Лондонский туман. Здесь нет места любви

Глава 13 Гребаные ставки

Нас ждали. Казалось, столик был рассчитан максимум на четверых, но как только мы с Рэем появились в проходе, Хэмиш тут же поднялся и украл стул у соседнего. Мой мобильник завибрировал раз, другой, успокоился на пару минут, пока я шла к ребятам, а потом снова принялся гудеть.

Хэмиш галантно пригласил меня к стулу, который приставил к торцу стола, но пока он помогал мне сесть, Рэй бесхитростно опустился на его место и передвинул его пиво к другому торцу. В компании тут же установилось напряженное молчание.

Вот какого хрена было поддерживать слухи, которых я так старалась избежать?! Я бросила на Рэя гневный взгляд – лучший из доступных, – но тот его даже не заметил. Судя по всему, у них были гляделки с Хэмишем.

Последний проиграл. Он с той же легкостью, с которой делал абсолютно все в мире, обошел стол, украл еще один стул и очутился напротив меня.

– Лагер? – бесстрастно, словно ничего не произошло, спросил Рэй.

– Да, – закивала я.

В довесок ко всему этому дерьму мобильник грозился лопнуть. Я натянуто улыбнулась тишине – господи, почему в баре даже музыка не играла? – и проверила, не случилось ли что у Бренды.

«Кроха, ты почему молчишь? Уже семь».

«Мне нужно ехать самому на Собачий остров, чтобы с тобой поговорить?»

«Начинаю подозревать, что тебя поймали и пытают».

«Ты не забыла телефон в офисе?»

«Мы договаривались, что ты прилагаешь усилия, чтобы не заставлять меня нервничать».

«Где усилия, Уна?»

«Где они?»

«У тебя были задачи».

«И вот уже семь вечера».

«И я должен переживать, не попала ли ты в переплет».

«И вынужден настойчиво попросить, чтобы ты держала телефон при себе после выхода из офиса».

«ВСЕГДА».

«Я подарю тебе шнурок на шею».

«ТЫ ПРОЧИТАЛА И МОЛЧИШЬ?»

«Готовь задницу для наказания».

«Я в машине. Куда ехать?»

Эрик, мать его, Чесмор. Пока я прочла все эти сообщения, упало еще три. Пришлось собрать все терпение в кулак, чтобы не перезвонить и не наорать на него – что за подростковое поведение?!

«Не нужно никуда ехать. Была занята, отложила задачу на завтра».

«Где ты сейчас?» – тут же прислал сообщение Эрик.

«В баре. Меня позвали продажники, хочу у них узнать, откуда приходят инсайды».

«С каких пор ты пьешь с продажниками?»

Его забыла спросить, с кем мне пить.

«У них мероприятие. Что-то со ставками и торговыми соглашениями».

«Сложно было предупредить?»

Я закатила глаза и едва не убрала телефон. Но Эрик мог и не успокоиться. Черт, и Рэй как раз возвращался с пивом.

«Не было возможности, я не пишу тебе из офиса. Позвоню, как буду дома».

Сверху всплыло уведомление: Эрик перевел мне две тысячи фунтов на Revolut.[9]

«Окей, жду. Отправил тебе деньги на ставку. Удачи!»

«…спасибо».

Я успела убрать телефон, прежде чем Рэй поставил передо мной бокал пива.

– Вы не начинали без нас? – повернулся он к остальным.

Воздух вокруг можно было резать ножом, настолько плотным он был от напряжения. Гаурав состроил странную гримасу, а продажники – черт, я их даже не рассмотрела! – переглянулись между собой.

– Кстати! – попыталась разрядить обстановку я. – Меня зовут Уна Боннер, я из аналитики. Маркетинг.

Один из них был милым: светлые кудряшки вокруг крупной головы, глаза чуть навыкате, но на лице застыло выражение ужаса. Я его понимала: Рэй вызывал у меня примерно те же чувства, только наоборот.

