Лондонский туман. Здесь нет места любви

Глава 10 Гребаное барбекю

За Сатклиффом пробка рассосалась, и Эрик, рыкнув, втопил педаль в пол. Машина радостно заурчала и ускорилась, а я замолчала, давая обоим получить удовольствие от пустой трассы. Трафик в час пик оказался самым раздражающим фактором, и, если честно, даже меня немного зацепило этим настроением.

Однако я сопротивлялась. Это был отличный день, и даже бурчание Эрика не могло его испортить, тем более что он весьма смешно выглядел, когда злился. Кончик длинного носа чуть подрагивал, а еще Эрик бесконечно дергал себя за бороду. Маленькое чудо, а не шантажист и маньяк.

– Все, кроха, учись пользоваться такси, – произнес он, когда мы уже подъезжали к его району.

– Да я-то умею, но… – притворно вздохнула я.

– Что за «но»?

– Мне так нравится, когда ты меня забираешь, – повернулась я к нему. – Это очень поднимает настроение, и я чувствую себя принцессой.

У Эрика всего на секунду изменилось выражение лица, но это с лихвой окупило мою наглую ложь: вот же хер с горы, ему самому было приятно со мной ездить! Готова поспорить на что угодно: выгул этой шикарной матовой машины добавлял ему очков крутости в собственных глазах. Да и зачем еще нужна такая БМВ, если не возить девчонок?

– Ну только если принцессой, – сделал недовольный вид он. – Но тогда попозже, чтобы без пробок.

– Конечно-конечно.

Мы заехали в гараж, и через минуту я оказалась в уже хорошо знакомой серой гостиной. Мы проводили здесь большую часть времени вместе: общались, обсуждали вопросы, и только если нужно было что-то наглядно показать, Эрик пускал меня в священный кабинет.

На втором этаже располагалась его спальня, которую я ни разу не видела, и гостевая – ее по выходным занимала я. Бренда уже на сто процентов уверена, что мы встречаемся, но на самом деле Эрик даже ни разу не видел меня голой. Здесь лежали мои полотенце, зубная щетка и сменная одежда в шкафу – он сам предложил, чтобы много не таскать. Но отношений у нас не ожидалось.

Наверное, можно было назвать нас друзьями. Нет, приятелями. Или все-таки друзьями?

– Эрик, ты мне друг? – повернулась я к двери, куда он как раз заходил.

– Слава богу, нет, – скривился он.

– Ладно, приятно знать, что для тебя все четко. – Я повернулась к лестнице. – Брошу вещи в спальне.

– Стой-стой. У нас какие-то проблемы?

– Нет, с чего ты взял?

– Тогда откуда такой вопрос?

– Вспомнила, что храню здесь сменную одежду, и решила уточнить, – пожала плечами я. – Не обращай внимания.

– Женщины, – закатил глаза Эрик.

Мне не было обидно. Честно-пречестно, не нужно сейчас морщиться и говорить: «Ну конечно, Уна, продолжай обманывать себя». Моя влюбленность в Эрика давно прошла, а такие трюки психика ни разу не повторяла. Единственное, что я вынесла из своего уточнения, – мы не друзья. Значит, приятели.

– Слушай, – начала я, спускаясь вниз, – раз у нас барбекю, давай заменим виски вином. Хочу красненького!

Мама приучила меня смотреть под ноги на лестницах, так что я подняла голову, только уже когда оказалась внизу. Холодный ветер окутал все тело, покрывая кожу мурашками, но возможно, дело было не только в нем.

Панорамное окно-дверь, сдвинутое вбок, открывало доступ к заднему двору… И из него. Наполовину в доме стоял один из доберманов. Тот, что был чуть посветлее, значит, Розенкранц.

– Хороший пес, – медленно произнесла я. – Хороший и, надеюсь, сытый пес, которому сейчас неинтересна еда…

Розенкранц сорвался с места, мгновенно преодолевая расстояние между нами. Я даже не успела толком испугаться, как оказалась на полу, пригвожденная к теплому паркету мощными лапами.

Это был мой последний миг на земле, но, вопреки расхожему мифу, жизнь не проносилась у меня перед глазами. Может, потому что я не успела пожить?

Опустив голову, Розенкранц принюхался ко мне и… широко лизнул, от шеи до самого виска. Потом еще раз. Стоп, что он сделал?!

Я сбросила с себя лапы и села, в то время как огромный и предположительно злой пес-людоед сел рядом со мной, тыкаясь носом мне в ухо. Так и не осознавая происходящее до конца, я подняла руку и погладила его. И знаете что? Он начал вилять хвостом! Через секунду по другую сторону от меня нарисовался второй, Гильденстерн, и ему требовалось ровно то же самое. Он быстро обнюхал мою шею и подлез под вторую руку.

– Ты там поспать реши… – на пороге появился Эрик.

Он умолк на полуслове, уставившись на нас. Псы только сильнее замахали хвостами.

