, – коротко поклонился он. – Или Эрик Максимилиан Чесмор. Можешь назвать бегемотика Максом, мне будет приятно.

Мало того что разговор становился абсурдистской комедией, так еще и его второе имя вызывало у меня непреодолимое желание заржать. Кажется, Эрик тоже понял это, опустив глаза на мою закушенную, чтобы смех не вырвался, губу.

– Знаешь что, Унабомбер… – начал он.

– Поняла, – вскинула руки я. – Отныне это бегемотик, и его зовут Максимилиан. Для друзей – Макс.

– Теперь вернемся к твоему вопросу. – Эрик сделал глоток из стакана. – Ты уже поняла, как работает «Рид солюшнс»?

– Мы делаем прогнозы, которые в отделе продаж превращают в инвестиционные стратегии. После этого они проводят презентацию своим клиентам, и те дают им свои деньги, чтобы сыграть на бирже.

– Если очень кратко, то верно, – удовлетворенно кивнул он. – А теперь внимание, проблема: так работает очень много компаний, но у «Рид солюшнс» процент удачных стратегий слишком высок.

– Разве это не вызывает подозрений у полиции?

– Хороший вопрос. Еще года три назад было подозрение на инсайдерскую торговлю, но посмотри на схему, по которой вы работаете. Открытые источники, аналитики, которые собирают данные из них, а не в барах и кулуарах. Все чисто. А вся наша индустрия только и говорит о том, что в этой компании есть особый отдел экстрасенсов, которые точно знают, что произойдет на рынке.

– А в каком он кабинете? – задумалась я. – Аналитики, бухгалтерия, продажи…

– Уна, такого отдела нет, – помахал у меня перед лицом Эрик. – Это преувеличение.

– Я поняла, не тупая. Шучу.

Видимо, я все-таки была бестолковой, потому что не шутила и правда поверила в эту теорию. Мир, в который меня швырнули, был слишком большим и загадочным, и я никак не могла до конца в нем разобраться, хоть и проработала целую неделю.

– Так вот, дело в том, что мне нравится этот успех «Рид солюшнс», – продолжил Эрик. – Если выражаться точнее, я тоже так хочу.

– Найми экстрасенса.

– Я сделал кое-что получше и нанял тебя. Ты будешь рассказывать мне, какие стратегии предлагает своим клиентам «Рид солюшнс». И я смогу следовать им сам и зарабатывать деньги. Классно придумал?

– Очень, – снова сдержала смех я. – Один вопрос.

– Хоть два.

– С чего ты взял, что я в курсе стратегий, которые делает соседний отдел? Я всего лишь анализирую маркетинговые кампании, и у нас в кабинете человек пятнадцать.

– Программа, в которой ты работаешь.

– Что с ней?

– В ней хранится все, – пояснил Эрик. – Это огромная, широко развернутая нейросеть, которая способна обработать любой запрос. И для самообучения она поглощает и то, что есть во внутренней базе, включая ваши отчеты и стратегии продажников, и то, что появляется в интернете. Даже влезает в некоторые базы конкурентов, из тех, которые «Рид солюшнс» удалось взломать.

– И это полиция упустила?

– Конечно. Она выглядит как обычная нейросеть для агрегации публичных данных.

От осознания масштабов у меня перехватило дыхание. Какая-то обычная программа может вот такое? И все, чем я пользовалась, – просмотры старых рекламных кампаний? Хотя, если честно, мне больше ничего и не было интересно.

– Немного магии, и ты сможешь получать все внутренние стратегии одним кликом, – хитро улыбнулся Эрик. – Я научу тебя правильным запросам, но придется не скачивать информацию, а запоминать ее.

– Вообще всю?

– Нет, я буду заранее говорить, что посмотреть.

– А если меня поймают?

– Твой друг Рэй Блэк дал нам все карты. – Улыбка Эрика становилась все шире. – Он сказал, что из-за твоих выводов они чуть не потеряли деньги?

– Да, но…

– Если поймают, скажешь, что учишься прогнозированию, сравнивая отчеты аналитиков, стратегии продажников и итоговый результат. Ты любознательная и азартная, тебе поверят.

Пытаясь переварить все услышанное, я подтянула ноги к себе, обхватив колени руками, и повернулась к окну, где собаки снова бегали друг за другом. Что-то было не так: звучало слишком просто, чтобы оказаться правдой. Впрочем, до этого момента я и не задумывалась о том, что это за программа такая, в которой можно найти любую рекламную кампанию, включая бюджеты и креативы. Наверное, считала это чем-то нормальным…

– Ты работал в «Рид солюшнс»? – повернулась я к Эрику, чтобы подтвердить внезапную догадку.

– Нет, – гордо откинулся на спинку дивана он. – Я вообще ненавижу корпоративный ад и работаю только на себя.

– Тогда откуда ты так хорошо знаешь их программу?

– Все очень просто. – Боже, самодовольство из него лилось рекой. – Я ее создал. А «Рид солюшнс» украли и доработали.

– А говорил, что не хакер… Вот почему у тебя такая же! – дошло до меня. – Тогда разве ты не можешь сам скачивать их данные?

– Программа разделяет каналы, – вздохнул Эрик. – Внешняя и внутренняя базы хранятся и обрабатываются в отдельных блоках, а если для компиляции необходимо их объединить, создается третья база данных, которая копирует себе нужные кластеры из первых двух, передает результат во внутреннюю и уничтожает данные.

Я ничего не поняла, но продолжала поддакивать, чтобы не выдать себя.

– И это тоже придумал я, – мрачно закончил Эрик.

– То есть наш генеральный директор барон Вустридж спиздил твою разработку и построил на ней мегаэффективную компанию?!

– Ага, барон… Вустридж. Согласись, в этом случае будет гораздо справедливее, если от результата моего труда мне тоже кое-что перепадет.

– Конечно! – возмущенно закивала я. – Я тебе помогу.

– Спасибо, кроха, – просиял Эрик. – Рад, что я в тебе не ошибся. А теперь давай к следующему вопросу.

– Да, точно… Вот. Что такое шорты?