– Гарри Эванс, продажи, – кивнул он.

– Мартин Спенсер, продажи, – добавил второй.

Этот был еще интереснее. Мелкие глаза, крючковатый нос и прическа и борода, которые кричали мне в лицо о том, что Мартин Спенсер ходит к барберу. Живет у него. Возможно, даже спит в его постели, чтобы поутру тот укладывал ему бороду еще до восьми часов.

И все парни за столом были одеты как клерки. Да от нас за милю несло финансами и опенспейсом.

– Думаю, теперь мы можем наконец начать, – легко произнес Хэмиш, подаваясь вперед. – Вестминстер, ты знаешь правила?

Судя по короткому раздраженному взгляду, который он бросил в сторону Рэя, вечер обещал быть интересным. Во всех возможных смыслах.

– Конечно нет, – взяла свое пиво я. – Ты мне о них рассказывал, что ли?

– Тогда нам придется начать с этого. Кто будет банком?

– Моя очередь, – поднял руку Эванс.

– Принято. Сейчас мы все скидываем Эвансу по тысяче фунтов. Это сегодняшняя ставка.

Тысяча?! Отлично! Вторая оставалась мне на новые сапоги. Давно засматривалась на те, от Александра Бирмана, и я уже представляла, как расхаживаю в них по Канэри-Уорф, когда Рэй решил открыть свой богатый рот.

– Всего тысяча? – расслабленно откинулся на спинку он. – Давайте поднимем хотя бы до двух.

Как бы сильно я его ни любила, в этот самый момент он повел себя как жуткий козел. Сапоги, которые уже почти сияли у меня на ногах, растворились в дымке его пафосного самолюбования. Видимо, субтитры на моем лице все ему сказали, потому что Рэй повернулся ко мне и незаметно подмигнул.

В жопу бы себе запихал свои подмигивания. Лишняя тысяча ушла в виртуальный банк, и совершенно не важно, что десять минут назад ее у меня еще не было. Все, что попадало в мой кошелек, должно было остаться там для меня! А не для почесывания раздутого эго Рэя Блэка.

– Мы не против, – за всех ответил Хэмиш.

Еще один. Неужели ему так сложно было сказать, что тысяча – это максимальная ставка? Но нет, вечеринка маракасов превратилась в чемпионат по звону яйцами.

– Тогда мы можем продолжить.

– Игра проста: обсуждаем торговые соглашения, делаем ставки на котировки у ключевых компаний и, естественно, на изменение валюты. Все фиксируем в таблице. Через полгода встречаемся тем же составом и считаем.

– И кто выигрывает? – уточнила я.

– По результатам каждой ставки присваиваем баллы от одного до шести, где один – наиболее далекий по дельте прогноз, шесть – самый близкий. У кого набирается больше баллов, тот забирает куш.

– Двенадцать тысяч, – сказал Рэй.

– Спасибо, я умею считать, – поджала губы я. – Ладно, тогда… Как все будет происходить?

Гаурав достал из своего городского рюкзака планшет и положил его на стол.

– Начинаем традиционно с колоний, – объявил Хэмиш. – У нас на повестке дня – индийская легкая промышленность и британский алкоголь.

Об этом я успела прочесть! Великолепно, могла хотя бы не чувствовать себя отсталой. Но в ту же секунду атмосфера за столом сменилась на хаотичный спектакль. Гаурав начал быстро набирать что-то в таблице на планшете, Спенсер и Эванс оживились и заговорили одновременно.

– Текстиль продвинет масс-маркет.

– Алкогольный рынок не изменится.

Я даже не поняла, кто из них что сказал. Зато, кажется, понял Хэмиш.

– Текстиль не поможет масс-маркету, у них пошив не здесь.

– Я и не про сырой материал, – отмахнулся Спенсер.

А, это был он.

– Хочешь сказать, Индия подвинет Бангладеш в контрактах?

– С низкими пошлинами? Перебьет ценой.