– Розенкранц! Гильденстерн! ФУ!

Глядя ему в глаза, я начала чесать собак за ушами. Те совсем растеклись.

– Приучены к человеческому мясу? – уточнила я, и будто в ответ на мои слова Розенкранц снова широко лизнул мне лицо. – Собаки-людоеды, Эрик?

– Не обольщайся, – с трудом скрывая смех, ответил он. – Ты же тоже моешь овощи перед едой. Они маринуют тебя слюной.

Его разнесло, как сумасшедшего: ни разу еще не слышала, чтобы он так оглушительно, долго и искренне хохотал. Я попыталась подняться, но это получилось только когда Эрик, насмеявшись, разогнал собак и сам начал с ними играть.

– Теперь будет легче, – произнес он. – Пойдем на улицу, поможешь с барбекю.

– Ты вынудил меня рассказать тебе о моих преступлениях, угрожая их людоедством!

– Ага, и если бы ты была собачницей, это бы не сработало. Доберманы – породистые собаки. Если они сожрут что-то кроме своего дорогого корма, у них будет несварение.

– Твою мать! – Я набросила на плечи пальто и вышла вслед за ним. – Это нечестно.

– Просто бизнес, кроха. Еще не выучила урок? Не обманешь ты – это сделают с тобой.

– Что если я начну тебя обманывать?

– Попробуй, – серьезно повернулся Эрик. – Будет интересно угадать, когда ты это сделаешь.

Он вручил мне овощи и нож, а сам открыл крышку раскаленного гриля и начал укладывать туда мясо.

– Мне незачем, – заметила я. – В отличие от тебя, я не испытываю оргазм от игр разума.

– Ты просто еще не втянулась. Или врешь себе: на самом деле тебе интересно ходить вокруг Блэка. Понимать, что его сводит с ума паранойя, и дразнить, подпитывая подозрения, а потом разрушая их.

– Так ты видишь мою работу? – повернулась я. – Не хочу тебя расстраивать, но…

– Врунишка.

– Ты не дослушал. Смотри, вчера я осталась в офисе допоздна из-за «Хортенсонс».

Пока мы готовили еду, я посвятила Эрика в последние сутки своей жизни. Конечно, не рассказала ему, как Рэй держал меня за подбородок – эти фантазии приличные девушки оставляют для темных ночей, – но все равно пришлось объяснить, как глупо спалилась.

Когда я закончила, мясо и овощи уже были готовы. Эрик еще пару минут яростно молчал, и только потом махнул рукой, чтобы я следовала за ним на кухню.

Настроение в воздухе изменилось, но сложно было понять, из-за чего.

– Мы можем взять вино вместо виски?

– Ты знаешь, где шкаф, – сквозь зубы процедил Эрик.

Я сама откупорила бутылку, пока он в той же тишине накрывал на стол. Интересно, что его так разозлило? Он же не ревновал, мы были не в тех отношениях.

– Я просил тебя держаться от Блэка подальше, – наконец сообщил Эрик. – И вместо этого ты общаешься с ним все больше.

– Это он общается со мной, – протянула руку к мясу я, но получила по пальцам. – Заметь, я ни разу даже не заходила в его кабинет.

– Ага, обедаешь с ним, сидишь болтаешь по вечерам. Может, еще на коленки к нему залезешь?

– Захочу – и залезу.

– Ну так лезь! Только не удивляйся потом…

– Не хочу. Пока.

Эрик поднял на меня ожесточенный взгляд, и я пихнула ему в руку бокал вина.

– Красненькое. Для настроения и мяса.

– Уна…

– Я уже поболтала его, танинчики вышли.

– Уна, твою мать! Он тебя спалит. Я попросил держаться от него подальше, потому что Рэй Блэк – единственный фокусник в балагане клоунов, и он может тебя вычислить. И он уже подозревает. Что ты делаешь в этот момент? Подогреваешь его подозрения, ровно так, как я сказал полчаса назад.

Выходило, я попала то в топ-команду, то в балаган клоунов. Этот чувак врал как дышал и даже путался в показаниях.

– Успокойся, – скорчила рожу я. – Если он спалит, я сяду. А пока… Весь офис просто уверен, что Рэй в меня влюблен. И это даже удобнее.

– Он не может быть в тебя влюблен, потому что не способен на такие чувства. Никогда, слышишь, никогда не ведись на эту херню.

– Боже, Эрик, ты сейчас как ревнивый бойфренд, честное слово. Я не палюсь, логичное объяснение есть каждому моему движению. И даже нашу вчерашнюю переписку я удалила. И подписан ты у меня как Макс.

– Правда? – вдруг нахмурился он.

– В честь моего бегемотика.

– Ладно, я просто не хочу, чтобы ты попалась раньше времени, – мрачно произнес Эрик. – Ты только-только начала приносить деньги.

– Выпьем же за это! – нетерпеливо ткнулась в его бокал своим я и наконец сделала глоток. – Боже, ты умеешь быть занудой. Теперь я могу поесть?

– Садись, – кивнул он на стул.

– А ты расскажешь мне, что это за приписка появилась в моем отчете?

– Не уверен.

Эрик поставил на стол бокал, положил кусочек мяса и овощи в мою тарелку и сел напротив. Теперь, когда успокоился, он выглядел не злым, а скорее задумчивым.

– У меня нет точной информации, – произнес он, – но есть подозрения.

Я начала жевать активнее, ожидая, что он продолжит, но Эрик молчал. Он, такой же хмурый, разрезал свой кусок на ленты, заставляя нервничать. Через пару минут до меня дошло, что он делал это специально, так что… Вечер пятницы, чудесное красное вино и отлично приготовленное барбекю, еще и бесплатно – просто рай на земле!

А то, что Эрик радовал наш стол молчанием, вообще добавляло ситуации благодати. С закрытым ртом он был куда сексуальнее, и сейчас мне казалось, что я ужинаю с кинозвездой. И какое же у него получалось мясо! От ростбифа до гриля – все восхитительно.

– Не делай вид, будто тебе все равно, – разрезал воздух своим низким голосом он.

– На что? – вздрогнула я.

– На меня, – скорчил рожу Эрик. – Могла бы извиниться.

– Дай подумать, нет. Я не очень хороша в извинениях.

– Узнать бы, в чем ты хороша.

Ох уж эти злые слова! Как будто без них я бы не догадалась, что Эрик бесится, да? И все же последний месяц общения с ним научил не обращать внимания на старческое ворчание, в которое периодически скатывался красивый молодой парень. Ему бы на улицу выходить почаще… Траву потрогать, дерево обнять.

– Не узнаешь уже. – Я подлила нам обоим вина. – Шанс проебан, пьем и за это тоже.

Колючий взгляд из-под светлых бровей метнулся в мою сторону.

– Следи за языком.

– Как будто ты не ругаешься.

– Но не при тебе же.

– Ты меня с кем-то путаешь, Эрик, – резко произнесла я. – Ты из Бристоля, я из Нориджа. Давай не делать вид, что мы с тобой благочестивые аристократы? Особенно в ситуации, когда ты шантажом заставил меня работать, а теперь таким же шантажом вынуждаешь ползать на коленях, вымаливая кусочек информации.

– Не огрызайся, кроха, ты не в том положении.

– В том, – улыбнулась я. – Будешь изводить меня игнором, просто забуду о тебе.

– Ладно, – бросил вилку он. – Мне не нравится, что ты нагло себя ведешь.

– А как надо? – подняла бровь я. – Дай тогда инструкцию, как мне себя вести, когда ты зол. Причем я думала, тема Блэка закрыта, но ты продолжаешь свои странные манипуляции.

– Тема Блэка будет закрыта, когда ты начнешь держаться от него подальше.

– В следующий раз так и скажу ему: «Дайте по съебам, мистер Блэк, а то мистер Чесмор потом на меня ругается».

– Нарываешься.

Эрик, как бык перед атакой, наклонил голову, и теперь его взгляд исподлобья должен был… сделать что? Напугать меня? В ответ я добила очередной бокал вина и взялась за бутылку.

– Ты все равно не сможешь контролировать мое поведение на работе, я и сама-то делаю это с трудом. Поэтому если уж заставил меня втянуться в такое дерьмо, собери в кулак мужество, чтобы довериться.

– Тебе? Ты там месяц.

– И за месяц я выжила.

– Сдохнешь во второй, – нахмурился Эрик. – Если продолжишь воображать, будто ты там самая умная.

– Определись, что тебе нужно, – еще один бокал залит в меня, – чтобы я носила важную информацию или чтобы лениво продавливала кресло.

– Чтобы ты не палилась.

– О боже! – взвыла я от разочарования и закатила глаза. Разговор шел по кругу, и это начинало утомлять. – Эрик, сколько раз мне сказать, что у меня все схвачено? Ты там даже не был, но уже уверен, что владеешь информацией лучше всех. Или правда просто ревнуешь? Тогда не имеешь права.

– Ты специально меня доводишь?

– Родной, – мрачно отчеканила я, – тебе бы потрахаться. А то яйца слишком громко звенят, сюда слышно. Хочешь, позвоню Рэю? Поможете друг другу, а то… одинаковые из ларца.

Эрик резко поднялся и за какую-то секунду обошел стол, оказавшись рядом. Я не успела ни осознать происходящего, ни испугаться, когда его рука обхватила меня за шею, заставляя поднять глаза.

– Уна, мне начинает казаться, что ты не понимаешь своего положения, – низким, рокочущим голосом произнес Эрик. – Я планировал устроить барбекю, чтобы поздравить тебя с первым сносным инсайдом, но если ты решила спутать доброту со слабостью, позволь напомнить: ты – моя пешка в «Рид солюшнс». Будет нужно – найду другую, а ты отправишься показывать характер новым подружкам в тюрьме.