– Невозможно, – поморщился Хэмиш. – Трудозатраты здесь решают. Никто не пойдет на настолько глобальное изменение контрактов.

– Тогда почему, по-твоему, ABF[10] была так заинтересована в этом соглашении? Из-за карри?

– Сахар, – неожиданно произнес Рэй.

Все головы повернулись к нему.

– Правительство Бразилии пытается манипулировать нашими решениями с помощью сахара. От этого страдают мощности компании Silver Spoon, которая входит в холдинг, – так же спокойно продолжил он. – В этом году они лоббируют цену на сахар, Индия готова снижаться, если решится вопрос с пошлинами.

– В торговых соглашениях… – открыл рот Гаурав.

– Нужно уметь читать между строк, – закончил Рэй. – Там есть продуктовые пункты, просто о них не пишут в новостях. Бразилии не стоит обращать внимание, что мы уходим от их продукта, ведь до финального подписания контрактов поставки должны быть бесперебойными. Это не поигрывание мышцами, а уже принятое решение.

– При этом говорят, что «Праймарк» обзавелся мощностями на востоке Индии, – попытался поспорить Эванс.

В ответ на это Рэй только кивнул.

– Говорят, – загадочно подтвердил он.

– Тогда делаем ставки на ABF, – объявил Гаурав.

Ну хотя бы пиво здесь было вкусным. Пока они спорили, я успела осушить половину бокала, а это мы еще даже с Индии не слезли. А вот как делать ставку на цену за акцию, если я не знала, какая там сейчас?

Парни называли настолько разные суммы, что я напряглась. Разброс действительно мог быть в тысячу фунтов за акцию? Звучало максимально странно. Но когда Рэй последним озвучил число «две тысячи пятьдесят четыре», остальные посмотрели на меня.

– Я как Рэй, – отмахнулась я.

– Это нечестно, – покачал головой Хэмиш. – Суть ставок в том, чтобы назвать уникальное число.

– Две тысячи сорок восемь подойдет?

– Вписываю, – ответил Гаурав.

И как пошло… Я теряла нить их споров каждые полторы минуты и через время устала быть самой тупой и решила быть самой красивой. Улыбалась, отправила Хэмиша за вторым пивом – и ему еще пришлось побороться с Рэем за право мне его купить, – строила глазки Эвансу и продолжала называть числа, самые близкие к ставкам Рэя.

Его было интереснее всех слушать. О чем бы ни шла речь, он всегда знал чуть больше остальных. При этом выражение его лица не менялось, даже когда Спенсер разошелся и начал спорить из-за ставок на биотехнологии в соглашении с Австралией. Рэй сохранил каменное выражение, пока нудно и даже по-наставнически объяснял, почему суперсложные препараты у какой-то медицинской компании – все еще недоступная инновация, а не новая реальность.

Но сегодня из всех них мне оказался интересен Эванс. С Рэем Блэком все было понятно в том плане, что лишней информации я бы из него в жизни не вытянула. Он знал о «Рид солюшнс», скорее всего, даже больше, чем ее директор, но перспектива копать себе могилу меня пока не радовала. Двадцать три года, мне бы пожить еще хотя бы семь.

А вот Эванс то и дело скользил взглядом в мое декольте. К тому же он периодически вставлял что-то этакое, показывая, что в курсе кучи инсайдов и корпоративных тайн, а значит, мог быть полезен. Поэтому когда после завершения большого спора по биотехнологиям он поднялся и сказал, что идет курить, я поднялась вместе с ним.

Сигареты мне не нравились – у них чаще всего был отвратительный вкус, – но другого шанса остаться наедине могло и не представиться. Так что закутавшись в свое пальто и едва не вступив в лужу старым сапогом, я с максимальной грацией подкурила украденную у Эванса сигарету от его же зажигалки.

– Часто так собираетесь? – спросила я.

– Не очень. Пару раз в год. А ты… новенькая, да?