– Отпусти мою шею, – прохрипела я.

Пальцы немного разжались, но Эрик не собирался сдаваться просто так. В его глазах мелькнуло ликование победы, и зря… Во мне снова проснулся дух противоречия, который запинал инстинкт самосохранения в дальний угол и захватил власть над сознанием.

Сейчас Эрик был страшнее, чем в первый вечер, когда угрожал собаками. Даже с учетом того, что эти псы ничего мне не сделали бы, – он бы мог. Но чем грознее выглядел, тем больше становился невыносимо сексуальным.

Что Эрик сделал бы, если бы я… еще совсем немного его подразнила?

– Что за привычка хватать за шею девушку, а потом не трахать ее, – поморщилась я. – Ты меня еще обними.

Во взгляде напротив вспыхнули злые огни. Пальцы на моей шее снова сжались мертвой хваткой, но на этот раз Эрик пошел дальше. Он резко рванул вперед: стул опрокинулся подо мной, ноги проехались по всем острым углам и больно стукнулись пятками о пол, а сама я чуть не упала на пол, но уже через секунду, ударившись спиной, оказалась пригвожденной к стене.

Наверное, не было на моем теле места, не пострадавшего от такого варварства, но адреналин запустил волну неостановимого возбуждения, которое теперь требовало совсем другого. Не отрываясь от пылающего взгляда Эрика, я приоткрыла рот насколько могла и облизала пересохшие губы.

Черт. Если он и теперь не собирался со мной трахаться…

– Я говорил, что не понравится? – Эрик опустил глаза на мои губы. – Я предупреждал.

– Откуда тебе знать мои предпочтения?

– Поверь, они довольно очевидны. Но раз ты напрашиваешься – ладно.

Я ожидала поцелуя. Или еще чего-то кроме перекрывающей мне воздух руки, но вместо этого стало пусто и холодно: Эрик сделал шаг назад.

– У тебя есть пять минут, чтобы спрятаться от меня, – сообщил он. – Можешь выбрать любое место в доме. И в зависимости от того, как хорошо ты спрячешься, я решу, получишь ли ты сегодня оргазм… Или только травмы.

– Знаешь…

– Пять. – Его короткий рык заставил меня подскочить на месте.

Это был уже не тот Эрик, с которым я привыкла общаться. Не веселый парень со смешным наморщенным носом, подаривший мне бегемотика. Посреди кухни стоял хищник, терпеливо ждавший, когда жертва скроется из вида.

И я побежала.

Еще не представляя, где могу спрятаться и как не попадусь, я перестала думать и двигалась на голых инстинктах. Зачем мне было поддерживать его игру? Затем, чтобы получить обещанный оргазм, очевидно. Вино раззадоривало, подбивало на безумства и клялось, что мы набегаем себе отличный вечер.

Спрятаться в моей спальне было бы слишком очевидно, в его – тем более. В кабинете опасно. Других комнат я даже не знала. На всякий случай потопала ногами по лестнице, а потом тише воды спустилась вниз.

– Торопись, – гулко прозвучал его голос, словно пробравшийся сквозь стены гостиной. – Где бы ты ни спряталась, я найду тебя по запаху.

Запах! Меня посетила одновременно гениальная и идиотская идея, как и большинство всего, что приходило мне в голову. Отодвинув дверь, ведущую на задний двор, настолько тихо, насколько это возможно, я выскользнула наружу.

Там было слишком холодно, но осенний ленедящий ветер только добавлял адреналину вкуса. Я аккуратно прикрыла за собой дверь и побежала влево – видела, где Эрик их держит. Если он собирался искать меня по запаху, здесь точно проиграл бы.

Доберманы сидели в своем огромном вольере, занимавшем добрую часть заднего двора. Я помнила, что он утеплен – собаки слишком породисты, чтобы зимой жить на улице, а их лечение и без дополнительных стрессов обходилось дорого.

Идеальное место для меня. Открыв низкую решетчатую дверцу, я проскользнула внутрь, и в ту же секунду на втором этаже в окне загорелся свет.

Эрик начал искать меня со своей спальни. Я пригнулась и проползла вглубь вольера, едва касаясь коленями дощатого пола. Розенкранц отреагировал первым: он рванул вперед, виляя хвостом, но я не дала ему себя замедлить и продолжала продвигаться к стене напротив.

– Тихо, парни, – шепотом попросила я, устраиваясь в тени. – Не дайте ему меня поймать.

Сердце колотилось от предвкушения и страха, и только с двумя гигантскими доберманами по обе стороны от меня я смогла наконец выдохнуть и осознать, чем занимаюсь. Розенкранц – заметила, что он был ласковее, несмотря на грозный вид, – ткнулся мордой мне в ухо и забил хвостом по полу.

– Ты меня спалишь, – взмолилась я, обхватывая его массивную шею. – Роз, милый, не двигайся.

Я чувствовала себя в безопасности с двумя огромными собаками, словно не пряталась от их хозяина. Свет во всем доме погас, и это был плохой знак.

Оргазм или травмы… Теперь я поняла, что не совсем была готова к такому выбору. И еще – что страх, который стал реальным только в тот момент, когда Эрик протащил меня по полу за шею, добавлял всем моим чувствам остроты. И мне на самом деле нравилось прятаться в собачьем вольере, ощущая, как с каждой секундой растет обоюдный интерес.

Дверь из гостиной, краешек которой мне было видно отсюда, отодвинулась в сторону, а свет во дворе резко зажегся. И от фигуры, появившейся на пороге, у меня перехватило дыхание.

Эрик был… греческим богом. Раздетый до пояса, он впервые показал мне, что пряталось за его модными свитерами и домашними футболками. Плечи и грудь были покрыты огромной черно-красной татуировкой, а рельефные мускулы, которые явно намекали, что домашний спортзал не простаивал, делали его похожим на гору.

– Раз, два, три, четыре, пять, – с явным удовольствием и громко считал Эрик, – Уна, я иду искать!

Ветер, пронизывавший меня до костей, словно не беспокоил его: Эрик медленно, с грацией прирожденного охотника, продвигался по двору, поворачивая голову слева направо и обратно. Я перестала дышать, чтобы не издавать ни единого звука, и, чувствуя себя добычей, сжалась в крошечную точку, став меньше всех: и собак, и единственной видной на небе звездочки.

И все же он меня почувствовал. Эрик застыл посреди двора, втянул носом воздух и широко улыбнулся, обнажив белые зубы.

– А вот и Уна… – проговорил он.

Его взгляд безошибочно нашел вольер. Я надеялась, что спрячусь между собаками, потеряюсь в тени, но Эрик быстрым шагом оказался у двери и уже через секунду открыл ее.

– Попалась.

Пока сердце пыталось выпрыгнуть из груди, я машинально отползла назад, оставляя собак впереди. И тут они… поднялись, застыли на месте и синхронно зарычали на хозяина.

Эрик с интересом наклонил голову. Сейчас, в слабом освещении, едва пробивавшемся с улицы, он выглядел совсем огромным, мрачным и пугающим. У меня возникло множество вопросов к себе, но ни один из них не был актуальным, кроме одного: как заставить Эрика трахнуть меня прямо сейчас? Здесь? Боже, да где угодно – я возбуждалась настолько быстро, что внизу живота даже заныло от неудовлетворенности.

Еще и татуировки. Как бы мне ни было приятно, что Роз и Гил встали на мою защиту, сейчас я хотела бы сдаться этому зверю.

– Сели, – скомандовал Эрик, и доберманы, запутавшись, сначала с готовностью опустились на задницы, потом поднялись, потом снова сели…

– Все в порядке, – зачем-то уверила их я.

Поднявшись и проведя ладонями по мощным шеям собак, я смело сделала пару шагов вперед.

– Ты не будешь в порядке, – заверил меня Эрик.

– Знаю.

Я прошла к выходу из вольера мимо него и на секунду задержалась, прикидывая, не будет ли веселее побежать в сторону леса… Но дурацкую мысль пришлось откинуть: ноябрьский холод пронизывал даже сейчас, а как Эрик мог спокойно стоять в одних штанах и с голым торсом, я вообще не представляла.

За моей спиной с грохотом захлопнулась дверь вольера, а через секунду сильная рука обхватила за талию, поднимая над землей. Эрик развернул меня лицом к себе, поддержав второй рукой, и в нос мне ударил свежий горный запах, который от него исходил.

– Попалась, – с явным удовольствием повторил он.

Перекинув через плечо, он понес меня в дом. Эрик был безумен. Я тоже сошла с ума, раз позволяла так с собой обходиться… Но эти сила и уверенность, нечто животное в нем вызывали во мне детский восторг. Я даже захихикала, как школьница, помахав рукой совсем ошалевшим собакам, и получила ощутимый шлепок по заднице. Он вернул из фантазий в реальность, где огромный парень, покрытый татуировками, все еще не сообщил, ждет меня оргазм или травмы.

В тишине Эрик зашел в дом, так же со мной через плечо поднялся на второй этаж и уверенно направился к своей спальне.

Она была черной. Сбросив меня на постель, как чертов мешок, он сделал шаг назад и щелкнул выключателем. Мягкие лампы над кроватью осветили меня, но не Эрика, и в полутьме его фигура казалась еще более массивной. Явно больше шести футов…[7]

– На тебе слишком много одежды, – спокойно произнес он. – Если хочешь ее сохранить, раздевайся сама.

Я опустила взгляд на свитер и офисные брюки, и вспомнила, что не планировала ни с кем трахаться. Под одеждой были старые, самые уютные на свете трусы, и слава богу, что совсем не было лифчика.