– Да, – засияла я. – Столько всего переживаю в первый раз.

– Круто, что ты уже влилась, – глубоко затянулся Эванс. – Нравится у нас?

– В целом – да. Есть конечно, странные моменты в моей работе.

– Блэк?

– Он? – состроила рожу я. – Нет, это логичный минус. В каждой компании есть такой парень, разве нет? Я больше думаю о…

Дверь позади распахнулась, и к нам зачем-то присоединился Рэй. Глубоко внутри я застонала от разочарования: неужели так сложно оставить меня в покое? На пять минут?! Пожалуйста!

Он достал из кармана своего пальто пачку сигарет и засунул одну в зубы.

– Помешал? – уточнил он.

– Нет, конечно, – соврала я.

Что при таком раскладе можно было сделать? Я обернулась к Эвансу, чтобы состроить рожу, но тот решил резко докурить и выбросить в урну половину сигареты.

– Холодно сегодня, – картинно поежился он. – Мы вас… внутри подождем.

Вот как? Как я могла построить в «Рид солюшнс» карьеру шпионки, если каждый раз, что бы ни делала, где-то рядом вырастал этот проклятый Рэй Блэк? Я проводила глазами спину Эванса и затянулась сама, чтобы не выглядеть дурой.

Вопросы, откуда взялся инсайд по «Хортенсонс» и где еще такой искать, становились раздражающе сложными. Нужно было не таскаться по барам, а заниматься задачами Эрика прямо сейчас. По крайней мере, это могло принести пользу.

– Все же помешал. – Рэй встал передо мной и выпустил дым в сторону из уголка губ.

– Чему именно? – подняла голову я. – Мы же… покурить вышли.

– Ты не куришь.

– А вот это в моих руках что? – подняла сигарету я. – Ветка?

– Ты держишь сигарету как школьница. Что случилось, Уна? В какой момент вечера ты потеряла настроение?

Несколько ответов одновременно вспыхнули в моей голове, но ни один из них не стоило озвучивать. Однако я машинально открыла рот, который, видимо, мое подсознание не собиралось держать закрытым наедине с Рэем, и нужно было что-то придумать.

– Мне не нравится ставка, – вспомнила я. – Это вы тут все давно и хорошо зарабатываете, а у меня повышение ставки забрало надежду на новые сапоги.

– Серьезно? – нахмурился Рэй. – Из-за этого ты молчишь за столом?

– Нет, молчу, потому что нечего сказать. Вы знаете много всего, а я… половину названий никогда не слышала.

– Странно, ведь ты…

– Маркетолог, да. И проходила стажировку в Ллойдс-банк, – напомнила я свою легенду. – Но никогда еще не влезала в индустрию так глубоко. По выходным я слушаю исторические подкасты, а не политические.

Рэй замолчал. Он долго изучал мое лицо, все так же выдыхая дым вбок. Я не собиралась проигрывать эту игру в гляделки и, приподняв голову, отвечала тем же. То, насколько красивым он был, не давало ему права…

– Сапоги, значит, – вдруг усмехнулся Рэй и достал из кармана телефон. – Моя вина, не должен был лишать девушку новой обуви.

Я не опустила взгляд, при том что сгорала от любопытства. Нельзя было показать, что мне интересно.

Он опять говорил загадками, и признание вины звучало вполне искренне. Раздражение снова забурлило внутри: вот что ему от меня нужно? Правильно советовал Эрик держаться от Рэя подальше, и зря я его не послушала.

– А теперь, – он снова убрал телефон и подмигнул мне, – пойдем, пока не замерзла. И, Уна, я хочу видеть на этих щечках ямочки от улыбки.

Он ткнул пальцем в мою щеку, выбросил сигарету и, приобняв за плечи, повел меня внутрь. От неожиданности я совсем перестала соображать, что происходит.

Когда мы вернулись за стол, я проверила телефон. Рэй перевел мне две тысячи фунтов.