– Сейчас, – согласилась я.

Свитер поддался дрожащим пальцам вместе с топом под ним, но больше я ничего не успела – тихо прорычав, словно сам был доберманом, Эрик сорвался и помог мне стащить рукава, а после одной рукой прижал меня к кровати, а второй резко расстегнул на мне брюки.

– Я сама! – рванулась я, но он был сильнее.

– Слишком. Медленно.

К черту. Я могла бы снять брюки вместе со страшными трусами, но Эрик выбрал смотреть на них. Впрочем, его это не слишком заботило: он практически содрал с меня оставшуюся одежду, и, кажется, я слышала треск расходящейся по швам ткани.

Звериный взгляд обжигал. Эрик задержался, чтобы осмотреть меня, раздетую и едва ли не распятую на кровати, а внутри все сжалось. Я была его жертвой. Той, кого он собирался поглотить, как хищник, которым стал в момент, когда я начала дразнить его.

– Моя, – выдохнул он и переместился, разводя мои руки в разные стороны.

Откуда-то сбоку кровати он вытащил ремни, которыми привязал меня, и потом сделал то же самое с моими ногами. От невозможности пошевелиться и коснуться я едва не взвыла, но заткнулась на полустоне, напоровшись на короткий яростный взгляд.

– Ты хотела этого? – оскалился Эрик. – Или нежного, ванильного, медленного секса?

– Именно этого.

– Хорошо, – наклонился к моему уху он. – Потому что другого у меня нет.

Его зубы больно сжали мочку, а от горячего дыхания тело заныло только больше. Эрик превращал в пытку прелюдию, которая мне и не требовалась, потому что я намокла, еще пока он нес меня сюда.

Эрик покрывал мое тело поцелуями, больше похожими на укусы, и я извивалась под ним, пока возбуждение прокатывалось по мне волнами, а голод по хорошему сексу, оживший пару минут назад, сжигал изнутри. Бедром я чувствовала, как член под тканью спортивных штанов увеличивался, становился все тверже.

Мне казалось, что Эрик скоро перестанет меня мучить, но ему словно нравилось ждать, пока я не начну умолять. Затуманенный мозг уже подкидывал эту идею раз пять в надежде на пощаду, но что-то маленькое и упрямое в моей душе отказывалось просить… И что бы я сказала? «Трахни меня»? Даже в голове это звучало слишком пошло.

– Эрик… – вырвалось у меня.

В ту же секунду он прикусил мой затвердевший сосок, и боль, смешавшись с удовольствием в фантастическом коктейле, отправила мое сознание в открытый космос. Два пальца вломились в меня без приглашения, превратив имя на губах в тянущийся стон.

– Да, кроха? – самодовольно улыбнулся Эрик, подняв голову. – Что-то не так?

– Больше! – потребовала я.

– Ты не в том положении, чтобы отдавать приказы, – медленно, растягивая слова, произнес он.

Эрик неторопливо приблизился к моему лицу, движения его пальцев во мне превратились в дразнящие, а большой палец легко лег на клитор. Я часто задышала, пытаясь справиться с перевозбуждением, но это не помогало.

Влажный язык широко прошелся по моей шее, вверх, потом по щеке…

– Неужели ты еще не поняла, – прошептал Эрик мне на ухо, будто кто-то мог нас подслушать, – что ты теперь в моей власти.

– А ты сам не хочешь уже меня трахнуть? – хрипло ответила я.

Давление на мой клитор стало сильнее.

– В отличие от некоторых несдержанных девочек, мне знакомо слово «терпение».

Я скосила взгляд вниз, пытаясь увидеть руку, ласкавшую меня, но Эрик, схватив за подбородок, заставил посмотреть ему в глаза.

– Я обещал тебе, что ты не будешь в порядке?

– Да.

– Мы только начали.

Поцелуй, такой же голодный, как и тогда, рядом с моим домом, обрушился на меня, и от перегруза ощущений я едва не отключилась. А мы ведь и правда только начали. Что это было с ним? Нет, что это было со мной?

Мускусный запах, горящая от укусов кожа, агрессивные поцелуи, где его язык захватывал мой рот, словно это было поле сражения, и невозможность даже впиться ногтями в его огромные татуированные плечи сводили меня с ума.

Эрик был зверем, самым настоящим хищником, который, заполучив добычу, играл с ней, доводя до изнеможения. Ему не нужно было ломать мою волю – я готова была сдаться в ту секунду, когда впервые почувствовала хватку на шее.

Он отстранился, и внезапная пустота во рту оказалась невыносимой. Рванувшись навстречу, я натянула ремни, но тут же упала обратно на постель.

– Однажды ты поймешь, – сместился вниз Эрик, – что сопротивляться бесполезно.

Но я и не хотела сопротивляться. Наоборот: почувствовать его внутри, быть поглощенной им, быть его, так, как он и сказал. Машинально приподняв бедра, насколько позволяли ремни, я опустила взгляд на его губы и вдруг живо представила, как он ласкает меня между ног… И Эрик словно прочел мои мысли.

– Какая требовательная кроха, – усмехнулся он. – В следующий раз завяжу тебе глаза.

Спустя короткую секунду его язык прижался к моему клитору, а я превратилась в комок ощущений. Будто все происходило одновременно, но было невозможно разделить поцелуи и укусы, ласку и шлепки – болезненное и приятное слилось в одну сладкую пытку.

Как ему это удавалось? Его пальцы внутри задевали какие-то особенные точки? Эрик нашел новый способ лишить меня дыхания? Что именно он делал, из-за чего я не могла даже стонать – я выла, пытаясь вырвать руки из ремней, коснуться его, то ли заставить остановиться, то ли держать, чтобы не останавливался.

В момент, когда я уже готова была взорваться от оргазма, Эрик резко остановился, вызвав у меня разочарованный всхлип.

– И куда ты торопишься, – вздохнул он.

– Я больше не могу. Пожалуйста, просто…

– Просто что?

Я проглотила ответ и прикусила нижнюю губу изнутри. Неужели по мне не видно, что именно необходимо?

– Ну что же ты, – с издевкой покачал головой Эрик. – Коммуникация – ключ к успеху, разве не знаешь?

Не успела я открыть рот, как он поднялся, оставив меня одну, распластанную на постели. Воздух без него оказался холодным и неприветливым – холоднее, чем когда я бежала по двору без пальто. Эрик обошел кровать, заново затянул ремень на моей правой руке – мне почти удалось его расшатать, – и оказался вне моего поля зрения.

– Видишь ли, мне нужно, чтобы ты могла четко и вменяемо обозначать, чего именно хочешь, – нравоучительно произнес он. – Это называется активное согласие.

Я закрыла глаза, пытаясь справиться с поднявшейся волной злости. Нельзя так вести себя с девушкой! Особенно когда она почти готова упасть в обморок от возбуждения!

Но после шелеста ткани кровать справа от меня словно прогнулась под весом. Тут же ладонь Эрика обняла мою щеку, заставив посмотреть на него.

– Послушай сюда, – приблизился он к моему лицу. – Мне нравится твоя готовность ко всему, но есть методы предосторожности. То, что я хочу с тобой сделать, довольно опасно, и если ты не готова, лучше остановиться сейчас. Я опущусь вниз, ты получишь свой оргазм и пойдешь спать, как хорошая девочка.

– Нет, – твердо ответила я. – Мне нужны твои опасные вещи.

– Тогда скажи, чего ты сейчас хочешь.

Я опустила глаза и поняла, что он полностью раздет. В голову пришла единственная идея, которую можно озвучить, не умерев от испанского стыда. Черт, кажется, грязные словечки в постели не были моей сильной стороной.

– Попробовать тебя на вкус.

– Я тебя уже целовал.

– Эрик! – рванула рукой я, тщетно пытаясь ему врезать.

– Скажи прямо.

– Хочу попробовать твой член. У себя… во рту.

Почему-то щеки запылали, будто я была невинной школьницей, впервые выпалившей слово «член». Эрик расплылся в довольной улыбке и даже расстегнул ремень на моей правой руке. Когда он повернулся ко мне вновь, его зрачки были расширены настолько, что почти не было видно радужки.

– Если захочешь прекратить, два раза хлопни меня по бедру, – хрипло произнес он.

Еще долгая секунда, пока он двигался, и наконец его член оказался у меня перед глазами. Он был… широким. Не настолько, чтобы я начала бояться за уголки губ, но достаточно, чтобы будущее радовало еще больше.

Эрик провел большим пальцем по моим губам, потянул вниз за подбородок и оказался во мне. Он полностью заполнил мой рот, замер ненадолго, давая привыкнуть, а потом начал двигаться внутри. На затылок легли сильные пальцы, придерживая, фиксируя, не позволяя отклониться.

Еще никто не трахал меня в рот. Это не было тем случаем, когда ласкала я, нет, Эрик двигался так, как хотел он, держал мою голову, и все, что оставалось, – вцепиться в его бедро свободной рукой и иногда, в короткий миг передышки, дразнить языком. Каждый раз, когда я прижималась к набухшей венке внизу, Эрик издавал тихий несдержанный рык, а потом входил до упора, касался моей гортани и перекрывал воздух.

Это было сложнее, чем я представляла, но возбуждало до дрожи в коленях. И только теперь стало понятно, о каких опасностях шла речь: он и правда мог травмировать.

Делало ли меня извращенкой то, насколько в тот момент я хотела этих травм? Чтобы горло саднило. Чтобы на шее остались следы от того, что с каждой минутой он сжимал ее все сильнее. Чтобы Эрик разрушил меня до основания, и пришлось бы собирать себя по кусочкам до самого утра или даже дольше.

Еще. Глубже. Сильнее. Мне нравилось быть его жертвой, и когда наши взгляды случайно встретились, я поняла, насколько это возбуждало его самого.

– Моя девочка, – с восхищением в голосе произнес он.

Затем замедлился, наклонил голову, и его взгляд стал ласковым и ощущался на коже, как самое нежное прикосновение.

– Жаль, что ты не видишь себя, – продолжил Эрик, – такая милая сейчас…

Я снова прижалась языком к члену, заставив его шумно вдохнуть воздух.

– Мне нравится твое настроение, – он толкнулся глубже, – и ты прекрасно справляешься.

Головка уперлась в мою гортань, задержалась там, и от этого у меня потекли слезы, однако Эрик улыбнулся с еще большим восторгом.

– Так, Уна, именно так, ты очень хорошая девочка…

И в этот момент он будто перестал сдерживаться. Движения стали резче, быстрее, почти каждый раз он оказывался все глубже в моем горле, и я даже думала о том, чтобы ударить его по бедру, но, несмотря на слезы и то, как тяжело было дышать, тело требовало большего.

В этом было что-то особенное, невероятное ощущение правильности происходящего во мне росло, и я даже осмелилась вновь попробовать поиграть с ним языком, но Эрик остановился и выпустил мою голову.

– Ты готова продолжить?

– Пожалуйста, да!

Он снова поцеловал меня, и теперь в его ласках было нечто большее, чем в действиях до этого. Губы Эрика вознаграждали за все, что сейчас произошло, дарили обещания, его язык был одновременно нежным и собственническим, а пальцы, которые только что были на моем затылке, уже сжимали шею, лишая воздуха.

Когда он снова отстранился, нащупав где-то рядом с кроватью презерватив, я поняла: теперь он наконец заполнит ноющую пустоту, которая сводила с ума мой возбужденный мозг.

Эрик был нужен мне больше, чем воздух. Он мог душить меня, терзать, лишать возможности говорить, видеть, слышать, но не имел права оставлять здесь, пока мое тело горело от прикосновений, но еще хуже и болезненнее – от их отсутствия.

Невыносимые мгновения промедления – и Эрик снова навис надо мной, приподнимая за бедра и устраиваясь поудобнее между моих ног. Свободной рукой я схватилась за его плечо, и когда он одним движением заполнил меня, стон вырвался наружу, хриплый, больше похожий на крик.

Больше Эрик не терзал нас. Он звонко шлепнул меня по заднице, впился пальцами в мои ноги и, не отрывая взгляда от моих глаз, начал набирать темп.

Я уже знала, что наутро буду покрыта синяками, но и не думала его останавливать. Ощущения захлестывали, как огромная волна, кожа чутко реагировала на каждое касание, а в голове осталась одна-единственная мысль: боже, как хорошо…

Даже не заметив, когда мои ноги тоже стали свободными, я машинально обхватила ими Эрика за торс, но он перекинул лодыжки себе на плечи и начал входить еще глубже.

Безумие. Я теряла остатки сознания от перегруза ощущениями, но стоило мне закрыть глаза, как легкая, почти невесомая пощечина заставила меня вновь распахнуть их.

– Смотри на меня, – приказал Эрик, схватив за лицо, – не смей отводить взгляд.

Долго я бы не продержалась. Он двигался так быстро и так резко, что и без дополнительных стимуляций я чувствовала приближение оргазма. Но почему-то казалось, что нельзя просто отдаться ему, а нужно… Да, так было бы правильно.

– Можно мне кончить? – собрав последние силы, спросила я.

– Моя умница, – с гордостью произнес Эрик. – Давай.

И от его короткого приказа – даже больше, чем от члена, – я окончательно рассыпалась на осколки. Пульсация внизу живота была настолько сильной и яркой, что можно было умереть от нее одной, и казалось, будто я и правда пережила маленькую смерть… и восстала из пепла, чтобы пережить еще одну.

Эрик тоже балансировал на грани, это было видно по его чернеющим в тусклом свете глазам.

– Мой зверь… – простонала я с восторгом.

Это стало его последней каплей. Эрик и правда зарычал, словно хищник, прижал меня к кровати за шею, снова ускорился и вдруг застыл, закусив губу и тяжело дыша.

Он наградил меня поцелуем, полным эмоций, природы которых я даже не понимала. И в свой я тоже вложила все смешение чувств, что ощущала. Но когда Эрик перекатился на спину и упал рядом со мной, ненадолго, всего на пару секунд, он был похож на огромного довольного жизнью пса. Такого же породистого и холеного, как его доберманы.

Это потом он дотянулся, чтобы освободить из ремня мою левую руку, размял оба моих запястья и даже обе лодыжки, но я потащила его на себя – не одной мне нужно было отдохнуть.

– Ты сумасшедший, – прошептала я обессиленно.

– Нет, кроха, – широко улыбнулся он. – Поверь, ты куда безумнее меня.